«Русский народ, который может так сильно бороться за свою идею, я говорю, – почти святой!»[2]
Очень жаль, что эти удивительные слова Чарли Чаплина о русском народе, сказанные 29 мая 1943 г. на митинге в г. Сан-Франциско, требующем открытия Второго фронта, не были опубликованы в широкой прессе Советского государства, официально декларирующего атеизм. Но можно предположить, что к таким немодным в Советской России представлениям о «святости» привели большого защитника «маленького человека» культурные новости из СССР: выставка советских плакатов, зовущих к победе с первых дней нашествия, ретроспективы советских кинофильмов с охватом истории страны от XIII века до ХХ – «Александр Невский», «Суворов», «Броненосец Потёмкин», «Чапаев», «Волга-Волга»…
Потрясающее впечатление в удалённой от войн и смертей Америке вызвали советские документальные фильмы, показавшие железную решимость советского народа выдержать любые тяготы и лишения ради Победы: «XXIV-й Октябрь. Речь И.В. Сталина» – о параде советских войск на Красной площади в Москве 7 ноября 1941 г., и «Разгром немецко-фашистских войск под Москвой», награждённый «Оскаром» как лучший зарубежный фильм 1942 г.
И конечно долетали до заокеанских США радиопередачи из Москвы и даже из блокадного Ленинграда: краткие и невозмутимо-уверенные сводки Совинформбюро, бодрые, зажигательные песни без грусти и уныния. Выступления известных учёных, деятелей искусств, военачальников, рабочих-стахановцев, колхозников-передовиков…
Да и аккредитованные в СССР иностранные журналисты из стран-союзниц по антигитлеровской коалиции старались давать объективную информацию.
Так, американский журналист Л. Сульцбергер восторженно писал в журнале «Лайф» о переброске за считаные недели с запада, из-под носа наступающего врага, на восток тысяч промышленных предприятий с рабочими и инженерно-технической интеллигенцией, научных и учебных институтов и культурно-просветительных учреждений с их ценностями, заключая, что «этот существенный в гигантских масштабах перевод промышленности на восток – одна из величайших саг в истории». Для осуществления этой саги у страны нашлось 1,5 млн вагонов, иначе – 30 тыс. составов[3]. И эта «величайшая сага» позволила уже в 1942 г. воссоздать мощный потенциал для дальнейшей борьбы до Победы – научный, военно-промышленный и культурный! И погнать врага, устраивая теперь уже ему пережитые Красной Армией в первый период войны «котлы», «мешки» и «клещи».
Всем было понятно, что СССР тратит на военные расходы колоссальные средства плюс платит золотом за помощь союзников боевой техникой и тушёнкой-сгущёнкой. Но после потопления одного из кораблей с драгоценным металлом, который лёг долгом на СССР, пришлось перейти на ленд-лиз – аренду гражданской техники с возвратом, покупку боевой техники, продуктов и промтоваров – в кредит под высокие проценты. Будто это не наши деды-прадеды три года до открытия «второго фронта» держали фронт и гибли, срывая известные теперь планы Гитлера на захват и заокеанских США, и заморской Британии.
388 млн руб. в среднем в сутки (!) тратила страна только на военные расходы[4]. Помножьте на 1418 дней войны…
…Но эта гигантская «цена победы» была бы ещё выше, если бы не удивлявшая Запад с его установкой на индивидуализм, на личное благополучие, информация из СССР о поразительном явлении – бескорыстной помощи населения всех советских республик Красной Армии, в которой служили родные и близкие почти в каждой семье.
Мир узнавал о массовых отправках продуктовых и промтоварных посылок с надписью: «Действующий фронт. Незнакомому бойцу». О неиссякаемой сдаче в Фонд обороны денежных средств и драгоценностей на производство боевой техники, начатой колхозником-пчеловодом Ферапонтом Петровичем Головатым, подхваченной любимыми народом артистами и далее – всеми гражданами. По 16 кг серебра (по прежним меркам – ровно пуд!) украшений сдавали женщины Туркмении и других среднеазиатских республик. Российские дамы в преклонных годах приносили на сборные пункты фамильные драгоценности и даже золотые медали, полученные при окончании гимназий.
Всю войну шёл централизованный и планомерный сбор для армии тёплых вещей. В тылу люди изготавливали своими руками – валенки, полушубки, свитера, носки, варежки для фронта… Активно участвовали в займах государству. И, наконец, мощное донорское движение охватило всю страну. Кровь сдавали даже в блокадном Ленинграде! Её консервированные запасы самолётами развозились по медсанбатам на передовой, по госпиталям.
Совинфомбюро сообщало, что гитлеровцы насильно отнимали тёплые вещи у населения оккупированных стран, пытались подвигнуть собственных граждан оказать материальную помощь вермахту. Отклик был слаб. Судя по сохранившимся письмам, это немецкие женщины ждали от своих мужей и сыновей посылок из России с награбленным. Особым спросом пользовались горжетки из «серебряных лис» (чернобурок), пуховые платки, серебро, золото, даже иконы…
Во все времена в любой стране, ведущей тяжёлую затяжную войну, требующую гигантских людских, материально-технических и финансовых ресурсов, культурная жизнь либо затухает, подтверждая древнюю мудрость: «когда говорят пушки, музы молчат», либо проявляется в зомбирующей, говоря современным языком, пропаганде и «психотерапевтических» развлекательных жанрах, как говорил Геббельс немецким работникам культуры: «Кино и радио надо перестраивать, они должны успокаивать, развлекать и утешать людей»[5].
Но в воюющем СССР непредвзятый глаз заметит феноменальное в истории войн явление: музы не умолкают, а вдохновляют мастеров всех жанров литературы и искусства на создание нетленных шедевров. Причём буквально с первых дней вероломного фашистского вторжения. Достаточно вспомнить укрепляющие веру в Победу произведения первых дней: песню-марш «Священная война» В.И. Лебедева-Кумача и А.В. Александрова, плакат И.М. Тоидзе «Мать-Родина зовёт» и Кукрыниксов «Беспощадно разгромим и уничтожим врага», эмоциональные, вскрывающие суть немецкого фашизма публицистические статьи А.Н. Толстого «Что мы защищаем», И.Г. Эренбурга «Что несут фашисты». А далее – до самой Победы – сотни выдающихся творений в поэзии, прозе, драматургии, в военно-патриотических и душевных, лирических песнях, в маршах, операх, симфониях, в плакатах, художественных полотнах, фронтовых зарисовках, в скульптурах, в архитектуре и в реставрации памятников истории и культуры, строительстве московского метро…
Изыскивались средства не только на сохранение изданий большинства газет и журналов вплоть до модного – «Модели сезона», но и для миллионных тиражей книг, в том числе детских иллюстрированных и игрушек. На съёмки кинофильмов художественных, документальных, учебных, мультипликационных. На обустройство эвакуированных в разные края страны театров, киностудий, музеев, картинных галерей, домов народного творчества. А так же и на, казалось бы, совсем не обязательные в военные годы культурные свершения. Например, открытие, только вдумайтесь (!) с 1942 г. по 1945-й пяти театров оперы и балета! Более десятка – драматических, юного зрителя и кукол! Десятков музеев – в нашем глубоком тылу и на только что освобождённой от врага земле! Многих библиотек. Симфонических и духовых оркестров, джаза (якобы – «запрещённого»), народных хоров, клубов… Возводилось множество памятников и монументов павшим героям-воинам – по горячим следам сражений. Проводились выставки картин, плакатов, причём зачастую – передвижные. Создавались и исполнялись оперы, симфонии, оперетты, оратории и – прекрасные, боевые и лирические песни.
А для того, чтобы не допускать эпидемий и пандемий в большой стране, где постоянно перемещаются миллионы (!) эвакуированных, мобилизованных и демобилизованных по ранениям, создавались в тылу и на фронте бани с прожарками и санпропускниками, прачечные, парикмахерские, столовые, в тылу – гостиницы, общежития, детские сады и детские дома… И пандемий, какие унесли в Первую мировую войну и в Гражданскую миллионы жизней, допущено не было. Это заслуга союза медиков и коммунальщиков, поддерживающих культуру быта. И учителей – пожалуй, передового отряда бойцов культурного фронта.
…В СССР того времени всем понятны были образные выражения – культурная революция, культурный фронт, бойцы культурного фронта. В суровые и голодные годы Гражданской войны, когда «бывшие», т. е. «господа», «белые», и вчерашние «чумазые» из «низшего сословия» – «красные», сцепились в смертельной схватке за своё будущее, победили красные. Не потому ли, что одновременно с боевыми действиями на всех фронтах не только против белых, но и против интервентов всех мастей открылся ещё один, самый важный фронт, – культурный? И началась самая важная революция – культурная?
По данным переписи 1897 г. 78 % населения Российской империи было неграмотным. И, в самом деле, подписывалось крестиком. В формулярах переписи вопрос о грамотности стоял просто: «Умеет ли читать?»
А красные, казалось, смотрели далеко вперёд и, начав с элементарной ликвидации безграмотности молодых и старых, электрификации и радиофикации страны, озаботились открытием новых школ, училищ, рабфаков, институтов и университетов. Сделали общедоступными музеями вчерашние дворцы. Дали толчок развитию кинематографа, живописи, литературы. Сделали «модным» чтение газет, посещение изб-читален, библиотек, кино и театров. И даже закрывая храмы, чаще всего преобразовывали их в «храмы культуры» – клубы, библиотеки, кинотеатры, выставочные залы. Лозунг: «Культуру – в массы!» был тогда таким же важным, как стал в 1941–1945-м фронтовой «Всё – для фронта, всё – для победы!»
Но и когда Гражданская война отгремела, само понятие «культурный фронт» не сошло со страниц газет и журналов, с экранов кинохроники страны и в 1930-е годы индустриализации-модернизации. За первые 20 лет советской власти в СССР сложилась уникальная новая трудовая интеллигенция, живущая не ради «чистого искусства», «искусства ради искусства» и себя в нём, но ради блага народа.
Она самоотверженно воевала в годы Великой Отечественной в рядах Красной Армии и выступала в концертных фронтовых бригадах, создавала вдохновенные песни, стихи, плакаты, картины, карикатуры – для «культурной зарядки» бойцов. Самозабвенно работала в трудовом тылу на «культурном фронте» – в издательствах, газетах и на радио, в библиотеках, музеях, театрах, клубах, избах-читальнях.
Отметим и повседневную готовность громадного большинства бойцов культурного фронта к весьма скромному уровню жизни, к бытовым тяготам и лишениям, к мизерным зарплатам – ради желанной Победы. В архивах встречаешь документы о печальных последствиях такого стоицизма и мужества бойцов культурного фронта. Например, в письмах в ЦК ВКП(б) наркома просвещения РСФСР Потёмкина (Наркомата культуры тогда не было, культура входила в ёмкое понятие «просвещение», а культурно-просветительные учреждения – в Наркомат просвещения). Нарком пишет о случаях дистрофии среди сотрудников не только периферийных, но и центральных столичных библиотек, просит перевести их на снабжение по рабочим карточкам хотя бы 2-й категории…
Зато «бойцы культурного фронта» понимали важность духовной пищи для воюющей страны, живущей по строгим продовольственным карточкам. И не забывали даже в самые тяжкие периоды войны отмечать дни юбилеев и годовщин выдающихся деятелей культуры и науки России, советских республик и всего мира.
Представим блистательный список этих имён и удивимся памятливости бойцов «культурного фронта», их стремлению передать свою уважительность к корифеям прошлого как можно более широкому кругу советских людей. В 1941-м – чествования М. Лермонтова и азербайджанского классика Низами. В 1942-м – узбекского поэта Навои, А. Пушкина, украинца Т. Шевченко, украинского композитора Н. Лысенко, художника М. Нестерова, академика И. Павлова, белоруса Я. Коласа. В 1943-м – И. Ньютона, вторично – Т. Шевченко, М. Коцюбинского, М. Горького, А. Островского, К. Тимирязева, Н. Коперника, Л. Украинки, Г. Успенского, И. Тургенева, П. Чайковского и траур по скончавшемуся в США С. Рахманинову. В 1944-м – юбилеи Н. Римского-Корсакова, В. Шекспира, С. Стальского, просветителя екатерининского века Н. Новикова, М. Глинки, художника В. Поленова, А. Чехова, И. Крылова, И. Репина, Н. Островского, А. Голубкиной, Вольтера. В начале 1945-го – А. Грибоедова, И. Мечникова и 5 мая – А. Попова, изобретателя радио, объединившего в годы войны всю страну в единый фронт.
Громадная армия «бойцов культурного фронта» задумывала инициативы, начинания, культурные мероприятия, обращалась с письмами в руководящие органы страны и местной власти и, как свидетельствуют документы, хранящиеся в РГАЛИ и РГАСПИ, в большинстве случаев получала поддержку.
Как обидно, что за навязанными нам спорами об истории Великой Отечественной войны о «позорных» отступлениях, об «ошибках и просчётах» Сталина, о «неоправданных» потерях и «слишком высокой» цене победы мы редко вспоминаем о настоящих подвигах бойцов культурного фронта – в дни эвакуации и на новых местах, в боевой обстановке и особенно – в фашистской оккупации, когда слабодушные склонялись перед врагом, а сильные – стремились сохранить культурные ценности любым способом и часто – ценой своей жизни.
…Какой вывод мог сделать о далёкой, сражающейся в одиночку стране думающий человек на Западе, ознакомленный не только с боевой обстановкой на фронтах, но и знающий о фронте культурном? Приведу ещё одну цитату из речи Чарли Чаплина, великого артиста и режиссёра, извлечённую из архивной переписки под грифом «секретно»: «Русские люди, должно быть, имеют чувства чего-то вечного в своих душах. Они почти боги, и Бог поймёт их, так как ему неинтересна техника…»[6]
Если Богу неинтересна техника, то, может быть, именно поэтому не приживается определение Второй мировой войны как «битвы моторов»? Зато появляются более глубокие определения – «битва цивилизаций», «битва идеологий». Американский историк Дэвид Гланц, автор книги «Советское военное чудо 1941–1943. Возрождение Красной Армии…», нашёл для «Восточного фронта», как стараются называть в Европе Великую Отечественную войну СССР против фашистской Германии и её сателлитов, особое название – «культуркампф» – битва культур…
«Я намереваюсь… пограбить», – заявил рейхс-маршал Геринг в августе 1942 г. имперским комиссарам оккупированных областей и представителям командования сухопутных сил. И приказал: «Вы обязаны выслеживать, как легавые собаки, где и что есть… Ей-богу, вы посланы туда не для того, чтобы работать на благо и утоление горестей доверенных вам народов, а чтобы выжать из них всё, до последней капли»[7].
Великая Отечественная война была сражением между захватчиком и защитником, и у каждого – свои представления о культуре, о добре и зле, и даже «боги» у них были разные…