«Верить или нет? Скандал со странным поведением известного магната Джонатана Р. Лоуренса получил вчера неожиданное продолжение. Представители миллионера передали комитету лондонской биржи документы, доказывающие, что принадлежащие мистеру Лоуренсу структуры не только не получили прибыль во время паники 4 июля, а даже, напротив, потеряли в ходе кризиса существенные средства. Общие потери биржевого магната оцениваются почти в половину его состояния! Как заявил пресс-секретарь мультимиллионера, «бесконечно жаль, что непроверенная информация о смертельной болезни мистера Лоуренса спровоцировала панику на рынке ценных бумаг, но мы не имели никакого отношения к распространению подобных слухов». В том же заявлении пресс-секретарь сообщил, что повторное обследование не подтвердило наличия у биржевого магната рака мозга, и его здоровью ничто не угрожает …»
«Печальная статистика открыта. Вчерашний день Турнира ознаменовался гибелью Бориса фон Доррета, молодого и подававшего большие надежды лейтенанта гвардии великого магистра. Искрометный бой, который фон Доррет провел против Лунатика, не оставил равнодушным никого, но ужасная развязка повергла публику в шок. Мог ли Борис воспользоваться «дыркой жизни» или произошедшее – трагическая случайность…»
– Гена, это уже не смешно, ты отвезешь меня домой или нет? – Маша нахмурилась.
– Ко мне домой? – уточнил молодой человек.
– Я не хочу к тебе.
«Почему я вообще решила, что это то, что мне нужно? Где написано, что вечеринка поможет забыть проблемы?»
Но на какое-то время забыться Маше удалось. После разговора с Таней она радостно кутила, танцевала то с Веней, то с Геной, позволяла им целовать себя во время перекуров на балконе, а их объятиям быть чуть более крепкими, чем следовало. Однако, несмотря на все старания, полностью избавиться от дурного настроения девушке не удалось. Веселья не получилось. Расставание с Ревазом, казавшееся правильным и необходимым шагом, теперь выглядело дурацким и никому не нужным поступком.
«Чего я добилась?
Я избавила его от ненужной боли.
Уверена?
Он поймет.
Ты сделала больно себе… ему.
Если бы я не ушла, ему было бы больнее. А я… что значит для меня лишняя боль?»
Маша отклонила предложение Тани занять с кем-нибудь из кавалеров одну из комнат и попросила Гену проводить ее. Это было ошибкой.
– Я хочу домой.
– Ты что, издеваешься? – В голосе молодого человека прорезались злые нотки, и девушка с внезапной тревогой подумала, что ее спутник выпил гораздо больше, чем она думала. – Весь вечер клеилась ко мне, а теперь домой?
В ответ можно было бы заметить, что Гена сам старался не выпускать из поля зрения красивую блондинку и грубовато реагировал на снующего вокруг девушки Веню. Но Маша не позволила себе опуститься так низко.
– Я так хочу.
– Я тоже хочу. – Его рука крепко сдавила запястье девушки. – Тебя.
– Если действительно хочешь, то ты выбрал неправильный тон. – Маша еще надеялась уладить неприятный эпизод миром. – Гена, давай созвонимся завтра? И тогда…
Кулак ударил девушку в висок.
– Гена!
Перед глазами поплыли разноцветные праздничные круги. «Лучший способ избавиться от меланхолии – вечеринка у Танюшки!»
– Ты, сука, я тебе покажу, кого можно динамить, а кого нет!
Она хотела крикнуть, хотела хотя бы попросить: «Не надо!», но в голове шумело, а второй удар, под ребра, сбил дыхание и наполнил Машу противным тягучим страхом. Кажется, Таня говорила, что Гена занимается тайским боксом.
«Господи, ну почему он так?»
Девушка отказывалась понимать, что это происходит с ней. Это казалось сном, диким сном, совершенно невозможным и нереальным. Кошмаром из фильма ужасов. Казалось, что это не ее, а какую-то другую Машу грубо втолкнули в спрятавшуюся среди сирени беседку, прижали лицом к дощатому столу, задрали подол юбки.
«Нет!!!»
Животный страх вывернул девушку наизнанку. Животный страх прорвал какую-то плотину, вдребезги разбил какую-то тайную дверь и заставил… Маша совершенно не контролировала себя в этот момент. Оглушенная, перепуганная, она впала в какое-то забытье, но мощная волна, поднявшаяся из скрытых глубин ее организма, вырвалась наружу.
«Помогите!!»
Чужая, незнакомая, но в то же время какая-то близкая волна. Она не отбросила в сторону насильника, не ударила в его грудь ослепительной молнией, не придала девушке сил и навыков рукопашного боя. Маша даже не поняла, что с ней произошло. Это был не крик, скорее, какой-то горловой клокот… Или всплеск.
Это была мольба о помощи. Услышать которую мог далеко не каждый.
Гена стянул с девушки трусики и сильно сдавил упругие ягодицы.
– Классная задница!
– Согласен.
Молодой человек резко обернулся: у входа в беседку стоял коренастый крепыш в темных брюках и темной же, расстегнутой до живота рубашке. Лицо незнакомца оставалось в тени, и сумрачный лунный свет лишь серебрил короткие волосы.
«Старик? По комплекции не скажешь».
– Потерял чего? – раздраженно поинтересовался Гена.
– Зашел посмотреть, – спокойно ответил коренастый.
– Здесь не кинотеатр.
– Да, – согласился незнакомец. – Порнографию в кинотеатре не увидишь. – И тут же перешел на деловой тон: – Мне кажется, девушке не нравится то, что ты собираешься с ней делать.
– Если кажется – перекрестись и отваливай. – К чести Гены надо отметить, что самообладания он не потерял. – Мы с подружкой любим заниматься сексом в разных местах. Вот и здесь приспичило. Не мешай, мужик.
– Я хочу, чтобы она подтвердила.
– Не слишком ли много ты хочешь?
– Разве трудно попросить девушку сказать, что с ней все в порядке?
– А мне не нравится, что ты пялишься на ее задницу.
– А тебе придется потерпеть.
Маша вдруг почувствовала громадное, ни с чем не сравнимое облегчение. Стиснувший ее страх исчез, и она поняла, что спаситель не испугается и не убежит. Что он не поверил ни единому слову Гены и не успокоится, пока не разберется в ситуации до конца.
«Господи, кажется, мне повезло!»
Маша сделала попытку подняться со стола, но рука молодого человека грубо вернула ее обратно.
– Отпусти меня!
– Лежи!
– Отпусти девчонку, пацан, – негромко попросил коренастый. – Ты же видишь – не получилось, зачем продолжать? Отпустишь – я тебя пальцем не трону, обещаю. С миром уйдешь, проспишься, завтра самому стыдно будет.
Трудно сказать, что именно подтолкнуло Гену выбрать именно такой вариант развития событий. Возможно – алкоголь, возможно – неудовлетворенность, сочетание этих причин, неуемная гордыня, ущемленное самолюбие… Гена был молод и силен, агрессивен и зол, он уже понял, что трахнуть Машу не удастся, но решил, по крайней мере, отомстить виновнику. Коренастый, но седой, наверняка старик, ну, сволочь, я тебе покажу, как вмешиваться в дела молодежи!
Гена достиг незнакомца одним прыжком, и его кулак…
«Не такой уж он и старик…» Эта трезвая мысль с неожиданной отчетливостью мелькнула в голове молодого человека за мгновение до того, как он надолго потерял сознание. Гена так никогда и не узнал, чем именно встретил его незнакомец: кастетом, дубинкой, кулаком? Какая разница? Сокрушительный, невозможный по силе удар отправил несостоявшегося насильника в глубокий нокаут.
– Ты в порядке?
Незнакомец нежно обнял Машу за дрожащие плечи, провел рукой по волосам.
– Да, спасибо.
– Почему ты не отвела ему глаза?
– Что сделала? – несмотря на то, что ее еще трясло от пережитого, девушка удивленно посмотрела на своего спасителя. – Что отвела?
Мужчина прищурился, затем кашлянул.
– У тебя есть лицензия?
– На что?
Если бы не шок, девушка наверняка бы заметила, как растерялся незнакомец. Пару секунд он недоуменно таращился на Машу, затем тряхнул головой:
– А… извини, я переработался… возвращаюсь с ночной смены, думаю о своем… – Он коротко хохотнул. – Пойдем, поймаем тебе такси. Деньги есть?
– Да.
Только на пустынной, освещенной призрачными фонарями улице Маша сумела как следует рассмотреть незнакомца. Коренастый, с короткими, абсолютно белыми волосами, очень бледной кожей, это было заметно даже в неярком искусственном свете, и красными, словно воспаленными глазами, он производил впечатление больного, но в его уверенной походке и скупых, но точных жестах не было и намека на хворь. Вот только…
– Ты замерз?
Девушка окончательно пришла в себя и неожиданно почувствовала, что ее спутник очень холоден. Необычно холоден.
– Нет. – Незнакомец отдернул руку, которую сжимала Маша. – То есть – да. Замерз. Холодно сегодня.
Сентябрьская ночь была на удивление теплой, а тихий ветерок лишь освежал кожу.
– В смысле, я простудился, – добавил беловолосый. – Холодного пива с друзьями попил. Знобит.
Он как-то неловко ощерился, и девушке показалось, что два его зуба слишком длинны. Впрочем, незнакомец сразу же плотно сжал губы.
– Повезло! Машина!
По сонной дороге неспешно двигалась желтая «Волга».
– У тебя точно деньги есть? – Он задал вопрос, не поворачиваясь к Маше лицом.
– Да.
– Хорошо. – Мужчина оглушительно свистнул, и такси плавно притормозило у обочины. Беловолосый распахнул дверцу. – Все, красавица, прощай. Больше не гуляй одна по ночам.
– Но…
– Прощай.
– Может, вас тоже подвезти?
– Я живу неподалеку. – Теперь он смотрел вниз, на асфальт, и еле открывал рот. – Прощай, красавица.
– Спасибо вам.
Маша попыталась дотронуться до плеча незнакомца, но мужчина сделал маленький шаг назад, покачал головой и быстро зашагал во дворы.
«Странно. – Маша проводила своего спасителя взглядом. – Очень странно».
Странным был не только внешний вид незнакомца. Странным было чувство родства, которое она неожиданно испытала рядом с ним. Чувство какой-то непонятной, но глубокой близости. Такое чувство, будто бы между ней и этим загадочным, холодным, как лед, мужчиной была какая-то тайна. Успокаивающее чувство единства, которое до сих пор она ощущала только рядом с Кабаридзе. Но профессора Маша любила, а этот мужчина появился ниоткуда и навсегда исчез в тени густого кустарника.
– Ну что, едем или нет? – таксист недовольно посмотрел на девушку. – Если едем, то скажи куда.
– Сейчас.
Маша достала из сумочки мобильный телефон, набрала номер и, дождавшись, когда на том конце провода снимут трубку, тихо спросила:
– Реваз, можно я приеду?
Убедившись, что такси уехало, беловолосый мужчина глухо рассмеялся и быстро направился в глубь двора, к беседке, на ходу вытаскивая из кармана телефон.
– Алло, Бога? Это Панкрат Гангрел. Хочу сообщить, что несколько минут назад я убил чела на улице Обручева.
– Проголодался? – лениво осведомился собеседник.
– Это произошло в целях самообороны. – Беловолосый говорил очень серьезно. – Молодой чел, на вид не более двадцати пяти лет, пытался изнасиловать девчонку. Я вступился и случайно сломал ему шею.
– А зачем ты вступился? – с прежним ленивым любопытством поинтересовался Бога. – Мало, что ли, челов насилует своих самок? Если каждого урода убивать…
Правила поведения в подобных ситуациях соблюдались чрезвычайно строго. Особенно масанами, не пользующимися особым доверием у жителей Тайного Города. Панкрат звонил дежурному в оперативный центр Темного Двора, к которому была приписана его семья, и быстро понял, что полусонный нав рад возможности почесать языком. Время же было дорого.
– Я вступился, потому что девчонка – скрытый маг, – терпеливо объяснил Гангрел. – Во время стресса она дала мощный импульс магической энергии. Я решил, что кто-то из наших в беде, и рванул на помощь. Когда понял, в чем дело, было уже поздно.
– А почто кавалера грохнул? – Бога отчетливо зевнул. – Ты его одним пинком за МКАД зашвырнуть можешь.
– Он бросился, я машинально защитился, и… и переусердствовал. – Беловолосый подошел к беседке, но не входил в нее, нетерпеливо переминаясь у зарослей сирени. – Прошу официального разрешения на высушивание. В подобных обстоятельствах это мое законное право.
– Панкрат, Панкрат, от тебя я такого не ожидал. – Чувствовалось, что Бога окончательно проснулся и готов раскрыть собеседнику глубокий философский смысл происходящего. – Кто угодно из твоей семьи мог придумать такую глупую историю, но ты! Я-то всегда считал тебя честным масаном, и вдруг… Он бросился, я растерялся, кушать очень хотелось…
– Это была самооборона, – глухо повторил беловолосый. – Бога, я готов пройти любую проверку, включая испытание «поцелуем русалки». Я убил чела абсолютно случайно. – Гангрел на пару шагов приблизился к беседке и нашел взглядом лежащего на земле Гену. – Время уходит, Бога! Я прошу разрешения на высушивание.
– Готов на «поцелуй русалки»? – задумчиво пробормотал нав. – Смело. Ты действительно убил его случайно?
– Абсолютно. И прошу…
– Это я уже слышал. – Деловые нотки в голосе Боги указывали, что он принял решение. – Разрешение на высушивание дано. Когда закончишь свои дела, не забудь вызвать Службу утилизации, пусть заметет следы. За твой счет, разумеется.
– Разумеется, – проворчал Гангрел, – разумеется.
Он с лихорадочной поспешностью сложил телефон, вошел в беседку и опустился на колени рядом с поверженным человеком. Гена застонал и сделал попытку подняться. Вопреки рассказу беловолосого, его шея отнюдь не была сломана.
– Но ведь я действительно думал, что сломал тебе шею, – почти весело пробормотал Панкрат. – Это подтвердит любая проверка.
Взгляд молодого человека сфокусировался на беловолосом. Сначала в нем мелькнул страх, но затем Гена потер лоб и с уважением буркнул:
– Мне показалось, что ты меня убил.
– К счастью, нет, чел, – усмехнулся Гангрел. Его губы слегка подрагивали. – Ненавижу высушивать мертвецов.
– Что?
Вряд ли Гена сумел бы защититься. Он даже не понял, от КОГО ему надо защищаться. Он только понял, что это бесполезно. Длинные иглы пронзили шею молодого человека, подавив в зародыше крик. Пронзили шею и добрались до вены.
Мозг проснулся первым. Он тщательно проанализировал события вчерашнего дня и выдал неутешительный итог: окончание похода в «Реактивную Куропатку» затерялось в густом тумане.
«Странно. Желания напиваться не было. Повода тоже. – Артем с трудом приходил в себя. – Что еще новенького?»
«Лежим на правом боку, – бодро отрапортовал мозг. – Простыни шелковые, подушка маленькая, мы такие не любим».
«А где лежим?»
«Не могу знать».
«Гм… Одни?»
«Не могу знать».
«Идиот!»
«Рад стараться!»
Тем временем окончательно проснувшиеся серые клеточки приняли информацию о солнечном луче, блуждающем по щеке, о царящих вокруг незнакомых запахах, о полном отсутствии одежды на теле и выразили желание получить более полные сведения об окружающей среде. Где-то в глубине левого полушария ехидно осведомились, помнит ли Артем об Инге, а хмурое правое рекомендовало хозяину не спешить открывать глаза: неизвестно, что можно увидеть.
«А может, не стоит открывать глаза? Подняться, быстренько одеться на ощупь и убраться восвояси?»
Оба полушария единодушно ответили, что это был бы идеальный выход из ситуации, увы, недостижимый, поскольку они очень извиняются, но не в состоянии припомнить, где находится одежда.
«А почему сразу об этом не доложили?»
«Нам стыдно».
«Есть повод?»
«Еще не знаем. Вдруг мы что-нибудь натворили?»
«Трусы».
«Как изволите».
Значит, открывать глаза придется.
Артем чуть-чуть, буквально на волосок, раздвинул ресницы и с любопытством уставился прямо перед собой.
Нога.
Увы, женская.
«Я же говорило, что нам будет стыдно», – тихо напомнило левое полушарие.
«Штанов поблизости не видно? – вклинилось грубое правое. – Если видно – хватай, и бежим!»
«Куда бежим?» – вздохнул Артем.
Он уже понял, что эту чашу придется испить до дна.
Нога, надо отдать должное, была весьма привлекательна. Худая, но не тощая, стройная, очень соразмерная и… длинная.
«Конечно, – проворчало правое полушарие, – разве ж мы на что-нибудь другое позарились? Мы же у нас разборчивые».
Нога… нет, ножка, была свободно вытянута вдоль кровати. Тонкая голень, аккуратненькая коленка, плавная линия бедра, загорелая кожа, наводящая на мысль о жарком южном солнце, и… и вторая ножка, точная копия первой, разве что не вытянутая на простыне, а согнутая в колене. А в том месте, где они сходились, не было заметно ни веревочек, ни полосочек, ни даже простыни.
Женщина была обнажена.
Артем едва не застонал, но обстоятельства требовали продолжить изучение ситуации.
Быстро миновав аккуратную полоску волос на лобке, взгляд наемника исследовал стройное тело незнакомки, удобно расположившееся на нескольких маленьких подушках. Плоский животик, зрелая, идеальной формы грудь с коричневыми сосками, красивая рука. Грудь совсем не маленькая, никак не меньше четверки, по общепринятой шкале, кроме того, на ней напрочь отсутствовали пошлые белые пятна, что говорило либо о хорошем солярии, либо старом добром нудистском пляже. И о том, что барышне небезразлично, как она выглядит в любой ситуации.
Оставалось самое грустное. Наемник вздохнул.
– Если болит голова, слева, на тумбочке, вода и аспирин.
«Лево, это вон там», – услужливо подсказало какое-то из полушарий.
«Молчало бы».
Артем полностью открыл глаза и широко потянулся.
– Доброе утро, Олеся.
– Доброе утро, Артем. – Она рассеянно накручивала на палец длинный локон. – Подожди пару минут, мне надо дочитать до конца главы.
В руках у нее была довольно толстая книга. Не роман, что-то вроде научного трактата.
– Пожалуйста, пожалуйста.
Артем отыскал воду и жадно выпил. Организм отнесся к этому действию с большим одобрением.
«Пахнет ландышем, – идентифицировало аромат левое полушарие. – Как вы думаете… э-э, хозяин, не будет ли слишком большой наглостью попросить еще стаканчик воды? Или кружечку кофе?»
«Да подожди ты, – отмахнулось правое. – Хозяин, штаны видишь?»
«Спроси, как мы здесь оказались», – робко предложило левое полушарие.
Логично. Артем посмотрел на женщину.
– Олеся, гм… я…
– Хочешь знать, как ты оказался у меня? – помогла она, не отрываясь от книги.
– Было бы неплохо.
– Ты был весьма убедителен.
«Умеем, когда захотим», – обрадовалось правое полушарие.
«Пропали», – горестно вздохнуло левое.
– Не сомневаюсь, – пробормотал наемник.
– В общем-то, я не привожу к себе домой первых встречных красавчиков, – спокойно продолжила Олеся, – но ты был ОЧЕНЬ убедителен. К тому же бросать тебя в таком состоянии в «Ящеррице» было бы жестоко.
– А мы были в «Ящеррице»?
– Нам надоела «Реактивная Куропатка». Решили потанцевать.
«Не помню, – прошептало левое полушарие и, покраснев, отвернулось. – Ничего не помню».
– Значит, я был пьян, но убедителен.
– И всю дорогу постоянно сообщал мне, что это ты меня провожаешь. – Олеся улыбнулась.
– И мы приехали к тебе.
– А ты догадливый.
«Хозяин, может, повременим с дальнейшими расспросами?» – подало голос левое полушарие.
«Надо идти до конца, – решительно оборвало его правое полушарие. – Мне, например, очень интересно…»
– Если тебя интересует, что было дальше… – Олеся захлопнула книгу и перевела взгляд на наемника. – То ничего не было.
– Да?
В последний момент Артем спохватился и понадеялся, что короткое восклицание не сумело отразить охватившее его глубокое облегчение.
«Спасены!»
«Растяпы!»
– Ты на что-то рассчитывал?
– Не зря же я набивался провожать тебя. – Артем почувствовал прилив уверенности и даже улыбнулся. – Выходит, я все-таки был недостаточно убедителен?
– Ты был убедителен, но недостаточно состоятелен.
«Упс! Докатились!»
Артем задумался. С одной стороны, проснувшись у Олеси, он почувствовал себя омерзительно. На самом деле, стоило Инге, его рыжей Инге, ненадолго уехать, как он оказывается в чужой постели. Это плохо. Это подло. Не то чтобы Артем имел что-либо против чужих женских постелей, но он был вполне счастлив в своей. В смысле в Ингиной. В смысле с Ингой…
Мозг намекнул, что для столь сложных размышлений одного стакана воды недостаточно и надо бы провентилировать насчет кофе, но наемник отмахнулся.
Теперь выясняется, что в этой самой чужой постели ничего не было сделано. В то время, как женщина явно была не против. А даже (скорее всего) была за. Допустим, вчера это не состоялось по техническим причинам, но что делать сейчас? Пробормотать «извини, дорогая, я совсем забыл предупредить жену и детей, что не приду ночевать»? И вежливо исчезнуть?
«Правильно, правильно, – зашептало левое полушарие. – Спасайся, хозяин! У нас есть шанс смыться, так воспользуйся им!»
Или мужественно продолжить начатое вчера?
«Трус! – Нахальное правое полушарие требовало продолжения банкета. – Ты всю ночь проспал в ее постели, это достаточный повод для моральных терзаний, так что пусть эти терзания имеют приятную почву».
«Хватит приключений!»
«Их еще не было!»
Из дурацкой ситуации Артему помогла выбраться Олеся.
– Кстати, надо одеваться. Мне пора.
Она легко поднялась с кровати, потянулась и, даже не набросив халат, направилась к дверям.
– Ты сможешь занять ванну сразу после меня.
– Конечно, – пробормотал Артем, изо всех сил пытаясь не смотреть на ее соблазнительные ягодицы. – А где мои брюки?
– В шкафу.
– Неприятно, грязно и неприятно. – Маша медленно раздавила в пепельнице окурок. – Я понимаю, он выпил больше, чем мог, но докатиться до такого… Я не ожидала. Какая-то дикость!
Кабаридзе молча кивнул.
Вообще профессор повел себя на удивление тактично и выдержанно. Услышав в телефонной трубке нервный голос девушки, он немедленно оделся и вышел встречать ее на улицу, расплатился с таксистом, проводил Машу до квартиры и отправил в ванную. Когда закутанная в простыню девушка вышла, ее уже ждал горячий кофе и коньяк. Кабаридзе не задал ни одного вопроса, не спросил ни о чем, и о своих приключениях Маша поведала профессору по собственной инициативе. Посвежевшая, отдохнувшая, она ничего не скрывала от Кабаридзе, честно рассказав и о вечеринке, и о дальнейших событиях. Единственное, о чем не упомянула девушка, что заставило ее отправиться в гости.
– Если бы не этот мужик… – Маша скривилась, помолчала, ее пальцы чуть дрогнули. – Если бы не этот мужик, я бы, наверное, умерла.
– Откуда он только взялся?
– Просто чудо, – вздохнула девушка. – Других предположений у меня нет.
– Может, гулял с собакой?
– Вряд ли… Он что-то говорил, что возвращается с ночной смены… – Маша нахмурилась, задумалась, припоминая детали. – Знаешь, чем больше я думаю о нем, тем больше он кажется каким-то… странным, что ли.
– Кто?
– Да этот мужик, спаситель. – Девушка сделала маленький глоток кофе. – Холодный, как лед…
– Холодный?!
– Да. – Маша удивленно посмотрела на вскрикнувшего профессора. – Он сказал, что замерз, что простудился. А я, знаешь, я не почувствовала, что он болен. Он такой… крепкий.
– Холодный? Это бывает. – Кабаридзе выдавил из себя смешок. – Скажи, а волосы? Какого цвета у него были волосы?
– Белые, – сразу же ответила девушка. – Абсолютно белые. Я сначала решила, что он старый, а потом пригляделась – нет, крепкий мужик, лет сорока. Может, альбинос? Ой, а еще у него глаза красные… Я их увидела и подумала, что он действительно болен.
– Черт!
– Что случилось?
– Ничего, – профессор отвел взгляд.
Это было настолько неожиданно, что Маша не обратила внимания на смертельную бледность, покрывшую лицо профессора.
– Да что случилось, Реваз?
– Ничего.
Кабаридзе взял себя в руки. «Господи, девочка, знала бы ты, КТО тебя выручил! Но почему он это сделал? Почему вмешался? Почувствовал?»
– Ты с ним разговаривала?
– Так, пара фраз, – протянула девушка. – Я была не в том состоянии…
– Да, действительно, извини меня. – Кабаридзе осторожно обнял девушку за плечи. – Извини, я не подумал. – Он вздохнул. – Зачем ты вообще пошла на эту вечеринку?
Маша прижалась лицом к плечу профессора и всхлипнула:
– Я дура, извини меня, Реваз, я дура, дура!
Он ласково погладил светлые, еще влажные волосы девушки, прикоснулся к ним губами.
– Ты хотела уйти?
– Да. Ты не знаешь, Реваз, ты не знаешь. Давай не будем говорить…
– Не хочешь делать мне больно? – тихо спросил Кабаридзе.
– Да, да. – Плечи девушки задрожали. – Я хочу быть с тобой, Реваз, но стараюсь не быть. Я не знаю, как сказать… Я не хотела возвращаться. Никогда. Ты поймешь потом… Но эта история… Когда все закончилось, я вдруг подумала, что могу поехать только к тебе. Я не хотела, но ничего не могла с собой поделать.
– Это называется любовью, девочка. – Кабаридзе еще крепче прижал к себе Машу. – Ты не хочешь делать мне больно, потому что любишь.
– Да. – Она подняла на мужчину голубые, полные слез глаза. – Я люблю тебя, Реваз. Люблю.
– А я люблю тебя, – негромко, но отчетливо произнес профессор. – Безумно.
– Но это ненадолго. – Она попыталась улыбнуться. – Мы только мучаем друг друга, Реваз, мы мучаем. Я давно хотела тебе сказать, что я…
– Машенька, я все знаю.
– Знаешь? – Она ошеломленно посмотрела в глаза Кабаридзе. На этот раз он не отвел взгляд. – Что ты знаешь?
– Я знаю, что ты смертельно больна, девочка. Что даже по самым осторожным прогнозам, тебе осталось не больше месяца.
«Это в самом лучшем случае», – холодно добавил рассудок.
– Но откуда?
– Ты забыла, что я врач, – грустно улыбнулся профессор. – И мне не нужно проводить анализы того, что я и так вижу. Я знал о болезни с того самого момента, как тебя увидел.
– И молчал.
– И любил.
Маша провела рукой по щеке Кабаридзе.
– Ты ждал, что я расскажу сама?
– Я не хотел говорить о том, что тебе неприятно.
– Подожди… – Девушка задумалась. – Я заметила, что в последнее время я стала чувствовать себя лучше. С тех пор, как познакомилась с тобой. – Кабаридзе вздохнул, покачал головой. – Я права?
Профессор поцеловал теплую ладошку Маши.
– Ты права.
– Что за лекарство ты мне даешь, Реваз?
– Это новое средство, еще неизвестное, – мягко ответил Кабаридзе. – Оно уже прошло все испытания, но сертифицировано будет только через два-три месяца. Я не мог ждать.
– Как ты давал его мне?
– В начале нашего знакомства мне действительно было нелегко, – признал профессор. – Выкручивался, как мог. Но последнее время ты живешь у меня, и стало намного проще. – Он рассмеялся. – Утром я готовлю тебе кофе, вечером чай.
Девушка посмотрела на пустую кружку.
– И сейчас?
– Да, – подтвердил Кабаридзе. – И сейчас тоже. Два раза в день минимум.
– Хитрый и двуличный тип, – слабо улыбнулась Маша.
Профессор кивнул и нежно поцеловал девушку в губы.
– Я хитрый и двуличный. Ты даже не представляешь насколько.
– Как же я тебя люблю…
– Ну почему это должно было произойти именно с нами?
Объемистый минивэн мчался на окраину Нью-Йорка, туда, где начиналась федеральная трасса и где полицейские обнаружили тело неизвестного, умершего насильственной смертью. Поскольку преступление было совершено на федеральной земле, присутствие агентов считалось обязательным.
– Почему эта задница Гинзбург не мог отправить кого-нибудь другого? – Сана Галли, массивная афроамериканка, с трудом разместившаяся даже в просторном салоне минивэна, откусила добрую половину гамбургера и, тоскливо жуя, посмотрела в окно. Она уговорила своего напарника заскочить в «Макдоналдс», и теперь ее стоны сопровождались громогласным чавканьем. – Почему он выбрал нас?
У худощавого Вольфа Балдера были на этот счет соображения, но он держал их при себе. Все знали, что Гинзбург, шеф нью-йоркского отделения ФБР, мягко говоря, недолюбливал Сану. Вес специального агента зашкаливал за все разумные пределы, и как Сана ухитрялась сдавать обязательные физкультурные тесты, оставалось загадкой для всего управления. В свое время Гинзбург пытался уволить Галли со службы, но цепкая Сана подала на начальника в суд, обвинив в ущемлении прав человека и расизме, и выиграла процесс. Правда, теперь ей и ее напарнику доставались самые неприятные дела из всех возможных. Например, отправиться среди ночи по вызову местных копов.
– Ненавижу этого расиста! – Сана обыскала пакет, с грустью убедилась, что еды в нем больше нет, раздраженно скомкала и швырнула на заднее сиденье. – Долго еще ехать?
– Приехали. – Минивэн остановился неподалеку от двух патрульных машин, выстроившихся в ряд в самом начале скоростной трассы. – Пошли работать.
– Пошли.
Сана приступила к процедуре извлечения себя из автомобиля, а Вольф, не дожидаясь афроамериканки, быстро приблизился к полицейским.
– Добрый вечер.
– Лейтенант Гаррет, отдел по расследованию убийств. – Облокотившийся на капот коп был высок и голубоглаз. – Помочь вам выгрузить напарника?
Патрульные рассмеялись.
– Она справится. – Фэбээровец убрал протянутую было руку. – Где труп?
– Десять шагов вперед, агент.
– Специальный агент.
– Тогда вы найдете.
Вольф скрипнул зубами, но решил не отвечать. Вместо этого он прошел в указанном направлении и остановился, разглядывая лежащего на обочине бродягу. Гаррет и двое патрульных держались в шаге за спиной фэбээровца, массивная фигура Саны только-только покинула минивэн.
– Тело двигали, – заметил Балдер.
– Разумеется, – ехидно согласился полицейский. – Мы тоже считаем, что его убили в другом месте.
– Тело двигали после того, как привезли сюда, – уточнил фэбээровец. – Я думаю, оно лежало вон там, за канавой.
– Я тоже не верю, что злоумышленники осмелились бросить труп прямо на обочине, – вставила Галли, преодолевшая расстояние от машины с необычайной для себя ретивостью. – Скорее они действительно бросили тело за канаву. Так безопаснее.
За канавой начиналась юрисдикция местных властей, и с гибелью бродяги пришлось бы разбираться нахальному лейтенанту. Балдер не сомневался, что полицейские специально перетащили тело ближе к трассе, чтобы досадить федералам, но доказать это он был не в силах.
– Я склонен согласиться с вами, – с прежней ехидцей в голосе произнес Гаррет. – Возможно, тело действительно двигали… – Он помолчал и громко закончил: – И если ваше расследование сумеет установить, кто это сделал, мы будем просто восхищены.
Полицейские громко и обидно захохотали. Разговор был закончен. Местные власти не собирались заниматься мертвым бродягой, и Балдер, процедив сквозь зубы короткое ругательство, присел на корточки возле трупа. Галли, после короткого размышления, присоединилась к нему.
– Если Гинзбург и дальше будет лизать задницу мэру, полицейские начнут подбрасывать трупы в нашу штаб-квартиру.
– Гинзбург здесь ни при чем, – поморщился Вольф. – Копы никогда не упустят возможности нам насолить.
– Обычно они держат себя в рамках, а Гинзбург просто белая задница. – Сана шумно выдохнула. – Я его ненавижу.
Балдер вытащил из кармана диктофон и включил запись.
– Пятое сентября, четверг, один час сорок семь минут, полиция обнаружила труп мужчины, афроамериканца, судя по одежде – бродяги, смерть наступила в результате… – Вольф замолчал. – Сана, смотри, как интересно.
– Что там может быть интересного? – недовольно осведомилась Галли. Она уже поднялась на ноги и не горела желанием вновь совершать физическое упражнение, присаживаясь рядом с напарником на корточки.
– Это важно. Посмотри.
– Куда? – Сана тяжело опустилась рядом.
Балдер вытащил фонарик и посветил на шею бродяги.
– Его убили выстрелом из крупнокалиберного пистолета. Скорее всего, «магнум», смотри, какое входное отверстие.
– И что тут странного?
– Бродяга, убитый из «магнума» 44-го калибра?
– Не морочь мне голову, Вольф, этот бедолага мог просто попасться под горячую руку драгдилеру. Или увидеть чего-нибудь неположенное.
– Мог, – согласился Балдер, продолжая осматривать рану. – Ему выстрелили в шею, прямо в яремную вену… Должно быть много крови.
– Должно.
– А его одежда чистая. Крови нет. – Маленький луч фонарика продолжил свое путешествие по телу убитого. – И вокруг раны крови нет.
– Мы ведь не знаем, где его убили и как. – Галли шумно выдохнула и поднялась на ноги. – Возможно, получив рану, он упал… Как-нибудь так упал, что кровь вытекла… Куда-нибудь вытекла и не испачкала его одежду.
– А потом убийцы обработали рану, – пробубнил Вольф. – Из этических соображений.
– На что ты намекаешь?
Балдер тоже поднялся на ноги, выключил фонарик, подумал и выключил диктофон.
– Недавно я читал старые полицейские отчеты и наткнулся на несколько похожих случаев. В разных районах города находили трупы бродяг, убитых выстрелом в шею. Причем так же, как этот. – Вольф указал на тело. – Пуля в яремную вену. В одном из отчетов полицейский указал, что не было никаких следов крови. Можно предположить, что в остальных случаях было то же самое, просто копы, которые проводили осмотр, не сочли нужным упомянуть об этом.
– Вольф, – Сана распечатала и жадно надкусила шоколадный батончик. – Часто находят такие трупы?
– Нет, – поколебавшись, ответил Балдер. – Очень редко. Я думаю, тела прячут, а те, что попадаются нам, – случайность.
– Вот ты и ответил на свой вопрос. – Галли потребовалось всего два укуса, чтобы справиться с шоколадкой, но прожевать ее она не успела, а потому поучала напарника с набитым ртом. – Что может быть естественней иногда обнаруживаемых трупов бродяг? Да еще черных? Эти белые задницы Гинзбург и мэр и пальцем не пошевелят, чтобы выяснить, в чем тут дело, и почему какие-то другие белые задницы стреляют бездомным, брошенным нашим проклятым расистским обществом афроамериканцам в шею из мощных пушек. Если ты вякнешь хоть слово, на тебя повесят все эти трупы и потребуют расследовать. Ты справишься?
– Не знаю.
– А я знаю. – Сана прожевала батончик, и ее речь стала более внятной. – Я знаю, что сейчас два часа ночи, что эта задница Гинзбург спит в своей постели и радуется, что я нахожусь здесь, на этом проклятом шоссе, и я хочу поскорее запихнуть этого бродягу в мешок и отправиться домой. Это я знаю.
Вольф посмотрел на подъехавшую труповозку и молча пожал плечами.
– Это того стоило?
– Что именно?
– Дома ты не ночевал, мобильный телефон выключил, Инга мне позвонила в час ночи, я сказал, что отправил тебя в засаду, но, кажется, она не очень-то поверила. Вот я и спрашиваю: это того стоило?
– Мобильник выключен? – Артем достал из кармана трубку и хмыкнул. – Действительно.
Офис компании «Неприятные Ощущения» служил наемникам штаб-квартирой. Несколько комнат в принадлежащем шасам дорогом бизнес-центре были прекрасно обставлены, надежно защищены от любых видов прослушивания и производили самое благоприятное впечатление на посетителей. Здесь даже можно было жить: среди внутренних помещений присутствовали и комната отдыха, и уборная с душевой кабинкой, а еду в течение нескольких минут доставляли вышколенные официанты из супермаркета Торговой Гильдии. Артем не сомневался, что найдет Кортеса на базе. Так оно и вышло.
– До какой степени ты вчера напился?
Кортес высоко ценил умение хорошо провести время, но загул Артема пришелся ему не по душе: Инга была полноправным членом команды, и опытного наемника не радовала перспектива внутренних разборок.
– До степени «извини дорогая, но я не помню, как оказался в твоей постели», – честно ответил Артем.
– Ты переспал с кем-то?
– Она уверяет, что нет.
– Но проснулся ты у нее?
– Да.
– Занятно. – Кортес издал негромкий кашляющий звук и почесал бровь. – Деньги на месте?
– И деньги, и документы, и оружие. – Артем выудил из бара холодный сок и сделал большой глоток прямо из пакета. – Она приличная женщина.
– Тогда почему она притащила тебя домой и уложила в койку?
– Говорит, я был убедителен.
– Ну, это с тобой случается.
Артем глотнул еще сока и затянул:
– Послушай, Кортес, мне бы не хотелось, чтобы Инга…
– Кстати, ты с ней познакомился или расстались инкогнито?
– Обижаешь! Я все-таки воспитанный молодой чел. – Артем порыскал по карманам и протянул напарнику визитную карточку. – Так я продолжу. Понимаешь, Инга…
– Старостина Олеся Александровна, главный врач медицинского центра имени самой себя. – Кортес зевнул. – Она, случайно, не стоматолог? Мне бы насчет кариеса провериться.
– А у тебя натуральные зубы остались? – удивился Артем.
– Один где-то есть. Кажется. – Кортес ощупал челюсть. – Не помню какой.
– Хватит сбивать меня с толку. – Молодой наемник нахмурился. – К чему ты клонишь?
– Ты познакомился с ней до того, как напился?
Артем кивнул.
– Тогда почему ты напился?
– Не понял.
– Насколько я сумел тебя изучить, напарник, подцепив в «Ящеррице»…
– В «Куропатке».
– Несущественно. Важно то, что, познакомившись с приглянувшейся тебе дамочкой, ты бы завершил вечер одним из двух способов: либо переспал с ней, либо проводил до дома и уехал. Я знаю, как ты относишься к Инге, и уверен, что второй вариант более реален.
– Спасибо, – пробормотал Артем. – Признаться, я…
– Промежуточный вывод, – рассудительно продолжил Кортес. – Ты бы никогда не напился до бесчувствия, едва познакомившись с симпатичной женщиной.
– Да, – радостно поддакнул молодой наемник.
– Итог вчерашнего вечера: ты напился до бесчувствия, едва познакомившись с симпатичной женщиной.
– Да, – уныло согласился Артем.
Кортес принялся разглядывать ногти, его молодой напарник горестно вздыхал в кресле. Примерно через полминуты Кортесу надоело молчать.
– И что ты об этом думаешь?
– О чем?
Опытный наемник покачал головой и, поднявшись с кресла, подошел к дверям кладовой.
– Я как-то незаметно напился, – припомнил Артем. – Хлоп! И все.
– Вот это мы сейчас и проверим.
– Ты хочешь сказать, что меня опоили? – наконец-то дошло до молодого наемника. – Но зачем?!
– А вдруг ты знаешь какую-нибудь тайну? – резонно ответил Кортес, роясь в кладовке. – Где же? А! Нашел!
– Это еще что? – Артем подозрительно посмотрел на причудливую конструкцию из бронзы, стекла и пластмассы, которую его напарник бережно достал с дальней полки и водрузил в центр стола.
– Походный анализатор, – весело объяснил Кортес. – Экспериментальная модель. Биджар принес и очень рекомендовал.
– Знаешь, – неуверенно протянул Артем, – если ты до сих пор обижаешься на меня за те мыльные пузыри, то не надо. Это было не со зла.
Случалось, что экспериментальные устройства Биджара приводили к непредсказуемым последствиям.
– Я не обижаюсь, – веско ответил Кортес. – Я пытаюсь оказать тебе услугу: доказать твою невиновность.
– А если…
Кортес раскрыл инструкцию.
– Гм… Подключите походный анализатор к компьютеру через com-порт.
– Надеюсь, программу писала не «Майкрософт»?
– Не мешай. – Наемник подсоединил кабель и запустил компьютер. – Та-ак… Возьмите у пациента кровь. Желательно из вены. Любопытно.
В специальном отделении прибора обнаружился одноразовый шприц. Кортес плотоядно усмехнулся, вскрыл упаковку и покосился на Артема.
– Давай вену.
– Почему вену? – Молодой наемник поерзал в кресле. – Возьми кровь из пальца.
– Раз у тебя хватило мозгов шляться с кем попало всю ночь – будешь расплачиваться по полной программе.
Кортес с видимым наслаждением выцедил из Артема полкубика крови и вновь сверился с инструкцией:
– Черт!
– Что случилось?
– Предварительно ты должен был выпить специальную микстуру.
– И что это значит? – поинтересовался наемник, бережно поглаживающий пережившую тяжелое испытание руку.
– Нужна повторная процедура.
– Крови больше не дам!
– Жадина.
– Вампир!
Кортес рассмеялся, снял со шприца иглу и осторожно вставил стеклянный цилиндр в приемник анализатора.
– И как много времени займут исследования, док? – осведомился Артем.
– Смотря на что будем проверяться, – невозмутимо ответил Кортес. – Ты уверен, что между вами ничего не было? Или заодно поищем следы любовных недугов?
– Шутник, блин.
– Сам виноват.
Кортес вызвал на экран меню анализатора и запустил программу. Кровь в цилиндре интенсивно забурлила и стала медленно втягиваться в чрево прибора.
– Пойдем на Турнир?
– Обязательно! Сегодня четвертьфинал командных боев – надо посмотреть, как Муба будет выкручиваться.
– Непросто ему придется.
– Ага.
Анализатор деловито поморгал зеленым светодиодом, и на мониторе появился отчет.
– Готово.
– И что там? – Артем нетерпеливо поднялся из кресла.
Кортес нахмурился:
– Как мы и предполагали.
– Наркотики?
– Тебя накачали релаксационным коктейлем на основе дурман-травы. Самой травки не больше трех процентов, судя по остаточным следам, плюс кое-какие легкие наркотики. Все очень интеллигентно и культурно: выдали ровно столько дури, чтобы ты расслабился до забытья, но утром не мучился похмельем. – Кортес посмотрел на напарника. – Твоя Олеся действительно неплохой врач, дружище. Если я правильно понимаю развитие событий, она рассчитала дозировку прямо в клубе, на глаз.
– Глаз алмаз.
– Очень неплохая работа.
– Но я не чувствовал враждебности, – буркнул Артем. – «Ястреб» молчал.
Правую лопатку молодого наемника украшала замысловатая татуировка: «Королевский ястреб настороже». Магический навский эскиз предупреждал хозяина о любых недружественных намерениях, направленных против него. В клубе он сигналов не подавал.
– Значит, Олеся сделала это из добрых побуждений, – Кортес широко улыбнулся, но тут же посерьезнел: – Ты сам разберешься, что к чему, или навестим нашу оригинальную подружку вместе?
– Релаксационный коктейль… – Артем потер шею. – Я разберусь.
– Звони.
Молодой наемник нехотя взял со стола визитную карточку и набрал номер мобильного телефона Олеси.
– Наизусть еще не помнишь? – съехидничал Кортес.
– Не сыпь соль на рану… Олеся?
– Доброе утро, Артем.
– Доброе… утро.
При первых же звуках ее голоса перед глазами наемника появилось лицо. Тонкое женское лицо с высокими скулами, чуть припухлыми губами и ореховыми глазами, в глубине которых горели насмешливые огоньки. Лицо Олеси.
Он заставил себя отогнать видение.
– Соскучился?
– Гм… – Артем улыбнулся. – Можно сказать и так.
– Или хочешь узнать, почему твой анализ крови дал такие странные результаты?
Кортес, деловито подслушивающий разговор через спаренный телефон, поднял вверх большой палец и выразительно покачал головой.
– Почему ты решила, что я делал анализы?
– А разве нет? – слегка удивилась женщина.
– Делал.
Она рассмеялась, и озорные огоньки вновь замаячили перед глазами наемника.
– Если бы ты не сделал анализы, мы бы никогда больше не увиделись, – в голосе Олеси проскользнули прохладные нотки. – Мне неинтересно общаться с тупыми качками.
Кортес широко улыбнулся.
– Зачем ты напоила меня дурман-травой?
– А ты позвонил бы, если бы я это не сделала?
Артем поперхнулся.
– А какое это имеет значение?
– Позвонил бы?
– Врать не буду, – осторожно ответил наемник. – Не знаю.
– Вот видишь. Что мне оставалось делать?
Кортес уважительно засопел.
– Это была единственная причина? – осведомился Артем.
– Остальное расскажу при встрече.
– Куда подъехать?
– Не спеши. Сейчас я занята. Встретимся в шесть вечера в «Для желудка».
Артем положил трубку и вопросительно посмотрел на напарника.
– Очень качественная обработка, – оценил тот. – Говоришь, познакомился с ней случайно?
– Теперь не знаю.
– Как раз теперь – знаешь. – Кортес помолчал. – Ехать надо обязательно: усилия, которые приложила наша красавица, не должны пропасть даром. – Он задумчиво побарабанил пальцами по столу. – Но ехать надо не тогда, когда она тебя ждет. Наведи справки и свались на нее, как снег на голову.
– Зачем?
– Просто так. Посмотреть, как среагирует твоя соблазнительница.
Спорить Артем не стал: Кортес много лет служил в имперской военной разведке, и молодой человек полностью полагался на его решения.
– А что дальше?
– Дальше по обстоятельствам.
– Попытаться понять, что ей надо?
– Попытайся, – весело предложил Кортес. – Но не думаю, что она тебе скажет. Не сегодня.
Шорох каблуков, каре и юбка мини,
Ты запутался во мне, как муха в паутине,
На часах пора домой,
Ключи звенят в кармане…
Если бы недалекой горничной, убирающей каждый день этот номер, сказали, что незлобивая песенка, которую напевает постоялица отеля, является мимолетным московским хитом, она бы, возможно, удивилась.
Ты во мне, а я в тебе,
Как опий в наркомане…
Если бы сотрудник службы безопасности узнал, что записанная австралийской туристкой гостья свободно говорит по-русски, он бы наверняка насторожился.
Ты просил меня звонить,
Семь цифр, две монеты,
Я такая сладкая,
Как сладкая конфета…
Если бы, если бы… Тоненькая черноволосая девушка была слишком опытна, чтобы мурлыкать ненужные мотивчики в присутствии посторонних. Закутанная в махровый халат, она вышла из душа, сделала несколько несложных балетных па и весело плюхнулась на кровать, по которой было рассыпано содержимое дорогой сумочки.
– Дела, дела, дела… Джейн Мария Локхид, уроженка Мельбурна. – Девушка повертела в руках синенькую книжечку. – Это больше не понадобится.
Паспорт, по которому она прилетела в Токио и зарегистрировалась в «Hilton», был небрежно разорван и брошен в пепельницу. Туда же последовали еще несколько бумажек, на которых было напечатано имя Локхид, и авиационный билет Мельбурн – Токио.
– До свидания, Джейн Мария. – Она щелкнула зажигалкой, и синий огонек жадно лизнул бумагу. – Кто я теперь? – Девушка раскрыла следующий паспорт. – Элизабет Анна Шу. – Она на мгновение закрыла глаза. «Элизабет Анна Шу… Можно просто Лиз. Привет, Лиз, как дела?» – Откуда? Ага, Лос-Анджелес, Калифорния. Посещала Японию по делам фирмы. С кем вела переговоры? Мелкие финансовые дела.
Тонкая папка с деловыми бумагами, карманный компьютер. Виза, проставленная в паспорте Шу, ничем не отличалась от настоящей. Как и сам паспорт. И авиационный билет на рейс Токио – Лос-Анджелес был самым что ни на есть подлинным.
– Элизабет Шу… – Девушка поднялась с кровати, подошла к зеркалу и весело посмотрела на свое отражение. – Элизабет Шу. Как прошли ваши переговоры, мисс Шу? Благодарю, я уверена в успехе.
На самом деле хорошенькую смуглянку с высокими скулами и крепкими, хотя и очень нежными на вид мускулами, звали Дита. Просто Дита. У черных морян не было повторяющихся имен, а потому не было нужды в фамилиях.
– Элизабет Шу, – повторила она. – Вы бывали в Голливуде? С холмов открывается великолепный вид на город. Я обожаю Мела Гибсона! Вы видели его последний фильм?
Девушка показала себе язык, достала из шкафа серый деловой костюм, чулки, блузку, строгие туфли, очки, аккуратно свернула вещи и упаковала их в маленький рюкзак. За ними последовали папка с документами и компьютер. Время преобразиться в мисс Шу еще не пришло, но, когда придет, ее наряд будет безупречно соответствовать паспорту и цели визита в страну.
– Теперь необходимые мелочи.
Сверху Дита положила в рюкзак черный плащ, маленькую блестящую коробочку, изящную дамскую пудреницу и пластиковую карточку без каких бы то ни было надписей. Секунду поразмышляла, затем взяла пилочку для ногтей, сжала ее в кулаке и прошептала несколько непонятных слов. На мгновение пилочку окутала туманная дымка, а когда она растаяла, в руке моряны оказался короткий черный нож. Еще одна технология Тайного Города, позволяющая скрытно перевозить через границы милые сердцу безделушки. Боевой нож никак не увязывался с легендой молодой туристки, зато теперь, когда до начала операции оставались считаные часы, его можно было распаковать и положить в рюкзак.
– Я ничего не забыла?
Девушка сбросила халат, потянулась, улыбнувшись своим мыслям, неожиданно прыгнула, с легкостью преодолев по диагонали комнату и мягко приземлившись на подушках кровати. Никакого возгласа, никакой подготовки к прыжку – только возмущенный воздух заставил затрепетать тяжелые шторы. Это движение не было балетным, скорее – боевым, и поражало отточенной техникой исполнения. Обратное сальто, и девушка вновь стоит на полу.
– Нет, я ничего не забыла.
Дита быстро собрала сумочку, положила ее рядом с рюкзаком, вытащила из шкафа чемодан, побросала в него оставшуюся одежду, закрыла и оттащила к дверям. Время для мисс Шу еще не пришло, а потому девушка натянула на себя демократичный, идеально подходящий для мисс Локхид наряд: джинсы, кроссовки, футболку и легкую курточку. Все это снаряжение было куплено в местных магазинах.
– Пора? Пора.
Она взяла рюкзак, сумочку и вышла из номера.
Дита расплатилась за номер еще утром, но все равно задержалась у стойки портье:
– Пожалуйста, позаботьтесь, чтобы мой багаж был доставлен в самолет.
– Разумеется, мисс Локхид.
Отныне записанный на «отработанное» имя чемодан с безобидными тряпками обрел свою собственную жизнь. Он улетит в Мельбурн, некоторое время, пока авиакомпания будет пытаться найти рассеянного пассажира, проведет в тамошнем аэропорту, а потом… Что будет с этими вещами потом, Диту совершенно не беспокоило. Ни одна тряпка из чемодана не могла вывести возможных преследователей на нее саму или на Тайный Город. Вещи сыграли свою роль и должны исчезнуть.
– Вызвать вам такси до аэропорта?
– До отлета мне необходимо завершить кое-какие дела, – улыбнулась Дита. – Я прибуду в аэропорт позже.
– Позвольте пожелать вам счастливого пути, – склонил голову портье. – Мы будем всегда рады видеть вас в нашем отеле.
– У меня остались самые хорошие воспоминания о пребывании в вашей гостинице, – вежливо ответила девушка. – Я буду обязательно рекомендовать ее всем друзьям, которые соберутся в Токио.
– До свидания, мисс Локхид.
«Локхид? А кто это? Ах, да!»
Дита помахала рукой:
– До свидания!
Еще в Москве, узнав, где именно предстоит работать, Дита поняла, почему контракт предложили именно ей. Невысокая, хрупкая, с восточными чертами лица и прямыми черными волосами, она практически ничем не отличалась от рядовой японской девушки и могла легко затеряться в шумной токийской толпе. Да, она не знала языка, но для легенды «туриста» или «бизнес-леди» достаточно было стандартного английского, зато ни один охранник или полицейский не задержал бы на ней взгляд дольше чем на секунду. Внешность Диты не вызывала никаких подозрений.
Она вышла из отеля и неспешным, прогулочным шагом направилась в сторону ближайшей станции метро.
Определить местонахождение интересующего человека в Тайном Городе не составляло особого труда. Если бы у Артема были образцы тканей: волосок, частички кожи или крови Олеси, он мог бы обратиться к любому практикующему магу и провести поиск по генетическому коду, указывающему положение объекта с точностью до двух метров. Но поскольку наемник не позаботился об этом, ему пришлось обратиться в «Тиградком». За небольшую плату операторы коммуникационной компании Тайного Города отследили указанный им мобильный телефон и всего через минуту сообщили, где пребывает трубка в данный момент. А где телефон, там, в девяти случаях из десяти, оказывался и его владелец. Олеся назначила встречу на шесть вечера, в ресторане «Для желудка», а Артем, как и обещал Кортесу, разыскал ее на два часа раньше. Разыскал в несколько неожиданном месте. В заурядной муниципальной клинике.
– Что ты здесь делаешь? – Ореховые глаза женщины холодно сверкнули.
– Освободился пораньше и решил сделать тебе сюрприз, – улыбнулся наемник.
– Тебе это удалось. – Олеся медленно сняла белую шапочку и скомкала ее в руке. – Доволен?
– Доволен.
Они стояли в маленьком холле хирургического отделения, заставленном, к тому же, какими-то коробками и ящиками. Входить внутрь наемник не стал, попросил дежурную сестру вызвать доктора Старостину и внимательно наблюдал за первой реакцией Олеси на его появление. Особой радости он не заметил, женщина явно не хотела, чтобы он видел ее здесь. При этом, как отметил молодой человек, Кортес был прав: Олеся слегка растерялась и судорожно пыталась поймать нужную линию поведения. Интересно.
– Доволен и удивлен, – не спеша протянул Артем. – У тебя своя клиника, требующая, как я понимаю, серьезного внимания, и вдруг муниципальная больница. Субботник?
– Два раза в неделю я оперирую здесь. – Олеся не поддержала предложенный наемником шутливый тон. – Бесплатно.
– По соображениям морали?
– Да, по соображениям морали. – Она сунула шапочку в карман халата и прищурилась. – Завидуешь?
– Чему?
– Тому, что у меня есть мораль.
Ее глаза сверкнули так, что Артем понял – еще пара фраз в том же ключе, и больше он эту женщину никогда не увидит. Наемник стряхнул с себя остатки шутливости.
– Я с уважением отношусь к подобным поступкам. С большим уважением. – Он помолчал. – Ты считаешь, что у меня нет морали?
– Тебе действительно интересно, как я считаю? – поинтересовалась Олеся.
– Да.
– В моем понимании, у тебя ее нет. Ни капельки. Но для своего мира ты достаточно хороший человек. Доволен?
Обращать внимание на агрессивный тон Артем не собирался. Собственно, он и вывел Олесю из равновесия, чтобы заглянуть под маску хладнокровной красотки. И на какое-то мгновение ему это удалось.