Надя посмотрела в сторону кровавого пруда.
– Тьфу ты, такое утро испорчено!
Ей не хотелось смотреть на труп, но тетя Клава упорно тянула ее за рукав:
– Там, на самом краю. Почти целая, толком обглодать не успели твари.
Подчиняясь любопытству и мысленно кляня себя за это, Надя послушно побрела за тетей Клавой. На берегу уже начала собираться толпа. Народ охал и ахал, вздыхал, шмыгал носами, изредка зевал, но не расходился. Полиция еще не приехала, а для врачей было слишком поздно.
Тело нашли на северном краю разлившегося пруда. Вода здесь с трудом доходила до середины щиколотки, так что у погибшей сохранились остатки белого платья и лицо, удивительно молодое и спокойное. Светлые короткие волосы спутались, местами из них торчали веточки и травинки, но женщина все равно производила впечатление обеспеченной и очень ухоженной.
Несколько ребят в резиновых сапогах вытянули ее из воды, и теперь она лежала на берегу, искромсанная безжалостными зубами. На руках, раскинутых в стороны, можно было разглядеть замысловатые татуировки. Такие яркие и необычные, что они привлекли внимание Нади. Она подошла ближе и наклонилась над телом.
Ей никто не мешал. Все ценное с женщины уже сняли. Местная команда спасателей доставала утопленников, вернее, то, что от них осталось, без всякой оплаты, но все ценные вещи жертв забирала себе. Администрация и полиция об этом прекрасно знали, но претензий не имели. Понятно, что лезть в пруд с пираньями, рискуя быть искусанным насмерть, просто так никому не хотелось, а эти ребята обзавелись резиновыми сапогами и перчатками, длинными крюками и сетками и неплохо на этом подрабатывали.
У женщины были красивые длинные руки с ярким маникюром. Верхнюю одежду либо разорвали рыбы, либо сняли еще до падения в воду, остатки белого платья доходили только до плеч. На левой руке – татуировка в виде причудливой ветки с бабочками по обеим сторонам, она начиналась от запястья и поднималась до локтевого сгиба. Все бабочки разных цветов и форм. На правой руке рассмотреть татуировку было трудно. От локтя до плеча рука представляла собой сплошное обглоданное мясо, а вот сверху, ближе к запястью, шли довольно ровные параллельные порезы, словно девушка решила покончить с собой и вскрыла вены.
Неужели самоубийство? Судя по состоянию тела, пролежала она в пруду недолго – часа два, максимум три. Странно приехать в такое чудесное солнечное утро в подмосковную глушь, чтобы порезать вены и лечь в грязную воду с пираньями в дорогом белом платье. Поверить в такое трудно. Лицо девушки казалось удивительно знакомым, хотя Надя под присягой могла бы утверждать, что никогда раньше не видела ни ее, ни эти татуировки.
К виду и запаху изуродованных тел жители Нового Домодедова уже успели привыкнуть, но в этот раз Надя подошла слишком близко к трупу и желудок не выдержал. Ее скрутило с такой силой, что пришлось быстро подняться и отбежать в сторону. Несколько спазмов – и весь скромный завтрак вырвался наружу. Еще пара бесплодных позывов – и наконец отпустило. Наде хотелось глотнуть чистой воды, но с собой были только молоко и йогурт.
Отбежать от толпы она успела шагов на пять, не больше, но на нее никто не смотрел. Любого может вывернуть от мерзкого зрелища, но это почему-то не снижало интереса жителей к подобным происшествиям. Словно есть в таких картинах что-то отвратительно пьянящее. Смесь страха и радости. Напоминание, что все мы смертны, но пока еще живы, а значит, есть надежда и еще можно что-то изменить, исправить.
Надя отвернулась от людей, и неожиданно взгляд ее упал на небольшую ямку правильной формы, наполненную темно-красной жижей. Нет, это была не вода из пруда. У той воды мутно-розовый цвет, а эта жидкость темная и густая. Надя наклонилась посмотреть поближе. Кровь. Свежая человеческая кровь. С минуту она задумчиво стояла над ямкой, пытаясь понять, что же здесь могло произойти.
Можно представить, что молодая обеспеченная женщина приезжает покончить с собой в уже печально знаменитом кровавом пруду, скажем, из-за несчастной любви и глупой романтики. Но представить, что она предварительно вырыла ямку и, порезав себе вены, туда собирала кровь? Зачем? Чтобы потом отползти к воде и позволить рыбам себя догрызть? Абсурд. А если ее убили, то почему? Зачем кому-то может понадобиться человеческая кровь? И тут Надю осенило. Она, конечно, не знала, зачем кровь другим желающим – может, они вампиры, но ей она нужна, чтобы получить наконец медицинскую книжку. «Я буду дурой, если упущу такой шанс».
Действовать нужно было быстро, пока кровь свежая и полиция не разогнала зевак. Надя достала банку с йогуртом, вылила ее содержимое аккуратно на землю. О том, чтобы выпить, даже мысли не возникло. Желудок и так неприятно сжимался, желудочный сок поднялся и застрял где-то на полпути к выходу, но сейчас было не до него. Несколько секунд понадобилось, чтобы сполоснуть банку в луже с дождевой водой и зачерпнуть из ямки свежую кровь.
Все сделано. Только руки предательски дрожали, пока девушка убирала бутылочку в пакет. Медленно достала из кармана платок и, как бы небрежно протирая лицо, обернулась на стоявших позади зевак. Те были заняты разглядыванием подъехавшей полицейской машины и выходивших из нее молодцов с палками и электрошокерами наперевес.
Было самое время уносить ноги. Толпа быстро рассеивалась: никто не хотел, чтобы его записали как свидетеля происшествия или, еще хуже, преступления. Резко развернувшись и не глядя по сторонам, Надя направилась к дому, до боли сжимая в пальцах пакет с добычей.
Сердце колотилось, адреналин явно зашкаливал. Чтобы немного снизить напряжение, она побежала к себе на пятый этаж по лестнице. Влетев в квартиру, быстро захлопнула за собой дверь, словно за ней гнались. Нужно было успокоиться и собраться с мыслями.
Идея сдать чужую кровь для анализа посетила Надю уже давно. Она обдумывала ее с разных сторон и пришла к выводу, что это может получиться. Оформлением медицинских книжек занималась получастная компания при Центре переливания крови. Они брали кровь у желающих, делали анализ, у них же можно было пройти медосмотр, но это стоило дорого. Поэтому народ предпочитал сдавать кровь и проходить врачей бесплатно в поликлинике, а к ним привозить справки и пробирку с кровью.
Вот этим Надя и хотела воспользоваться – привезти чужую кровь в пробирке со своим именем, а потом уже пройти врачей, если получится афера с кровью. Пробирку ей удалось добыть еще во время прошлых безрезультатных попыток получить медкнижку, а правильно подписать ее не было проблемой. Дело оставалось за малым – уговорить кого-нибудь сдать кровь. Вот только кого? За такой финт можно было сесть в тюрьму лет на пять. Она хотела попросить Свету, но не решалась. У нее семья, двое детей, стыдно так подставлять подругу. И вот такой подходящий случай. Умершей девушке уже ничего не навредит, а Наде ох как нужна эта медицинская книжка.
Вкусный кофе с молоком и шум улицы, доносившийся из приоткрытого окна, немного успокоили нервы. «Это шанс наконец устроиться на постоянную работу, и я его не упущу. Все решено. Сейчас переоденусь, перелью кровь в пробирку и пойду на остановку. Там встретимся со Светой, доедем до метро, попрошу ее подождать меня в сквере, а сама отправлюсь в Центр переливания крови», – сказала себе Надя вслух, набираясь решимости.
* * *
Здание Центра переливания крови приютилось между станцией метро и железной дорогой. Мрачное серое трехэтажное строение навевало безнадежность и печаль, хотя должно было бы рождать надежду. Вход в отделение платных услуг располагался в торце. Там собралось несколько человек, но оказалось, что все пришли получить результаты анализа.
Тугая железная дверь открывалась на себя и пыталась ударить каждого заходящего. Прямо напротив двери возвышался ресепшен, за которым восседала утомленная жизнью работница неопределенного возраста в белом халате – Лариса, ассистент, как гласил бейджик на ее груди. Надя побывала в этом центре уже несколько раз и прекрасно знала расположение кабинетов, но сейчас на нее напали сомнения, так что она в нерешительности озиралась по сторонам, делая вид, что растерялась, и оттягивая реализацию своего плана.
– Вы что хотели, женщина? – ассистент Лариса подняла на Надю равнодушный взгляд.
– Здравствуйте. Мне бы кровь сдать на медицинскую книжку. Можно?
– Вы на время смотрели? Мы берем кровь только до десяти часов утра и строго натощак. Вы натощак?
Вот о чем Надя не подумала, так это о том, была ли покойница натощак или плотно перед смертью поела. «Ладно, будь что будет. Если сейчас у меня эту кровь возьмут, значит, так тому и быть. Если нет, значит, не судьба», – подумала Надя, а вслух сказала:
– Извините, пожалуйста. Я не знала, что вы принимаете только до десяти. Вот ездила в поликлинику, сдавала кровь натощак, пока привезла, пока искала ваше здание. Может быть, все-таки успею, еще три минуты на моих часах до десяти осталось?
Лариса презрительно поджала губы, глянула на настенные часы, которые показывали без пяти минут десять, и согласилась:
– Ладно, сейчас напечатаю вам бланк анализа и квитанцию. Назовите ваши имя, фамилию, паспортные данные и адрес прописки.
Через пятнадцать минут Надя вышла из здания центра – взволнованная, но довольная собой. Маховики судьбы заскрипели, завизжали и навсегда изменили свой ход, но Надя об этом еще не догадывалась.