Походка расслабленная, а шаг твердый, уверенный. На губах добродушная улыбка, но взгляд жесткий, цепкий. И парень сам по себе рослый, плотный, и движения у него как у хорошо тренированного человека. Вряд ли он обычный мент, скорее всего опер.
Но для опера этот парень был слишком хорошо одет. Куртка у него неброская, но дорогая, наверняка брендовая. И джинсы с виду самые обычные, но наметанный взгляд может разглядеть в них прошлогоднюю коллекцию от Армани. И в ботинках угадывался стиль…
Парень шел прямо на Бориса. Вот он достал из кармана ключи от машины, нажал на кнопку, и с легким писком разблокировались замки стоящего рядом «Гранд Чероки». Машина не самая новая, но дорогая, с мощным бензиновым двигателем… Нет, этот парень не может быть опером.
Борис потерял к нему интерес, но сам попал под прицел цепких глаз. Парень подошел к нему и спросил:
– Вы что-то хотели?
А взгляд у него ментовской, иначе бы он и не заметил проявленный к нему интерес.
– Да вот смотрю на вас и не могу понять, опер вы или просто посетитель, – кивнул Борис на здание ГУВД.
– А если опер?
– Ну, есть один вопрос.
– По поводу? – Парень улыбался, но смотрел жестко, напористо. Взгляд его не предвещал ничего хорошего.
– Если вы не работаете здесь, то и говорить не о чем.
Парень кивнул, достал из куртки удостоверение и развернул его:
– Старший лейтенант Кустарев, оперуполномоченный уголовного розыска.
– Григорий Александрович, – успел прочитать Борис.
– Я вас слушаю. – Старлей свел руки за спину и чуть покачнулся на слегка разведенных ногах.
– Меня интересует гражданин Вербинский.
– А по какому вопросу? – Взгляд Кустарева стал еще жестче, улыбка с лица исчезла.
– По личному. Я представляю девушку Вербинского. Ее зовут Катя, фамилия Лемешева.
– Допустим.
– Катя считает, что Вербинский не виноват. И сам он говорит, что не убивал человека, в убийстве которого его обвиняют… В общем, мужчину мог кто-то другой добить.
– Да, и этот другой сидел в машине с женщиной, – усмехнулся старлей. – После того как Вербинский с подельником ушли, он вышел из машины и добил потерпевшего.
Борис растерялся. Он был уверен, что Семен убил человека, но ему хотелось провести по его следу Катю. Она должна была побывать на месте преступления, поговорить с женой покойного, увидеть его детей, прочувствовать всю глубину горя, которую принес в эту семью Вербинский, и понять, в какое чудовище влюбилась. Понять и отказаться от него… И вдруг выясняется, что Вербинский не убийца. Это удар ниже пояса…
– Да нет, это всего лишь домыслы. Угадай чьи? – усмехнулся старлей.
– Вербинского? – облегченно вздохнул Борис.
– Ужом вьется. Только у нас сковородка с высокими бортами, не выскочишь. Хочешь попробовать? – вкрадчиво глядя ему в глаза, спросил Кустарев.
– Я?! – встрепенулся Борис.
– Если ты от Лукомора, мой тебе совет: беги отсюда, пока цел.
– От какого Лукомора?
– А ты не знаешь?
– Боюсь, что я не из этой сказки.
– А из какой?
– Из Москвы я.
– Сами мы не местные? А вот Катя местная.
– Она у меня работает. Я заместитель директора мебельной фабрики, у нас салон при фабрике, там она работает.
– Заместитель директора? – Если Кустарев и поверил ему, то не очень.
– Вот! – Сначала Борис вручил ему визитку, затем показал водительские права.
– Мебельная фабрика «Рубикон»… Серьезное предприятие, – рассматривая права, кивнул опер.
– Да, представительства практически во всех регионах страны.
– Двадцать четыре года, и уже замдиректора.
– Отцовская фабрика.
– Знакомая ситуация… Значит, Вербинского вытащить хочешь?
– Ну а вдруг он не виноват?
– Странно все как-то… – Кустарев смотрел куда-то в сторону, но Борис буквально чувствовал его взгляд на себе. – Катя работает на тебя, а ты ее представляешь… Личный вопрос, говоришь?
– Я говорю?
– А разве нет? – удивленно вскинул брови старлей.
– Ну да, ну да, – вспомнил Борис. – Личный вопрос, было такое.
– Личный вопрос хочет вернуть Вербинского? А тебе это нужно?
– Катя не верит, что Вербинский убивал. Я хочу, чтобы она поверила.
– Теперь понятно, – кивнул Кустарев. – Где Катя?
– В машине, – показал Борис в сторону контрольно-пропускного пункта, за которым стоял его «Лексус».
– Даже не знаю, что сказать… Я работал по этому делу, опрашивал жильцов дома, возле которого… э-э… отличился Вербинский. Не скажу, что опросил всех, далеко не всех, – задумчиво проговорил старлей.
– Почему?
– А потому, что нашелся свидетель, который видел Вербинского. Он его уже опознал. Работу, разумеется, свернули… А может, кто-то и видел человека, который добил потерпевшего…
– А был такой человек?
– А вдруг? Вербинский не бил потерпевшего в кадык. И его подельник тоже не бил.
– Ну, это они так говорят…
– Говорят. Независимо друг от друга говорят. И показания сходятся в точности.
– Ну, они могли договориться заранее.
– Могли, – с интересом взглянув на Бориса, согласился Кустарев. – И возможность у них для этого была. И договор был – не сдавать друг друга. Поэтому и не рассматривается версия с третьей стороной дела. Вербинский за убийство отвечать будет… А вдруг все-таки был добивающий?
– Но ты же в это не веришь.
– Не верю. А сомнения есть… И желание есть – пройтись по адресам. Вдруг кто-то что-то видел…
– Я сам собирался пройтись.
– Зачем?
– Ну, чтобы Катя убедилась.
– Я смотрю, ты настроен решительно, замдиректора, – покровительственно усмехнулся Кустарев.
– Очень.
– Ну да, Катя красивая девушка, не вопрос. Я тебя понимаю…
– Могу составить тебе компанию.
– Без полномочий нельзя.
– Я представлюсь адвокатом Вербинского. Практика у меня есть. Я юридическую академию оканчивал, Кутафина.
– И у меня юридическая академия. И отец у меня в большом бизнесе. Я бы тоже мог быть сейчас замдиректора. Но я здесь, и мне нравится…
– Может, и мне понравится?
Кустарев улыбнулся, не размыкая губ, и протянул Борису руку. Дескать, дерзай, парень.
– Кстати, мне тоже двадцать четыре, – замысловато усмехнулся он.
– У нас много общего.
– Даже больше, чем ты думаешь. Я тоже в Катю Лемешеву влюблен.
Борис остолбенело уставился на опера. Парень он симпатичный, с крепким стержнем внутри. Девчонкам такие типажи нравятся… Только конкурентов ему сейчас не хватало.
– Шучу, – широко улыбнулся Кустарев, обнажая белые ровные зубы, и легонько шлепнул его ладонью по плечу.
– Ну, в Катю трудно не влюбиться, – успокаивая дыхание, проговорил Борис.
Старлей поднял правую руку, отвел рукав куртки, глянул на часы.
– Если есть желание, можно съездить на Смоленскую прямо сейчас.
– Есть желание, – кивнул Борис. – И намерение.
– Ну, тогда за мной, – Кустарев кивком показал на свою машину.
Борис озадаченно ущипнул себя за кончик носа. Может, зря он ввязался в это дело? Что, если Семен Вербинский действительно не виновен в убийстве?