Лиза:
Когда я, все еще поеживаясь и почесываясь после бабкиного разноса, заглянула в санузел, зрелище мне предстало печальное. Принц мой сидел в ванне, свернув ноги китайским калачиком, и уныло медитировал на флакон с клубничным мылом, как какой-нибудь монах из Шаолиня. На пустой флакон. Потому что мыло довольно ровным слоем размазалось по самому принцу.
Он поднял на меня глаза, и мне срочно захотелось сделать две вещи одновременно: обнять и плакать, с одной стороны, и закопаться куда-нибудь поглубже от стыда, с другой.
– Прости, пожалуйста. – Я таки не стала закапываться, а последовала более сильному желанию: залезла в ванну к принцу и обняла его. Он был похож на брошенного щенка золотистого ретривера, а потому не потискать его – просто преступление. – По-дурацки все вышло, конечно… Ничего, мы обязательно придумаем, как снять бабулин блок, обещаю! Тебе сильно влетит за долгую отлучку?
– Вы испачкались… – ни к селу ни к городу ответил принц, глазами показав на розовые сопли, перекочевавшие с его рукавов на мою футболку.
– Да фигня по тундре, это ж мыло – оно смывается, – отмахнулась я. – Слушай… я тут подумала. Все равно всем нам уже кой-чего надерут за попытку из-под блока бабулиного тебя вытащить… Может, не будем торопиться? Сначала повеселимся немножко, а потом придумаем, как тебя выпустить? У нас тут правда столько всего интересного есть! Прям на планете – внутренние-то телепорты никто не блокировал. Я тебе все-все покажу!
– Нет, Мастер, спасибо, – вежливо отказался принц, попытавшись отстраниться, но сдаваясь перед моим упорством и позволяя тискать себя дальше. – Меня и так, скорее всего, примут за вражеского диверсанта. Вашим «повеселимся» эта теория только подтвердится. Еще и вас в сообщники запишут, и столь легким наказанием вы не отделаетесь. Потому лучше сразу предъявите меня главе, – тут он запнулся и отвел взгляд, – или более лояльному к вам старшему родственнику…
– Какого еще диверсанта, с ума сошел? – поразилась я. – Чего тут разведывать? Мы открытый клан, к нам в гости всем можно, даже без визы. Это нас, как выяснилось, в нормальную призму не всегда выпускать можно, мы маленько… увлекающиеся, – попыталась я изобразить «кавайное» смущение, сводя вместе указательные пальцы. – А бабушке… это. Давай немно-о-ожко погодим, ну пожалуйста! Пусть она остынет, а? И остальные родственники пусть остынут, а то, боюсь, одним блоком не обойдется – точно за уши оттаскают! – Тут уж я расстаралась на все свои возможности, не зря же столько перед зеркалом глаза кота из «Шрека» репетировала.
– Но… – начал было принц, да только его перебил мой мобильник. Взял и разорался у меня в кармане похоронным маршем – это означало, что звонит папочка… и он звонит с рабочего телефона, а не с личного. А с рабочего любимый предок выходит в эфир только в одном случае – он настолько озверел, что даже забыл трубу сменить.
– Ой, бли-и-ин… – Я невольно вцепилась в принца и вжала голову в плечи. Но, почувствовав, как он тут же напрягся, решительно встряхнулась и попыталась нацепить невинную улыбку поверх перепуганной физиономии.
– Мущи-мущи, отоу-сан (але, папочка). – По-японски звучит смешно для моего русскоязычного уха, но тут не до выпендрежа. Тем более отец всегда немного умиляется, когда я говорю на его родном языке. А мне сейчас любое умиление на руку.
Принц испуганно моргнул, и создалось ощущение, что он застриг ушами, как встревоженный жеребенок. Понял, что я сказала? А, тьфу! Вечно забываю про полиглотский бонус… Мы ж теперь любые языки понимаем без учебника. А он тем более – он же из призмы.
– Р-риса-чан… какого йокая?! Как ты умудрилась украсть чужого взрослого мужчину?! Дочь! От тебя я этого не ожидал!
– Почему чужого? – обиделась я, а потом быстрым шепотом спросила у принца: – Ты что, женат?!
Принц подавился воздухом.
– Я не привязанное Оружие! Если я правильно понял ваш вопрос, – засомневался он. – У меня нет брачных обязательств перед другой женщиной-Мастером.
– Вот, па! – Я обрадованно выдохнула в трубку. – Он говорит, что ничего он не чужой, а свой собственный! И я его не крала вовсе, кто тебе сказал такую глупость? Она сам пришел. Просто я ему понравилась! Па, ты сам говорил, что я лучшая девушка в мире, самая красивая и обворожительная. А теперь сомневаешься?! – С папочкой главное – вовремя перейти в наступление. Тогда, возможно – возможно! – пронесет.
А вот белобрысое сокровище окончательно выпало в осадок – я это поняла по вытаращенным глазам и отвисшей челюсти. И сердито дернула его за прядку волос – не сильно, просто чтобы он осознал: неужели и правда сомневается в моей неотразимости?
– Покажи-ка мне этого добровольца, – ехидно так выдал папуля. – Быстро! Он ведь с тобой?
– Э-э-э… ну… – Я вздохнула и быстро навела камеру телефона на принца. С папой, когда он таким тоном разговаривает, лучше не спорить. Кстати, и у моего сокровища сейчас вид того… самый подходящий – ни дать ни взять оглушенный моей красотой до потери пульса.
– М-да… – резюмировал отец через минуту напряженного молчания, во время которого мы с принцем дружно не дышали. – Эй, парень! Слышишь меня?
– Приветствую, господин… – постарался поклониться тот, но в сидячем виде с переплетенными конечностями это вышло нелепо.
– О, кхм… понятно. – Темным прищуренным взглядом папуля из телефона осмотрел парня от всклокоченной прически до размазанного по камзолу земляничного мыла. – Как нарисованный… прямо из манги. Все-е яс-с-сно. Приветствую, молодой человек. Примите мои соболезнования.
– Папа! – Я от возмущения чуть голос не потеряла, а этот старый ехидный йокай невозмутимо продолжил с экрана:
– То есть не беспокойтесь, разногласия с вашим кланом я улажу лично. Все же не зря я профессиональный дипломат. Простите мою дочь, она бывает несколько импульсивна, но она хорошая девочка. Буду вам должен, если вы не станете ее обижать. А со временем привыкнете и вам даже понравится ее непосредственность. – Глаза у юноши открывались все шире и шире, еще больше усиливая сходство с анимешным персонажем. – При первом знакомстве тоже, помню, был возмущен и шокирован манерами ее матери… но это я отвлекся. Ни о чем не беспокойтесь и хорошо проведите время. А уши я ей потом надеру. Пока я занят переговорами с вашей уважаемой матушкой и уважаемой бабушкой. Пошлю им фото в доказательство того, что с вами все в порядке. К сожалению, помимо запрета уважаемой главы Гиттиннэвыт, возникли еще и некоторые проблемы пространственного характера, поэтому Земля на неопределенное время закрыта от призмы. Так что вам придется немного погостить здесь, а я обо всем договорюсь с вашими уважаемыми родителями. Да пребудет с вами ками… нервы и терпение.
– Эт-то какую голограмму он пошлет?! – потрясенно переспросил принц, глядя круглыми глазами в погасший экран моего телефона. – Это… вот сейчас которую сняли?! Здесь?! Прямо в корыте?!
Похоже, от ужаса он даже разговаривать начал как нормальный человек.
– Э-э-э… Хочешь, немного отфотошопим? Хотя ты и так милый, даже такой растрепанно-пушистый, – предложила я, испугавшись за его глазные яблоки. Еще немного – и выпадут, прямо мне на коленки. – Я ща папуле напишу, чтоб погодил!
– Не надо… – обреченно поник сказочный блондин, снова превращаясь в щеночка с печальным взором. – Все равно меня уже ничто не спасет…
– Я спасу, если надо будет! – заверила я, деловито выбираясь из ванны и вытягивая его следом. – Или ты помыться хочешь? Мыло смыть? Или сначала поедим?
– О, прародители… теперь все равно… и если… – Он на секунду завис, прикрыв глаза, а потом как-то встряхнулся и несколько насупленно посмотрел на меня сверху вниз. – Раз терять все равно нечего и я ни ржи не понимаю, что вокруг происходит, то хотя бы окажите мне честь и пригласите на вечернюю трапезу. Вы обещали.