– Мне нужен твой ус! – Виктория Рощина прицельно и хищно надвигалась на мирно отдыхавшего на ковре трёхцветного кота.
– Ну уж нет! – Муха мгновенно встрепенулся, вскочил на лапы и попятился. – Ты и так у меня все усы уже повыдергала! Попроси у Барсика!
– Нужен ус трёхцветного кота. – Вика сделала молниеносный рывок в сторону Мухи и дёрнула его за белый ус.
– МЯУ! – возмущённо взвизгнул кот и замотал головой, чихая и фыркая.
– Отлично! Ровно пять сантиметров, – с победоносным видом заключила ведьма, осматривая добычу.
Из кухни послышалось приглушённое бульканье, а затем шипение.
– Как раз вовремя, – довольная Вика поспешила к плите, где бурлил и подрагивал котелок с мутной серо-голубой жижей.
Перемешав содержимое деревянной лопаткой, она что-то прошептала и бросила туда только что добытый кошачий ус. Варево забурлило сильнее и, достигнув пика, успокоилось.
– Так, – протянула Вика, возвращаясь к толстой потрёпанной книге в кожаном переплёте, лежавшей на обеденном столе. Ведьма ещё раз пробежала глазами рецепт «Драконьего зелья», который и так давно знала наизусть. – Коготь летучей мыши, – она открыла кухонный шкафчик и достала из баночки с надписью «Огурчики от бабы Нюры» маленький тёмный коготок. – Теменной волос кикиморы, – этот ингредиент хранился в холодильнике рядом с пучком укропа. – Два пера алконоста. – Вика надела заранее приготовленные сварочные очки и, вытащив из плотно закупоренного кувшина два ослепительно – в прямом смысле этого слова – сияющих пера, бросила их в котелок.
Варево сменило цвет на радужный.
– Сушёная полевая мышь, – ведьма открыла ящик стола. – Муха! Ты, случаем, не съел мою сушёную полевую мышь? Она была последняя, лежала на кухне в ящике, рядом со специями.
Вылизывающий растопыренную лапу Муха замер, жёлтые глаза округлились, а хвост изогнулся.
– Муха! – В голосе Вики послышалось раздражение, она направлялась в комнату, где расположился кот.
– Вика, подожди, послушай… Это не я! – Кот виновато поджал уши и опустил хвост. – Я говорил Барсику, что нельзя брать твою мышь, но ты же его знаешь…
– Муха! Ты забыл, кто я? – прищурила глаз ведьма.
– Ладно! Хорошо. Это я съел твою мышь, – наконец сдался припёртый к стенке кот. – Я хотел принести тебе другую, но… забыл.
– Муха, – устало закатила глаза Вика. – Сколько раз за последние полвека я тебе повторяла, что нельзя жрать ингредиенты для зелий?
– Восемьдесят девять тысяч четыреста двадцать пять, – тихо ответил Муха, опустив глаза.
– И эти слова так и не смогли отложиться в твоём кошачьем мозгу?
Кот потупил взгляд.
– Ну, хочешь, я тебе живую из подвала принесу? – попытался реабилитироваться кот.
– А сушить я её чем сейчас буду? Феном? – Вика недовольно упёрла руки в бока.
В коридоре запела деревянная кукушка, спеша предупредить о наступлении девяти часов вечера.
Вика сдалась.
– Ладно, побегу к Вильке, наверняка у неё найдётся в запасе одна сушёная мышка для старой подруги. – Она махнула рукой, и, не снимая мохнатый кигуруми, нырнула в кроссовки и выскочила за дверь, помахивая заячьими ушами на капюшоне. – Встреть курьера! – уже из подъезда крикнула она коту.
Муха подошёл к двери и ухватился зубами за специальную верёвочку, чтобы закрыть её. Дождавшись дверного хлопка, кот проворчал:
– Муха, встреть курьера. Муха, не ешь сушёных мышей. Муха, не пугай соседскую овчарку… – передразнивал хозяйку кот. – Я что, раб какой-то? Я свободный магический кот и требую к себе уважения!
– Муха, я всё слышу! – пронёсся по квартире голос Вики.
От неожиданности кот вздрогнул.
– А я что? Я так, просто. Надо встретить – встречу, – поджал хвост Муха.
Вика улыбнулась и оборвала мысленную связь с котом.
Оказавшись на улице, ведьма ощутила прохладное дыхание свежего вечернего ветра, который тут же принялся играть её растрёпанными волосами.
Во дворе громко тявкал маленький чихуахуа, упорно рвавшийся с поводка, чтобы задать трёпку доберману, вальяжно расположившемуся под тенью лиственницы у соседнего подъезда. Бросив равнодушный взгляд на разгневанную козявку, доберман брякнул тяжёлым ошейником с шипами и снова положил голову на тонкие лапы.
– Цицерон, тихо! – пыталась успокоить своего питомца хозяйка чихуахуа. – Уберите своего пса! Или наденьте на него намордник! – ругалась она на хозяина добермана.
Хозяин добермана, как и его питомец, лишь кинул усталый взгляд на недовольную дамочку, а затем вернулся к распитию вожделенной после напряжённого трудового дня бутылки холодного пива, с наслаждением откинувшись на спинку лавки.
Доберман лежал и вспоминал молодую лайку, которую сегодня встретил на тренировочной площадке, ах, как же пах её хвост…
Хозяин добермана думал о своей секретарше, ах, какие у неё приятные духи…
Опомнившись, Вика мотнула головой. Ей нужно было торопиться к Вильгельмине за сушёной мышью, а не отвлекаться на считывание случайных прохожих.
Ведьма быстро пересекла двор, прошла мимо пары пятиэтажек и свернула к дому Вильгельмины.
Как только Вика зашла в подъезд, то услышала, как подруга уже открывает ей входную дверь. Поднявшись на лифте на четвёртый этаж, Вика юркнула в квартиру номер тринадцать и захлопнула за собой дверь.
В прихожей стоял запах домашней еды и лаванды, над туалетным столиком в причудливом круговороте парили красная туфля, резиновый мишка и детский носочек.
– Катя! Прекрати! – послышался женский голос из глубины квартиры: туфля, мишка и носочек разом обрушились вниз. – Вик, заходи! Ты за мышом?
– Ага! – отозвалась Вика.
– Возьми в прихожей в шкафу, там коробка из-под памперсов стоит. Вот в ней. Под связкой с сушёными крысами.
– Спасибо! – ответила Вика и полезла в шкаф. Отодвинув детское автомобильное кресло, она добралась до голубой коробки с улыбающимся карапузом и принялась искать сушёных мышей.
– Как я от всего этого устала! – В прихожую вышла невысокая молодая женщина с округлыми формами. – «Тебе восемьсот четыре года! У всех уже дети, семьи… Пора за ум браться!» – твердили мне все. Да если бы я знала, на что подписываюсь, то лучше бы время заморозила!
Вилька выглядела уставшей, глубокие тёмные круги залегли под глазами, а в волосах зеленели кусочки варёной брокколи.
– Прости, Виль, – смутилась Вика. – Я, наверное, тебе помешала? Как Катюшка?
– Помешала? Чему? Сорокаминутным танцам под песню «Буратино» в детских колготках на голове, потому что я – весёлый зайчик Пинки? – развела руками подруга. – Да я уже слышать не могу эту песню!
Шустро перебирая маленькими ножками и ручками, в коридор на четвереньках выползла толстощёкая Катюшка и неуклюже плюхнулась на подгузник.
– Гу! – поприветствовала она Вику, улыбаясь своими двумя зубами.
– Гу! – улыбнулась ей Вика, а в следующее мгновение почувствовала, как её ноги отрываются от земли.
– Катенька, солнышко, немедленно поставь тётю Вику на место! – ласково, но настойчиво скомандовала Вилька.
Пустив пузырь из слюны, Катюшка послушалась мать, и гостья снова оказалась на ковре.
Вика улыбнулась. По меркам ведьм она была ещё совсем молода и пока даже не думала о детях. Ей всего-то шестьдесят четыре года, рано ещё. В присутствии малышей Вика всегда терялась и не знала, как правильно себя с ними вести, хотя порой они и казались ей весьма забавными.
На кухне что-то грохотнуло.
– Ладно, Вик, ты заходи, – бросила на ходу Вилька, устремившись на кухню, куда совсем недавно уползла Катюшка. – Рада была тебя повидать!
– Спасибо за мыша, Виль! – поблагодарила Вика и покинула квартиру.
Когда она оказалась на улице, солнце клонилось к закату, заливая окрестности приятным рыжим цветом. Небо раскрасили тёплые розовые облака.
Где-то неподалёку заканчивал свою трель соловей, неизвестно каким образом очутившийся в центре огромного мегаполиса.
В этот вечер воздух был особенным, он вызывал в людях самые искренние эмоции и воспоминания. Вика очень любила такую погоду и шла домой медленнее, чем к подруге. Ведьма хотела насладиться тёплым майским вечерком.
Она остановилась и зажмурила глаза, а затем набрала в грудь побольше воздуха. Он пах точно как в 1976 году, когда они с Мухой выбрались на пикник в ирландском лесу. Муха был ещё совсем котёнком и по-детски удивлялся прыткости лесных феек, дразнивших его своими шустрыми крылышками. Он пытался догнать хотя бы одну из плутовок и, прыгая с камня на камень, в какой-то момент поскользнулся и свалился в ручей под победные смешки феек, которые всё спланировали заранее.
Вспоминая промокшего до нитки недовольного котёнка, Вика невольно улыбнулась…
Как вдруг идиллию погружённой в ностальгию ведьмы нарушило чувство тревоги. Словно импульс, оно прокатилось через всё её тело и собралось в груди тяжким грузом.
Вика открыла глаза и напряглась, осматриваясь в поисках источника. Она чувствовала, что в доме напротив что-то происходит… или вот-вот должно было произойти… Много людей, много мыслей, голоса…
Ведьма сконцентрировалась:
– Вызовите скорую! Срочно! Девчонка ещё жива! Да уведите же мать наконец! Андрей! – словно через толщу воды услышала Вика.
– Лена! Леночка! – истошно вопила женщина.
Вика закрыла глаза и оказалась в комнате малогабаритной квартирки на третьем этаже дома напротив.
Посредине комнаты на полу, в центре пентаграммы в круге из рунических символов сидела совсем юная девушка. Длинные чёрные волосы школьницы метались в такт покачиваниям её тела, пока она читала заклятие, заученное незадолго до того, как начать ритуал.
По периметру комнаты были расставлены зажжённые чёрные свечи. В углу валялся покрытый пылью учебник по биологии за девятый класс, на самодельном алтаре стояла фотография кареглазого парнишки с задорной улыбкой, снятая на мобильник им же самим. Это селфи Лена взяла из соцсетей.
– Персифон! Я взываю к духам огня, воды и дыма! Персифон! – протяжно пела прыщавая Лена, вцепившись в полы кружевного готического платья длинными ногтями, покрытыми чёрным лаком.
Закончив песнопения, Лена взяла фотографию одноклассника и, томно вздохнув, положила перед собой. Затем достала заранее заготовленный нож и, с силой зажмурив глаза, резко полоснула им свою ладонь. А потом, громко охнув при виде крови, резко дёрнула рукой и свалила одну из чёрных свечей с самодельного алтаря.
Синтетическое китайское платье быстро залилось огнём, вспыхнув, как рождественская ёлка…
Вика открыла глаза и замотала головой, силясь скорее стряхнуть с себя наваждение. В носу ещё стоял запах горелой человеческой плоти и синтетической тряпки.
«Персифон. Серьёзно? Персифон? – про себя ухмыльнулась ведьма. – Чему их вообще в школе сейчас учат? – размышляла она, вспоминая миф о греческой богине Персефоне. – Пентаграмма, руны по кругу, кровь… Какой бред. Даже барабашку таким макаром не вызовешь. Ну и фантазия у людишек, конечно».
Вика улыбнулась и направилась к дому напротив, где проживала школьница Лена. Ей пришла в голову отличная идея.
Лена зажмурилась и занесла ритуальный нож над бледной узкой ладонью…
– Ты звала меня, смертная? – громовой голос заполнил комнату, заставив Лену выронить нож и замереть.
Прямо за самодельным алтарём с фотографией Миши Хвостикова возникла из ниоткуда фигура в тёмном плаще. Лицо неизвестного было надёжно скрыто под тенью просторного капюшона.
– Кто вы?! – в ужасе отпрянула школьница.
– Я Персифон – дух хаоса и мрака. – Вика вот-вот готова была прыснуть от смеха, но держалась максимально серьёзно. – Я явился на твой зов. Как посмела ты тревожить мой покой, жалкая пигмейка?
Потрясённая Лена никак не ожидала такого развития сюжета, по её коже бегали мурашки, дыхание сбилось. Девочка ещё никогда в своей жизни не испытывала такого сильного страха.
Поняв, что ответа от потерявшей дар речи Лены она так и не дождётся, Вика продолжила:
– Ты разгневала меня, нарушив мой покой. Больше никогда не смей взывать к моим силам, – провозгласила Вика, а затем, поразмыслив, добавила: – И вообще ни к чьим из наших. Тебе не по силам обуздать тьму. Поняла меня?
Лена осоловело кивнула.
– Так-то лучше. Убери здесь всё и поаккуратнее со свечами. Поняла?
Лена снова закивала.
– И вообще, держись подальше от Миши Хвостикова. Ничего хорошего его не ждёт, – нахмурилась Вика, достоверно знавшая, что всего через три года жизнь красавчика Миши Хвостикова пойдёт по наклонной, а потом он и вовсе окажется в тюрьме за ограбление. – Учись хорошо, слушайся маму. И волосы в светлый перекрась, тебе так больше пойдёт. – Понимая, что увлеклась, ведьма решила свернуть представление и, щёлкнув пальцами, исчезла в языках пламени, одновременно погасив все свечи в комнате.
Лена выдохнула и без чувств растянулась на полу.
Довольная собой Вика поспешила домой, где её ждал недовольный Муха.
– Ты представить себе не можешь, какого кретина нам только что прислали из «Таллера», – кот театрально запрокинул голову. – Мало того, что когда я открыл ему дверь и указал место, куда поставить пакет, он таращился на меня, как на какого-то циркового пуделя! А потом ещё этот человек назвал «котиком» и пытался погладить! Меня! Котиком! Можешь себе представить, что я в этот момент пережил? Какое вопиющее неуважение!
Ведьма рассмеялась.
– Не может этого быть. Ты, верно, что-то перепутал, не могли они взять к себе человека. Какой-то одноразовый курьер тогда получается.
– Ничего я не перепутал. Это точно был человек. Самый обычный пацан, – оскорбился магический кот, стуча по полу хвостом, словно палкой. – И вообще, чего ты так долго? У меня уже усы закудрявились от пара – за плитой стоять, вонючку твою помешивать.
Вика скорчила рожу, передразнивая ворчащего кота, и проскользнула на кухню, где на плите вовсю бурлило варево. Ведьма бросила в отвар взятую у подруги сушёную мышь, и цвет жидкости перешёл в изумрудный с переливами сиреневого.
– Отлично. Ещё пара минут и готово, – пробормотала она, убавляя температуру до минимума.
Ветреный денёк молодого мая стремился скорее скрыться в пучине неумолимо наступавшей ночи.
Вместе с ночью пришли тучи, стремившиеся щедро одарить жителей города холодной моросью дождя. Редкие капли отбивали дробь по откосам окон, как бы намекая жителям, что на прогулку в эту ночь город их не ждёт.
Ближе к полуночи Вика вышла на лестничную клетку и нажала кнопку вызова лифта.
Спеша раскрыть свои объятия ночной гостье, старые двери устрашающе грохотнули, а затем поддались.
Ведьма зашла в кабину и нажала кнопку последнего – шестнадцатого – этажа.
Дверь на крышу дома была не заперта или Вика машинально приказала увесистому замку исчезнуть – сказать было трудно, ведьма редко обращала внимание на такие мелочи.
В этот час все её мысли занимало только одно – небо. Свежее дыхание ледяного ветра под самыми облаками.
Вика небрежно сбросила кроссовки и пинком загнала их в дальний угол крыши. А затем расстегнула молнию на плюшевом кигуруми с заячьими ушами, оставив и его рядом с обувью. Всё её существо в эти часы рвалось ввысь, чтобы скорее освободиться от мирских оков.
Нагое тело ведьмы дышало свежестью весеннего дождя и обнажённой свободой. Набрав в грудь побольше воздуха и с наслаждением выдохнув, Вика махнула рукой в сторону своих разбросанных вещей, наведя на них морок – теперь любой посторонний, случайно забредший на крышу гость, не найдёт здесь ничего, кроме двух огрызков от яблок и арбузной корки.
Раззадоренный усилившимся ветром дождь набирал обороты, стекая крупными каплями по лицу и плечам Виктории, её каштановые, с красным отливом волосы метались в унисон разыгравшейся стихии, словно флаг на борту пиратского корабля. Ведьма подошла к самому краю крыши, с вызовом глядя в ночную даль. У её ног сиял сотнями огней никогда не спящий город.
Вика закрыла глаза и навела ещё один морок. Теперь уже – на себя.
Дракон внутри жаждал. Тело ведьмы менялось…
Всего через несколько мгновений огромная рептилия с золотисто-коричневой чешуёй и массивными лапами оторвалась от крыши многоэтажки и взмыла ввысь, рассекая пласты холодного воздуха.
Дракон получил долгожданную свободу и теперь отправлялся на охоту.