«Плывут облака и не знают,
Что на земле я мечтаю
Облаком стать
И бесплатно летать».
Записал Кроки свой стишок на клочке газеты «Лесные сплетни», в которой был объявлен конкурс «Поэт леса». Победителю помогут издать книгу за Золотым Оврагом, а это, конечно, безусловный успех и признание в будущем. Кроки решил попробовать свою удачу и поучаствовать в конкурсе. Но рифма как-то не плелась и вдохновение Кроки совсем сникло.
«Эх, написать стих такая малость, а как много труда требует», – Кроки нервно теребил лапами свои уши. Он хотел написать такой шедевр, чтобы наверняка победить других стихоплетов. Он перебирал в голове всевозможные темы.
«Про маму написать? Но я не испытываю особенного чувства к своей родительнице, ведь она бросила меня совсем малышом без зазрения совести в своих косых глазах. Про Родину? Про лес? Про любовь? Что можно сочинить про то, что тебе неведомо. Чему посвятить свои пустые думы?»
Грустно было в норе и одиноко. Кроки вертел карандаш, не решаясь начать первую строчку. Вдруг ему подумалось: «Ну отчего я не родился пчелой? Пчёлы никогда не одиноки. Их всегда много в улье. Хоть каждый занят там своим делом, но всё равно все заботятся о благе друг друга. Пчеле хорошо. Целый день ройся в цветках, собирай нектар. Целое лето летай себе в тепле, ни зимы тебе, ни морозов. А потом всем добро пожаловать в пчелиный рай. Хорошо быть пчелой, а главное, сколько пользы и блага от мёда, который умеют делать только они. Да, пчела – исключительно уникальное создание. Решено! Надо сочинять про пчёл, про мёд и нектар жизни. А название будет незатейливым. Просто „Баллада медведя“ или что-нибудь в этом роде».
«Эй, Кроки, выходи в снежки играть и зайца снежного лепить!» – послышался голос снаружи.
«Да это же Парлизан!» – пронеслось в голове кроля.
Это действительно был доблестный Парлизан. Сын покойного суслика Доминиана.
«Парлизан, дружище! Какими судьбами? На каникулы пожаловал в родные леса?» – обнял Кроки друга.
«Нет, насовсем».
«Как насовсем? Уже отучился?» – удивился кроль.
«А что там учить? Я и без них все знаю», – махнул лапой Парлизан.
«Что ж ты там изучал?»
«Отечественные и зарубежные религии», – последовал ответ.
«Ааа. Серьёзные науки, должно быть», – почесал затылок Кроки.
«Не такие серьёзные, чтобы протирать штаны шесть лет».
«Так, как же ты так быстро выучился, если шесть лет?»
«Да ну их! Выгнали меня».
«Да за что же?» – обалдел кроль.
«С профессором зарубежных религий был не согласен. Противный такой кот в берете. Ну всех достал. Он мне одно талдычит, а я ему в морду пяткой, чтобы не препятствовал каждому иметь своё собственное мнение. А он в меня когтями. То ещё погромище было. Вообщем, выгнали меня без позора. Чтобы я не пожаловался на заведение, в стенах которого мне причинили физические увечья когти религиоведа, выдали мне диплом негосударственного образца об успешном окончании курса и выпроводили с миром».
«Ну хоть не зря проторчал там, ведь бумажку-то дали. И что ж ты теперь делать будешь?»
«Проповедовать существующие и не существующие религии всем желающим», – торжественно объявил Парлизан.
«Вот так проповедник объявился. Как многие прикроется своими бесполезными проповедями, притворяясь, что занимается особо важным делом», – подумал кроль.
«Ну давай слепим снежного зайца, как в детстве. Помнишь? Мы его слепим, а он нам удачу принесёт на весь следующий год», – предложил Парлизан.
И они принялись лепить из снега зайца.
«Не понимаю я тебя, Парлизан. Как проповедник может верить в то, что снежные зайцы могут приносить удачу? Это же прямо отрицается любой религией», – хотел покритиковать кроль.
«Ничего ты не петришь в религиях. Совсем темный. Сидишь в своей норе и не имеешь в своей голове вопросов о вселенской энергии мысли. Одна малюсенькая мыслишка может заставить двигаться материки! Во что поверишь, то тебе и будет!»
«Да ведь если бы знать во что верить! Что толку верить всякой там очередной брехне? Я вот решил, что лучше ничему не верить. Не хочу обманываться или быть обманутым. Очень неприятное послевкусие оставляет после себя легковерие», – возразил кроль.
«Ну, я не заставляю тебя верить или не верить. Это не моё дело вовсе, кто во что там верит. Только знаю, что вера помогает надеяться на лучшее, а это может даже жизнь спасти в один из тех ненастных дней, когда жить больше не хочется».
«А по мне так, вся эта новомодная теория о силе мысли и способности воплощать свои мечты через мысленные образы не более, чем очередное добровольное заблуждение. Кем-то уже написаны наши судьбы и жизни. Нам же досталось только всё это воплотить и прожить».
«Как в театре?»
«Именно! Только без репетиций».
Парлизан задумался, а потом сказал: «Какой-то заяц злой получился. Посмотри какой недовольный у него вид».
«А чем же ему быть довольным? Зима, холодно, а ему тут торчать на морозе до самой весны. Но по мне, так он расстроенный, а не злой».
«Нет. Такой заяц точно удачи не принесёт», – произнёс Парлизан и развалил зайца на куски.
После друзья отправились согреться и поиграть на пианинах к ежу, который как раз вычитал новый рецепт и был занят на своей кухне, где все булькало и шкворчало. Знакомство было кратким.
«Парлизан».
«Махпет».
«Да, я же вас помню! Вы у нас в школьной столовой на переменах пирожками с капустой торговали!»
«Очень может статься что, то был вовсе не я», – смущенно ответил ёж.
«Ну какая теперь важность в этих воспоминаниях? Ты бы ещё вспомнил, как твоя мама на свет появилась», – влез в диалог Кроки, боясь, что суслик ляпнет ещё какую-нибудь нелепость.
«Как это?» – озадачился Парлизан и замолк.
Кроль и суслик уселись за столом в скромной кухоньке ежика.
«Мороз крепчает. Зима настоящая. А я вот вычитал в газете про конкурс поэтов. Хочу поучаствовать», – начал разговор кроль.
«О, да ты стихи писать умеешь?» – удивился суслик.
«Главное для поэта – удачный выбор темы», – отозвался ёж.
«Я решил сочинять о пчёлах. Все, что придёт в голову всё в стих затолкаю».
«Главное, чтобы от сердца шло. Тогда и в других сердцах отзовётся эхом твой голос. Не тщеславься, если придёт успех», – говорил ёж.
«Да какое там тщеславие. Хоть бы не опозориться и на том спасибо».
«Эх, ёж, хорошо живёшь!» – неожиданно сказал Парлизан.
«Это правда, что хорошо», – отозвался ёж.
«Я в обратном смысле слова. Такая беднота у тебя в доме».
«Ты, что? Мы же в гостях! Не дерзи хозяину», – одернул Парлизана Кроки.
«А чтобы жить хорошо иметь много всего не надо. Для начала надо быть просто довольным тем, что у тебя есть», – ответил ёж.
«Вот, что верно то верно. Надо всегда быть довольным. Роскошь такое дело опасное. Ведь некоторые с ума сходят от роскоши, а другие ради неё убить готовы. Вот пастор Эдуардо сказывал мне, что роскошь схожа с ожирением. Можно жить с ожирением, но плохо это для здоровья жирняка и качества его жизни», – поддакнул Кроки.
«Я бы не отказался быть жирняком. Что ж так вкусно пахнет? Если я захлебнусь своими слюнями, то виноватым в моей преждевременной гибели прошу считать ежа», – пошутил Парлизан.
«Голубцы», – протяжно произнёс кроль.
«Голубчики отменные получились. Ну, давайте к столу», – сказал ёж и поставил на стол большую кастрюлю.
Ёж помолился перед тем, как положить первый кусочек еды в рот. Парлизан без всяких молитвенных прелюдий уплетал за обе щеки.
«Скажи мне кто твой друг, и я скажу кто ты. Теперь ёж подумает, что я такой же балбес, как этот бескультурный суслик. И зачем я только позвал его с собой. Надо было отделаться от него и идти одному. Конфуз какой вышел», – сокрушался кроль про себя.
«Я в следующий четверг отправляюсь в паломничество», – объявил ёж.
«Куда это?» – спросил Парлизан.
«В святой город Пепауана-Сити бич».
«Где это?» – поинтересовался кроль.
«Сам не знаю. Турфирма знает. Я по турпутёвке».
«Как не знаешь? Вот дела! Может, тебе туда и не надо вовсе, а ты поедешь. Приедешь и ужаснёшься. Да поздно. Приехали!» – хохотнул Парлизан.
«Нет. Там океан. Никогда океана не видел, а так хочется увидеть хотя бы раз», – мечтательно произнёс ёж.
Когда гости уходили восвояси. Ёж сказал Кроки: «Каждый становится похожим на своего друга. Внимательно выбирай себе друзей».