Алиса: погреб, съемная квартира
Время давно перевалило за полночь, а Радомир так и не вернулся. Я проснулась в погребе без окон, Мецтли сопела в ногах, Химичок уютно окопался под уголком пледа на груди. А телефон показывал одни тройки, так что я не сразу сообразила, что происходит.
– Неужели уснула на зачете? – пробурчала, протирая глаза. – Тьфу, я давно не студентка. И больше не аспирантка.
Кожу на плече немного стянуло, но боль отступила. Рана выглядела маленьким недоразумением – снадобье хорошо справилось с задачей. А я бросила хищный взгляд на баночку с его остатками, притулившуюся на столе.
– Биохимия всему голова! – пропела я, усаживая Химичка на плечо.
Сонная нега вмиг испарилась. Драная блузка полетела в мусорную корзину, я обмоталась пледом и, потирая руки, окунулась в мир атомов и молекул.
Гены охотника и волшебная мазь точно не умели вытворять чудеса. Материя в любых реакциях преобразовывалась только строго следуя закону сохранения энергии – единственному физическому закону, который никогда не нарушался и не вызывал сомнений. А значит, и дыра в моем плече затянулась без помощи волшебства, а с помощью объяснимых механизмов.
– Безумно увлекательно!
И я с головой погрузилась в интереснейшую головоломку. К шести утра погреб напоминал минное поле. Только теперь я поняла, почему в академии мне выделили большую одиночную лабораторию с двумя окнами – научный руководитель всегда подмечал масштаб бедствия при моей работе. Я заняла все имеющиеся склянки, заставила ими поверхности и пол и вознамерилась опробовать некоторые препараты на живых тканях.
– Ты и так странненький, – отмахнулась от Химичка, который сполз по руке на стол и царапал лапкой пузатую колбу. Я задумчиво уставилась на Мецтли. – А ты, подруга, спи спокойно. Возьму помидоры. Снятые с куста плоды обходятся без подпитки корней, в клетках продолжаются биохимические реакции. Более того, внутри созревает новая жизнь. К весне семена прорастут прямо в семенных камерах.
Не знаю, что поняла собака, но резво спрыгнула с дивана и ткнулась под него носом. Именно туда брат затолкал ящики с томатами. Мецтли поскребла лапой и ухватила зубами румяный бок. Во все стороны брызнул алый сок, морду украсили зеленоватые бусинки недоспелых семечек.
– Пчхи! – совсем по-человечески заявила Мецтли, но добычу не выпустила, пока не ткнула помидор прямо мне в руки.
– Будь здорова. – Я слегка опешила и заторможенно потрепала собаку по голове. – Ты умничка. И как поняла-то?
Мецтли снова чихнула, фыркнула и принялась облизываться. А я разрезала помидор, вдохнула маслянистый аромат кисло-сладкой мякоти и провалилась в очередную яму забвения – научные поиски, сродни творческому запою.
Очнулась только когда решила добыть немного собственной крови, чтобы понаблюдать действие препарата на ней. Вспомнила про кровь Тристана в холодильнике, про кровь Лизы, которую прихватила из вузовской лаборатории. Расстроилась, что еще не набрала крови Радомира, да и занялась совсем не тем, чем собиралась.
Ведь необходимо найти компонент, который так привлекает вампиров ко мне и брату!
– Радомир! Десять утра! – спохватилась я, суетливо закупорила пробирки и выскочила на лестницу, чтобы поймать сигнал мобильной связи. Трубку он не брал, а я в отчаянии кусала губы и набирала номер снова и снова. А в итоге плюнула и отправила сообщение в мессенджере.
Куда же ты подевался? Неужели обиделся на мои слова? Нет же, ты не злился перед уходом. Просил прощения и обещал вернуться с перекисью! Мы же планировали ночевать дома. Что-то случилось!
Легкая пушинка, которая всякий раз в присутствии Радомира щекотала в груди и приятно грела, ощерилась жесткими щетинками, царапнула ребра. Ноги налились тяжестью, во рту пересохло. Но прежде, чем бежать на поиски брата, стоило хотя бы переодеться.
Такси приехало достаточно быстро. Я заперла погреб и позвала Мецтли с собой.
– Пора привести себя в порядок и поесть, согласна?
Собака участливо фыркнула, будто разобрала каждое слово и проворно забралась в машину. За провоз пришлось доплатить. А я и не знала, что четвероногие друзья – камень преткновения между таксистами и владельцами собак, даже карманных. Но спорить не стала, очень уж хотелось поскорее добраться до съемной квартиры, которую мы теперь делили с Радомиром.
У подъезда я подождала, пока Мецтли сбегает по своим делам. Отсутствие блузки под пальто слегка нервировало, зато, когда кулон начал нагреваться, по коже сразу разбежались жгучие искорки.
Такое не пропустишь!
И пока я озиралась по сторонам, пальцы снова набирали номер Радомира. Балконные окна на нашем этаже выглядели целыми, кусты во дворе почти облетели и не спрятали бы за тонкими ножками даже исхудалого поганца. А потому мне мерещились тени за потертыми углами домов, на соседних крышах и под днищами припаркованных автомобилей.
– Домой! – скомандовала я собаке, зажмурилась и поскорее заскочила в подъезд. А попала в чьи-то жилистые пальцы. – Святое железо! Пусти!
Дверь захлопнулась, но темнота точно скрывала вампира. Кулон раскалился сильнее, готовый прожечь новую дыру рядом с арбалетной раной. Мецтли не ждала приказов, серым призраком проскользнула за спину нападавшему, только клацнули ее зубы перед тем, как ухватить его за ногу.
– Это Эб! Я с миром! – завопил он.
– Ага, нашел дурочку! – прорычала, выпутываясь из захвата, и с размаху ткнула гада здоровым плечом. Субтильный вампир устоял, но проход к лестнице освободился, и я поспешила наверх.
Запрусь и наемся чеснока! Чтобы им всем противно стало!
Несмотря на повисшую на голени собаку, Эб был проворнее меня и догнал около окна между первым и вторым этажом, ухватил за локоть и потянул на себя. Я нащупала в кармане ключи и с размаху заехала острым краем ему по щеке. Попутно задела керамический горшок с фиолетовой традесканцией. Он грузно стукнул меня по коленке, а затем с характерным дребезгом разлетелся на мелкие осколки. Влажные комья земли присыпали носки ботинок и терракот напольной плитки. Ветвистые побеги подъездной растительности расползлись по куче, словно вены по натруженным рукам.
Чтобы не завопить, я поджала губы и наморщила лоб. Эб осторожно отпустил меня, растирая щеку, которая ни капельки не пострадала.
– Больше всех досталось традесканции, – для чего-то прокомментировала я.
А Эб вдруг пошатнулся и будто только сейчас заметил Мецтли, не ослабляющую хватку.
– Бухгальер. Настоящий. Невидимый дух принимает любой облик?
– Ага. Ага. Нет.
– Лиза на территории охотников. Я кое-что узнал.
– Ик!
Да что ж такое? Теперь и при упоминании подруги будет случаться приступ икоты?
– Ты отличная собеседница, – похвалил вампир. – Но…
Пошатнулся и чуть было не свалил очередной горшок с подоконника, ухватился за стену, но рухнул на колени и пополз вверх по лестнице. Как раз в этот момент одна из дверей на втором этаже открылась. Соседка, вооруженная розовой пластиковой лейкой, разъяренно уставилась на кучку земли, жутковатое растение у меня под ногами и приготовилась проучить хулиганов.
Эб как раз дополз до площадки, как заправский котик, жаль, что не мяукнул, и попытался протиснуться мимо озверевшей женщины. Она тюкнула его лейкой по загривку.
– И-и-и, – жалостливо протянул поганец и приготовился протянуть ноги.
Но воинственная садовница не позволила ему так легко отделаться. Лейка наклонилась, и из тонкого носика потекла вода прямо за шиворот черной кожаной куртки с потертой меховой оторочкой.
– А-а-а-у-у-у! – уже ближе к кошачьему завыл Эб.
Мецтли проводила его скорбным взглядом. То ли она жалела Эба, наблюдая его мучения, то ли жалела, что не добила. Промокший вампир подволакивал покусанную конечность и настойчиво карабкался на следующий этаж. А соседка заметила меня в самом центре безобразия и ринулась навстречу.
– Да что же это делается?! – ожидаемо завопила она с истеричными нотками. – Милую девочку-соседку прогнала. Небритого мужика приволокла. С огромной псиной! На дорогущих «Теслах» каталась с другим. Теперь притащила третьего – вандала и пьяницу! Дальше-то что?
– Ик! – опешила я.
– Небось и учебу бросила? – добила местная сплетница.
А я на автомате кивнула, еще раз икнула, перешагнула через монструозное растение и выдала:
– Осталось спасти мир. Пойду, а то котик голодный.
Тьфу, Эб! Пора вытурить Эба из подъезда, пока он не свалился без чувств. А то придет в себя и подкрепится оскорбившей его достоинство теткой.
– Я подмету! – бросила, перегибаясь через перила уже с четвертого этажа.
Поганец дополз до моей двери и плюхнулся на коврик. Я ткнула его мыском ботинка, огляделась по сторонам и попыталась оттащить в сторону. Несмотря на внешнюю худобу, он оказался очень тяжелым. Я в отчаянии покосилась на лестницу и, сцепив зубы, кое-как перевалила бесчувственного вампира через порог квартиры.
Со мной два бухгальера и кулон. Уж с одним монстром точно справлюсь!
Пока он не очнулся, я срезала с балкона бельевую веревку и сунула под нос Мецтли.
– Слюнявь. Или как там это делается? Охотница-самоучка – это еще хуже, чем советы с мамского форума.
Времена, когда мы делили жилплощадь с Лизой постоянно всплывали в голове. Все-таки мне не хватало ее безбашенности и некоторой беспечности. Даже ее нарочитой вредности порой не доставало. Мой новый круг общения теперь действительно состоял из мужчин. Их внимание не заменяло женскую дружбу.
Мецтли охотно пожевала веревку и сложила к моим ногам. Я замотала Эбу руки и ноги, понадеявшись, что слюна бухгальера сдержит его лучше, чем незамысловатые узлы. Специальных и особо крепких я не знала. Оставила собаку сторожить пленника, а сама спустилась с веником в подъезд к разбитому горшку.
Моя помощь не понадобилась. Кровавая традесканция исчезла, пол блестел, словно вылизанный, и больше ничто не напоминало о недавней потасовке.
– Ну и ладно, – известила я Химичка. – У нас есть дела поважнее.
И, пока вампир не очнулся, отправилась в душ. А вместо строгой блузки выискала в недрах гардероба корсажный топ. Кулон опустился в ложбинку на груди и покалывал кожу – больше ему ничего не мешало даже после одевания.
Вот и хорошо, что последняя вещь из академического прошлого испортилась. Я – охотница! Не совсем на вампиров, скорее, на беспредел и на загадки собственного прошлого. Но это не мешало мне сменить образ. Давно пора. Кто бы что ни говорил, будто внешний вид не имел значения, но он напрямую отражал внутренний. Сегодня я прочувствовала это на себе. Больше никаких сорочек и безликих маек!
– Лилька никогда не пряталась за строгими рубашками, – пожаловалась питомцам. Хомяк сидел на спине у собаки, оба внимательно разглядывали мое глубокое декольте и обтянутые черными джинсами ноги. – А казалось, что и поучиться у нее нечему. Есть, еще как есть.
– Каждый человек, встреченный нами на жизненном пути, послан нам для чего-то, – нравоучительно прокряхтел из прихожей Эб. – Лиза не случайно унаследовала дар Ирис. Он был ей необходим. Именно ей.
– Невиданная щедрость, – огрызнулась я. – Моя лучшая подруга больше не человек.
– А кто же? Ты тоже не совсем обычная девушка.
– Я…
– Алхимик. Ты талантливы алхимик.
– С чего вдруг ты сменил пластинку? Еще пару дней назад ваша шайка собиралась выменять меня на Лизу. Думаешь, что польстишь мне, и я сама сдамся в плен?
– Ирис охотилась на студенческой вечеринке не потому, что собиралась наткнуться на арбалетный болт, – увернулся Эб от ответа. – Ее тянуло туда на грани между безумием и наваждением. Кровь того парня раззадорила группу. Твоя кровь привела нас в здание академии.
– Жажда. Голод. Развлекаетесь вы так. – Я пожала плечами. – Это не оправдание.
– Я и не собираюсь оправдываться за то, что ем, чтобы жить, за тело, которому годится только определенный вид пищи. Я о другом. Твоя кровь пахнет слаще, но Ирис укусила именно Лизу. У каждого свой путь.
– То есть, в нападении на студентов замешана моя кровь?
– Ты вообще слушала?
– Зачем ты меня караулил, Эб?
– Развяжи, – бросил он и замолчал. Я привалилась плечом к двери между прихожей и комнатой и приподняла брови. – Мне нужна твоя помощь, охотница, – признался вампир. – Если тебе небезразлична судьба Лиз.
– Лиз?
Эб молча закатил светлые холодные глаза, которые не сочетались с темными каштановыми волосами. Он весь выглядел несуразно. Ладони, как и ступни казались слишком крупными для его худобы.
– Я уже говорила, что ищу ее.
– Я ее нашел. Она у охотников. Мне не пройти. Но тебя ведь пропустят свои.
Не думала, что дождусь информации от восточной группы быстрее, чем от Тристана или Радомира.
– Не мои, – процедила сквозь зубы.
– Они торжественно передали Лизу группе, разыграли перед нами спектакль, а через несколько дней забрали. Натанг отнес ее им. Думаю, они хотят отделить дар Ирис. Изучить, разлить по пробиркам, законсервировать в формалине.
Ох, если бы ты знал, Эб, чего они хотят на самом деле.
– Им плевать на дар. У меня в лаборатории кипит заменитель крови, – приоткрыла я часть правды, ведь сама боялась признать очевидное. – Лизу забрали на опыты.
– Так и я про то. – Он запыхтел и повернулся на бок, протягивая ко мне руки. – Вытащим ее оттуда.
Радомир: подвал дома на территории охотников
Вампир вальяжно прогуливался по территории охотников с кофейными стаканами из местной пекарни.
Издевался над охотниками или перекусывал сладкой кондитершей и случайно прихватил?
– И ты тут? Идиллия, – прокомментировал поганец. – Vita sine litteris mors est (Жизнь без науки – смерть (Латынь)).
– Радомир принес образцы, – отозвалась Лилия. – Как вы и просили, Руслан Игоревич, сам он тоже тут.
Руслан пошевелил носом, будто пробовал мой запах, но ничем не выдал удивления. Гад наверняка догадался, что пустить меня в логово Белоусовых велел Тристан.
– Тащи на производство, раздели на пробы. Часть забери в академию. Сейчас покормлю наших птенчиков и подойду.
Он усмехнулся себе под нос и принялся отпирать засов в противоположном конце коридора. Лилия утянула меня в зал с блестящими чанами и стеклянными колбами, соединенными между собой пластиковыми шлангами. Хотя мне больше хотелось узнать, кого решил навестить Руслан.
– Давай бактерии. – Лилия приняла выжидательную позу и подставила раскрытую ладонь. – И пробирку с заменителем.
Швырнул плоскую баночку, обмотанную скотчем, как можно небрежнее и нагло подметил:
– У вас не хватает основного компонента.
Белокурая охотница притворилась, что не услышала сарказма, и внимательно всмотрелась в пушистый налет на стенках склянки. Кинулась к микроскопу, который пристроился на блестящем столе, похожие показывали в фильмах о патологоанатомах. А я оглядел кирпичные стены, точно такие же как в моем погребе, ряды громоздких стеллажей с опечатанными бутылками из темного матового стекла и вздрогнул от неожиданности, когда Лилия все-таки ответила.
– Сейчас в супермаркетах все полки завалены помидорами, – отмахнулась она, будто звуковая волна долетела до ее уха только теперь.
– Да-да, и железо святое, ни один вампир не прикоснется, – припомнил я, запахивая куртку.
Тут-то он и вернулся. Самодовольный, с безумным блеском в кофейных глазах.
– Ну посмотрим, – Руслан хлопнул в ладоши и присоединился к Лилии у микроскопа. – Угу. Штамм отнеси в академию и сделай посевы. Тут необходимо оборудовать специальные камеры.
А потом Руслан резко, неестественно вывернул голову, впился взглядом в мою шею и быстро преодолел разделяющее нас расстояние. Крылья его носа затрепетали, вампир облизнулся. Перстень разогрелся до неприятной температуры. Я выставил руку вперед и отступил к дверям.
– Ты заманила меня? Вы оба! Точнее, все трое! – наконец сообразил я, что попал. – Четверо!
Им всем нужна была моя кровь для исследований и бесчеловечных экспериментов! Сумасшедшие, увлеченные алхимики и древние чокнутые вампиры! Святое железо!
Стрелой вылетев в коридор, я помчался к лестнице, но внезапно затормозил. Из-за ближайшей двери послышался до боли знакомый голос. Я чуть не заорал в ответ, но вовремя осекся. На пятки наступали Руслан и Лилия.
– Дери вас бухгальеры! Руслан! Какого хрена?! – Железо заглушало голос Северины, но за стеной точно находилась моя возлюбленная.
В дверь с той стороны врезалось что-то тяжелое. Я инстинктивно отпрянул. Лилия выругалась под стать портовому грузчику и растерянно потянулась к засову.
– Я говорила, что надо держать их отдельно?
– Девчонку полезно поставить на место, – прорычал Руслан. – Не открывай. Пускай разбираются сами. Я их предупредил.
– Нам нужны добровольцы. А воспитание юнцов в график испытаний не вписывается, – раздраженно фыркнула Лилия, но открывать комнату передумала.
– Эй! Быстрее!!! – истошно завопила Северина. – Ты не говорил, что так будет! Руслан! Если она сдохнет от твоей отравы!..
Дальше пошли непереводимые ругательства то ли на латыни, то ли на другом незнакомом мне языке. А я голыми руками откручивал гайку, удерживающую засов. Лилия колупала защелку с другого края. И уже через мгновение Руслан пнул створку ногой и первым влетел в темницу.
На полу валялись щепки от стула, там же корчилась Лиза. Ее голова лежала на коленях у Северины. В комнате были и другие вампиры, но только открылась дверь, они расползлись по углам, как тараканы. Перстень с небывалой силой обжег палец, и я сдвинул его на среднюю фалангу.
Святое железо! Да понял уже, что рядом вампиры, хватит!
– Я велел не давать ей ничего, кроме воды, – опасно прошипел Руслан на пределе слышимости.
И тут Северина подняла голову, открыла рот, – собиралась возразить – но так и замерла. Наши глаза встретились. Клятый артефакт соскочил с пальца, звякнул о плитку и покатился под стол.
Вампиры встрепенулись, будто с каждого слетел тугой намордник. Даже Лиза внезапно села, пошатнулась, дернулась ко мне.
– Радомир. – Она удивленно похлопала ресницами. – А я тебя узнала. Ты теперь так вкусно пахнешь! Радомирчик, нямка, иди ко мне.
Лиза глуповато хихикнула и вмиг очутилась рядом, повисла на шее.
– А ну в сторону! – пробрал морозом грозный возглас Северины. Моя вампирица ловко отпихнула соперницу. Но сзади уже налетели два парня. Сбоку напрыгнула невысокая девица с вихрами и сразу вцепилась зубами мне в запястье.
– Да повесь ты уже кольцо на цепочку и носи на шее! – истерично завопила Лилия.
Столько живых эмоций я прежде от нее не видел. Охотница вынула из сапога изогнутый нож кукри и полоснула одного из нападавших. Тот взвыл, но вместо того, чтобы забиться обратно в угол, вгрызся мне в шею. Я двинул ему в живот, но челюсти сжались сильнее.
– Руслан Игоревич, и чего вы стоите столбом? – вызверилась Лилия и продолжила колоть поганцев.
Они толкались, пытались отпихнуть друг друга, но каждый держал крепко. Третий впился в ногу, прокусил джинсы под коленом. Я завалился навзничь, придавил его всем весом. Но поганец лишь перехватился поудобнее.
Сквозь пульсирующую боль я замечал, как Северина боролась с Лизой. Как девчонка яростно воевала за возможность испить моей крови, как ожесточенно моя возлюбленная оттаскивала ее прочь. Как наливались красным пламенем ее глаза, видя, что остальные поганцы уцепились мертвой хваткой.
Огонь. Кровь. Северина. Боль.
– Руслан!
Руслан.
Взор заволакивает тягучим вишневым туманом.
– …Руслан. У их крови будет достаточно сходства. В прошлый раз я допустила ошибку, мне больше не подчинялась алхимия. Став вампиром, я потеряла дар созидания. – Женщина медлит. Ее голос кажется смутно знакомым. Я силюсь разобрать его, но красная пелена давит, мешает сосредоточиться.
– Я не отдам тебе сына, – надломлено произносит другая. – И не смогу смотреть ему в глаза, зная, что он предназначен тебе. Уходи!
Отчаяние. Страх. Неверие.
– Это должна сделать ты. В тебе горит творческая искра. Если проведешь ритуал правильно, он будет жить.
– Нет.
– Тогда я найду способ «уговорить» тебя иначе.
Рядом потрескивает огонь. Рука в руке, щека к щеке. Мама шепчет на ухо:
– Люблю тебя и всегда буду любить. И сделаю, как лучше. Она тебя не получит. Только ты делай, как велю, Радик.
Радик. Радио. Долгий миг звучит мелодия из старинного кинофильма «Семнадцать мгновений весны». Она переносит в черно-белую ночь. Выцветшую, стертую.
Весна, на улице прохладно несмотря на высокий костер. Мама обливает меня водой. Мы закаляемся и зовем силы природы. Ведь я чувствую землю босыми ногами. А мокрыми волосами играет ветер. Я люблю ее, но отчего-то щемит сердце. Она смотрит на меня, как на беспомощного младенца, а мне уже скоро девять, девятнадцать, двадцать девять…
И я точно знаю, что очень сильный, такой же как моя мама – охотница на монстров. И умный, такой же как мой папа – простой человек.
Вдруг земля и ветер меняются местами, а огонь пляшет по коже, срывая с губ крик.
– Всегда доверяй, – напоследок шепчет мама.
Доверяй. Доверяй. Доверяй.
Вампирица. Я узнаю ее по хитрому блеску в глазах, по шальной улыбке, по тонким прохладным пальцам. Она кусает. Появляются другие, впиваются в руку и ногу, тянут соки.
Рык. Истошный вопль. Отчаяние. Все мелькает. Вишневое платье, ровный срез коричневых волос, глаза. Ее глаза – совсем другие, не такие, как у той злюки – как граненые стаканы с чаем в поездах дальнего следования. Прозрачные, теплые, уютные. Вокруг нет больше монстров. Только тепло. Губы на запястье. Под коленкой. У щиколотки.
– Так быстрее заживут раны, – шепчет она, и грубый шрам на ее щеке смешно шевелится, как гусеница бабочки-белянки, посаженная на ладонь. – Живи, Радомир.
Доверяй. Доверяй. Доверяй.
И я верю. Верю, что надо жить.