Теберда, Теберда, голубая вода,
Серебристый напев над водой.
Теберда, Теберда, я хотел бы всегда
Жить в горах над твоею волной.
Серебрей серебра там бурунная рать
По ущелью бурлит, не смолкая,
Там в туманной дали бастионом стоит
Синеватая Белалакая.
Теберда, Теберда, голубая вода,
Нет красивей твоих тополей.
Я б остался всегда коротать здесь года,
Если б не было русских полей.
Я б остался, поверь, если б как-то в метель
Я б одну не довел бы домой.
Теберда, Теберда, голубая вода,
Серебристый напев над водой.
1952
Лишь утром снега берегут
Остатки ночной тишины.
Стоял альпинист на снегу
У скал красноватой стены.
И, кончив вязать на себе
Веревку, ведущую к другу,
Пожал он багровой Ушбе
Холодную скальную руку.
1952
Где небо состоит из тьмы и снега
И не приходит радостью для глаз,
Я вспоминаю острый скальный гребень,
Нахарский лес, вечерний Учкулан.
Бушующую пену Гондарая.
Лазурь Бадук. Глухой Кичкинекол.
Рассветы Теберды. Девчонку Раю.
Вершин далеких снежный частокол.
Забытый кош в туманной Гвандре где-то,
На ледниках – пустые диски мин.
Большую Марку в золоте рассвета.
Большую дружбу сорока восьми.
1952
Камень чуть качнулся вперед
И ринулся вниз, к реке.
Двадцать один непутевый год
Повис на правой руке.
Только удара черная плеть
Да пустота позади,
Только пальцы на рыжей скале
И цифра – двадцать один.
…Я долго курил над пропастью снежной,
Теперь я не мог не понять:
Ночь, любимая спит безмятежно,
Но втихомолку молится мать!
1953
* * *
Ночь. За дальним перевалом
Встал кровавым глазом Марс,
И с тревогой смотрят скалы
В тишину ледовых масс.
Ночь. Запрятав в камни воды,
Притаившись, тек поток.
И боялся до восхода
Приоткрыть глаза восток.
Гулко грохнули громады,
Закачался перевал,
Застучали камнепады
По обломкам мокрых скал.
Из-за гребня, дико воя,
Понеслись снега в налет.
И казалось, все живое
Этой глыбою снесет.
В эту ночь под перевалом
На морене Джаловчат
Восемь парней ночевало
И одиннадцать девчат.
Утром серые туманы
Вновь полезли узнавать,
Где мы там, в палатках рваных,
Живы, что ли, мы опять?
Мелкий дождик пискнул тонко,
И туман разинул рот:
Деловитая девчонка
Открывала банку шпрот.
1955
Я помню тот край окрыленный,
Там горы веселой толпой
Сходились у речки зеленой,
Как будто бы на водопой.
Я помню Баксана просторы,
Долины в снегу золотом…
Ой горы, вы синие горы,
Вершины, покрытые льдом.
Здесь часто с тоской небывалой
Я думал, мечтал о тебе.
Туманы ползли с перевалов
Навстречу неясной судьбе.
Звенели гитар переборы,
И слушали их под окном.
Ой горы, ой синие горы,
Вершины, покрытые льдом.
Пусть речка шумит на закатах
И блещет зеленой волной.
Уходишь ты вечно куда-то,
А горы повсюду со мной.
Тебя я увижу не скоро,
Но счастлив я только в одном:
Ой горы, ой синие горы,
Вершины, покрытые льдом.
1956
Лыжи у печки стоят,
Гаснет закат за горой.
Месяц кончается март,
Скоро нам ехать домой.
Здравствуйте, хмурые дни,
Горное солнце, прощай!
Мы навсегда сохраним
В сердце своем этот край.
Нас провожает с тобой
Гордый красавец Эрцог,
Нас ожидает с тобой
Марево дальних дорог.
Вот и окончился круг —
Помни, надейся, скучай!
Снежные флаги разлук
Вывесил старый Домбай.
Что ж ты стоишь на тропе,
Что ж ты не хочешь идти?
Нам надо песню запеть,
Нам надо меньше грустить.
Снизу кричат поезда —
Правда, кончается март…
Ранняя всходит звезда,
Где-то лавины шумят.
1961, Кавказ
Кончилось лето жаркое,
Шхельда белым-бела.
Осень, дождями шаркая,
В гости ко мне пришла.
Снова туманы, вижу я,
Свесились с гор крутых…
Осень – девчонка рыжая,
Ясная, словно ты.
Что ты так смотришь пристально —
Толком я не пойму.
Мне, словно зимней пристани,
Маяться одному,
Тихие зори праздновать,
Молча грустить во тьме…
Наши дороги разные,
И перекрестков нет.
Ты ж ведь большая умница —
Вытри с лица слезу.
Горы снегами пудрятся,
Вот и сидим внизу.
Снова дожди тоскливые,
А наверху метет…
Песни, как версты, длинные
Парень один поет.
1960, Кавказ
Через скальные Волчьи ворота
Мы прошли по высокой тропе.
В них самих было мрачное что-то,
И хотелось идти и не петь.
Вверх ушли мы по снежному следу,
И остались ворота вдали.
Мы прошли через многие беды,
Через эти ворота прошли.
Снова ветры нас горные сушат,
Выдувают тоску из души.
Продаем мы бессмертные души
За одно откровенье вершин.
Все спешим мы к тому повороту,
Где пылает огонь без причин.
Так заприте ж вы Волчьи ворота
И в ломбард заложите ключи.
Дружбой мы, слава богу, богаты
И пока еще крепки в беде.
Но смотри – поднял руки заката
К небесам умирающий день.
Все зовет он на помощь кого-то,
Ну а кто-то не может помочь.
Открываются Волчьи ворота,
Пропуская к созвездиям ночь.
1961
На плато Расвумчорр не приходит весна,
На плато Расвумчорр все снега да снега,
Все зима да зима, все ветров кутерьма,
Восемнадцать ребят, три недели пурга.
Мы сидим за столом, курим крепкий табак.
Через час вылезать нам на крышу Хибин
И ломиться сквозь вой, продираться сквозь мрак,
Головой упираясь в проклятье пурги.
А пока мы сидим за дощатым столом.
Курит старший механик столичный «Дукат»,
Привезенный сюда сквозь жестокий циклон
В двух карманах московского пиджака.
Он сидит и грустит неизвестно о чем,
Мой милейший механик, начальник дорог.
Через час ему биться с плато Расвумчорр,
По дороге идя впереди тракторов.
Потому что дорога несчастий полна
И бульдозеру нужно мужское плечо,
Потому что сюда не приходит весна —
На затылок Хибин, на плато Расвумчорр.
По сегодняшний день, по сегодняшний час
Мы как черти здоровы, есть харч и табак,
Мы еще не устали друзей выручать,
Мы еще не привыкли сидеть на бобах.
Нас идет восемнадцать здоровых мужчин,
Забинтованных снегом, потертых судьбой, —
Восемнадцать разлук, восемнадцать причин,
Восемнадцать надежд на рассвет голубой.
Что вам снится, девчата, в неведомых снах?
Если снег и разлука, то это не сон…
На плато Расвумчорр не приходит весна —
Мы идем через вьюгу, надежду несем.
1961
А кто там в сером свитере
И в шапочке такой,
Подобно искусителю,
Нам знак дает рукой?
А взмах руки со склона,
Со склона, со склона,
Как будто бы с балкона
Испанского дворца.
А горы, как сеньоры,
Сеньоры, сеньоры,
Глядят на нас с укором,
Судачат без конца.
А кто там в красной курточке
Собой не дорожит?
Рисует, словно шуточки,
На склонах виражи.
Припев
Лечу по краю тени я,
По краю синих льдов,
Через переплетения
Сверкающих следов.
Припев
Найду себе другую жизнь
У северной воды —
Там не такие виражи
Откалывают льды.
А взмах руки со склона,
Со склона, со склона,
Как будто бы с балкона
Испанского дворца.
А горы, как сеньоры,
Сеньоры, сеньоры,
Глядят на нас с укором,
Судачат без конца.
1965
Памяти А. Сардановского
– Ну вот и поминки за нашим столом.
– Ты знаешь, приятель, давай о другом.
– Давай, если хочешь. Красивый закат.
– Закат – то, что надо, красивый закат.
– А как на работе? – Нормально пока.
– А правда, как горы, стоят облака?
– Действительно, горы. Как сказочный сон.
– А сколько он падал? – Там метров шестьсот.
– А что ты глядишь там? – Картинки гляжу.