Шеф к идее моего отпуска отнёсся, как ни странно, весьма благосклонно.
– Езжай, Рукавицын. Не стоит игнорировать знаки внимания твоего покровителя. Не дай Бог, осерчает. – Василий Иванович хлопнул меня по плечу. – А ты молодец, Иван Петрович, быстро ухватил быка за рога! Статейка-то твоя, глянь, дивиденды уже приносит. – Он ухмыльнулся. – Надеюсь, составишь мне протекцию, когда меня с этой работы попрут?
– Запросто, – ответил я ему в тон. – А что, уже наметилась такая тенденция?
– Не дождёшься. Ладно, иди, собирай манатки. Отпуск не забудь оформить. Ишь, благодетель!..
Вера приняла новость с энтузиазмом.
– А что, Ванечка? Давай съездим. Мы с тобой в этом году в отпуске так и не были, всё дела, дела. А тут такой случай. Когда ещё удастся вырваться? Василька с собой возьмём.
– У него школа, – возразил я неуверенно. – Пропустит, потом навёрстывать придётся.
– Наверстает. Всего-то две недели. А мы ему поможем. Хочешь, я с его учительницей договорюсь?
Если честно, мне и самому хотелось вырваться куда-нибудь из Москвы, вот так, всем скопом, целой семьёй. Вера права, в этом году мы так и не сумели выбраться в отпуск. Да и Ваське неплохо бы развеяться, глотнуть чистого лесного воздуха: всё лето просидел в Москве, в пыли и копоти городского смога. Тем более, что сентябрь в этом году выдался на редкость тёплым, по-настоящему летним. Температура уже несколько недель держалась выше двадцати, и синоптики обещают сохранение тёплой погоды ещё на неопределённо длительное время. Веры в их прогнозы, конечно, немного, но так уж устроен человек, что всегда хочет верить во что-то лучшее, не так ли?
С другой стороны, срываться с места, вот так, с бухты-барахты, и лететь невесть куда было не в моих правилах. Я вообще был тяжёл на подъём, каждый свой шаг привык как следует обдумывать, взвешивать, а уж потом принимать решение.
Однако предложение Кесслера ломало мой привычный жизненный ритм. И я не знал, хорошо это или плохо.
– Давай спросим у Васьки, – предложил я. – Как он решит, так и будет.
Вера мягко улыбнулась и не без ехидства заметила:
– Ответ, достойный настоящего мужчины. Главное – переложить ответственность за принятие решения на другие плечи. Особенно, когда это плечи маленького мальчика.
Я пропустил её колкость мимо ушей. Тем более, что она, в сущности, была права.
Мы кликнули Василька. Он не заставил себя долго ждать. Когда мой сын вошёл на кухню, где мы обычно решали наиболее важные семейные вопросы, я с удовольствием отметил, как он вырос за последнее время. Ещё год назад он был крохотным пострельцом, сутками напролёт носившимся по двору с такими же, как он, балбесами-одногодками – и вдруг он повзрослел, превратился в долговязого подростка, ещё не знающего, как управляться с этими длинными конечностями, неуклюже торчащими из штанин и рукавов, как быть с басовыми нотками, ненароком прорывающимися в уже ломающемся голосе. Он изменился не только внешне. Василёк посерьёзнел, стал рассудительным, в глазах засветился природный ум и интерес к недетским вопросам. Словом, мой сын становился мужчиной. Честно говоря, я едва успевал за этими спонтанными процессами.
Василёк был у меня от первого брака. С Верой мы расписались чуть больше года назад (пятнадцатого июля, если быть точным – в самой середине лета), и в первое время нашей совместной жизни я с трепетом наблюдал, как складываются отношения между моей верной боевой подругой и моим единственным сыном. Опасения были небеспочвенны: новая мама, вытесняющая в сознании ребёнка образ родной матери, всегда вызывает у него настороженность, если не вражду. Особенно, если родная мать чётко запечатлелась в памяти малыша. Дети консервативны в своих привязанностях. Моя первая жена оставила нас, когда Васильку было только полгода – вряд ли он помнил её. Возможно, это сыграло свою роль, но, думаю, всё дело в Вере. Она вошла в нашу жизнь легко, естественно, не пыталась играть роль заботливой матери. Она всегда оставалась сама собой. Уверен, это и стало решающим фактором в их сближении. Они как-то сразу поладили между собой. Дети ведь очень тонко чувствуют фальшь.
Васька внимательно выслушал наше предложение.
– Я не могу пропускать школу, – сказал он, хотя и без особой уверенности.
Было ясно, что он очень хочет поехать, но чувство долга взяло у этого пацана верх над желанием. Я переглянулся с Верой и понял, что от неё тоже не ускользнул этот нюанс в его ответе. Вернее, в интонации, с которой он был произнесён.
– Со школой мы вопрос уладим, – сказал я, уже решив про себя, что поездка состоится.
Вера с пониманием улыбнулась мне.
– Ну если так… – отвёл глаза в сторону сын. – А когда едем?
– Да хоть завтра, – ответил я, подмигнув Вере.
Васька весь засиял от радости.
– У, круто! – вырвалось у него. – Я побежал собирать вещи!
Понятие о долге в миг отошло для него на задний план. Что ж, пацан есть пацан, я в его годы тоже не очень-то стремился в школу. Тем более, батя берёт всю ответственность на себя.