Войдя на кухню, я увидела на рабочей поверхности «острова» целую армию пузырьков, флаконов и бутылочек и удивилась:
– Что это?
– Аптечка Мози, Роки и Альберта Кузьмича, – отрапортовала Рина. – Хорошо, что вы приехали, нам с Надюшей вдвоем не справиться.
– Поесть нам дадут? – робко осведомился Иван.
– Сейчас быстренько сделаем все процедуры и поужинаем, – пообещала Ирина Леонидовна. – Итак! Я составила план лечения для каждого!
Рина схватила три тетради со стола и начала ими размахивать.
– Мози. Уши, нос, хвост, свечки в попу, подмышки.
– Они у собак есть? – удивился мой муж.
– Ты задал вопрос про уши, нос, хвост, попу или подмышки? Уточни, – попросила мать.
– Про последние, – ответил Иван.
– Конечно, есть, – отмахнулась свекровь, – лапы у них есть?
Сын кивнул.
– Значит, и подмышки в наличии, – продолжала Рина.
– Подмышки у людей, – возразил Иван Никифорович, – а у Мози – подлапники.
Надежда Васильевна округлила глаза:
– Почему?
– Части тела должны называться логично, – пояснил мой муж. – У нас руки, поэтому подмышки. У собак лапы – следовательно, подлапники.
Рина оперлась руками о стол.
– И где логика? У нас руки? Значит – подручники! А подмышки, если относиться серьезно к твоим словам, бывают исключительно у мышей.
– У кенгуру тогда подкенгурятники, – элегически протянула Бровкина, – у слонов – подслоновники.
– Чушь! – воскликнула моя свекровь. – У животных – лапы. У всех – подлапники.
– Нет-нет, – заспорила домработница, – у слонов, лошадей, зебр – ноги. Соответственно – подслоновники, о которых я уже говорила, и подлошадники, подзебрятники.
– У медведей – подмедведятники, у жирафов – поджирафятники, – подхватила Рина, – невыговариваемые слова, полный идиотизм.
Я попыталась урезонить спорщиков:
– Давайте займемся делом.
– Отличная идея, – одобрил Иван, – быстренько всех вылечим и поужинаем.
– Итак, начнем с Мози, – скомандовала Рина, – уши. Обрабатываем их двухпроцентным хлоргексидином. Где он?
Свекровь схватила бутылочку.
– Вот!
– Мама, на ней написано – один процент, – заметил Иван и взял другую емкость, – а на этой: ноль, ноль, пять!
– Два у меня! – заявила Надежда. – Я держу флакон.
– Что там дальше, – прищурилась Ирина Леонидовна. – Смачиваем ватный диск, протираем уши. После обработки капаем антибаракамедином, не даем трясти головой пару минут и отпускаем. Потом хвост! Его…
– Лучше задания выполнять по очереди, – посоветовала я.
– Я просто объясняю фронт работ, – затараторила Рина. – Хвост обеззараживается однопроцентным раствором, под ним протирается ноль, ноль, пять и в попу вставляется половина ихтиоловой свечки.
– Мози испытает восторг, – крякнул Иван Никифорович.
– После хвоста промывают нос однопроцентным хлоргексидином, подмышки двухпроцентным. Понятно?
Мы с Иваном молча кивнули.
Рина начала раздавать указания:
– Ваня, ты протираешь правое ухо, Надя левое. Таня стоит наготове с антибак… кар… выговорить не могу название, вот она, бутылочка. Я держу Мозеса. Начинаем по команде. Раз! Ваня и Надя трете уши! Два! Таня мажет, потом Ваня и Надя их зажимают. Ясно?
– Чем? – осведомился Иван. – Чем я должен ухо зажимать?
– Руками! – воскликнула Рина. – Чем же еще?
– Я думал, вдруг ты купила какой-то фиксатор, – смутился мой муж, – ну… вроде прищепки.
Ирина Леонидовна хихикнула:
– Нет. Всем понятна задача?
– Да, – хором ответила группа «ветеринаров».
– Начинаем? – осведомилась Рина.
Мы снова в едином порыве подтвердили свою готовность приступить к исполнению обязанностей Айболитов.
Ирина Леонидовна присела и зажала Мози в объятиях.
– Внимание! Раз! Ой, нет! Надо сначала смочить хлоргексидином вату. Ваня! Возьми плюшки!
Иван Никифорович пошел к хлебнице и открыл ее.
– Мама, тут только батон.
Ирина Леонидовна обернулась:
– Батон? Зачем он нам сейчас?
– Вообще ни к чему, – согласился сын.
– Ваня, – спросила моя свекровь, – с какой целью ты стоишь у хлебницы?
– Ты попросила взять плюшки, – пояснил начальник всех спецбригад.
Бровкина хихикнула:
– Ирина Леонидовна так называет ватные диски – плюшки.
– Я не знал, – удивился мой супруг, возвращаясь к нам, – вообще-то они совершенно на булки не похожи.
– Возьми хлоргексидин, вылей его на диски. Потом дай один Наде, второй оставь себе, – скомандовала Ирина Леонидовна.
Иван постоял мгновение молча, потом положил ватные диски в блюдце и выплеснул на них все содержимое флакона.
– Господи, Ваня, что ты делаешь? – изумилась хозяйка дома.
– Выполняю твое указание, – ответил сын.
– Их надо было просто смочить, – вздохнула Рина, – чтобы протереть уши Мозеса.
– Ты сказала: «Возьми хлоргексидин и вылей его на диски», – напомнил Иван, – я в точности выполнил твой приказ: вылил.
Я не справилась с собой и расхохоталась.
– Вылить, налить, накапать – да какая разница! – засверкала глазами Ирина Леонидовна. – Ладно, теперь отожми их, и начнем.
– Отжать что? – осведомился Иван Никифорович.
Из глаз Рины посыпались молнии:
– Плюшки!
– Диски? – уточнил Иван. – Готово.
– Отлично, – обрадовалась Рина, – начали! Раз!
Домработница схватила влажный кусок ваты и живо протерла левое ухо Мозеса. Иван кряхтя присел и стал старательно обрабатывать ватным диском… нос бульдожки. Мозес изо всех сил вырывался из рук хозяйки.
– Ухо, Ваня, ухо, – нервничала Рина.
– Знаю, – спокойно ответил сын, – обрабатываю!
– Нос! – возмутилась его мать. – Ты его трешь!
Иван Никифорович посмотрел на бульдога.
– А и правда. У Мозеса все на морде рядом.
– Таня! – воскликнула Рина. – Мажь быстро, не тормози. Я еле держу Мозеса.
– Собака не должна быть толще хозяйки, – менторски заявила Бровкина. – Владелица, которая может на себя легко надеть комбинезон своего пса, никогда не станет авторитетом для бульдожки.
Пока Надежда вещала, я схватила с кухонного стола бутылочку, налила из нее лекарство сначала на правое, потом на левое ухо Мози и затем зажала их ладонями.
– Вообще-то «зажим» наша с Надей задача, – заметил мой муж.
– Я находилась в удобном положении, – принялась оправдываться я. – Пока вы встанете, пока его схватите, Мози все капли вытряхнет. Однако они приятно пахнут. Чем-то знакомым!
Мози вывернулся из рук Рины и отбежал в сторону. Роки кинулся к брату и стал вылизывать ему ухо.
– Немедленно отойди, – рассердилась Надежда.
Ирина Леонидовна ринулась к собакам, схватила Роки, подняла его и скомандовала:
– Ваня, немедленно запрети Роки зализывать уши.
– Чьи? – уточнил сын.
– Свои! – сверкнула глазами мать.