На сцене отсек блиндажа с расположенным в нём КП полка штурмовой авиации. В центре – стол с раскинутой картой.
Где штаб, там кроют в три наката
Отсеки. Здесь КП полка.
Сидят три лётчика-солдата
Над картой, думают пока.
А рядом, там сидят пилоты.
Там смех и чей-то разговор.
Война – привычная работа,
Кубань, февраль, взревел мотор…
А три солдата – командиры.
Комдив их будни осложнил.
К проливу надо выслать илы,
Чтоб полк разведку совершил.
Кто сможет обойти заслоны,
При этом крови не пролить?
Решает комполка законный.
Судьбе, что он решил, творить.
Майор обращается к начштаба со словами “Скажи Корнею и Онебину, зайти”.
Капитан, штурман полка
– Меня б…Корнею, дело есть.
Майор
– А нам запрет не обойти.
Тебе и мне приказ: не лезть.
Начштаба поднимается, подходит к двери. Кричит:
– Комэск, Онебин, заходи!
И входят у судьбы в преддверии
Два лётчика в большом доверии.
Вошли и лихо козыряют.
Что ждёт кого, они не знают.
Майор
– Так, вольно. Подойдите к карте.
Сегодня к Чушке не дошли.
Связали мессеры на старте,
И бомб туда не довезли.
Картина видится такая:
Летали, цель не достигая.
Нагрянул праздник февраля.
Награды привезёт комдив.
Онебин, ты гордись не зря
За давний бой. Не подведи.
Тебе сегодня путь до Чушки.
Корней, две пары, подбери.
Эрэсы, бомбы, ну, и пушки.
Что там, вернись и доложи.
Маршрут им, штурман, покажи.
Ты не воюй и курс держи.
Проводят яки, как обычно.
А дальше ты в ответе лично.
Тебе, комэск, другой приказ,
На взлёт примерно через час.
Проверь маршрут. Пошли, нас ждут.
Пилот и штурман в бой идут.
Капитан
– Я курс на север проложил.
По плавням к морю выходи.
Уйдёшь от пушек, хватит сил.
Низком к проливу подходи.
А к цели враз не поспешай.
Крути, от Крыма подлетай.
Ориентиры намечай.
Как сбросишь, к дому поспешай.
Старший сержант Онебин
– А лишнее нам не к чему.
Один лечу я на войну.
Стрелок мой расхворался, слёг.
Я б пару бомб ещё взять мог.
Капитан
– Бери, смотри – бензин под крышки.
А отбомбился – кошки-мышки
Назад низком, южней беги.
Себя, парней побереги.
Сверяем время, где часы?
Ну, трогай с Богом до косы!
Выходят в унтах и шинелях лётчики из блиндажа. От света щурятся, в галошах поверх унт скользят по грязи. Иван на голову всех выше и ещё три крепыша. Они идут к своим машинам как хозяева, как князи.
Лейтенант
– Что яков шесть, так то не плохо.
А нам бы лучше вниз, на брюхо.
И так ползти бы весь маршрут,
Всё безопасней будет тут.
Первый старший сержант
– Но есть высоты там, по курсу.
Стволов полно, видать вокруг.
Второй старший сержант
– Не дрейфь, браток, не празднуй труса.
Проскочим быстро, юный друг.
Онебин
– На них стволов не сосчитали.
Но много, многие пропали.
Вы не берите то в учёт.
Пойдём под ними, вот расчёт.
Держитесь, и не отставать.
Без мессов врежем Кузьки мать.
Прижучат – в круг, и отступать.
Крутить кино не привыкать.
По самолётам, огурцы!
Вперёд на запад, молодцы!
Первый старший сержант
– Хотя плоды в пупырышках,
Но малосольны в облаках.
Все смеются и расходятся… Онебин идёт к ближнему капониру, слушает скупой доклад друга-техника, а после помогает ему снять с машины сетки-тени. Долой галоши с унт. О рад свету солнца.
Онебин
– Галоши дашь кому-нибудь,
Коль омрачится в небе путь.
Механик Серёга
– Ты о галошах не шути.
Мне им другого не найти.
И скажешь тоже! Ну, Иван.
А боцман тот всегда был пьян.
Онебин
– Вернусь, беру слова назад.
Прости. Сказал я невпопад.
Подходит командир пилотов комэск-один Корней. Он хочет пару слов сказать, напутствуя парней.
Корней
– Могу отдать стрелка на вылет.
Онебин
– Нет, нет спасибо, Вам нужней.
А мне, так больше ил поднимет,
Нам, главно дело, без затей.
Корней
– Да, верно, уходи от встреч.
Найдут, так вцепятся гурьбой.
Бомбёров надо нам беречь.
Там в верхней сфере – смертный бой.
И вот ещё совет такой:
На Чушке линия, как раз.
Строй строго фронтом этот бой,
Вдоль не ходи, так больше трасс.
Онебин
– Товарищ командир, всё ясно.
Проспят, так это не опасно.
Корней
– И ладно, ты не увлекайся.
По пустякам не отвлекайся…
Да, кстати. Орден привезли.
Тебе вручать сегодня будут.
Онебин
– И танцы будут разлюли!
Чтоб девочки любить могли.
Здесь помогли ему приладить парашют под зад. Потом в кабину он полез, команду “запуск” дал, Свой шлемофон прилаживал и радио включал. Комэск с Серёгой отошли к хвосту, назад.
Радиопереговоры в наушниках
Куда ты, дура, лезешь?
Направо уходи!..
Вон сверху фоккер, видишь?
Хвост, Колька, береги!..
Крути от солнца, слышишь?
Плотнее, вашу мать!..
Всего, что было выше,
Увы, не передать.
В эфире он удельный князь,
Настроен на волну.
С ведомыми проверил связь
И отбыл на войну.
Гляди, горят на Чушке танки!
Закончен их бесславно путь.
Ржаветь легли брони останки.
Германии их не вернуть.
Бойцы к востоку повернули.
Над плавнями идут, скользя.
Холмы удачно обогнули.
Чтобы полёт не вышел зря.
Идут соколики до дома.
Кубани лента там, гляди.
И вдруг, обозная колонна.
Да, юнкерс-транспорт впереди!
Команда на атаку немца.
Решение, как бой велит.
А сам он, по велению сердца,
По головам врага летит.
Летит, и рёв мотора страшный
Пугает, кони рвут узду.
Обоз, как в схватке рукопашной,
Напоминает тел гряду.
В хвосте, колонну замыкая,
Броне-коробка бьёт огнём.
И он, над нею пролетая,
Удар почуял и в подъём.
Послушен ил, пилот от Бога.
Но вот беда, вдруг встал мотор.
И лопасти, два мощных рога,
Застыли, свой признав позор.
Теперь он больше не Валькирия.
Скорее от дороги прочь!
Тяни, и в плавни от бессилия
Сажай машину, Бог в помочь.
А море камышей всё ближе.
Взлететь не сможет больше ил.
Тяни! Да некуда уж ниже.
Фонарь! Чтоб он не заклинил.
Вот бьёт по крыльям и винту.
Шум, брызги, клочья от стеблей.
Посадку будет помнить ту,
Найди посадку веселей!
Удар, и въехал ил на кочку.
Беспомощно на ней застыл.
Ты не пилот. Судьбу – на бочку!
Ходок, а плавать не забыл?
Долой шелка, планшет под мышку.
На плоскости стоит герой.
Дорога там видна немножко.
А обнаружат, будет бой.
А друга три вблизи летают.
Им б командира отыскать.
Бензин последний свой сжигают.
Им вынужденную искать.
Давайте, уходите срочно!
Меня тут вам не увидать.
Они исчезли. Как нарочно,
Мотора шум теперь слыхать!
Свежа февральская купель.
Бредёт он в камышах бескрайних.
Побрёл от самолёта вдаль
На встречу дней своих фатальных.
Тот край, куда попал Онебин,
От древних лет Тмутаракань.
Стать русским выпал ему жребий.
Казачий край, страна Кубань.
А в откровениях Геродота,
В том томе, что писал Страбон,
Там сказано впервые что-то,
Как этот мир познал закон.
А в чернозёмных снах кубанских,
В станицах и на хуторах,
По скатам на холмах таманских
Нашёл судьбу с Сечи казак.
Да, это он ходил под Краков.
Султану слал свой приговор.
Он верой с Русью одинаков.
Он сын набегов, но не вор.
Пришла пора признать царицу,
Тогда он на Кубань пришёл.
А был ушедший заграницу.
России турок предпочёл.
Прошли века, а в них казаки
Царю, и родине верны.
Не взяли пули их, но враки
О жизни без царя сильны!
Кубань, прекрасная страна,
Лиманов ширь, морей утёсы,
Тебе марксизма быль дана.
В тебя текли и кровь, и слёзы.
Тот край, куда попал Онебин,
Начальной Меотиды мир.
Кубани дамбы, лёд и снеги,
Протоки, гривы, плавней пир.