Вооружённые люди внимательно осмотрели место взрыва. Я не слышал, о чём они переговаривались, поскольку нас разделяло не меньше тридцати метров, однако по их настороженным взглядам, которые они бросали вокруг, мне стало ясно, что им уже известно о нашем исчезновении. Если они начнут осмотр местности, нам каюк. Надо было срочно что-то предпринимать.
Я нащупал под рукой увесистый камень, приподнялся, размахнулся и что было силы швырнул его в направлении шоссе. Камень упал по ту сторону дороги – я увидел это по дрогнувшему кустарнику, росшему в нескольких метрах от трассы. Бандиты как один устремились в том направлении.
– А теперь уходим! – шепнул я. – У нас фора не больше пяти минут. Быстро!
Мы рванули со всех ног вглубь леса. Лес был настолько густым, что нам буквально приходилось продираться сквозь чащу. Если они сообразят, в какой стороне нас искать, то запросто вычислят нас по оставленному следу. Как я сейчас жалел, что со мной Вера и Василий! В Вере я не сомневался, она женщина крепкая, выдержит и предельный темп, и длительный переход, а вот Васька… Я оглянулся на сына. Стиснув зубы и сдвинув брови над переносицей, он сосредоточенно шёл за мной след в след. Молодец, парень! Так держать! Вот только надолго ли его хватит?
Лес несколько поредел, идти стало легче.
– Бегом! – скомандовал я. – Чем дальше мы уйдём, тем больше шансов у нас выжить.
Лучше выложиться сейчас, в первые минуты, чем потом оказаться в лапах у убийц. Рано или поздно они поймут, что пошли по неверному следу, и изменят направление погони. С этого момента расстояние между нами будет неуклонно сокращаться. Единственный наш шанс – уйти как можно дальше и затаиться. Авось, пронесёт. А потом мы сможем вернуться к трассе. Вот только бы не заблудиться в этом чёртовом лесу.
Мы бежали уже минут сорок, то и дело переходя на шаг, чтобы отдышаться. Васька держался молодцом, за всё время лесного перехода он не проронил ни единой жалобы. Настоящий мужик растёт! Вера тоже проявляла стойкость и выдержку, лишь глубокая вертикальная складка, пролёгшая на лбу, свидетельствовала о большом напряжении, в котором она сейчас находилась. Ничего, выдюжим. На крайний случай мы разделимся, и я уведу «хвост» за собой. Одному мне куда легче будет уйти от преследователей.
Внезапно дорога пошла под уклон. Мы прибавили шаг и вскоре уже неслись вниз на максимальной скорости. Ваське даже удалось обогнать меня. Метров через двести начался подъём. Теперь идти стало намного труднее. Вверх приходилось карабкаться чуть ли не на карачках, всё чаще и чаще мы вынуждены делать остановки, чтобы хоть как-то восстановить силы и стабилизировать дыхание.
Когда подъём закончился, мы уже были в предельной стадии изнеможения. Не сговариваясь, мы повалились на траву, жадно хватая ртом воздух. Как ни странно, Васька оклемался первым. А мы с Верой целых две минуты не могли отдышаться. Проклятые сигареты!
– Живы? – прохрипел я, с трудом сдерживая рвущийся из груди кашель.
– Живы, – прохрипела Вера в ответ.
– Всё нормально, пап, – сказал сын.
Я потрепал его по русой голове.
– Так держать, Василий!
– Кто эти люди?
– Бандиты.
– Они хотят нас убить?
– Не волнуйся, сын, им это не удастся. Обещаю.
Раздвинув ветви кустарника, я внимательно оглядел противоположный склон, по которому мы только что спускались, в страхе ожидая появления преследователей. Но всё было тихо. У меня затеплилась призрачная надежда, что нам удалось-таки оторваться.
– Всё, пора! – Я вскочил на ноги. – Берём круто влево. Нельзя слишком удаляться от дороги. За мной!
Надежда придала нам сил. Бежать стало легче: открылось второе дыхание. Выбрав стабильный ритм, мы бежали теперь нога в ногу, как заправские бегуны.
– Держишься, парень? – крикнул я на ходу, оборачиваясь к сыну.
Он молча кивнул.
Прошёл ещё час. Мы сбавили скорость и перешли на ходьбу. По моим расчётам, мы двигались параллельно шоссе, которое должно было проходить где-то слева. Преследователей не было. Но я знал: они могут появиться в любую минуту. Поэтому расслабляться нельзя.
В полдень я остановился.
– Привал пять минут, – сказал я.
Мы разлеглись на пригорке, подставив разгорячённые лица осеннему солнцу. Сейчас бы лежать и лежать, предаваясь неге последних тёплых деньков и не думая о постигшей нас беде. Но, увы, не думать не получалось.
– Подъём.
Мы продолжили путь. Я заметил, что Васька начал сдавать. Устал, бедняга.
– Ничего, скоро всё это кончится, – попытался подбодрить его я. – Держись, ты же мужик!
– Смотри, тропинка! – услышал я голос Веры.
Действительно, чуть правее я заметил едва заметную тропку.
– Где-то рядом должно быть жильё, – сказал я. – Деревня или село. Там нам помогут.
Мы прибавили шаг. Близость людей придала нам силы. Надежда вспыхнула с новой силой.
Через десять минут лес расступился, и нашим взорам открылась крохотная деревушка, дворов в двадцать, не больше. Со всех сторон она была окружена плотной стеной деревьев. Было такое впечатление, что цивилизация прошла мимо этого дикого уголка.
Мы прошли по деревне, пытаясь найти людей, но в какую бы избу мы ни сунулись, повсюду натыкались на заколоченные двери.
– Что же это, а, Вань? – спросила Вера, вертя головой по сторонам. – Здесь совсем нет людей.
– Брошенная деревня, – ответил я упавшим голосом. – Селяне ушли отсюда в надежде на лучшую долю. В девяностых это было массовое явление, бросали целые деревни и уходили в города.
Надежда на помощь людей рухнула в одночасье. Нужно было продолжать движение. По моим расчётам, половину пути мы уже прошли. Главное – держать направление, всё время на север. В лесу я чувствовал себя как рыба в воде: запросто мог заблудиться в незнакомом городе, но чтобы в лесу – никогда.
– Глянь-ка, там, кажется, дымок! – воскликнула Вера. – Вон, над крайней избой!
– Где?
Я завертел головой, пока не заметил лёгкий дым, поднимающийся над одним из домов на самом краю деревни. Слава Богу! Значит, есть здесь всё-таки люди. У меня сразу отлегло от сердца.