Кристалл Хранителя - читать онлайн

– Ты точно псих, – убежденно кивнула девочка. – Убедился? Теперь проваливай!

Я пожал плечами. Разговор пошел не в то русло, да и призрак опасности не представлял. Она ничем не поможет расследованию, хватит впустую тратить время. Я развернулся и направился в сторону двери, как услышал сзади окрик:

– Постой!

Уже коснувшись шершавой ручки, я обернулся.

– Ты студент? – поинтересовалась она.

– Совершенно верно, маленькая мисс.

Девочка задумчиво обошла вокруг меня, разглядывая, точно диковинную фигуру на полке музея.

– Обычный студент не стал бы влезать в библиотеку во время комендантского часа. Да еще и столь странным образом. Меня удивляет, как ты не навернулся и не сломал себе шею.

Стекающая с челки вода медленно обращалась в ледяную корочку, когда девочка подходила близко. Я старался не концентрировать на этом внимание.

– Сочту твои слова за комплимент. Теперь я понял, почему профессор ввел комендантский час. Чтобы исключить любую возможность встречи с призраком из библиотеки.

– Ты можешь мне помочь, – не вопрос, утверждение.

– Чем же?

– Убей одного человека.

– С какой это стати? – изумился я странной просьбе.

– Он мерзавец и насильник. Он убил меня и всю мою семью. Обрек скитаться по этой земле, а я так хочу снова увидеть маму! – из глаз призрака брызнули слезы.

Капли запачкали щечку малышки, хотели сползти вниз, однако им было суждено застыть на призрачной коже ледяными ручейками.

Я подошел к окну и промолвил:

– У тебя тут отличный вид.

Призрак присела на подоконник, неловко утерла слезы и взглянула в окно. Какое-то время она всхлипывала, а я любовался ночным Марбургом. Парочки спешат по домам, на соседней улице группа мальчишек играет с собакой. Псина громко лаяла на задорные провокации ребят, пока кто-то из соседей не прикрикнул на них. Веселье прекратилось.

– Расскажи немного о себе, – попросил я.

– Мы с мамой и папой выросли в деревне близ Ильбурга. Отец занимался фермерством. Он выращивал и помидоры, и турнепс, и картофель, и брюкву, а еще укроп, – призрачные пальчики загибались, образовав в итоге кулачок. – Также у нас были кустики черной смородины возле железной ограды. На ферме разводили кур, две коровы давали много молока, но маме приходилось рано вставать, чтобы их покормить, две свиньи в своем загоне…

– Хлеву.

– Да! И даже лошадь. Перси, так мы ее называли. Мама занималась шитьем, в основном брала заказы на платья и рубашки. Я же помогала родителям, чем могла. Училась в городской школе недалеко от дома, в свободное время гуляла с подружками. Все было хорошо, пока мама не познакомилась с одним человеком, очередным заказчиком. Он был крайне недоволен сшитой для него рубахой, и начались какие-то проблемы, о которых я мало что знаю. Потом все успокоилось. Только ненадолго. Один раз, когда отец уехал на ярмарку за семенами, – нужно было подготовиться к летней работе, – к нам заявился этот мужчина. Заказчик. Мама спрятала меня под кроватью и велела сидеть тихо и не высовываться, что бы ни произошло. Они так громко кричали, что я иногда закрывала уши руками. Оказывается, они какое-то время общались, и мама хотела сшить новую рубашку недовольному господину, чтобы не потерять клиента. Но тому уже не была нужна одежда. Ему понравилась мама, и когда она напрямую заявила, что любит мужа и не собирается изменять ему, мужчина принялся бить посуду в доме. В итоге он ушел, а когда вернулся отец, родители о чем-то долго разговаривали в спальне. Мне было страшно. Больше всего я боялась, что ужасный мужчина вернется, и молила Хранителя никогда не увидеть плохого человека. Мои молитвы не были услышаны.

Девочка сникла. У меня появилось желание погладить бедняжку по голове, но призрак ничего не почувствует. А я рискую подхватить обморожение.

– Он пришел через три ночи. С ножом. Отец пытался остановить его, но получил удар в грудь. Мы с мамой заперлись на втором этаже, в моей комнате. И тогда мужчина принялся ломать дверь сапогом. Мы выбрались через окно и спустились вниз по маленькой лестнице. Соседи подняли шум – это отпугнуло убийцу. Мы отправились в Клири, в старое семейное поместье. Я родилась в этой маленькой деревеньке, но позже мы переехали. Мне тогда и двух годиков не было.

Девочка перевела дух.

– Мама сказала, что плохой мужчина нас не найдет. Однако он все-таки отыскал нас через пару недель. Это случилось в конце июня. Вышиб входную дверь, мама… – призрак шмыгнула носом. – Мама ценой своей жизни освободила путь из дома, и я побежала в сторону города. Была ночь. Я пробиралась через колючие кустарники и жгучие ветви крапивы. Порвала платьице, исцарапала руки. Ноги горели, словно в огне, и покрылись мелкими пупырышками. Вскоре я поняла, что мужчина преследует меня. Ускорилась. Мы играли в кошки-мышки в том лесу, и я скулила от страха, продираясь через поля кустарников. В конце концов, он догнал меня, убил хладнокровно, как маму, как отца. Но дух мой не отправился в угодья Хранителя, а остался на земле. Тогда меня встретил профессор Гарлоу. Он – хороший человек. Спокойный, рассудительный, уверенный в себе. Успокоил меня, привел в чувство, и разрешил жить в библиотеке, прознав про мою любовь к книгам. Я очень благодарна ему. Мне здесь нравится…

– И всегда есть чего почитать, – добавил я.

– Ага. Профессор Гарлоу объяснил, что мое появление связано с неизученной таинственной аномалией Кристалла. Сказал, что я попала в область действия артефакта, когда меня убил злой человек.

Я подивился тому, насколько девочка из Клири хорошо помнит те события. Призрак продолжала:

– Я знаю, что убийцу зовут Эдвард Рич. Он сейчас в городе, работает на Главном Рынке. Продает шелк. Профессор строго-настрого запретил мне покидать стены университета, так что я не могу до него добраться. Ты похож на человека, способного сделать это. Хватит врать, что ты просто студент! Такие не носят магические побрякушки на пальцах! Да-да! Думаешь, я не заметила перстня? Он переполнен магией, я вижу эти вибрации.

– У тебя очень серьезная просьба, – с расстановкой произнес я.

– Сделать мир чище на одного негодяя – это благородная просьба. Человек, разрушивший мою жизнь, достоин того же. Разве ты не согласен?

– Откуда у тебя информация о нем? – я настроился на деловой лад.

– Считай это одной из моих способностей.

– Мне не подойдет твой ответ.

– Да какая тебе разница? – вспыхнула девочка. – Я услышала имя из разговора родителей, и знаю, что тот до конца ноября останется в Марбурге.

– Я посмотрю, что можно сделать.

– Эван, – девочка посмотрела на меня снизу-вверх. – Убей его, пожалуйста.

Я ничего не ответил. Добрался до выхода из комнаты, потянул на себя скрипучую дверь и услышал слова призрака.

– А как ты отсюда выбираться будешь?

– Как раз над этим размышляю.

– Ярусом ниже, за стойкой, есть коробочка с магической печатью. Прикоснись к ней перстнем и сможешь управлять замком библиотеки.

– Уверена, что эти два артефакта сочетаются?

У меня были случаи, когда «побрякушки» выкидывали неприятные фортели при взаимодействии друг с другом.

– Да! Я вижу магические эманации, они будут работать вместе.

Девочка оказалась права. Я с легкостью открыл створки, а затем запечатал их, как ни в чем не бывало.

Возвращался в общежитие, думая о том, что Джером Голдинг ошибался, написав в произведении, что у мертвецов нет эмоций. Вспомнил слезы на щеках новой знакомой, всхлипывания и любовь к родителям. «Я так хочу увидеть свою маму», – звучали слова в голове. Я выясню, кто такой Эдвард Рич, и за что он уничтожил эту прекрасную семью.

Шумно.

Я пришел на рынок после окончания последней лекции и уже на входе столкнулся с небольшой давкой. Торговец крайней палатки распродавал различные изделия из фарфора по годным ценам, так что возле него собралась толпа зевак.

То свирепеющий, то стихающий ветер трепал грубую ткань шатров и стенки палаток, гонял по тротуару крупицы пыли, развевал капюшоны прохожих. Со стороны центра Главного Рынка доносилась веселая музыка и восторженные возгласы. Там, на специальной площадке, любят устраивать шоу акробаты и фокусники на потеху собравшейся толпе. Рядом протопала великанша, обремененная немалым весом покупок.

Отовсюду слышались крики зазывал.

– Бакалея! Качественная бакалея! Сахар, соль, пряности… Подходите, не стесняйтесь!

– Эти сигары доставлены из самого Чеви! По лучшей цене!

– Мед! Чистейший мед! Очень полезен для здоровья.

– Купите гончих вернерской породы! Собаки молодые и умные! Возьмите с собой на охоту, и эти красавцы угонятся за самой прыткой ланью!

– Книги!

– Куры, бараны, свиньи!

Запертая в клетках животина, голосила под аккомпанемент хозяину на своем зверином языке.

Палатка продавца ткани оказалась большой и многокамерной, найти ее труда не составило. Магазин пользовался популярностью среди рукодельниц. Дамы подбирали разномастный товар, а я поманил консультанта – визари со сложенными за спиной крыльями.

Ученые доказали, что эта раса появилась в Салии первой. Внешне визари выглядят довольно отталкивающе, однако из-за постоянного соседства с ними даже самый манерный брюзга перестанет кривить нос, завидев крылатое создание. Их голова вытянута вперед, мутно-зеленый наружный покров испещрен уродливыми шершавыми наростами, которые грубеют с каждым годом. Раз в пять лет визари сбрасывают старую кожу и в течение трех дней на защитной мышечной пленке вырастает новая. Нижние конечности трехпалые, верхние – тоже. Благодаря выпуклым сетчатым глазам, кругозор визари расширен, и если приглядеться к этим белесым зрительным шарикам, то можно заметить ячеистое строение. Орган обоняния представляет собой подвижные усики, растущие над плотно сомкнутым ртом без губ.

Недаром визари прозвали «сынами неба». Мощные перепончатые крылья позволяют диковинным созданиям парить над землей, потому такой отряд лучников способен эффективно расправляться с пехотинцами. Размах раскрытых крыльев визари может достигать пяти ярдов, но даже самые длинные летательные приспособления способны компактно складываться за спиной.

Младенцы визари какое-то время растут в коконах, из стенок которых изготавливается шелк. Прочный, но в то же время тонкий, он высоко ценится во всей Салии.

– Прошу прощения. Где я могу найти Эдварда Рича? – поинтересовался я.

Визари растянулся в дежурной улыбке и пропел:

– Он в своем кабинете? Вы хотите встретиться с ним лично?

– Да.

– Как вас представить?

– Скажите, что пришел его товарищ.

– Одну секунду. Я узнаю, сможет ли он вас принять.

Юноша удалился в другую комнату, прикрытую оранжевым лоскутом, я же подошел к завешенной шелковыми рулонами стене, коснулся белой ткани. Мягкая. Качество на высшем уровне. Эдвард Рич понимает толк в своем ремесле, и не удивлюсь, если через пару лет бизнесмен откроет полноценный отдел на этом рынке.

Прежде, чем явиться, я навел справки об этом человеке в ордене.

Эдварду тридцать шесть лет. Из мелкого торговца он кровью и потом выбил себе эту ячейку на рынке, выкупив место у обанкротившегося конкурента. Имеет превосходную репутацию, а криминальное досье радует пустотой. Что еще важнее – два месяца назад Эдвард не был в Клири. Продавец – сам родом с далекого севера Салии – перебрался в студенческий городок всего пять недель назад.

В любом случае, я познакомлюсь с северянином и далее буду действовать по обстоятельствам.

Вернулся консультант.

– Мистер Рич ваш ждет, – сообщил он. – Следуйте за мной.

Я двинулся за своим молодым проводником, крылья слегка покачивались в такт его походке. Пальцы визари приглашающее отодвинули свисающий лоскут. Я очутился в просторной комнатке, озаренной спицами солнечных лучей, заглядывающих в отверстие на стене палатки. На полу расстелен толстый ковер, стоящий не менее пятидесяти золотых монет. На эти деньги можно безбедно прожить три года. На нем, скрестив под собой ноги, восседал хозяин магазина.

Эдвард Рич. Одетый в домашний махровый халат, тот следил за миниатюрной горелкой, на которой стоял медный чайник. Струящаяся из горлышка змейка пара колыхалась на сквозняке.

Визари опустил за моей спиной лоскут, оставив нас наедине.

– Здравствуйте, – промолвил торговец. – Кажется, я вас не знаю.

– Меня зовут Перси, – фальшивым именем представился я.

Почему-то в голову пришла кличка лошади, названная девочкой-призраком.

Тот ощупал меня с ног до головы цепким взглядом и указал на ковер напротив себя.

– Что же, будьте так любезны снять обувь, проходите, присаживайтесь. Чайник почти вскипел.

Признаться честно, я удивился. Не каждый способен пригласить в свои покои незнакомца. Сразу видно, что Эдвард не сталкивался с интригами преступной среды, где всякий проходимец вполне мог оказаться наемным убийцей.

Когда я опустился на ворс ковра, торговец протянул руку. Пожал пухлую и невероятно мягкую ладонь, напомнившую по ощущениям пуховую подушку в одном из постоялых дворов Гешле. В то время я потратил трое суток, чтобы засадить за решетку торговца оружием. И как только преступник был передан властям, я отыскал первую попавшуюся ночлежку и неприятно удивился немытым бокалам в баре, безалаберным официанткам и двум клопам, которых я обнаружил наутро под кожей левой голени. И лишь благодаря той мягкой нежной подушке, мне было наплевать на плавающие в стакане пива ошметки грязи и прочие неудобства. Выспался я отменно!

На доставку портрета Эдварда из орденского архива ушло бы несколько дней, потому пока радушный хозяин разливал чай, я его внимательно рассматривал. Круглое лицо с пухлыми щеками, широкие губы, глаза уже начали закрывать складки кожи. Чуть неуклюжий, откормленный, тот нисколько не походил на злодея.

– Позвольте узнать, Перси, – торговец протянул чашку. – Зачем вы представились Мехману, как мой товарищ? У меня отменная память на лица, и я уверен, что вижу вас впервые.

Я подготовился к неизбежному вопросу.

– Дело в том, мистер Рич…

– Просто Эдвард, – поправил он.

– Эдвард. Дело в том, что мне поведал о вас знакомый, забредший в вашу лавку в Нуоре. Он хотел купить занавеску и обратился к вам за помощью. А вы посоветовали замечательный товар. «Именно то, что мне и было нужно», – так говорил тот знакомый. А моя подруга как раз нуждается в мотке хорошей шелковой ткани.

– А чем она занимается, если не секрет? – бровь торговца прыгнула вверх.

– Моделирует модные платья для показов. Но в ее обязанности входит и закупка материала. На подходе осенняя коллекция, но две последние доставки ткани не порадовали качеством. Плохо растягивается, легко рвется. И вдруг я узнаю, что вы перебрались в Марбург, открыли магазин на Главном Рынке и есть бесценная возможность получить профессиональную консультацию и закупить подходящий товар.

Толстяк пришел в полный восторг.

– Конечно, конечно, – закивал торговец. – Вот только чай допьем и сразу приступим к делу. Я покажу вам лучшую ткань визари. Эти крылатые пройдохи знают свое дело. А пока расскажите о себе. Кем вы работаете, Перси?

– У меня несколько источников дохода. Один из них – внештатное сотрудничество с фирмой подруги-дизайнера. Видите ли, я улаживаю некоторые проблемы. Например, поиск опытного специалиста в тканях. Специализация может показаться странной, и все же я отлично выполняю работу. Встреча с вами – тому лишнее доказательство!

– Вы мне льстите!

Мы мило пообщались. Слава Хранителю, Эдвард недолго интересовался лже-личностью гостя, его больше занимала другая тема. В течение нескольких минут я набрался бесполезных знаний про все виды тканей, их свойства и особенности производства.

Вскоре мы вернулись к лоткам, и Эдвард показал весь ассортимент имеющегося товара. Определившись, я посетовал, что опрометчиво забыл дома деньги, и пообещал зайти в другой раз.

– Обязательно приходите, – ворковал торговец. Похоже, для него я превратился в лучшего друга. – Цена не самая…

– Деньги не имеют значения, – отрезал я, строя из себя важную шишку.

– Уверяю, ваша подруга не разочаруется. Пусть взглянет сама, а я дам комментарии и отвечу на любые вопросы. И еще… Позвольте поинтересоваться, Перси – договор с прошлым производителем расторгнут?

Деловая хватка Эдварда восхитила. Я продолжил импровизацию, хмыкнув:

– Конечно! Первая партия негодного шелка была списана на досадную ошибку, но вторая оплошность непростительна. Мы перестали сотрудничать с тем магазином, так что вполне реально заключить новый контракт. С вами, Эдвард.

Тот расцвел.

– Приходите завтра вместе с ней и все попутно решим. Обсудим детали за стаканом домашнего лимонада.

Однако на следующий день я встретился не с Эдвардом Ричем, а с девочкой-призраком, велевшей мне отправить на тот свет самого безобидного человека в мире.

Крупные капли дождя стучали об землю, подобно сотне свихнувшихся барабанщиков. Ритмично, слаженно, без единой ошибки в однообразной мелодии.

Я не обращал никакого внимания на непогоду. Смотрел из-под капюшона на темную громадину семейного поместья, чьи хозяева погибли страшной смертью. В его окнах не должно быть света, однако желтый прямоугольник на первом этаже свидетельствовал об обратном. Сорваться в Клири удалось только после завершения учебной недели, в конце месяца. Глядя из окна кареты на проплывающий мимо пейзаж, я думал о том, что вполне возможно девочка-призрак бежала этой дорогой от своего преследователя. В маленьком сердце теплилась надежда, инстинкты вживания принуждали двигаться тяжелеющие от усталости ноги, а стайка ворон, сейчас занявшая верхние ветви, с тем же равнодушным безучастием наблюдала за погоней.

И теперь мне выпала возможность наказать злодея! Он не имеет права дышать воздухом и жить в доме своих жертв, как ни в чем не бывало. Человек по имени Винсент смог убедить местных, что овдовевшая мать с дочерью продали свое родовое гнездо и отправились далеко на восток, за Драконий хребет, в поисках убежища. Подделал нужные документы, дал на лапу старосте деревни, чтобы отделаться от нежеланных вопросов и подозрений, и чтобы жителей Клири, желающих выведать истину, отправляли на кол.

И самому тупому великану ясно, что от властей не стоит ждать справедливости. Следует навести ее самому.

Эмоций нет. Словно какой-то волшебник выжег изнутри все чувства при помощи магии. Картинка мира потускнела, окрасилась серыми тонами, выцвела. Я облачился в черную одежду и дождался темноты, чтобы исключить случайных свидетелей. С этой точки зрения, повезло с погодой – разбушевавшийся дождь держал жителей в заточении четырех стен почище любого тюремного надзирателя.

Больше нельзя медлить. Удачнее момента не придумаешь.

Я побрел в сторону поместья. Выполняя задания ордена, я убил много людей, шамолов, светлозаров, визари, но только от этого убийства получу удовольствие.

Вдоль стены поместья расположился ряд клумб, но завядшие цветы выглядели жалко. Новый хозяин не считает нужным ухаживать за ними. И пока я шаг за шагом приближался к крыльцу, вспомнился последний разговор с призраком.

Спасибо обновленному кольцу-артефакту за то, что не пришлось снова брать внешнюю стену штурмом. Закрытая библиотека встретила гостя полной тишиной. На некоторых колоннах висят предупреждения: «Пожалуйста, соблюдайте тишину». Что же, теперь в этих табличках отпала необходимость.

Исчезли студенты, штудирующие пособия, столы не загружены кипами учебников, не видно сгорбленных фигур пожилых работниц, а недружелюбный уборщик, который уходит последним после помывки полов, наверное, смотрит уже пятый сон. Библиотека вымерла. И даже ее единственного обитателя, занявшего верхние ярусы чердака, нельзя в полной мере назвать живым. Скорее, существующим.

Вот она-то мне и нужна.

Призрак сидела на своем излюбленном месте – испещренном трещинами подоконнике, откуда открывается прекрасный вид на неровные ряды Главного Рынка. Мне пришла в голову мысль, что девочка неслучайно выбрала именно это окно. Возможно, днем она всматривается в бесконечный поток незнакомых лиц, надеясь вычленить в толпе ненавистного торговца. И если хоть раз повезет увидеть иголку в движущемся стоге сена, то сложно представить какую боль причиняет невозможность расправы. Похожие эмоции испытывает голодный пес, уставившийся на кусок мяса сквозь стекло прозрачной витрины.

– Доброй ночи, – произнес я.

Полупрозрачные глаза оторвались от созерцания ночного города.

– Ты вернулся! – обрадовалась она и, грациозно спланировав под потолком, очутилась рядом. – Давай рассказывай! Ты сделал это?! Сделал?

Странно видеть, как мистическая сущность, пугающая обывателей до дрожи одним только внешним видом, приплясывает от любопытства и подергивает меня за рукав, оставляя хрустящий тонкий иней на одежде.

– Давай! Давай же, не томи! Рассказывай!

– Я не стал его убивать. Твой Эдвард Рич не был в Клири в момент нападения на ваше поместье. Скажу больше, он вряд ли способен даже муху прихлопнуть. Вместо этого он угостит ее фруктовым соком, выпустит в открытую форточку и попросит заглядывать в гости. Боюсь, что ты ошиблась, маленькая мисс.

Я ожидал, что та рассмеется шутке, либо озадачится услышанным. Или начнет спорить. Однако девочка нахмурилась, ноздри гневно раздулись.

– Почему ты не мог просто убить его? – прошипела она сквозь стиснутые зубы. – Я думала, что твое появление – подарок Хранителя! Что он откликнулся на бесконечные молитвы. Ты идеально подходишь. Наблюдательный, если заметил корочку льда на той книге. Вдобавок рассуждаешь нестандартно, раз попал в точку с безумной теорией про Дыхание Смерти. Твоя ловкость помогла забраться по влажной стене. И не смей утверждать, что ты обычный студент! Эти доходяги не проникают в закрытые библиотеки, а при виде призрака пускаются наутек. Только пятки сверкают! И уж точно простой студент так спокойно не воспримет просьбу об убийстве.

Девочка отступала назад и, видимо, сама того не замечала. С каждой репликой монолога расстояние между нами увеличивалось.

– Да и наплевать мне, кто ты на самом деле. Хоть шпион, хоть беглый преступник, хоть сам Хранитель. Главное, что подходишь идеально. Мог бы подстроить несчастный случай или капнуть яда в чашу торговца. Как же я ненавижу тебя. Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу!

Она несколько раз, будто заведенная, твердила: «Ненавижу!» Повышенный тон голоса перешел в крик.

Любая возникшая проблема у ребенка решается показными слезами и пронзительным визгом, но этой особе, похоже, об этом никто не сообщил. Она взмахнула руками, и температура воздуха на чердаке заметно понизилась.

Признаться, я испугался. Начал что-то лепетать, выпуская изо рта облачка пара, но та перебила:

– Подлец! Сволочь! Ненавижу!

Выругавшись, девочка ринулась ко мне, и ее перемещение я поначалу принял за телепортацию – настолько молниеносно все произошло. Стоя рядом, она едва ли доходила макушкой до солнечного сплетения. Маленький кулачок без размаха врезался в грудь. Касание призрачной руки показалось слабым порывом ветра, зато от удара сердце сжалось и похолодело, а после второго пропущенного тычка в живот, ленивые, толкающие пищу петли кишечника замедлили ход.

– Как ты смел! – продолжала вопить истеричка, сопровождая каждую фразу новой атакой. – Гад! Подонок! Только ты бы смог! Ненавижу тебя!

Как сражаться с призраком? Ответ простой – никак! Можно притормозить их некоторыми заклинаниями, ненадолго обездвижить уникальными артефактами, однако остановить не получится.

Кулачки без остановки молотили по телу, пока я не лишился чувствительности рецепторов. Осязание резко сменилось обжигающим холодом. Дыханием Смерти. С каждым касанием оно окутывало новый орган, ползло по конечностям, подбиралось к голове.

Не помню точно, сколько раз в меня врезался призрачный кулачок. Восемь или десять. Не имеет значения. Девочка выпустила пар и выдохлась, упав на колени. Из-под свисающих локонов доносились тихие всхлипы и последнее, едва слышное: «Ненавижу».

Привалившись к стене, я прикрыл веки. Одеревеневшие руки и ноги разваренными макаронинами стелились по полу. Голова гудела и соображала туго, сосуды, питающие мозг, замедлили кровоснабжение. Только бы не потерять сознание!

– Мне жаль тебя, – теряя остатки сил, прохрипел я.

– Что?

Девочка подняла удивленный взгляд.

– Мне жаль, что тебя лишили нормального детства. Кукол и платьев, глупых подружек и мальчиков, привлекающих внимание дерганьем косичек. Это несправедливо! Ты потеряла родителей, мыслишь и рассуждаешь вовсе не как ребенок, а как взрослая женщина, уставшая от испытаний безжалостной судьбы, – речь давалась с трудом. – Твоя душа вся в ранах. И пусть некоторые превратились в шрамы, рубцы тоже причиняют боль, напоминая о потере близких. С тобой жестоко обошлись. Мне так тебя жаль…

– Что же я наделала?! – воскликнула призрак.

Она только сейчас осознала масштаб нанесенных увечий, подбежала и нежно опустила ладони на онемевшую грудь. Сердце отозвалось слабыми толчками. Я не видел никакого способа избежать трагического финала.

– Как же тебе тяжело, малышка. Как же… – просипел я и закашлялся.

– Не шевелись, Эван. Не говори, – потребовала маленькая леди, перебирая пальчиками по ребрам и животу. – Я обещаю, все будет хорошо.

Все будет хорошо.

Не это ли говорят смертельно раненному человеку, чтобы успокоить его? Я уже смирился с непредотвратимой кончиной. Глупо надеяться на чудо, когда внутренности скованы Дыханием Смерти.

Тонкие пальцы движениями пианиста то поднимались вверх, замирая на висках, то спускались к бедрам по лестнице из ребер. Поначалу я решил, то девочка делает своеобразную эвтаназию. Достаточно заморозить мозговые артерии, чтобы я погрузился в вечный сон, при этом не испытав каких-либо мучений. Каково же было изумление, когда один из парализованных пальцев на левой руке шевельнулся. С ног до головы пробежала волна тепла, прояснился затуманенный разум.

– Что… Что это? – выдавил я.

– Кажется, тебе велели молчать, – улыбнулась спасительница. – Это, друг мой, Дыхание Жизни.

Спустя короткое время вернулись силы, неблагоприятные для здоровья эффекты скоротечного боя улетучились, сменившись блаженным теплом. Согревающие волны дюйм за дюймом охватывали тело, подобно своим морозным предшественникам.

Я попытался встать, но девочка мягко толкнула обратно.

– Не надо.

– Что это за способности? – не понимал я. – Никогда не слышал, чтобы призраки умели такое.

– Как бы это объяснить, – призрак убрала руки и крепко задумалась. – Понимаешь, скитающиеся по земле духи занимают промежуточное место между жизнью и смертью. То есть находятся на одинаковом расстоянии от обеих граней, от обеих крайностей. Потому мы обладаем двумя силами, названными вашими учеными Дыханием. Одна из них холодом приближает к смерти, а другая теплом возвращает к жизни. Вот так.

– Почему ты солгала про Эдварда Рича? – наконец, спросил я. – Ведь ты с самого начала знала, что он никому не причинил вреда.

Полностью восстановившись, я встал и догнал подругу, которая забралась на подоконник и обхватила колени руками. Спящий город не нарушал воцарившееся молчание. Когда оно стало невыносимым, призрак заговорила:

– Извини, Эван, моя вспыльчивость чуть не погубила тебя.

Я пожал плечами.

– Прощаю.

– Что касается Эдварда Рича, то это Он велел избавиться от торговца.

– Кто? – насторожился я.

Призрачное лицо оторвалось от созерцания картинки за окном и повернулось ко мне. В уголках глаз твердели кристаллики вновь проступивших слез, во взгляде читались стыд вперемешку с обидой и злостью на собственную глупость.

– Мой убийца.

Раскат грома на мгновение выхватил из кромешной тьмы бугристое покрывало ревущих облаков. Образ девочки исчез, я мотнул головой, отгоняя нахлынувшие воспоминания. Они обрушились внезапно, да так четко, будто я вновь оказался на волосок от гибели.

Порывистыми движениями взобрался по скрипучим ступенькам и трижды грохнул кулаком о дверь. В глубине дома началась недовольная возня. После недолгого ожидания, щель под дверью осветил желтый луч. Незаконный жилец глухо проворочал:

– Кого там Бездна принесла? Пошел вон!

Этому парню следует поучиться гостеприимству у Эдварда Рича.

Я ударил дверь сапогом рядом с ручкой, вырвав раму изнутри железным язычком замка. Громоздкая дубовая ладонь отбросила человека по имени Винсент Гросслин на ковер.

На этот раз ошибки быть не могло. Я опознал его по шраму на щеке, о котором поведала жертва мерзавца. Ошеломленная физиономия с выпирающими скулами заметно покраснела от бешенства.

– Ты кто такой? – заревел он.

– Запомни, Винсент, – прикрыв дверь, я медленно двинулся вперед. – Когда закон не может наказать такую грязь, как ты, всегда найдутся хорошие люди.

– Его зовут Винсент Гросслин. Психопат с манией величия. Его легко узнать по грубому шраму на правой щеке. Сейчас он без всяких угрызений совести дремлет на кровати родителей в семейном поместье. Оно находится на отшибе деревни Клири.

– Продолжай, – ободряюще кивнул я.

– Я теряла сознание от боли. Кровь вытекала из многочисленных ударов ножом. Рядом стоял Винсент и громко смеялся. Затем ушел, оставив умирать на мягкой траве. Когда я открыла глаза и встала, то увидела лежащее на земле тело. Свое мертвое тело. Взглянула на руки и вскрикнула от удивления. Они были прозрачными…

Тот взвизгнул по-свинячьи. Прополз на брюхе несколько ярдов подальше от опасного гостя, потом вскочил и убежал на кухню. Я шел следом.

– Я пыталась просить помощи у жителей Марбурга, но те шарахались в стороны, будто…

– Увидели приведение… – подсказал я.

– Ну да, – впервые за наше знакомство девочка улыбнулась искренне. – Потому я пряталась на заброшенном складе. Пару дней спустя я наткнулась на Винсента. Говнюк случайно попался на глаза на людной улице.

– Не выражайся, – я шутливо погрозил пальцем. – Маленькая еще.

– Больше не буду. Я следила за ним, прыгая с крыши на крышу, и напала в пустом переулке. Он вопил от ужаса и извивался, пытаясь смыться. Но я коснулась Дыханием Смерти ног, и тот в панике катался по мостовой.

– Хотел бы на это посмотреть.

– Да, забавно, – хихикнула малышка. – Я наорала на него, высказала все, что лежало на душе. Сказала, что хочу к маме, хотела убить.

– И что помешало?

Короткая стрелка на циферблате башенных часов достигла цифры пять.

– Винсент сказал, что может мне помочь. Что у него есть знакомый экзорцист, который умеет проводить ритуалы изгнания. Но обратится к нему, только если я расправлюсь с Эдвардом Ричем. Причина его ненависти к доброму торговцу мне неизвестна. Он не стал ее раскрывать, только сказал, что узнает о смерти Рича и сам меня найдет с помощью способностей экзорциста. И тогда мы с мамой встретимся в угодьях Хранителя. Несколько дней я решалась на убийство, однако так и не смогла этого сделать.

Я колебался. Но девочка должна знать правду.

– Не существует никакого ритуала изгнания. Он соврал тебе. Ни маги, ни экзорцисты, ни шаманы, ни ученые не изобрели способа вернуть призрака на тот свет. Да и образец для практических опытов удается найти крайне редко.

– Что?!

– Тебе хватило не только удачи выжить – зло шипел я, – но и наглости шантажировать девочку в своих интересах. Во всем ищешь выгоду, да?

Я вошел на кухню. Винсент забился в угол возле печки, выставив перед собой длинный нож. Видимо, схватил на столе с разбросанными столовыми приборами и грязными тарелками.

– Этого не может быть, – выдохнула призрак.

– Поверь мне. Ни разу не получилось.

Маленькая фигурка собеседницы сгорбилась, и волосы, заправленные за ухо, упали, прикрыв расстроенное личико. Всхлипнула.

– Мне очень жаль.

Я положил руку на полупрозрачное плечо, и Дыхание Жизни окутало ладонь благодарным покалыванием и теплом.

Девочка быстро успокоилась.

– Это низко. Поступить так с человеком, которому и так причинил столько страданий, – произнес я и добавил: – Низко и жестоко. Тебе не стоило посылать меня за головой Рича, хотя я и рад, что ты не смогла это сделать сама. Я не в силах помочь увидеть маму, но могу отомстить. Ради тебя.

– Правда? – та взглянула с надеждой.

– Конечно. Если аномалия Кристалла Хранителя не пускает тебя в Клири, не пропуская дальше границы своего поля действия, то я отправлюсь в деревню сам и убью его.

– Будь осторожен! Он как-то хвалился про другого своего товарища по кличке Мушкетер, который выходит из тюрьмы. Твердил, что заберет себе поместье и будет жить с ним. «Знаешь, откуда у него прозвище? – злорадствовал Винсент, когда преследовал нас с мамой в доме. – Потому что он работает наемником и убивает, стреляя из пистолета с большого расстояния. Отменный стрелок!»

Я пересекал кухню, отбросил в сторону стол в центре. Раздался чудовищный грохот падающей посуды. За спиной послышались шаги, и пьяный голос приказал:

– А ну стой!

Обернулся. В проеме, держась за угол стены, стоял парень с лысой головой. Окосевшие глаза немного расходятся, но вполне уверенно ловят цель на мушку пистолета. Черное свинцовое оружие виляло в подрагивающих руках, а дуло пустым впавшим глазом уставилось на меня.

Палец отменного стрелка потянулся к курку.

– Привет, Мушкетер, – протянул я. – Как поживаешь?

– Откуда ты..?

Палец дрогнул, остановился, ствол пистолета чуть отклонился в сторону. Я не стал ждать продолжения фразы и сжал кулак с выданным орденом артефактом. Кольцо сильно завибрировало.

Взмахнул рукой, и воздух уплотнился, принял форму громадного и в тоже время невесомого молота. На создание оружия ушел весь заряд. Мушкетер улетел аж до самой входной двери, забрызгав пол кровью из раздавленных органов.

– Проклятье! – выругался Винсент и бросился на меня.

Лезвие кухонного ножа метило в сердце, но я несложным приемом перехватил кисть, потянул на себя, ударил коленом в живот противника, а затем отобрал оружие. Врезал по лицу кулаком, опрокинув. После всадил нож в бедро.

– Это тебе за девочку, – сообщил я.

– Не убивай, – умолял тот. – Пожалуйста!

На расправу ушло чуть больше времени, чем рассчитывал. Уши наслаждались криками мученика, и я надеялся, что оставил ему больше порезов, чем он некогда маленькой девочке.

Затем откинул с фонаря стеклянный колпак и поднес к стене пляшущий на фитиле огонек. Пламя резво накинулось на сухую древесину.

Когда возвращался в деревенскую таверну, я ни разу не обернулся на горящее здание, вокруг которого уже началась возня. Эмоций не было.

– Спасибо, что предупредила, – кивнул я. – Теперь Мушкетер не застанет меня врасплох. Я все сделаю, как надо.

Проснулся легкий ветерок, промчался мимо, всколыхнув волосы.

Девочка промолвила:

– Скоро рассвет. Тебе лучше уйти.

– Помнишь, как там дальше? У Голдинга.

Та призадумалась, затем выдала:

– Тоска и ласка, радость, гнев –

Не чувствую эмоций всех.

Зато глазами мертвеца

Все по-иному вижу я.

Я вижу пламя душ людей,

Бушующий поток идей,

Что в черепной коробке спят

И ждут к освобожденью знак.

Друзей любовь согреет вновь,

И чем теплей, тем я живей.

– Жди меня на следующей неделе.

Я вскочил с подоконника, направился к выходу.

– Эван!

Я повернулся. Девочка выглядела смущенной.

– Меня зовут Ильза.

Глава 5

Кристалл

– Кто такой Хранитель?

Вопрос не нашел ответа.

Студенты сидели тихо – кто-то записывал, кто-то откровенно скучал, но большинство из нас боролись с напавшей дремой, упорно изображая внимательного слушателя. Виной тому был равномерный, убаюкивающий, монотонный голос профессора Маттис, казалось, лишенный каких-либо эмоций.

Несмотря на то, что многие знали ответ, никто из ребят не нарушал тишины. Потому что строгая преподаватель истории любила вести занятия в виде монолога. И студенты это давно усвоили и перестали вмешиваться в ход урока.

– Почему мы считаем его нашим незыблемым божеством? Можно сказать, святыней, а его семь артефактов, оставленные салийцам перед уходом Хранителя, бесценными?

Женщина прохаживалась по залу. Она время от времени трижды простукивала ручкой по парте задремавшего студента, либо одергивала отвлекшихся. Достаточно бодрая для своих преклонных лет, профессор наблюдала за каждым студентом, даже если стояла к нему спиной. Клубок давно уже посеревших от седины волос покачивался в такт ходьбе.

Я знал, что на ее занятиях главными приоритетами являются посещение и внимание к рассказу. Это все что нужно для зачета. Поэтому сам сидел прямо и кивал там, где было необходимо, хотя и так знал этот предмет, как свои пять пальцев.

– В далекие времена, – продолжала профессор, – когда в Салии царили смута и хаос, жители нашего мира не знали покоя. Кровопролитные сражения с нечистью, приспешниками Нециса, и междоусобные войны поразили Салию, как злокачественная опухоль. И рак разрастался, сжимая все крепче на шеях людей и иных существ щупальца метастаз.

Я вздрогнул. Какая яркая метафора!

– Обреченные на боль и страдания, надежда угасла в сердцах салийцев. Потеря близких превратилась в обыденность, а юноши и девушки старше вас на несколько лет считались долгожителями. Это безумие продолжалось до Прихода Хранителя.

Профессор Маттис выдержала драматическую паузу, небрежным движением разгладила несуществующую складку на строгом костюме.

– Один из полководцев правителя того времени одержал сокрушительную победу над армией Нециса. Памятная битва длилась трое суток и произошла на поверхности Изумрудного озера, покрытого толстым слоем льда. Непогода обернулась против наших воинов, однако благодаря хитрости и грамотной тактике, мы одолели превосходящего числом противника. Как вы догадались, тем полководцем и был сам Хранитель. Жаль, что история не оставила наследникам его настоящего имени, однако есть весьма достоверное изображение спасителя мира. Откройте четвертую страницу ваших учебников.

Началась возня. Зашумели листы бумаги под пальцами оживших студентов.

Я тоже отыскал тот портрет. Коренастый мужчина средних лет примерно моего роста с ежиком коротких темных волос и плутоватым взглядом. Лицо с впавшими скулами светилось от счастья, и сложно поверить, что на меня смотрит сам Хранитель, более похожий на уличного артиста, нежели на спасителя мира. Схожесть придавала бархатная мантия с меховым воротом. Поначалу обманувшись показным благодушием Хранителя, я смог заглянуть в его душу. Первый образ растаял. Молодой человек выглядел холодным, невероятно смелым и расчетливым стратегом. В голове возник образ закованной в «железную кожу» армии, внимающей каждому слову Хранителя. Они готовы умереть за своего командира, полностью доверив свою жизнь. Во имя семьи и благополучия.

– За той победой последовали другие… Вдохновленные воины под руководством Хранителя выиграли ряд крупных битв, и власть Нециса над Салией слабела с каждым днем. Талантливый полководец объединил шамолов, визари и представителей других рас, создав мощную коалицию. Он обучил их сражаться с нечистью, комбинируя сильные и слабые стороны бойцов. Некоторые стратегии до сих пор применяются современными военачальниками, и история имеет тому массу доказательств. Но сейчас не об этом…

Костяшка согнутого указательного пальца преподавательницы три раза ударила по сухой древесине старой парты позади меня.

Мне даже не пришлось оборачиваться. Понял, что седоволосая женщина сделала замечание Алдо. Великан учится в параллельной группе, и поначалу на совместных занятиях между нами ощущалось почти осязаемое напряжение. Раны соперника давно затянулись, но ненависть никуда не пропала.

– Не отвлекайтесь, студент, – процедила профессор Маттис, затем продолжила повествование: – В течение года над большей частью материка был восстановлен контроль. И коварный демон Нецис принял меры. Он обрушил на Салию свою ярость, отправив легионы жестоких приспешников, которых возглавляли три генерала. Дорси Огнедышащий, Трувийский Отшельник и Горный Великан. Будучи могущественными колдунами и опытными воинами, те устроили настоящую резню. Салия, атакованная с трех сторон, содрогалась под натиском противника. Реки покраснели от крови патриотов, а рыбаки вылавливали останки павших защитников.

Я поежился. Воображение красочно изображало минувшие баталии, и воистину стоит поблагодарить Хранителя за то, что мы живем в мире, освобожденном от тирании Нециса.

– Дорси Огнедышащий был искусным некромантом и повелителем пламенной стихии. Способность натравливать на нашу армию погибших соотечественников, вызывала ужас у простых солдат и обращала их в бегство. Этот демон погиб на востоке, в окружении желтого песка и свирепых вихрей Конкронской пустыни. Две армии столкнулись лицом к лицу, и схватка великих полководцев кровью записана на листах истории. Хранитель заточил огненную магию Дорси в огниво, затем разрубил тело демона пополам. Во многих местах оплавленный песок застыл стеклянными лужами, которые сохранились и по сей день. Память о страшной битве оставила отпечаток на салийской земле. К сожалению, некромантия не сгинула вместе с Дорси, и, возможно, вы встретите когда-нибудь обладателя запретного знания. Хотя я надеюсь, что этого не случится…

Настал черед следующего вражеского генерала.

– Трувийский Отшельник, – объявила профессор. – Изначально демона звали коротко и лаконично – вторым словом. Потом к прозвищу прикрепилось название городка, в котором неприятель нашел погибель. Будучи одиночкой, тот вызвал Хранителя на поединок, произошедший на Главной Площади в Труви. Для нашего героя это оказался тяжелый бой. Минут пятнадцать воины двигались друг напротив друга, отделываясь тычками и царапинами. Пытались найти брешь в обороне. Когда они в очередной раз сошлись в ближнем контакте, Хранитель поразил панцирь демона в области торса, разрывая плоть вместе с доспехом, и все же сам пропустил страшный удар в грудь. Современная медицина позволяет лечить столь опасные ранения, но в те древние времена выживание нашего героя можно назвать чудом. Отшельник не зря подобрал людное место, планируя в случае поражения забрать с собой как можно больше жизней. Дело в том, что демоническая мощь, вырвавшая на волю из оков тесного тела после смерти хозяина, расползется смертоносной кляксой на всю округу. Хранитель не растерялся и заключил энергию хитрого демона в свой бесполезный стальной нагрудник. Так появился Доспех, второй артефакт.

Я отвлекся всего на пару минут, задумавшись о Мадлен. Вспомнив подругу, ноздри защекотал фантомный запах парфюмерной воды. Мы договорились встретиться сегодня.

Над идеей взглянуть на могущественный Кристалл Хранителя я задумывался всерьез. Вот только идя на поводу мимолетной прихоти девицы, рискую провалить миссию ордена.

– Последним генералом был Горный Великан. Гигантских размеров создание можно описать, как извращенную пародию нынешних представителей той расы. Это что касается внешнего вида. Описывать характер злодея не вижу смысла, поскольку его черная душа, как и у всех демонов, наполнена лишь ненавистью и мраком. Правитель Салии собрал остатки сил вокруг города Кори, находящегося несколько выше Марбурга. Люди устали от затянувшейся войны, истощились физически и морально. Хранитель лично прибыл, чтобы возглавить маленькое войско и перебросить его на встречу с врагом, но Великан опередил его. Одним-единственным сокрушительным всплеском магии, он раздавил солдат, образовав идеально круглый котлован диаметром в несколько лиг. Словно исполинский кулак врезался в землю и продавил ее внутрь. Спастись удалось нескольким волшебникам и самому Хранителю, успевшими выставить магические щиты. Тогда Горный Великан спустился вниз и принялся голыми руками душить выживших. Невосприимчивый к магии и устойчивый к холодному оружию, его, казалось, невозможно одолеть. Понимая тщетность положения, Хранитель принял облик обычного солдата. Великан не воспринимал свиту полководца, как серьезных противников, потому пропустил колющий удар копьем прямо в сердце. Длинный острый наконечник вспорол толстую кожу, после чего рывком оторванный от древка, остался внутри демона и торчал из мощной грудной клетки, подобно стальному жало. За победу пришлось заплатить дорого, а тот котлован прозвали Чашей Хранителя. Что касается наконечника, оно впитало часть магической силы Великана, и этот артефакт Хранителя именуется Острием Копья.

Женщина перевела дух. Вернулась к своему столику из красного каштана с едва заметными оттенками коричневого цвета. Рядом с объемными папками и кипой документов, стоял наполненный водой стакан. Профессор сделала несколько мелких глотков, при этом острый кадык, напоминающий клюв стервятника, задергался, точно в судорогах.

– Атрибутика Хранителя копьем, огнивом и доспехом не ограничилась. Другими его артефактами стали Амулет, Веер и Шлем с пером. У каждого предмета собственная история, но я сейчас не буду останавливаться на них подробно. Это тема следующего занятия. Стоит отметить, что у Хранителя на всех изображениях отсутствуют артефакты. Никто не может объяснить этот любопытный феномен, хотя версий много. Сейчас речь пойдет о Кристалле… Потеряв всех генералов, Нецис пришел в ярость. Он лично явился в Салию за жизнью Хранителя. Огромная шипастая туша с пастью, полной гнилых зубов, и горящими глазами, выползала навстречу судьбе. Земля под туловищем змееподобного демона умирала, трава и цветы обращались в пыль. Простые смертные бежали прочь от чудовища, испытывая первобытный ужас. Однако Хранитель без страха смотрел на приближающегося монстра. Он понимал, что ему не одолеть владыку тьмы, потому создал седьмой артефакт. Кристалл. Нецис ожидал раздавить противника, как надоедливую блоху, и был сильно удивлен, когда созданный полководцем предмет начал буквально высасывать из него силы. Не было великой битвы, вспышек магического огня и грома с небес. Нецис добрался до Хранителя полностью обессиленным и рухнул возле его ног. Наш герой добил чудовище, и Салия была спасена.

Завершив очередной круг по залу, профессор выдержала паузу. Присутствующие, и даже те, кто поначалу отвлекался, затаив дыхание, ждали продолжения.

– После победы над Великим Злом тучи над Салией развеялись. Освобожденный народ ликовал и хотел видеть спасителя, однако тот исчез. Ходила молва, что он просто ушел. Развернулся и побрел в неизвестном направлении. Может, он отправился спасать другие миры от ужасных напастей, может, решил отдохнуть, завершив благородную миссию… Но один из боевых товарищей Хранителя утверждал, что тот потерял магию и теперь мечтает жить среди простых людей обычной жизнью, и если Салии вновь будут угрожать темные силы, то герой вернется. Скинет с головы капюшон, улыбнется и смело ринется в бой. Если хотите знать мое мнение, – профессор Маттис сцепила крючковатые пальцы и уставилась мечтательным взглядом куда-то под вдаль, – то я верю, что Хранитель присматривает за нами. И пусть его настоящее имя безвозвратно перемолото жерновами времени, нашему истинному Богу, приглядывающему за своими детьми, отважному герою и защитнику, дали новое прозвище. Хранитель! Потому что тот оберегает благополучие Салии, сохраняет мир.

С этими словами пожилая дама вытащила медальончик размером с монету с символом Хранителя – пятиконечной звездой в «ложе» полумесяца. Приложилась сухими губами к теплому металлу и едва слышно пробормотала короткую молитву.

Я был поражен. Кто бы мог подумать, что профессор так набожна. За действиями преподавателя с изумлением наблюдали все студенты. Та, наконец, поняла, что стала центром внимания недоумевающих подростков, услышала перешептывания, нахмурилась.

– Это кажется вам странным, молодые люди? – прокаркала она тоном, не предвещавшим ничего хорошего. – Что же! Тогда на следующей неделе проведем письменное тестирование по этой теме. Прочитайте параграф восемь, девять и одиннадцать, и будьте готовы к устному опросу. На этом все! Занятие окончено.

С видом полного удовлетворения, профессор Маттис вернулась к столу и принялась собирать мешковатый саквояж.

Недовольные студенты потихоньку расходились. Я же, выбравшись из душного зала, думал только о предстоящей встрече с Мадлен. И ничто не способно было испортить моего настроения.

Переодевшись в форму университета, студенты поначалу походили друг на друга, как серые тени. Одинаковые, тусклые, стенающие туда-сюда с зажатыми в руках свертками учебников. Если одно время полное отсутствие индивидуальности угнетало меня, вскоре я свыкся с угрюмыми форменными одеждами, и безликие тени постепенно перевоплотились обратно в людей.

Тем более, внешний вид не был так однообразен, как может показаться. Если по моим свитеру и брюкам тянутся синие полосы, то у других студиозусов наблюдались другие цвета. Оранжевые, зеленые, красные, фиолетовые…

К концу третьего месяца учебы, я уверенно шагал по коридорам. Не боялся заблудиться или забрести не туда. Ноги сами несли в правильном направлении. Случайные знакомые улыбались и дружески кивали. И чем ближе я подходил к заветной арке, расположенной сразу за дверью тренировочного зала, тем быстрее и громче стучало сердце в груди.

Она уже ждала меня.

Нельзя было не заметить, как элегантно смотрится на девушке университетские кардиган и юбка. Витые тонкие «змейки» нежно-голубого, под стать глазам, цвета обрамляли узкие плечики, спускались вниз по бокам, и далее терялись в складках шелковой юбки. Недостаточно короткой, чтобы иметь распутный вид, но и не такой длинной, чтобы назвать ее строгой. Из-под подола выглядывали острые коленки. Обувь, как обычно, девушка не носила. Она могла себе это позволить, пока не ударят зимние морозы.

Середину правого предплечья обхватил медный браслет.

– Привет, Эван.

Больше мне не приходилось прилагать усилий, чтобы полюбоваться улыбкой девушки. За пару безобидных встреч, прогулки по Марбургу и совместных походов в столовую в перерывах, та сама при каждом удобном случае растягивала уголки губ.

– Здравствуй, Мадлен. Отлично выглядишь!

– Спасибо. Приятно это слышать от тебя.

Быстрым движением она схватила меня за руку и потянула за собой, завлекая в лабиринт коридоров и квадратных двориков университета.

– Куда ты меня ведешь? – опешил я.

Однако не спешил высвободиться от стального захвата крепкой ладошки.

Мадлен резко остановилась и заговорщически оглянулась по сторонам. Вокруг не было ни души, не считая двух парней в очках, похожих друг на друга, как братья (особенно в этой форме). Но они сидели на подоконнике и тихо беседовали в нескольких десятках ярдах от нас, и не стоило опасаться быть услышанным.

– Помнишь наш разговор в беседке? – Мадлен едва не касалась губами ушной раковины, кожу обожгло горячим шепотом. – Про Кристалл. Кристалл Хранителя!

– Кажется, да.

Признаться честно, мы не поднимали эту тему несколько недель. И в голове яркой вспышкой пронеслась череда образов: беседка с алой крышей, босая ступня слегка покачивается, бездонные озера глаз, гадальные карты и разговор об артефакте.

Прогнав воспоминания, даю уверенный ответ:

– Да! Я все помню.

– Иди за мной.

Мы преодолели череду коротких коридорчиков, больше напоминающих картинную галерею, затем вышли к проему, образованному мраморными колоннами. Сверху, на белоснежной плитке, был высечен в две строчки девиз университета:

Знания – сила.

Но нужно еще уметь правильно ими воспользоваться.

– Куда ведет этот проход? – поинтересовался я.

Девушка молча пошла вперед.

Туда, где раскинулся последний коридор. Стена в нем не изобиловала полотнами, а своды потолка закруглялись овалом. Спустя два поворота, мы очутились в круглом зале, освещенном двумя лампами. Перед нами находилась единственная дверь – тяжелые створки плотно сомкнуты и окутаны багровой пленкой. Последняя переливалась волнами, озарялась всполохами и мгновенно гасла, распускалась причудливыми лепестками, увядала и… снова приходила в движение. Посередине сиял темный круг, размером в две ладони, заключавший в себе две галочки.

Какое-то время я стоял неподвижно, наблюдая за переливами магической пленки. Словно мышь, загипнотизированная взглядом удава. Никогда прежде не видел этого символа.

– Зачем мы здесь? – наконец, выдавил я.

– Ты понял, что находится за этой дверью?

– Несложно догадаться.

Мадлен повернулась ко мне. Глаза ее лихорадочно блестели. Этот взгляд я знал слишком хорошо.

– Нужно только снять этот барьер, – произнесла девушка, – и мы сможем подняться на верхний этаж башни, где спрятан Кристалл. Я уверена, что ты что-нибудь придумаешь?

– Переоцениваешь мои силы, Мадлен, – качаю головой. – Я не маг, чтобы снимать такие защитные экраны. Здесь бы пригодились умельцы из Красных Плащей – им по зубам подобные фокусы.

– Эван, я верю в тебя.

Маленькая ладошка сомкнулась на моем запястье. Я почувствовал, как стало жарко в плотном свитере.

– Ты же сможешь…

В глазах Мадлен читалась мольба. Я смотрел на нее долго и пристально, затем промолвил:

– Хорошо, мы попадем внутрь.

– Отлично! – возликовала та и от переизбытка чувств обняла меня.

Ворот у свитера был невысоким и просторным, однако я явственно ощутил, что он слегка душит. Не хватало воздуха. Вдобавок пьянящий аромат духов девушки, ставший практически родным после нескольких встреч с красавицей, кружил голову.

Мадлен, казалось, не замечала перемены в моем состоянии.

– У тебя есть идеи?

Пришлось собраться и заговорить деловым тоном:

– Так. Есть ли еще проходы к Кристаллу?

– Нет.

– Плохо, – я с досадой заскрипел зубами.

Вспомнилась внешняя центральной стена башни – отполированная, будто гладильная доска. Никаких выступов или выемок. Артефакт достаточно древний, но, отдавая дань спасителю Салии, башню содержат в подобающем состоянии. Трюк с вертикальным подъемом второй раз не пройдет. Да и не хотелось бы его снова повторять.

– Окна по периметру?

– Нет.

– Может, есть подземные тоннели или…

– Эван, это единственный вход, – отрезала девушка. – Другого не существует. Даже на вершине башни нет ни окна, ни люка. Я читала университетскую хронику. Необходимо избавиться от барьера.

Я рассматривал багровую пленку и совершенно не представлял, каким образом с ней справиться. Галочки в кругу пульсировали, словно две артерии.

– Я что-нибудь придумаю.

Эти четыре слова вырвались на волю и их нельзя уже вернуть назад.

– Обещаешь? – с надеждой спросила Мадлен.

Пятое слово прозвучало глухо, как приговор.

– Обещаю.

В Квартале Ремесленников все было спокойно.

Под вечер улицы заполнил рабочий класс, устало бредущий по домам. Два шахтера, высокие и плотные мужики, о чем-то весело переговаривались. Видно было, что лица работяги вымыли наскоро, поскольку за ушами и на подбородке остались редкие следы грязи. Проходя мимо, я почувствовал слабый запах алкоголя. Многие труженики пропускают пару стаканчиков настойки, прежде чем вернуться домой. И я видел много заведений (так называемых рюмочных), существующих за счет подобных посетителей.

На улице заметно похолодало. Середина ноября выдалась морозной, а пару ночей назад махонькие снежинки засыпали улицы города, но растаяли ближе к полудню. Все говорит в пользу приближающейся зимы. Коверкотовый плащ согревал, как надо, но вскоре придется надеть подбитое мехом пальто.

Одним лишь великанам не нужно утепляться, поскольку толстый слой подкожного жира убережет крепышей от холода получше любого свитера.

Когда я добрался до штаб-квартиры ордена, дневной свет потускнел.

Гренн сидел за большим письменным столом. Маленький огонек плясал на фитиле внутри лампады, освещая разбросанные по столешнице бумаги.

– Здорово, Эван, – не оборачиваясь, бросил он.

– И тебе привет, – ответил я, затем задал дежурный вопрос: – Есть новости о Марси?

– Никаких.

Напарник тяжело вздохнул, повернулся. Миниатюрные очки для чтения на широкой переносице Гренна придавали товарищу несколько нелепый вид. Как, например, кухонный фартук поверх железной брони воина.

Но даже улыбнуться не было желания. Время уходит, а от Марси до сих пор ни слуху, ни духу. Я совсем потерял надежду увидеть девушку живой.

– А как твое расследование? – Гренн поморгал уставшими глазами.

– Есть ниточка.

Я плюхнулся на диван. Правда, назвать авантюру проникновения в центральную башню «ниточкой» сложно. Однако за неполные три месяца дело живых теней едва ли продвинулось, Папа ждет результатов, и все, что я сделал – это пробил всех контактных лиц через базу данных ордена. Туда включил и Мадлен, но, скорее, из собственного любопытства. И теперь напарник работает со скудной информацией, пытаясь вычленить что-нибудь подозрительное в этих досье.

– Пока не хочу говорить, поскольку зацепка слабая. Но мне нужна помощь ордена.

– Какая? – с готовностью откликнулся напарник.

– Нужно вскрыть дверь, запечатанную магией. Я могу нарисовать символ, чтобы отправить нашим аналитикам и магам. Пусть пошевелят мозгами и придумают способ преодолеть барьер. Дай мне лист бумаги. Так! Теперь светло-коричневый и серый карандаши.

Через минуту Гренн задумчиво разглядывал набросок печати.

– Хорошо, – кивнул напарник. – Наши ребята придумают «отмычку». Что-то еще?

– Пожалуй, просмотрю досье на Мадлен и профессора Маттис. Они готовы?

– Да. Пришли сегодня утром.

Информацию о преподавательнице пролистал быстро, машинально запоминая какие-то моменты биографии и имена немногочисленных родственников. Никто из близкого круга женщины не состоял в преступных организациях и не нарушал закон. Досье хорошее, не запятнанное.

Впрочем, сводка о Мадлен тоже сияла чистотой помыслов самой девушки и ее окружения. И все же была чуть-чуть поинтереснее… Мадлен местная, живет в Квартале Ремесленников, через несколько дворов от нашего убежища. Ее старший брат, профессиональный снайпер, воевал сначала в рядах Салийских Стрелков, а после примкнул к Головорезам. Успешная карьера печально закончилась в песках Конкронской пустыни, где парень подхватил редкую лихорадку. Недуг имеет название «огненной болезни», она совершенно не заразна и, к сожалению, неизлечима. Потому солдата отправили доживать последние дни в родной дом…

– Папа требует найти виновных и как можно быстрее, – промолвил Гренн. – Старик очень недоволен.

– Мне нужно больше времени, – пробормотал я.

Пролистал оставшиеся страницы про отца-оружейника, мать-продавщицу фруктов, дядю-шарлатана, выдающего себя за всезнающего шамана. Закрыл досье.

– Передай Папе, что к концу следующего месяца у нас будут подозреваемые. И сразу пробьем тролля через орден, который до начала зимы должен приехать в университет. А пока мне нужна «отмычка» для магической печати. Зайду за ней дня через четыре. На этом все!

– Уходишь? – удивился напарник. – Я как раз собирался готовить каркаде. Передохни хоть пару часов.

– Рад бы, но надо идти, – пожал плечами я.

Не хотелось расстраивать Гренна, ведь готовить экзотический напиток тот совершенно не умеет. И я не припомню ни одного человека, оказавшегося на операции в паре с Гренном, кто похвалил бы травяной дымящийся чай, сделанный по рецепту напарника.

Уже стоя в дверях, я замешкался. Судьба разложила весьма отвратительный расклад – в Салии бесчинствуют живые тени, а Марси найти нам так и не удалось, но смуглокожий трувиец родной и близкий человек для меня. Хорошо, что мы вместе ведем это дело.

– Гренн, – позвал я его.

– Да, Эван!

Тот внимательно посмотрел на меня поверх миниатюрных очков.

– Я рад, что ты прикрываешь меня на этом задании. Мы с тобой пережили много переделок и легко сможем разобраться с террористами. В общем… Я только хотел сказать тебе спасибо. За все.

– Да не за что, – медленно, растягивая слова, проговорил Гренн и хохотнул слегка нервно. – Ты всегда можешь на меня положиться. Но давай опустим эти душещипательные откровения, а то мне уже неловко.

Я улыбнулся

– Хорошо. Прощай, напарник.

– Всего хорошего, Эван.

Коридоры университета, заполненные шумными подростками, ночью непривычно пусты. Нет ни эха, ни шорохов, ни завывания сквозняка. Идеальная тишина. Пугающая и идеальная. К счастью, я приноровился блуждать в неположенный час по полутемным проходам, поскольку уже совершил несколько вылазок.

Мадлен опаздывала.

Ее не было слишком долго, почти час. И я из-за этого нервничал. «Из-за этого ли? – проснулся любопытный внутренний голос. – А не из-за того ли, что ты пытаешься попасть не в библиотеку, и не в комнату к подружке, чтобы хорошо провести ночь, а в башню с Кристаллом?»

Аналитики ордена выслали руну, снимающую печать, только через шесть дней. С того момента, как мы с Мадлен стояли у объятой магией двери, прошла неделя. И я не представляю, какие опасности могут ожидать нас в самой башне. И будут ли они? Вдруг вылазка к Кристаллу пройдет без происшествий. «Ага, конечно, – хмыкнул внутренний голос. – Наивно предполагаешь, что одну из самых древних вещей Салии ничто не охраняет». После этой реплики я усилием воли прервал молчаливый монолог.

Нервничаю. Кончики пальцев подрагивают, но когда дойдет до дела мандраж вмиг улетучится. На его место придет решимость и сосредоточенность. А пока придется потерпеть…

В левом коридоре послышался частый топот маленьких ножек. Едва слышный от того, что на ступнях ночной гостьи не было обуви.

Я спрятался в тени и автоматически стиснул рукоять трости. Но разумом понимал, что оказаться в этом коридоре, кроме Мадлен, не мог никто.

– Эван? – шепнула девушка. – Эван?

– Я здесь. Иди на голос.

– Здесь темно.

– Нам это на руку, – я коснулся запястья девушки.

Сначала та от неожиданности отдернула тонкую кисть, затем схватила меня за пальцы.

– Ты чего так долго? – спросил я.

– Пришлось подождать. Надо было пройти через общую комнату, а там сидела девочка с учебниками, читала. Мне не хотелось попадаться ей на глаза.

Не та ли это особа, заставшая нас в том дворике в день знакомства, что сжимала в руках атлас по анатомии, – мелькнуло в голове. Вслух же я произнес:

– Ты все правильно сделала.

– Ну что? Идем?

– Да. Следуй за мной.

Мы двинулись на ощупь, пока не добрались до первого источника света. Часть коридорчика освещала картина с изображением костра, вокруг которого в холодную ночь сгрудилась кучка ребят, протягивающих ладони к теплу. Где-то сновали сонные дежурные, но на пути не попадались. Лишь отдаленно слышалась тихая возня и глухие удары каблуков о мраморный пол.

Один раз пришлось остановиться, поскольку торопливый шаг в боковом ответвлении эхом заплясал по лабиринту университета. Я чуть крепче сжал запястье Мадлен, и мы застыли, как пугливые лани, ожидающие ухода охотников. Вопреки всему, нарушителем спокойствия был не дежурный. Мимо пронесся студент, и его лицо я успел мельком разглядеть в светлом промежутке коридора.

– Кому-то еще не спится, – нервно хихикнула Мадлен спустя несколько секунд.

– Тут больше полуночников, чем ты думаешь, – процедил я, думая о том, что у меня намечается интересный разговор со старым знакомым – Киром.

Через несколько минут мы добрались до заветной двери. Магическая пленка и печать мерцали, давая хоть какое-то освещение на этом отрезке коридора, потому что лампы по бокам, горевшие в прошлый раз, в этот же никто зажечь не потрудился.

– Как ты снимешь печать?

Мадлен слегка трясло от прилива адреналина. Еще бы! Выбраться в запретное время из общежития, да к тому же проникнуть в самое сердце университета, что сопровождается нарушением многих правил, заставляет кипеть молодую кровь.

– Терпение, – с улыбкой проронил я.

Достал из кармана сложенный вчетверо листок пергамента, развернул его. На иссохшем желтоватом листе, словно углем, была вычерчена изощренная загогулина. Казалось, непроницаемые черные линии буквально засосут смотрящего, если он долго не будет отводить взора.

– Ух ты! Руна! – вскрикнула девушка и сразу прикрыла ладошками рот.

Я хотел шикнуть на студентку, но та впилась ноготками мне в локоть и зашептала:

– Откуда она у тебя, Эван, а? Откуда?

– Давай потом об этом потолкуем, – мягко отстраняю от себя девичьи пальчики. – Настал момент истины. Руна либо сработает, либо мы возвращаемся обратно в кровать. Отойди назад.

Мадлен послушно спряталась за моей спиной.

Рунная магия непредсказуема. Стоит неправильно прочертить одну линию или загнуть крючок не в ту сторону, и символ поведет себя иначе, чем задумывал его создатель.

Я убрал трость в подмышечную впадину, протянул вперед листок, и долгую, бесконечную секунду ничего не происходило, затем магическая пленка на стене вспыхнула и с тихим шипением взорвалась снопом багровых искр. Коридор озарила яркая вспышка. Сотни огоньков вырвались вперед и легко спланировали вниз. При соприкосновении с кожей искры не вызывали ожога, наоборот, легкий холод, в котором чувствовалась исчезающая магия.

Багровые огоньки погасли и стало совсем темно. Я развернул пергамент и смог разглядеть выцветшие линии бывшей руны. Убрал бесполезный лист в задний карман, чтобы не оставлять улик.

Мадлен испугано прижалась к моей спине. Коготки впились в кожу, и даже сквозь ткань я почувствовал приятную боль.

– Сработало? – неуверенно пролепетала она.

– О да! Путь свободен.

– Так это же здорово! – воскликнула она и вновь зажала ладонями рот.

– Пройдена самая легкая часть пути. За этой дверью неизвестно что нас будет ждать, – холодно рассудил я. – Иди следом, не отставай и держись рядом.

– Иду следом и не отстаю, – послушно повторила девушка.

Я крепко схватился за ручку двери и потянул на себя. Тяжелые створки с большой неохотой распахнулись, впуская в утробу помещения непрошенных гостей.

Вверх уходила винтовая лестница. Окружность башни имела достаточно большой радиус, и на одной ступеньке свободно могли поместиться три человека. Сквозь овальные решетчатые окошки проникал свет луны и звезд, так что подниматься было удобно.

Посередине пути пришлось сделать вынужденную передышку. Девушка вымоталась и в течение пяти минут мы просто сидели на ступенях и болтали о том, какой на вид Кристалл Хранителя. В итоге я привел окончательный аргумент:

– Мы можем подняться и воочию увидеть артефакт.

– Ладно, ты прав, – вздохнула девушка. – Недолго осталось.

Последние завитки лестницы преодолели в молчании. Слышалось только мое тихое ровное дыхание и сопение девушки за спиной, не привыкшей к таким подъемам, но Мадлен достойно переносила тяжелую физическую нагрузку без жалоб и нытья.

Признаться, к концу лестницы я и сам чувствовал усталость. Ноги ныли, сердце бухало, а в правый бок кто-то словно вонзил острый нож. Приходилось опираться на трость. У девушки на лбу выступили бусинки пота, но улыбка украшала ее лицо. Мы выбрались на верхушку башни, в просторный круглый зал.

Всю стену по окружности занимала одна большая фреска. Выполненная масляными красками, она повествовала о победе Хранителя над силами тьмы. Нецис, похожий на гигантского червя с тупыми шипами, торчавшими из всего тела, выбрался из земли и поднялся на высоту семи ярдов. Изогнулся, точно шея страуса. Пасть состоит из трех челюстей, две из которых нижние, а внутри нее совершенно случайным образом разбросаны гнилые клыки. Перед чудовищем бесстрашно стоял мужчина, чье лицо я уже видел на страницах учебника по истории. Невысокий, темные волосы торчат во все стороны, лицо измучено от постоянной борьбы. На кольчужном доспехе аккуратно выведено каждое колечко. В одной руке обломанный меч, над ладонью другой парит Кристалл. Артефакт излучает серебристое свечение, и в красных свинячьих глазках демона, обращенных на магический предмет, читается неподдельный ужас. Фоном фрески служат разрушенные деревни с горящими домами, бегущие по полю крестьяне и рыцари, а также разорванные монстром тела, плавающие в лужах алой крови.

По телу побежали мурашки. Картинка внушала величие и суеверный страх. Оглянулся на Мадлен, но девушка смотрела в другую сторону, в центр зала.

Там, на постаменте, окруженный небольшой, серебристой, полупрозрачной сферой, находился артефакт. Кристалл. Самый обычный, шестигранный, не более ладони. Он парил на высоте пяти дюймов над плоскостью постамента, а свечение вокруг взрывалось вспышками крохотных молний, словно предупреждающих любопытного зрителя о том, чтобы он не протягивал пальцы к реликвии Салии.

Мадлен, будто завороженная, двинулась вперед.

– Только осторожнее, – успел предупредить я и последовал за студенткой, озираясь по сторонам.

Обманчиво цельная, монолитная снаружи поверхность верхушки центральной башни изнутри не казалась такой. Потому что прямо напротив входа в зал, за Кристаллом, располагалось панорамное окно, вольготно раскинувшееся почти на треть стены. Также я обратил внимание на четыре ниши по периметру, в которых стояли глиняные стражи, неподвижные големы. Выше меня на две головы, те походили на воинов времен Георга Третьего. Современные вояки давно не носят допотопных доспехов на завязках. Наручи, наплечники, нательник, поножи и сапоги. Большая часть тела открыта, особенно с боков, головы не обмундированы ни шлемами, ни простыми ермолками. Зато у каждого глиняного стража свое оружие, и оно было настоящим, а не искусной поделкой. Справа от входа солдат вооружен алебардой, слева – коротким мечом и башенным тяжелым щитом. Справа от окна воин сжимал арбалет, футляр с болтами закреплен на поясе, левый фланг охраняется стражем с двуручным топором.

Меня смущал материал, из которого изготовлены верзилы. Есть специальный раздел магии, способный взаимодействовать с предметами из глины. Уверен, что если мы попробуем прикоснуться к Кристаллу, то не только лишимся пальцев, но и приведем в действие пусковой механизм, и стражи нападут.

– Не касайся сферы, – произнес я, обходя артефакт со стороны. – Ни в коем случае.

Девушка медленно кивнула.

– Мадлен, ты слышишь? – повысил я голос. – Не трогай сферу!

– Да, слышу, – глухо отозвалась та.

Она остановилась в пяти шагах от Кристалла и, слава Хранителю, не решалась подойти ближе. Меня же привлекло окно, вид за которым открывался на весь город. Это не крохотное окошко библиотеки, откуда любит смотреть Ильза. Там можно увидеть лишь южную часть города, а тут – половина Марбурга, как на ладони.

Город спит.

Дремлют маленькие дома в Квартале Ремесленников, длинные трубы заводов перестали коптить небо. Застыли в забытье тонконогие жилища визари в Гнездовище, правда, там иногда мелькали одинокие фигурки крылатых существ. На Храмовой Площади не слышно звона колоколов, служителям Хранителя тоже полагается отдых. Чудесное умиротворение.

Я невольно залюбовался ночным городом, стоял, уперев в пол свою боевую трость. В это время сзади раздался треск.

Обернулся.

Мадлен стояла с протянутой к сфере рукой, в которой держала медный браслет, снятый с предплечья правой руки. Конец ювелирного изделия увяз в сфере Кристалла, и защитному полю очень не нравился посторонний предмет. «Змейки» молний собирались там, где браслет касался сферы, и было видно, что девушка изо всех сил тянет на себя безделушку, но у нее ничего не получается.

– Мадлен, замри! – возопил я.

Послушалась. Сфера, почувствовав прекращение сопротивления, сама вытолкнула инородный предмет, как выплевывает человек застрявшую в дыхательных путях рыбью кость. Мадлен повалилась на спину. Серебристые молнии охватили браслет, пробежались сверху-донизу по медному обручу и испарились. А студентка отдернула пальцы от предмета, ожегшись об его поверхность.

– Что ты наделала?!

Я приблизился к девушке, и глиняные стражи пришли в движение.

Они медленно стряхивали с себя крупицы забвения и покидали свои ниши. Я схватил Мадлен и ринулся к выходу, благо истуканы просыпались неохотно и в целом выглядели неповоротливо. Однако я знал, что это впечатление обманчиво.

И мы бы успели покинуть зал до их полного пробуждения, но Мадлен вырвалась и бросилась в сторону Кристалла.

– Нет, не туда, – опешил я, остановившись.

Девушка подобрала браслет. Поморщилась, когда подняла с пола дымящееся украшение, развернулась, и мы побежали к выходу… Его уже перегородил воин, выставив перед собой башенный щит. Остальные големы, сведя брови на переносице, наступали.

Успел заметить, что арбалетчик занял позицию за Кристаллом, встал перед панорамным окном напротив нас и выставил арбалет.

– Что нам делать? – пискнула беззащитная девушка.

– В сторону, – гаркнул я и с силой оттолкнул подругу.

Сам отпрыгнул в другом направлении (скорее, шмякнулся на пол), и болт просвистел в опасной близости от моей головы, ударился о стальной щит воина и отскочил вправо. Щитоносец после попадания снаряда отмахнулся и на пару секунд застыл, затем неторопливо вернулся в исходную стойку.

Мадлен запаниковала и ринулась по окружности зала вправо, где на нее надвигался воин с двуручным топором. Подойдя на расстояние удара, девушка остолбенела перед гигантом, занесшим оружие для выпада.

– Назад! – приказал я и кинулся к Мадлен.

Мне пришлось буквально драпать от парня с алебардой, который вышел из левой от входа ниши и уже приблизился почти вплотную ко мне. Тот весьма долго прицеливался, а после провел молниеносную атаку, едва не проткнув острием спину. Смертельного ранения я избежал только благодаря скорости ног.

Мадлен вышла из оцепенения, упала на пятую точку и поползла назад. Противник с топором ударил слева-направо, затем обратно, и последним приемом сверху-вниз. Лезвие страшного оружия раскололо надвое плитку пола, врезавшись между ног студентки.

– Они нас убьют, они нас убьют, – шептала как заговоренная Мадлен.

Ей хватило ума отступить от глиняного воина и прижаться ко мне.

– Ничего подобного. Главное, слушайся меня и не паникуй, – наставлял я. – Мы выберемся из этой передряги!

Мадлен закивала так часто, что я испугался, как бы голова не свалилась с ее тонкой шеи.

– Они все действуют по алгоритму, – торопливо объяснял я. – Главное, понять последовательность и тогда справиться с ними не составит труда.

– Что это значит?

– Нет времени. Просто следуй указаниям. В сторону!

Отойдя друг от друга, мы пропустили новый болт, угодивший в рисунок павшего рыцаря на стене. Беднягу даже после смерти попытался прикончить глупый, как заводная игрушка, глиняный голем.

Алебардщик обходил нас вблизи Кристалла, парень с топором подкрадывался сзади, двигаясь вдоль стены. Арбалетчик перезаряжался где-то возле окна, а щитоносец по-прежнему перекрывал выход.

– Беги к лестнице и не останавливайся. Убирайся отсюда! – скомандовал я, подбирая с пола болт.

– Но там же…

– Сейчас!

Слава Хранителю, девушка более не мешкала и со всех ног устремилась к выходу. Я же швырнул снаряд в воина на ее пути, вынудив того закрыться щитом. В тот короткий период, что противник спрятался за преградой, он не мог шевелиться, и Мадлен лисой проскочила мимо верзилы. Щитоносец, конечно, очнулся, бессмысленно отмахнулся, как велел алгоритм, затем обернулся и попробовал зацепить ловкую студентку мечом. И у него получилось бы, будь острие длиннее хоть на пару дюймов.

Удостоверившись, что девушка в безопасности, я обнажил меч, отбросив трость-ножны, и хищно ощерился:

– Что же ребятки! Вот сейчас развлечемся!

Противники никак не отреагировали на угрозу, продолжая упрямо переть вперед.

Подошел к алебардщику. Истукан замахнулся, но это отняло у него много времени, так что я активировал кольцо. Пустил сотканный из воздуха молот по крутой дуге и врезал врагу по незащищенному бедру. Во все стороны брызнуло мелкое глиняное крошево, один из осколков оцарапал щеку.

Страж не отключился. Удивительно, он даже алебарду не выпустил из рук, однако для этого парня все было кончено.

Я дважды рубанул своим клинком по шее жертвы. Первый раз лезвие вошло в податливую глину легко и увязло в ней – пришлось приложить усилие, чтобы вытащить его. Со вторым ударом башка отлетела в сторону.

Тем временем противник с топором зашел со спины. Зная, что первым делом, враг атакует слева-направо, я вильнул подальше от стального жала, развернулся и поспешил к арбалетчику.

– Ты ведь стреляешь в голову, – азартно пропел я. – Правильно понимаю?

Конечно, стрелок не ответил. Лишь прицелился и выстрелил. Болт просвистел мимо, разминувшись со мной на полпальца. Я успел присесть, не сбавляя скорости. Краем глаза отметил, что третий снаряд, выпущенный арбалетчиком, угодил с характерным звуком в стража с топором.

Расстояние сократилось, и глиняный истукан, повинуясь алгоритму, схватил за короткое древко болт. Орудуя им точно стилетом, попытался всадить острие в ребра. Я отбил руку и подрезал противнику голень, попал ниже прочного наколенника. Лезвие меча вновь застряло в глине. Живой человек согнулся бы от боли, а голем слегка наклонился, и я ногой выбил из его руки остроконечный болт. Тот потянулся за следующим, я вытащил из глины свое оружие, крутанулся вправо в полупируэте, оказавшись за спиной врага. Вонзил меч в шею – туда, где первый позвонок соединялся со вторым. Уперся сапогом в лопатку стража, надавил на рукоять, как на рычаг. Мышцы заныли от напряжения, лоб и скулы защипало от прилившей крови.

И-ррраз!

Голова арбалетчика отделилась от шеи с громким шлепком, чем-то напоминающим звук треснувшей вазы.

Я вытер тыльной стороной ладони мокрый лоб.

Голем с топором приближался, предыдущий снаряд угодил ему в грудь. И будь у великана сердце, тот бы уже испустил дух.

Я поднял арбалет с болтом из футляра павшего противника, отбежал дальше по часовой стрелке воображаемого «циферблата» зала, заняв промежуточное положение между стражами.

Зарядил оружие.

Щелк!

Пропело механическое колесико, болт встал в ложе. Я поднял арбалет и прицелился. В алгоритме глиняного солдата нет такого маневра, как уклонение. Стальное острие с потрясающей скоростью влетело между глаз ожившей статуи и вышло из затылка.

Поверженный враг рухнул навзничь.

– Остались только мы с тобой, – сказал я, глядя на щитоносца.

Последний страж смотрел на меня пустыми глазами, но не решался напасть. Его задача – охранять выход.

– Рад был познакомиться, – я обошел зал и подобрал ножны, соединив трость воедино, – но мне уже пора идти. Скоро сюда слетятся все, кому не лень. От треклятого уборщика до самого ректора. Столько мы шуму с вами наделали, ребята.

Я остановился в пяти ярдах от щитоносца и бросил трость рядом с проходом на лестницу, не коснувшись глиняной статуи. Страж не шелохнулся, ему ничего не угрожало, рядом не было противника, потому алгоритм приказывал стоять на месте.

Я подхватил алебарду. Тяжелая. Широкое древко оказалось несколько великовато и потому неудобно. Но ничего, сойдет и такое оружие. Древко оканчивалось острым шипом, которым я ткнул последнего истукана по щиту.

Тот закрылся, затем отмахнулся. И в этот момент алебарда в моих руках описала широкую дугу, лезвие с оглушительным треском врезалось в левое плечо противника. Той самой руки, к которой крепился башенный щит. Наплечник особо не помог – неизвестный создатель слепил его из глины, как и гиганта. Конечность вместе с изогнутой пластиной щита рухнула на пол.

Голем полоснул мечом, однако я отпрыгнул назад. Далее сыграл на том преимуществе, что у безмозглого болванчика не осталось защиты, а его оружие короче моего. Сначала широким ударом рассек оба колена – в это движение пришлось вложить много сил. После чего отрубил кисть второй руки. Грозный страж превратился в безобидного калеку, и осталось лишь добить противника завершающим выпадом.

Отбросил алебарду.

– Ффух! – выдохнул я, поднимая трость.

Работники университета, поднявшиеся на вершину центральной башни, застанут картину полной разрухи. Части тел статуй, крупные осколки и глиняная пыль разбросаны по всему полу так, словно большой ребенок поиграл с хрупкими солдатиками и скрылся, забыв прибрать за собой. Парящий Кристалл безмятежно мерцал, грани его пропускали сквозь себя серебристые молнии, испускаемые сферой. А ноябрьское хмурое небо плотным одеялом накрыло город, отходящий ото сна. Солнце вот-вот готовится показаться из-за горизонта. И если бы хоть один из тех работников, кто поднялся этим ранним утром в башню, посмотрел бы в панорамное окно, – туда, где открывался вид на центральный вход в университет, – то заметил бы маленькую фигурку…

Это я спешил к дому номер восемь на улице Путешественников, наплевав на вполне реальный шанс нарваться на дежурного. В голове вырисовывался план Мадлен, безумный и крайне рискованный. Кусочки мозаики сложились, и мне стала ясна логика юной студентки, возможно, не лишенная смысла. И все же я надеялся, что успею остановить девушку в ее благородном порыве.

Форменная кофта липла к спине, а в висках от напряжения пульсировали вены. Схватка сильно вымотала меня, и хотелось бы отправиться в мягкую кровать, однако осталось важное дело.

Глупая, глупая, глупая девчонка!

Я злился, в первую очередь, на себя за то, позволил какой-то соплячке втянуть себя в дурацкую авантюру. Купился на красивую улыбку, почувствовал симпатию и полез вместе с ней в пасть к дракону. Надо же! «Давай залезем на вершину башни, чтобы полюбоваться Кристаллом». Каким же я был дураком! Девчонка просто использовала меня!

Улица Кровельщиков, улица Пьяных Мастеров…

Я несся по городу, стирая подошвы с башмаков, сопровождаемый любопытными взглядами.

Рабочий люд давно поднялся с постелей и бодро вышагивал на работу. Им привычно вставать спозаранку. По обеим сторонам дороги возвышались густые ворохи опавших листьев.

Я свернул за угол возле маленькой рюмочной, чуть не сбил с ног старушку, суетливо извинился и продолжил путь. На улице стало совсем светло, когда я очутился в нужном месте. Только в одном окне дома, на первом этаже, горел свет. Я забарабанил в дверь.

После недолгой паузы приблизились неторопливые испуганные шаги.

– К-кто там? – спросил испуганный женский голос.

– Открывайте. Мне нужна Мадлен!

– Кто там ломится? – послышался недовольный мужской голос.

– Я пришел к вашей дочери! Я знаю, что она здесь! Она может натворить глупостей!

– Пшел вон! – хрипло проворчал мужчина.

Внутри дома все затихло.

Барабанить в парадную дверь было ошибкой. Это я осознал слишком поздно. Понимая, что хозяева вряд ли впустят какого-то хулигана, я выложил последний аргумент:

– Она может навредить Илаю!

Дверь приоткрылась, дернувшись на железной цепочке. Из образовавшейся щели на меня смотрел обрамленный морщинистой кожей глаз. Глаз человека, который пережил немало страданий и выплакал немало слез.

– Откуда вы знаете про Илая?

– Пожалуйста, мне нужно увидеть Мадлен! Это важно!

– Не впускай его, – сопел сзади отец девушки. Но уже менее уверенно.

– Как она навредит моему Илаю? – спросила женщина.

– Нет времени! Я знаю, что она сейчас с вашим сыном. Остановите ее!

Что-то в моем голосе убедило даму снять цепочку и открыть дверь. Я ворвался в дом. Перевел взор со сморщенной старушки на здорового, заросшего, похожего на медведя, статного мужчину. Сразу видно – типичный оружейник. Крепкий, с волосатыми руками и широкой грудью.

– Что ты собираешься делать? – проревел он.

– Отведите меня к Мадлен!

Мы смотрели друг на друга несколько томительных и невыносимо долгих секунд. И оба ни разу не моргнули. Наконец, отец девушки глухо пророкотал:

– Второй этаж и налево. Вторая дверь.

– Спасибо.

Пробежал мимо родителей юной студентки, взобрался по ступеням наверх. Над лестницей висела голова оленя с большими ветвистыми рогами. Свернул в нужном направлении и толкнул вторую дверь.

– Мадлен… – выдохнул я и осекся.

Девушка стояла рядом с кроватью, спиной ко мне. На оклик не обернулась. И я понял, что опоздал.

Медленно вошел в комнатушку. На кровати лежал молодой человек с вытянутыми по швам руками. Вены на тонких длинных пальцах взбухли и в некоторых местах переплелись узлами. По сосудам до сих пор бегали серебряные росчерки, которые, впрочем, быстро угасли. Постепенно уходила краснота с кожи бывшего снайпера, остекленевшие глаза смотрели куда-то вверх. Рот полуоткрыт в ужасном подобии ухмылки.

На обнаженной груди Илая лежал тот самый медный браслет, которым она коснулась сферы.

– Я думала, что это поможет, – промолвила девушка. Она находилась в каком-то задумчивом оцепенении, попавшая в плен собственных мыслей. – Думала, что магия Хранителя поможет ему. Мой дядя…

Всхлипнула. По бархатным нежным щечкам пробежали мокрые дорожки.

Я не пытался прервать девушку, только тихонько обошел со стороны.

– Мой дядя – потомственный шаман. И он заговорил браслет, чтобы тот впитал в себя магию Кристалла. Сказал, что это… Что это поможет унять жар и полностью излечить от огненной болезни.

– Ты не виновата, – прошептал я.

– Нет, виновата! – резко вскрикнула девушка и вновь разрыдалась.

Встревоженные родители Мадлен, услышав крик дочери, поспешили наверх. Были хорошо различимы бухающие шаги отца и шаркающие – матери.

– Ты ни в чем не виновата, – повторил я и прижал к себе подругу.

– У тебя рана, – девушка коснулась оцарапанной щеки.

– Это пустяк, – я мягко отвел нежные пальчики.

Старший брат Мадлен Илай сильно побледнел. Кожа приобрела восковый оттенок и казалась совершенно бескровной.

Мои губы беззвучно произнесли:

– Покойся с миром.

В то утро небосвод сиял кристальной чистотой. Не было даже морозного ветра. Редкие снежинки, местами осевшие на земле, под лучами солнца превратились в маленькие лужицы. Наверное, эта суббота – последний день в году, когда стоит такая чудесная погода.

На городском кладбище собралось немного народу. Проповедник произносил торжественную речь. Мускулистые рабочие вырыли яму, и пока велась служба, терпеливо курили самокрутки в стороне.

Я находился в отдалении от основной группы людей, поскольку не являюсь ни родственником умершего, ни его знакомым. Просто человек, который пришел выразить соболезнования семье и поддержать Мадлен.

Само кладбище выглядело ухоженным. Аккуратные плиты могил, возвышающиеся над ними каменные символы Хранителя, подстриженная трава, опавшие листья сметены в два больших вороха, по размеру не уступающим стогам сена, – все это говорит об исправной работе смотрителя. Он трудится усердно и в полной мере отрабатывает свою зарплату. Вдали, на холме, темным пятном пестрело здание склепа. Двухэтажное, с облупленными стенами, оно выглядело зловеще. Словно отвратительного вида язва на чистой безупречной коже.

– …И когда пришло время Илая, Хранитель забрал его в свои чертоги, – между тем надрывался проповедник.

Рабочие откровенно скучали, один из них вытер потное лицо рубахой, другой докурил свой табак и поглядывал на лопаты. Для них это был обычный день, впрочем, как и для меня. Однако собравшиеся люди пребывали в подавленных чувствах. Мадлен, одетая в черный костюм, скорбно скрестила руки и смотрела вниз, на носки своих туфель.

От толпы отошел грузный мужчина.

Первое наше знакомство нельзя назвать идеальным, – как-никак я пытался ворваться в его дом, – теперь он относился ко мне с большим доверием.

Мужчина встал рядом, некоторое время мы молчали.

– Тебя ведь зовут Эван, не так ли? – наконец, спросил он.

– Да, сэр.

Мне не зря тогда пришла в голову ассоциация этого человека с медведем. На нем темный траурный наряд выглядел неестественно, а пиджак вот-вот грозился порваться на спине.

– Мое имя Фрейн, но для тебя я мистер Фитцжеральд, усек?

– Да, сэр, – повторил я.

Отец Мадлен заворчал, удовлетворенный ответом

– Моя дочь рассказала о тебе. Что вы учитесь на одном курсе, что дружите. Поведала также о своей безумной затее с Кристаллом, и о том, что ты помог ей. Возможно даже, спас от смерти.

Я воздержался от комментариев.

– Позволь спросить, как ты разобрался с глиняными стражами?

– Просто везение.

– Их было четверо.

– Я уничтожал големов по одному.

– Что же, умно, – мистер Фитцжеральд потер заросший подбородок. – А как ты узнал, что Мадлен затеяла авантюру ради брата?

Фрейн посмотрел на Илая. Последний лежал в гробу из ясеня. Восковая кожа совсем огрубела, бескровные пухлые губы полуоткрыты. В доме я не заметил, насколько красив молодой человек. Виной тому были признаки короткой агонии и обилие отпечатков огненной болезни, а именно красных пятен. Но при жизни, готов поспорить, Илай имел немалый успех у женщин.

– К чему эти расспросы, мистер Фитцжеральд?

– Я вижу, что ты – нормальный парень, – нехотя признак здоровяк. – Просто кое-что не укладывается в голове. Мадлен выбежала из университета гораздо раньше, тем не менее, ты примчался в наш дом. Уверен, дочь не только не упоминала о том, где живет, но и не говорила ни слова об Илае. Так в чем подвох? Как ты все разузнал?

Вспомнился вечер, когда мы гуляли по Кварталу Ремесленников. Это было в начале ноября, единственный раз, когда я вытащил девушку в город, и мы бродили по улицам, смеялись и смотрели на первые звезды. Тогда Мадлен неопределенно махнула рукой в сторону жилых домов, сказав, что в одном из них проживает с семьей. О брате, конечно, девушка не обмолвилась, однако с диагнозом огненной болезни не живут больше года. И газеты не могли не осветить возвращение ветерана столкновений с некромантами в родной дом. Статья вышла не так давно, чтобы я не мог ее не прочитать.

Собрав воедино шаткий паззл, я озвучил версию, что, во-первых, Мадлен показывала их родовое гнездо, и, во-вторых, в прессе писали об Илае Фитцжеральде, и о недуге, с которым он вернулся на родину.

– Похоже, ты не только наблюдательный и умный, но и обладаешь хорошей памятью, – подытожил Фрейн.

– Это так, мистер Фитцжеральд.

– Хорошо. Очень хорошо.

– Позвольте заметить – если о том, что я был в башне, узнает ректорат, то я вылечу из университета. И глазом не успею моргнуть.

– Если я выложу правду, то подставлю не только тебя, но и свою дочь. Мне это не нужно. Будь спокоен.

Мы опять помолчали.

Проповедь подходила к логичному завершению.

– Я хочу, – начал мистер Фитцжеральд, – чтобы ты присматривал за дочерью, когда будет возможность и время. Мне не по нраву, что ты одобрил авантюру с башней, но, полагаю, тебе можно доверять. Если Мадлен вновь полезет в бутылку, ты же остановишь ее, не так ли?

– Не извольте сомневаться, сэр.

– Я уже потерял сына. Мадлен – последний ребенок в семье. Она – все, что осталось у нас с Мириам. Она хорошая девочка, однако может попасть в переделку. Засунуть руку за медом в улей, полный злых пчел.

Не хотелось говорить, что Мадлен будет небезопасно находиться рядом со мной. Отец, убитый горем, искал союзника.

– Я присмотрю за ней одним глазком.

– Вот и славно, Эван, – мужчина протянул волосатую ладонь.

Мы пожали друг другу руки.

– Заходи к нам как-нибудь. Мы с Мириам всегда тебе рады. А сейчас откланяюсь, нужно попрощаться с сыном.

С этими словами Фрейн Фитцжеральд отошел. Проповедник как раз закончил исповедь, и рабочие побрели к гробу, натягивая на ходу перчатки.

Первым с Илаем прощалась сестра.

Я решил, что мне здесь больше делать нечего, развернулся и отправился к выходу с кладбища. Настроение было подавленным. Как и у всякого, кто возвращается с похорон, пусть и незнакомого человека.

По обеим сторонам тянулась ограда, за которой простирались ухоженные могильники. Светло-серый камень надгробий выглядел грубо и угрюмо. Сейчас я собирался посетить штаб-квартиру и написать подробный отчет о вылазке в башню. Необходимо рассказать Папе о глиняных големах. На свете существует немного мастеров, кто имеет дело с этим материалом, создает весьма непрочных существ и вдыхает в них жизнь. Хотя сложно назвать жизнью набор команд, встраиваемых в голову истуканов. С другой стороны, чем искуснее колдун, тем более разнообразно поведение глиняных существ, а также их форма. Например, мне доводилось видеть сказочного грифона, слепленного умелым магом, который сумел поднять свое творение в воздух и обучил нескольким незамысловатым маневрам.

Выходит, что если найти того мастера, то можно выведать кое-какую информацию по университету. И что-то может оказаться полезным для расследования…

От раздумий отвлек оклик:

– Эван.

Я обернулся. Ко мне спешила Мадлен.

Погрузившись в пучину раздумий, я и не заметил, как дошел до массивных стальных ворот, выводивших с территории кладбища. Возле деревянной сторожки стоял седоусый сторож и молчаливо наблюдал за нами.

– Я думала, ты дождешься конца службы? – промолвила она, приблизившись.

– Просто подумал, что лишний тут и решил уйти.

– Что ты! – удивилась она. – После того, что ты пытался сделать, ты не имеешь права такое говорить. Ты хотел спасти Илая, и смог бы, если бы тебя не задержали те куски глины. Кстати, я очень волновалась за тебя. Но все равно понимала, что ничем смогу помочь. Только под ногами буду путаться.

– Не стоило переживать, – пожал я плечами. – Я умею постоять за себя.

– Я рада, что все обошлось, и ты в полном порядке. Как думаешь, ректор не узнает о нашем проступке.

– Не беспокойся насчет этого. Я слышал, что на следующей неделе профессор Гарлоу проводит собрание, и я уверен, что он поведает об инциденте, усилит охрану Кристалла и пообещает наказать виновных. Мы с тобой переполошили весь университет, однако никто не станет нас подозревать. Свидетелей не было, твои родители ничего не скажут, концы в воду, – подытожил я.

– Вот и славно!

У Мадлен явно поднялось настроение. Бледные щечки порозовели. Ледяная маска траура, прикрывшая ее истинную красоту, слегка оттаяла.

– Ты не обижаешься?

– На что? – спросил я.

Студентка выдержала паузу, подбирая слова.

– Получается, что я использовала тебя в личных целях. Мне одной ни за что не удалось бы проникнуть в башню…

– Ты пошла на это ради брата. У него не было шансов выжить, и ты рискнула излечить его с помощью сомнительной, не изученной магии. Я не обижаюсь и не виню тебя. И думаю, Илай бы тоже не винил. Наоборот, ты подарила ему надежду на спасение. Это дорогого стоит. И Илай был бы за это благодарен.

– Спасибо, – прошептала Мадлен и опустила глаза.

Затем выпрямилась.

– Спасибо тебе за все, что сделал! – просияла студентка.

Я видел, что ей нужно вернуться к службе, однако также видел, что ей хочется еще на минутку остаться. Возможно, это было не самое удачное место и не самое лучшее время, но я решился.

Приблизился, мягко обхватил Мадлен за талию. Она слегка улыбнулась, и первая потянулась к моим губам.

Седоусый сторож учтиво отвернулся.

Глава 6

Охотник и добыча

Пробираться через ельник было нелегко.

Мохнатые лапы деревьев лезли в лицо, пожухлые темные иголки царапали кожу. Спасало то, что Фрейн шел впереди, и его мощное тело принимало основной удар на себя. Мне же оставалось следовать за широкой спиной и придерживать те ветви, которые отодвигали в сторону плечи мужчины.

Мы с Мадлен не виделись две недели. Единожды она подсела ко мне в столовой и сообщила, что ее отец желает поохотиться со мной на грядущих выходных. Я воспринял предложение положительно и нашел в этом мероприятии способ ненадолго отвлечься от работы. Просто подышать лесным воздухом, в конце концов, таким свежим и бодрящим. Далее обед прошел в полном молчании. Девушка торопливо съела тарелку супа, выпила стакан компота и ушла восвояси. Скорее всего, студентка еще не оправилась от страшной потери брата, и я не давил на нее. Дал немного времени.

Тот памятный поцелуй возле калитки кладбища, возможно, положит начало чему-то новому и светлому. Однако смущали два обстоятельства.

Во-первых, вполне вероятно, что Мадлен рядом со мной будет в постоянной опасности.

Во-вторых, орден не одобрит интрижки в университете. Я не собираюсь писать в отчетах о своих личных делах, но Папа рано или поздно об этом прознает.

Меня же, в свою очередь, терзало мучительное чувство потери. Потери близкого и дорогого человека. Нас с Марси многое связывало, и мы крепко дружили еще с самого моего поступления в орден. Я больше не строил иллюзий и смирился с ее смертью. Осталось только найти тело бедной девушки и похоронить его как подобает.

Тем временем мы преодолели ельник и вышли на небольшую тропу.

– Еще не закоченел, Эван? – изо рта мистера Фитцжеральда вырвалось облачко пара.

– Нет, сэр.

– Бррр! Какой морозный день!

Я угрюмо кивнул.

Позапрошлой ночью крупные хлопья снега посыпались на улицы Марбурга и продолжали падать до самого вечера. Вся округа города, словно по волшебству, превратилась в красивую зимнюю картинку. Стволы деревьев покрылись тонким инеем, захватившая простор белизна слегка слепила глаза. До сугробов дело еще не дошло, зато в прослойке снега на земле утопали щиколотки. Хорошо, что мы с мистером Фитцжеральдом переобулись в теплые сапоги. Теперь никакая простуда не угрожает.

Не было слышно никаких звуков. Птицы смолкли. И только ветер иногда шелестел кронами елей, прогуливаясь между ними.

Поверх рубахи я натянул меховой жилет. К нему двумя ремнями крепился притороченный сзади тяжелый арбалет, укрытый чехлом, чтобы непогода не испортила тетиву. Оружие пряталось под теплым коверкотовым плащом. К тому же я взял на себя обязанность таскать мешок с болтами. Отец Мадлен носил такое же оружие. Он также повесил на пояс разделочный нож и перекинул через плечо сумку со снедью. Несколько простых сэндвичей и бутылка с водой. Ничего особенного. Мы не собирались задерживаться в лесу надолго.

– На медведя поохотиться не получится. Они, небось, все уже в спячке, – пропыхтел Фрейн. – Надеюсь, хоть на оленя выйдем.

– На все воля Хранителя.

– Говоришь, как те безумные фанатики с Храмовой площади, – хохотнул мужчина.

Мы побрели вперед по тропинке. Пространства вполне хватало, чтобы идти плечом к плечу, а не друг за другом.

– И тем не менее к этим святошам прислушиваются. Видимо, не такие уж они и сумасшедшие, – философски заключил я.

– Ты сам-то веришь в Хранителя? В то, что он наблюдает за нами?

– Нет, мистер Фитцжеральд. Но не вижу ничего плохого, если эта вера кому-то дает надежду и помогает жить.

– Можно иметь идола, однако не стоит его одушевлять, – пропыхтел Фрейн. – Да, Хранитель когда-то жил и в свое время победил Нециса. Но он обычный человек, пусть и сильный волшебник. Ни один смертный не способен прожить столько времени. Так что байка о его бессмертии и, тем паче, о том, что Хранитель присматривает за людьми – сущая брехня. Это здорово, что мы не забываем его подвиг, и все-таки в тяжелой ситуации не надо рассчитывать на мертвеца. Если твоей семье угрожают, спасет вот это, – Фрейн приподнял ладони, сжав их в кулаки.

Поднялся прохладный ветерок, я поднял ворот плаща. Мы уходили все глубже в лес, заметенная снегом тропинка вела нас вперед.

– А как прошло собрание с ректором? – поинтересовался Фрейн.

– Долго рассказывать, – отмахнулся я. – В целом, ничего хорошего.

– Мы никуда не торопимся.

Я посмотрел на спутника, вздохнул.

– Собрание произошло позавчера в главном холле, когда закончились занятия и лекции. На него пришли все студенты. Во главе зала – там, где находятся разноцветные витражи…

…вышел профессор Эдвин Гарлоу. В этот день он был особенно мрачным. Кустистые темные брови сведены у переносицы, что не предвещало ничего хорошего. Выглядел ректор, как обычно, с иголочки – в черном строгом костюме, галстуке и длинноносых туфлях.

Увидев профессора, студенты затихли. Смолкли разговоры и перешептывания, в зале чувствовалось напряжение. По обе стороны от постамента, рядом с Эдвином Гарлоу встали другие учителя. Холодная ярость, переполнявшая ректора, заставляла их нервничать, переминаться с ноги на ногу и бросать друг на друга испуганные взгляды.

– Уважаемые студенты, – по залу пронесся громогласный голос. – Хочу поблагодарить вас за то, что пришли. Начну без особого вступления. В университете случилось нечто, сильно огорчившее меня. Как вы все знаете, нашему заведению выпала великая честь оберегать, думаю, самый главный артефакт Хранителя. И не секрет, что Кристалл находится в центральной башне. Он надежно охраняется, и все же никому в здравом уме не придет в голову похитить священную реликвию. Я сильно ошибался на этот счет…

Живая масса студентов беспокойно зашевелилась.

Подростки негромко заголосили, ошеломленные этой новостью. Я сам не ожидал такого поворота событий. Профессор решил, будто Кристалл кто-то пытался выкрасть.

– На двери, – продолжал профессор Гарлоу, – ведущей в башню, стояла магическая печать. Ее взломали. Артефакт стерегут глиняные воины. Это не столь эффективная мера защиты, сколько подарок от мастера Орегато, одного из самых искусных волшебников по глине на Большой Земле. Так вот, этих стражей сломали самым варварским способом. Третьей линией защиты является сфера, в которую заключен Кристалл. Ее вскрыть не смогли, никому из студентов не удалось бы это сделать. А в том, что нарушитель в этом зале я не сомневаюсь. Да! Это один из вас, один из студентов. Вор вероломно, в ночное время, пытался присвоить себе артефакт. И сейчас стоит с бессовестным видом и думает, что останется безнаказанным. Уверяю, это не так. Я лично приложу все силы, чтобы выявить недоброжелателя и привлечь органы правопорядка к этому делу.

Я пробежал глазами по залу. Постарался отыскать Мадлен, но девушки не было видно в поле зрения. Не сомневаюсь, что она понимает, что это лишь пустые угрозы, и вряд ли ректор в силах разоблачить нас. И все же Мадлен сейчас тяжело, хотелось бы немного подбодрить ее.

– Обращаюсь к нарушителю. Если ты придешь в ректорат, лично ко мне, и сознаешься в своем злодеянии, то я ограничусь только отчислением. Для тебя это самый настоящий подарок. Если не явишься, то будешь отвечать согласно букве закона. Пеняй на себя!

Профессор дышал тяжело и громко. Распирающая его ненависть к нарушителю осязалась почти материально.

– Вам следует знать, – вновь зазвучал голос ректора, усиленный магией, – мы ужесточили правила насчет комендантского часа. Если дежурные старшекурсники заметят кого-либо из учеников после отбоя в коридорах университета, ему немедленно отдадут документы и отчислят. В этом случае не будет работать правило двух предупреждений. Такого еще не было! И наш преподавательский коллектив считает это форменным безобразием! Однако мой вердикт таков – суровые времена требуют непростых решений! К тому же, охрана Кристалла будет усилена, и теперь никто не сможет приблизиться к реликвии. Я не понимаю логику нарушителя, думавшего, что он сможет обуздать магию Кристалла. Повторяю, уважаемые студенты. Не лезьте в башню! Мы не только беспокоимся за сохранность артефакта, но и за ваши жизни. Профессор Маттис на своих занятиях должна уже дать первокурсникам азы исторического начала Кристалла. С помощью него уничтожили Нециса, однако магический предмет не изучен и непредсказуем. Не стоит к нему приближаться.

Пожилая преподавательница за спиной ректора часто закивала.

– И последняя новость на сегодня. У студентов факультета Боевых Искусств и Самообороны появился новый преподаватель по основному предмету, – объявил Эдвин Гарлоу. – Это профессор Хардклиф. Сэмюэль Хардклиф. Он – тролль. И сразу хочу сказать, – резко вставил ректор, сохранив тишину среди студентов, – что вам не стоит бояться его лишь по причине расовой неприязни. Да, дикие тролли – не самые дружелюбные создания, но Сэмюэль мой хороший товарищ. В своем племени он старший охотник. И я уверен, что это будет лучший наставник, чем предыдущий профессор. Сэмюэль прибыл днем и сейчас отдыхает после долгого перелета. Но с понедельника он в добром здравии начнет обучать студентов секретам ближнего боя, применяемым воинами Дикого острова. На этом все! Спасибо за внимание!

Ректор в своей галантной манере…

–…закончил собрание и удалился, – подытожил я.

– Ты действительно думаешь, что профессор Гарлоу не поймет, что это ты с моей дочерью проник в башню? – полюбопытствовал Фрейн.

– Абсолютно. У него это не получится.

– Мадлен бы твою уверенность, – пробормотал охотник. – Она в последнее время сама не своя.

– Стресс дает о себе знать. Пройдет неделя и все вернется на круги своя, – обнадежил я родителя.

– Смотри! – Фрейн прищурился и указал мясистым пальцем в сторону валежника.

На свежевыпавшем снегу, возле поваленных сосен, четко виднелся оформленный, свежий след. Махонькое копытцо, больше похожее на оленье, нежели на лосиное.

– Вот оно! – обрадовался мистер Фитцжеральд. – Давай, Эван, нам туда.

Мы последовали за цепочкой следов. Отклонились от тропинки и углубились в лес. Мы и так отошли далеко от Марбурга, и теперь забирались в самую чащу, ведомые отпечатками копыт.

Снег осел комьями на голых ветвях, иней тонкой коркой покрыл стволы деревьев. Мы заходили с подветренной стороны, чтобы животное заранее не почуяло запах охотников. Нас плотной стеной окружили кедр и пихта.

Цепочка следов растянулась на довольно далекое расстояние. Молодой олень мчался куда-то без передышки, и мы двигались за ним. Поднимались по крутым склонам, затем спускались вниз, чуть ли не падая на скользкой земле.

– Доставай арбалет, – скомандовал Фрейн.

Его глаза засветились азартом. И я вздрогнул, припомнив глаза Мадлен, когда она предложила безумную авантюру проникновения в башню. Сразу видно – отец и дочь.

Я расчехлил арбалет.

Вскоре мы взобрались на склон и притаились за хилыми кустами. Впереди была небольшая площадка, окольцованная лесом, и посередине нее стоял олень с сухими короткими рогами, похожими на толстые варежки с оттопыренными вверх большими пальцами. Зверь пытался достать что-то из-под снега. Ковырял копытом, потом цеплялся зубами.

Фрейн жестом показал, что следует обойти по кругу, чтобы подыскать более удачную позицию. Мы направились вдоль склона, и все это время я наблюдал за добычей. Длинные ушки подергивались, но пока не улавливали подбиравшихся ближе охотников. Один раз олень запрокинул голову и огляделся. В этом момент мы с мистером Фитцжеральдом застыли, подобно восковым фигурам. Однако зверь успокоился и продолжал подкапывать землю.

Наконец-то, мы остановились за широким дубом. Фрейн кивнул на хорошее место на корнях могучего дерева, и я понял – стрелять в оленя суждено мне. Припал на колено, чуть прополз вперед, прицелился.

Фигурка оленя легла на «мушку» арбалета. Добыча начала озираться по сторонам, словно чувствуя чужое присутствие. Зверь обернулся, и черные глазки зыркнули на меня. Было слишком поздно.

Щелкнул механизм арбалета, протяжно пропела тетива, и смерть, облаченная в облик болта, устремилась к тушке оленя. Одновременно со спуском крючка оружия, раздался оглушительный выстрел.

В шее рогатого как будто лопнул кровавый пузырь. Ошметки плоти и обожженные клочья меха разлетелись по сторонам. Из-за того, что подстреленное животное отклонилось, мой болт разминулся с целью на жалкий дюйм и улетел куда-то вдаль.

Стая ворон, засевшая в кронах деревьев, испуганно сорвалась с насиженных мест.

– Что это было? – удивился Фрейн. – Здесь есть еще охотники?

– Будьте наготове, мистер Фитцжеральд. Нашим гостем может оказаться кто угодно.

С другой стороны площадки, тоже на подветренной части опушки, какой-то горлопан крикнул:

– Э-е-ей! Друзья, мы здесь! Не стреляйте, мы выходим!

Кусты на западе зашевелились, оттуда показались два силуэта.

– Они идут сюда, – шепнул я.

Фигурки, казавшиеся игрушечными, приближались и увеличивались в размерах.

– Кто там? – прищурился Фрейн. – Ты у нас зрячий, погляди-ка.

– Та-ак. Глазам своим не верю! Вот уж кого не ожидал увидеть в этой глуши!

– Да кто там? – рассердился охотник. – Давай не томи!

– Уберите оружие, мистер Фитцжеральд. Один из них уборщик в моем университете, а другой… А вот другой – наш новый преподаватель.

– Тот самый тролль? – выдохнул Фрейн, наслышанный о госте с Дикого острова.

Оружие он убрал, и мы тоже выбрались на опушку.

Тролль… Высокий, сильный, мускулистый, с грубой зеленой кожей. Он двигался уверенно и мягко, словно раскачиваясь на своих эластичных стопах. Голову украшает крутой ирокез, остальная поверхность идеально выбрита. Этих существ вправду не часто встретишь на улице города, они предпочитают более уединенные места и живут в племени. Вообще, я не припомню ни одного места на Большой Земле, которое заселили бы тролли. Их родина в этой части света – далекий Дикий остров, расположенный на юго-западе и отделенный Пингвиньим проливом.

Раса троллей отличается варварством и скудоумием, но в последнее время племена имеют тенденцию к образованию. Обучаются общему языку, истории, приобщаются к науке. И передо мной живое тому доказательство.

– Демон меня раздери! – прошипел уборщик, подойдя на расстояние пяти ярдов. – Это же паршивый студентик-молокосос.

На нем не было рабочей робы. Ее сменила землисто-серая куртка с подшитыми налокотниками и темные штаны. Сзади через ремень перекинуто ружье, тяжелый приклад его торчал из-за плеча уборщика.

Не успел я ничего ответить, как неожиданно вступился мистер Фитцжеральд:

– А теперь повтори то же самое, но только мне.

– Ребята! Ребята! – вмешался тролль, встал посередине и расставил руки. – Давайте не будем ссориться. Дружище, – он обернулся к своему спутнику, – ты не мог бы заняться оленем?

Уборщик недовольно засопел и направился к мертвому животному.

Сначала я хотел высказаться, что это наша добыча. Но осекся. По факту его застрелила эта парочка, так что глупо предъявлять на него права. Посмотрел на Фрейна. Тот, видимо, думал о том же.

– Простите моего ворчливого товарища. Он постоянно такой агрессивный. Не только к вам, но и ко мне, и ко всем окружающим. Любая мелочь может вызвать приступ злости. Лично я не представляю, каково так жить, – без перерыва тараторил тролль.