Кристалл Хранителя - читать онлайн

Глава 1

Живые тени

– За последние два месяца было три нападения! Насчет третьего не уверен, но два точно! – горячо доказывал светловолосый молодой юноша своему другу.

Тот лишь скептически хмыкал.

– Ты пустобрех, Лерво. Утверждаешь, что на людей нападают темные фигуры, которые перемещаются таинственным образом и их невозможно убить простым оружием.

– Клянусь Огнивом Хранителя – это чистая правда! Две недели назад напали на карету графа северных земель. Порубили в капусту и его, и сопровождение из шестнадцати опытных воинов. Сам знаешь, как северяне дерутся! Ага! Им палец в рот не клади. А тут – бац! Смели целый отряд с лица земли, как корова языком слизнула.

– А что другое нападение? – в голосе собеседника мелькнули нотки любопытства.

Приободрившись, светловолосый продолжил:

– Оно было первым. На грузовой поезд. Накинулись со всех сторон прямо на ходу. Попрыгали на крыши вагонов, точно цирковые, а как пробрались внутрь устроили кровавую баню всем, кто находился внутри.

– И что за груз вез поезд?

– Этого я не знаю, Кальн, – развел руками Лерво. – Да только никто ни одну из этих тварей убить не смог. И из пистолета стреляли, и мечом протыкали, и даже магией по ним лупили. Этим мерзавцам все равно.

– И все-таки ты пустобрех, – уверенно подвел итог мальчишка. – Собираешь глупые сплетни старых бабок и разносишь их. Еще и сам до кучи привираешь, чтобы историю приукрасить.

– Дурак ты, – буркнул светловолосый, и беседа прекратилась сама собой.

Я беззвучно усмехнулся и прошел дальше по перрону, оставив ребят за спиной. Парень по имени Кальн привлек мое внимание невероятным сходством – черные волосы, изумрудные глаза, пухлые губы, высокий рост, широкий размах плеч. «Мы похожи, как две капли воды», – мелькнула в голове мысль, когда я остановился возле друзей, невольно прислушавшись к происшедшему разговору.

Серые тучи облепили небо, не давая солнечному лучу пробиться сквозь их преграду. На их фоне, как на волнах, лениво плыла крохотная точка – обитый стальными обручами пузатый «шмель». Дирижабль направлялся куда-то на север. Туда, где горные вершины покрывает вечный снег, а наступившая весна еще не победила зимние заморозки.

Накрапывал легкий дождик.

Часы на центральной башне показывали половину седьмого. Поезд задерживался, а я в силу своей пунктуальности не любил, когда что-то идет не по графику.

На перроне почти никого не было. Молодая пара, старушка с неимоверно большой для ее комплекции сумкой, да двое недавних мальчишек, возобновивших старый спор. Туда-сюда сновала тройка охранников – два человека и шамол. Парни явно скучали, однако беспрекословно продолжали бдеть. Ибо слухи о нападениях непонятных существ вовсе не выдумка, отчего король распорядился укрепиться всем государственным сооружениям. И вокзал маленького городка Даверо хоть и не был важной стратегической точкой, все равно не являлся исключением.

От скуки я начал насвистывать какую-то мелодию и отстукивать ритм тростью.

Наконец, раздался долгожданный протяжный гудок, и на станцию выползла огромная туша поезда. Головной вагон выглядел слегка устрашающе. Черный, округленный, на «носу» расположилась эмблема Международного Сообщества Железнодорожников, снизу крепилась стальная решетка, похожая на забрало шлема рыцаря. Из дымохода струей валил горячий пар, а грохочущие колеса, замедляясь, стихали.

Чудо современной техники медленно и величаво двигалось по полотну рельс. Черные вагоны проплывали мимо, глядя на мир глазницами окон.

Да! Порой меня бросает в дрожь от осознания того, какого прогресса мы достигли. Со времени последней войны прошло сто двадцать лет. Тогда, разумеется, никто не думал о том, чтобы изобрести удобные средства передвижения, самопишущие машинки или устройство для сушки белья. Народ был занят борьбою за власть, плетением интриг и извлечением из всего этого собственной выгоды. Страна пребывала в хаосе. Цены постоянно росли, молодых здоровых парней забирали на срочную службу, а также не стоит забывать о Lux Veritatis – опасной секте, чьи злоключения приводили в ужас целые города. И это только вершина айсберга! Но перечислять все беды, настигшие Салию, слишком утомительно и долго. Зато теперь можно попасть практически в любую часть света с комфортом, бороздя просторы небес на дирижаблях, или двигаясь по поверхности земли на поездах. Необходимо попасть на другой материк – всегда пожалуйста. Всего за пару серебряных монет можно приобрести билет на пароход и путешествовать со всеми удобствами. Прогресс добрался и до военной индустрии. С открытием пороха луки и арбалеты частично заменили пистолеты и мушкеты. Злые языки даже поговаривали, мол, в мирные времена убить человека стало намного проще.

Жизнь кардинально изменилась! Жить стало намного легче! Хотя у прогресса остались и противники – в большинстве своем старожилы, светлозары и закоренелые консерваторы.

Поезд остановился.

Молчаливые проводники отпирали двери вагонов и выкатывали подвесную лестницу. Я в это время направлялся к пятому вагону следом за кряхтящей под гнетом своего груза старушкой.

– Бабушка, давай помогу! – предложил я.

Та оглядела меня с ног до головы. Пробежала глазами по фланелевой рубахе, плащу из коверкота, который крепился двумя застежками на плечах, широким льняным штанам и сапогам. Взгляд задержался на дубовой короткой трости с серебряным набалдашником. Вещь декоративная, но у нее есть один секрет, который очень помогает в работе.

Было забавно наблюдать, как бабка рассматривает меня, словно диковинный экспонат. Затем морщины покинули ее лоб, и та благодушно разрешила:

– Конечно. Будь так добр.

Я с легкостью приподнял тяжелую сумку и закинул ее на плечо. Бабушка семенила следом, приговаривая: «Вот спасибо! Есть еще добрые люди!»

– Ваш билет, – прогудел проводник.

Сверив все данные, он пропустил нас.

В вагоне было душно. Навстречу прошли три солдата в красно-синей форме при полном вооружении. Судя по обмундированию – Бешеные Псы. Серьезные ребята. И опасные. Двигаясь по вагону, я понял, что здесь расположился целый взвод элитной пехоты Его Величества. А значит до Марбурга доберусь, как у Хранителя за пазухой.

– Спасибо, внучок, – сердечно поблагодарила старушка. – Счастья тебе, здоровья, и, главное, деток побольше. – Она ехидно подмигнула.

Откланявшись, я двинулся к своему месту. Присел на мягкое кресло, прислонив трость рядом. Стал дожидаться отправления поезда.

Черная точка дирижабля еще больше уменьшилась в размере, а тучи сгустились, угрожая разрыдаться слезами дождя. Глядя на солдат, курящих самокрутки, забитые нахлийским табаком, на прибывшие грузовые кареты, умиротворенность и блажь, я и сам не заметил как задремал.

Сквозь сон услышал, как поезд издал протяжный гудок, как колеса тронулись с места, вагон качнулся и мягко, точно на волнах, двинулся вперед.

Проснулся внезапно. Словно кто-то подошел и схватил меня за плечо, заставив открыть глаза.

За окном мелькала стена деревьев. Облака расчистили небо, которое окрасилось розовыми оттенками закатного солнца. По стальному полотну пути грохотали колеса.

Я развязал тесемки плаща и аккуратно повесил его на крючок.

В купе кроме меня никого не было. А еще я не прихватил с собой никакой еды, поскольку отправлялся в спешке, поэтому решил прогуляться до вагона-ресторана. Желудок настойчиво требовал закинуть в него что-нибудь, да и хотелось найти какую-нибудь компанию.

Подхватив трость, я направился к своей цели. Народу в поезде оказалось немного. Основная масса – солдаты, однако на пути встречались и обычные пассажиры.

Через три вагона я нашел нужный и был приятно удивлен. Во-первых, порадовало оформление ресторана. Окна прикрыты алыми шелковыми занавесками, в глаза бросалась чистота и ухоженность, на столах стояли вазы с настоящими белыми розами, за которыми тщательно ухаживали. Во-вторых, немолодой музыкант с густыми бакенбардами играл на кроте веселую мелодию, а другой – помоложе, аккомпанимировал ему на мандоле. В-третьих, помещение было наполнено людьми. Они беседовали, хохотали и планомерно накачивались спиртными напитками. В итоге здесь царила такая душевная атмосфера, что я без дальнейших колебаний пошел на поиски свободного местечка.

Обычно я предпочитаю сидеть возле барной стойки, однако все четыре места заняли подростки, среди которых были старые знакомые – Кальн и Лерво. Парни даром времени не теряли и вовсю общались с молодой девушкой-барменом, попивая крепкую настойку из граненого стакана. Судя по жестикуляции, не первого за этот вечер.

Я отвлек ее от беседы, заказал яблочный сок и яичницу с беконом, благо в вагоне работала небольшая кухня. «Мы делаем все для комфорта наших пассажиров», – кажется, так звучит слоган Сообщества Железнодорожников.

Всего в вагоне находилось четыре круглых стола. За одним сидели солдаты, другой заняли торговцы вместе с каким-то мрачным типом явно не из их компании. Грубое лицо с квадратной челюстью, недельная щетина, на шее висит серебряная тонкая цепь. Парень недобро поглядывал на окружающих, поедая гречневую кашу левой рукой. Ложку он сжимал так, что белели костяшки пальцев.

Таким образом, я осмотрел каждого из присутствующих, стараясь не упускать даже самых мелких деталей. Привычка, выработанная годами службы… Которая не раз спасала мне жизнь.

Присев за свободный столик, я прикрыл глаза, наслаждаясь приятной мелодией.

– Ваш заказ готов, – вскоре позвала девушка.

Через минуту я уже наслаждался горячей, только что снятой с огня яичницей-глазуньей. Два желтка, кусочки бекона и растекшийся овалом белок напоминали улыбающееся лицо.

Утолив потребность в еде, я нашел себе собеседника. Точнее, он меня отыскал.

– Здесь не занято? – раздался бодрый голос за спиной.

– Присаживайся, друг.

На стул рядом со мной плюхнулся широкоплечий солдат в красно-синем мундире. Румяные щеки, щербатая улыбка и живые веселые глаза, казалось, источали ауру полной беззаботности. Я бы отправил человека с такой внешностью работать зазывалой на рыночную площадь. Он ничуть не походил на сурового вояку элитной пехоты Его Величества.

– Ну и бардак творится в стране! Слышал об этих тварях, которые нападают на мирных салийцев? Ну, конечно, слышал. Это ведь самая обсуждаемая тема на Большой Земле. Каждая блохастая псина трещит об этом. Причем слухами земля полнится. Информация передается из уст в уста, приукрашивается и превращается в дикие небылицы, – солдат развел руками. – Сейчас никому нельзя верить.

– А что ты о них знаешь? – спросил я. – Об этих тварях?

– Да в общем-то немногое. Сам с ними не встречался и, надеюсь, что никогда не встречусь. Эти ребята не любят оставлять свидетелей. Но немногие выжившие утверждают, что они умеют телепортироваться, одеты в темную одежду и невероятно сильны в ближнем бою. Я, Ричард, кстати. Ричард Саннерс. Бешеный Пес.

Молодой человек протянул руку.

– Эван, – представился я.

У солдата оказалось крепкое рукопожатие.

– Если ты спросишь мое мнение, – я отодвинул пустую тарелку и отхлебнул сока, – то это все неспроста. Народ твердит, что настала эпоха Процветания, прогресс движется семимильными шагами вперед, ученые совершают новые открытия, врачи могут вскрыть брюхо роженице и достать оттуда ребенка да так, что оба выживут. Это все так! Да только война не кончилась. Она все это время шла, только на другом, скрытом уровне. И живые тени тому доказательство. Мы слышим крик агами, и пока не понимаем, где спрятана птица. Однако когда она вылетит из кустов, будет уже слишком поздно ее ловить.

– Живые тени? – Ричард задумчиво пожевал губу. – Немногие их так называют. Кем ты работаешь, Эван?

Я рассмеялся.

– Всего лишь скромный чиновник при дворе бургомистра. А про живых теней где-то услышал, вот и привязалось.

– Агами может кричать по любому поводу. В конце концов, Его Величество не авгур, чтобы понять волю Хранителя, основываясь на ауспициях. А насчет того, что война не окончилась, пожалуй, соглашусь. Два месяца назад я был на востоке. Там, где на многие лиги вокруг лишь кактусы да пески. Сражался с некромантами. Ублюдки высунули головы из укрытий и начали форменную резню. Святые помидоры! Даже сейчас там очень жарко. А знаешь, в чем сложность борьбы с некромантами?

Я покачал головой.

– Любая царапина, нанесенная ожившим мертвецом, занесет в твою кровь трупную инфекцию. Одна гадина зацепила когтями нарукавник моего товарища. Так хорошо, что командир вовремя спохватился и топором отрубил бедняге руку. Правда, он все равно не выжил. Колдуны напирали, и мы не успели грамотно перевязать руку.

– Мне жаль.

Мы немного помолчали.

Музыканты закончили играть, переглянулись и затянули новую мелодию. За окном стемнело окончательно, поэтому барменша прошлась по залу и включила светильники на полную мощность. Светловолосый подросток начал потихоньку клевать носом.

Затем Бешеный Пес рассказал немного о себе, о том, как в мальчишеском возрасте объездил всю Большую Землю, исполнив запланированное путешествие, как стал элитным воином, как женился. Затем, в свою очередь, поинтересовался:

– Куда направляешься, Эван?

– В Марбург.

– О! В студенческий городок! По работе?

– Нет, взял небольшой отпуск. Хочу провести время с родителями, – не моргнув глазом, соврал я. – Ты бы лучше не рассказывал про ситуацию на востоке каждому встречному, Ричард. Сам должен понимать, поползут новые слухи, начнется паника…

– Я уверен, что ты не будешь трепаться.

Колеса поезда тоненько взвизгнули. Мы останавливались.

– Почему это? – удивился я.

– Да брось, Эван. Не пудри мне мозги, – витиевато выразился Бешеный Пес. В выражениях он точно не стеснялся. – Чиновник? Серьезно? Сделаю вид, что поверил в эту чепуху, но я слишком хорошо знаю людей и вижу – ты не так прост как кажешься. – Ричард откинулся на стуле, достал самокрутку, забил ее табаком. – Мне не интересны твои тайны, мне достаточно того, что ты неплохой парень.

– Смелое утверждение. Особенно учитывая, что мы знакомы неполный час.

– Интуиция меня еще никогда не подводила. Ты куришь? Нет? Тогда с твоего позволения, я выйду, подышу свежим воздухом, а заодно и попорчу себе здоровье.

Ричард улыбнулся и направился к выходу. Следом за ним двинулись солдаты, не прекращая оживленно болтать.

Лерво, прикорнувший за барной стойкой, очнулся и непонимающе помотал головой.

– А? Что? Где это мы?

– Остановились в Хайвеле на десять минут, – объяснила барменша и вернулась к разговору с Кальном.

Я отнес грязную посуду, затем вернулся к столику, размышляя. Ричард хоть и проницательный парень, но мне не нравилось, что он так быстро заподозрил неладное. Еще чуть-чуть и все мое прикрытие полетело бы в глотку Горному Великану. А впереди предстояла тяжелая работа, и если простой солдат за считанные минуты едва не стянул с меня маску, как же дальше работать с более опасными и хитрыми противниками?

Темноту за окном разбавляли тусклые огоньки курильщиков.

Снаружи послышался какой-то шум. Тихий. Я не обратил на это должного внимания, пока кто-то не вскрикнул. А после грянул гром.

Музыканты, как по команде, перестали играть и недоуменно переглянулись.

– Что это? – вновь встрепенулся Лерво. Его всклокоченные волосы подпрыгнули, когда голова мотнулась в сторону окна. Юноша старался понять, в чем дело.

Я же слишком хорошо знал, что это. Выстрел. В груди зародилось нехорошее предчувствие.

Бах! Раздался новый, на этот раз совсем близко. За окном началась возня – ругательства, крики, клацанье оружия. По наружной обшивке поезда с треском пробежалась череда пуль, я даже расслышал как одна рикошетом ударила в асфальтированный перрон.

– Да что там происходит? – барменша прижалась к окну, пытаясь что-нибудь разглядеть.

Я тоже хотел встать и посмотреть, но внезапно запахло озоном. Это было настолько неожиданно, что я остался сидеть на стуле. Темноволосый Кальн шмыгнул носом и стал принюхиваться, пытаясь найти источник запаха.

Вдруг пространство перед барной стойкой пошло волнами и взорвалось огромной чернильной кляксой, растекшейся по сторонам. Лерво вскрикнул и упал со стула. Кто-то из присутствующих зашептал молитву.

Тем временем «клякса» втянулась и оформилась в фигуру человека с ног до головы закутанного в темную мерцающую одежду.

Раз, два…

Тень оглянулся. Из-за магии сложно было разглядеть его лицо. Черные разводы искажали не только костюм пришельца, но и его кожу. Нижняя часть лица закутана в тряпку, а на верхней были хорошо различимы только глаза, будто два голубых озера на фоне выжженной земли.

Заметив Кальна, тень вытащил кривую саблю из поясных ножен и замахнулся. Парень, видя что противник нацелился на него, остолбенел.

Шесть, семь…

Все! Больше я не мог оставаться сторонним наблюдателем. Солдаты вышли из вагона, так что следовало вмешаться самому!

Я подхватил трость и поставил ее наперерез удару. Клац! Сталь меча встретилась с дубовой тростью. Я встал перед тенью, спиной закрыв бедную жертву, и с силой оттолкнул врага.

Тот отошел назад, ударил справа и напоролся на блок. Слева – блок. Я напирал хладнокровно, отбивал выпады и, улучив момент, пнул его в бок. Противник отпрянул и выставил саблю перед собой.

Девятнадцать, двадцать…

Какое-то время мы глядели друг на друга. За эту короткую передышку я осмотрелся. Все посетители вагона-ресторана предпочли удалиться, остались только барменша, повар, затаившиеся за стойкой, а также тот парень с серебряной цепью вжался в угол вагона и тихонько поскуливал от ужаса.

Тень ударил сверху. Клац! На трости появилась очередная зарубка. Справа, потом сделал финт слева и перевел атаку вновь на правый фланг. Однако я внимательно следил за его движениями и неторопливо отбивал атаки, дожидаясь следующего шанса. И он вскоре подставился. После очередного удара, тень не защитил лицо, и я с огромным удовольствием ткнул «концом» трости в незащищенный нос.

Раздался хруст ломающейся кости.

Тень взвизгнул, схватился за ушибленное место, и я опрокинул того на пол толчком в грудь. Так некстати подвернувшийся стол раскололся на две половины. Стоящие на нем стаканы разлетелись в стороны, ваза при ударе о пол каким-то чудом не разбилась.

Тридцать четыре, тридцать пять…

Оклемавшись, противник поднялся. Судя по движениям, он занервничал и отступил ближе к окну. Только я хотел контратаковать, как вновь запахло озоном.

Реакция не подвела. Появившийся сзади новый противник попытался нанизать меня на короткое копье, но я вовремя блокировал удар. На мгновение мы встретились взглядом. В суженных, как у кошки зрачках, плясали искры ярости.

Схватившись второй рукой за серебряный набалдашник, я резко потянул его. Тонкое узкое лезвие вылетело из «ножен» и встретило удар меча. Они окружили меня с обеих сторон, пришлось полупируэтом переместиться к окну.

– Убей его, – прошипел копьеносец.

Сорок пять, сорок шесть…

Противники напирали.

Зажав в правой руке трость, я отбивал выпады сабли, а левая рука с клинком блокировала тень с копьем. По виску стекла капля пота. Сложно следить за движениями сразу двух соперников, и к тому же продолжать считать в уме.

Они теснили меня к окну.

Со стороны стойки послышался протяжный звук. Тсан-н-нг! Что-то воткнулось в спину противника с копьем. Тот сделал вперед лишние два шага, словно его сильно толкнули, и я насадил тень на клинок. Лезвие легко вошло в плоть, благо под тряпками пришельца не оказалось никакой брони.

Лерво ошибался, говоря, что их нельзя убить простым оружием.

Раненый воин издал короткий крик и вцепился мне в локоть острыми ногтями. Я поморщился от боли, и, управляя лезвием, как рычагом, откинул тень в сторону вместе с клинком. Времени доставать свое оружие не было. Переключившись на уцелевшего врага, я отразил выпад сверху и смог ударить его тростью по кисти. Сабля со звоном упала на пол.

Тень схватил меня за грудь и швырнул к сломанному столу. Приземлился неудачно, больно приложившись копчиком. С этой точки обзора я мог видеть, что мертвый противник исчез, оставив после себя пепел, мой меч и поразивший его арбалетный болт, заляпанный кровью. Что же! Если выживу нужно сказать спасибо обслуживающему персоналу поезда за помощь.

Пятьдесят семь, пятьдесят восемь…

Тень подхватил копье товарища. Трость отлетела куда-то в сторону, так что я использовал первое, что попалось под руку, а именно вазу. Она полетела во врага, но тот играючи отбил ее наконечником, разметав осколки по помещению, и перехватил оружие для броска.

Я вцепился в половинку стола и закрылся ей, словно щитом. Однако тень выбрал другую цель. Он посчитал барменшу с арбалетом куда опасней. Копье полетело в девушку, занятую перезарядкой оружия, и если бы ее не оттолкнул расторопный повар, то бедняжка лежала бы на полу с раздробленной грудью.

Прошло почти семьдесят секунд, и я был готов.

Приподнялся и отошел к стойке, почувствовал ее спиной. Тень растворился и мгновенно преодолел разделяющие нас семь ярдов, оказавшись рядом. Пространство вновь наполнилось резким запахом озона.

Я немедленно ударил его кулаком по лицу. Тот закрылся и в свою очередь угодил кулаком мне в живот. Где-то в области печени лопнул пузырь боли. Я охнул и пропустил удар в скулу, затем в другую.

Попытался нашарить что-нибудь на стойке, и рука схватила маленький столовый ножик. Не мешкая, я вогнал его противнику под ребра, но лезвие застряло в кольцах кольчужной рубахи, спрятанной под курткой.

Окутанный магической тьмой противник зарычал, взял меня обеими руками за грудки, развернул и с грохотом опрокинул на стол. От души вмазал локтем под дых, и весь воздух поспешил покинуть мои легкие. Затем тень схватил меня за горло.

Я сжал его руки, но не смог оторвать ни единого пальца. Подлец крепко держал. Попытался бить его по предплечьям, крутануть ухо, выколоть глаз, но тот лишь морщится и усиливает хватку. В конце концов, зрение расплылось, и я почувствовал чудовищную слабость в теле. Замутило. Сознание покидало изголодавшийся по кислороду мозг.

Бах!

Пальцы отлипли от моего многострадального горла. Скатившись со стола на пол, я первым делом принялся заглатывать воздух, работая ртом, подобно рыбе, выброшенной на берег. Зрение быстро восстановилось, и я увидел, как тень делает несколько шагов назад, зажимая рану в груди.

Бах!

Второй выстрел попадает четко в голову, и враг безвольной куклой оседает на пол. Вижу как стекленеют его глаза, а через секунду тело рассыпалось пеплом. После него осталась лишь небольшая лужица крови.

Над головой раздался насмешливый голос Ричарда:

– Я же говорил, что ты не так прост, как кажешься.

Солдат убрал в кобуру дымящийся пистолет и помог мне подняться.

– Ты как?

– Нормально.

– В порядке?

– Да, все отлично. Ты очень вовремя вернулся.

– Эх! Вот разговорились о живых тенях, и накликали беду на свою голову! Проклятые экстремисты свалились, как снег на голову. Сучьи выкормышы пьяных матерей! Как их земля только носит? Столько хороших ребят положили.

Он тронул меня за руку, в которую вцепился противник с вертикальными зрачками, и я скривился от боли.

– Ранен?

– Просто царапина.

Я закатал рукав. На локте осталось три отпечатка острых ногтей.

– Ничего страшного, – облегченно выдохнул я.

Собрался вернуть рукав на место, но тут запричитала барменша:

– Что значит «ничего страшного»? А ну немедленно садись, я обработаю твою рану.

Отвертеться не получилось. Девушка едва ли не насильно усадила меня на стул, достала кусок бинта и смочила его раствором антисептика. Предупредила:

– Сейчас будет немного больно.

Как только бинт коснулся первого пореза, я дернулся

– Терпи, – велела она, потом добавила, улыбнувшись: – Не плачь, малыш.

Вблизи она выглядела гораздо симпатичнее. На лоб свисает челка светлых волос, остальные собраны в небольшой хвост, почти доходящий до лопаток. Единственный минус – хорошее личико портили резковатые мужские черты.

Затаившийся в углу пассажир, кажется, пришел в себя. Поднялся, спешно отряхнулся и промолвил:

– Все! С меня хватит! Я возвращаюсь в свой вагон!

– Проваливай, – равнодушно разрешил Ричард, подошел к стойке и без спроса взял бутылку. – Тебя здесь никто не держит, и твои истерики тут никому не нужны.

Тот пробубнил под нос нечто нечленораздельное и быстро ретировался.

– Вот же трус, – хмыкнул солдат и приложился к горлышку. Сделал три больших глотка. – Будешь?

– Нет, благодарю, – качнул я головой. – Что-то нет настроения выпить.

– Готово, – объявила барменша.

Она наложила на локоть тугую повязку, затем придирчиво осмотрела синяки на шее. Решив, что там медицинская помощь необязательна, промолвила:

– Меня Сильвией зовут.

– А я Эван. Спасибо, что помогла разобраться с этими ублюдками. Я бы не справился без твоей помощи.

– Я только выстрелила из арбалета, – она скромно пожала плечами. – Настоящий герой дня – это ты.

– Ну, ты ведь тоже рисковала жизнью, Сильвия. Кстати, где ты так научилась стрелять из арбалета?

– У меня четыре старших брата, с которыми я часто выбираюсь на охоту. Могу попасть в кролика с расстояния пятидесяти шагов.

Ричард тем временем прошелся по вагону.

– Интересный у тебя клинок, Эван. – В руках солдата оказались лезвие и трость, и он с интересом вкладывал первую часть во вторую, делая оружие единым. – Не знал, что мелким чиновникам выдают такие игрушки?

Вместо того чтобы ответить, я спросил:

– Много там было теней?

– Нет. Пара десятков, может меньше. Самым тяжелым оказался первый удар, когда тени появились прямо перед нами и начали рубить ребят саблями и протазанами. Хорошо мы вовремя схватились за пистолеты. Смогли дать отпор – будь здоров. Все закончилось довольно быстро, правда, не без потерь. На холме притаились стрелки, и кто-то погнался за ними, а кто-то вернулся в вагоны, чтобы вычистить поезд от этой грязи.

– Мне жаль, что погибли твои друзья.

– Земля им пухом.

– А что с поездом? Мы тронемся или проторчим здесь до утра?

– Сложно сказать, – вздохнул Ричард, возвращая мне оружие. – Набежала стража, инспекторы, лекари и собралась толпа зевак. Сейчас начнется тягомотина – составление протокола, опрос свидетелей, помощь пострадавшим. Так что если хочешь избежать лишних вопросов, советую вернуться в свой вагон и сидеть тихо, точно мышь.

– Мне не нужно лишнее внимание, – кивнул я. – Спасибо, Ричард, что спас мою шкуру. Мы ведь с тобой еще увидимся?

– Всенепременно, Эван, – тот горячо пожал мне руку напоследок. – Всенепременно.

– Мне нужно проведать подруг, – вскочила с места Сильвия и бегом выскочила из вагона.

Я тоже поспешил удалиться.

Ричард постоял какое-то время, сделал новую самокрутку и уселся на свободный стул. Из-за барной стойки торчало бледное лицо повара, который так и не смог прийти в себя после нападения. Заметив его, солдат достал кремень и огниво.

– Ты ведь не против, если я закурю, дружище?

Повар испуганно кивнул.

Сделав первую затяжку, Ричард с удовольствием выдохнул едкий дым и сказал:

– Нас всех ждет до-олгая ночка.

Глава 2

Прибытие

Поезд остановился.

Мрачный проводник проковылял к двери вагона и распахнул ее передо мной. В ходе ночного нападения он получил стрелой в бедро. Наконечник прошел навылет, не задев кость, однако ранение все равно вышло довольно болезненным.

В ту ночь я еще не скоро заснул. Основной бой с тенями шел на улице, но агрессоры проникли и в поезд, а именно в вагон-ресторан и во второй вагон, то есть мой. Так что, вернувшись на свое место, я обнаружил целое сборище злых, заспанных инспекторов, которые накинулись на меня, как светлозары на браконьера. Пришлось отвечать на неудобные вопросы и потратить много времени впустую.

Бабушка, которой я помог принести вещи, пребывала в полном шоке. Лицо бескровное, еле ворочает губами, руки беспрестанно дрожат. Слава Хранителю, ее не тронули. Однако лекари все равно забрали бедняжку в больницу, опасаясь за ее здоровье.

Лишь к третьему часу ночи поезд, наконец, тронулся. В Марбург мы прибыли с большим опозданием, зато я крепко выспался.

На вокзале студенческого городка царила суета.

В воздухе витала смесь эмоций. Коктейль из страха, бессильной ненависти, ярости и боли. Прознав о ночном нападении, народ подвергся массовой истерии. Родственники встречали прибывших и немедленно окружали их заботой и заваливали вопросами. Где-то плакал ребенок. Вдобавок ко всему, жаркое августовское солнце вольготно расположилось на чистом небосводе, накаляя обстановку невероятной духотой. Оно окрашивало картину реальности светло-желтыми оттенками, плясало солнечными зайчиками на кольцах и брошках.

Я шел по перрону, перекинув плащ через руку. Рубаха, расстегнутая на все пуговицы, колыхалась под редкими порывами освежающего ветерка. Локоть чуть побаливал, однако это легкая царапина, кому-то повезло меньше.

Как же жарко!

Я искал глазами Марси. Несмотря на задержку, девушка должна быть проинформирована о моем прибытии. Она слишком ответственна, чтобы не прийти. Что-то случилось! Я чувствовал это сердцем.

Рядом с выходом из вокзала образовалась небольшая давка. Заинтересовавшись, я подошел ближе к центру столпотворения, раздвигая зевак тростью.

Причиной давки была семья шамолов. Мать с сыном стояли поодаль, глядя, как отец вступил в словесную перепалку со стражниками.

Он стоял перед тремя вооруженными людьми, гордо подняв голову. Шамолы – раса вспыльчивая и склонная к агрессии, в чем они не уступают великанам. Поэтому из их представителей получаются отличные воины. Да и вид у шамолов угрожающий: перламутровая кожа, тонкая, словно натянутая на мышцы, без складок и морщин, лысый череп, свинячие, круглые, глубоко посаженные глазки, похожие на две черные бусинки. Нос – два отверстия в виде запятых, а во рту много острых, как игл зубов, которые без труда перекусывают стальную проволоку. Шамолам не требуется оружия, они вполне обходятся своими когтями, которые в мгновение ока отрастают на пару футов, и так же быстро принимают обычный дюймовый размер по воле хозяина.

– Как вы можете защитить мою семью? – говорил глава семейства. – Я не буду жить в стране, в которой страшно отпустить жену и сына одних!

– Успокойтесь, пожалуйста! – попытался урезонить шамола один из стражников.

Но тот не прислушался к голосу разума, еще больше распаляясь:

– А ты не пытайся меня успокоить! Что будет, когда в следующий раз нападут на твоего ребенка? Тоже останешься сидеть в стороне или попробуешь что-нибудь изменить? Это уже третье нападение! Да, все обидчики перебиты! Но те, кто натравляет на нас этих недомерков, все еще на свободе! Те, кто руководят этими атаками, до сих пор дышат тем же воздухом, что и мы, хотя им самое место в казематах! И чем занимается Его Величество? Что он предпринял, чтобы поймать их?

– Правильно! – раздался чей-то голос в толпе.

Служители закона, одетые в кожу и железо, потихоньку дурели от жары. На блестящих от пота лицах читалось недовольство. Ведь они и не предполагали, что из-за одного крикливого шамола начнется такой фарс.

Стражник поправил алую ливрею, чтобы выглядеть солиднее, и прогудел:

– Если вы сейчас же не утихомиритесь, я буду вынужден применить силу.

Голос его звенел от бешенства.

– Дорогой, не надо! – тоненько пискнула жена возмутителя порядка.

– Вот оно что! – взревел шамол, обращаясь к толпе. – Посмотрите, люди добрые! Он будет вынужден применить силу! Не против врагов нашего государства, а против простого гражданина, который беспокоится за благополучие своей семьи…

– Хватит!

Стражник потерял всякое терпение и ткнул обратным концом алебарды в живот шамолу. «Пятка» угодила куда-то под ребра, и грозный защитник своего семейства охнул и скрючился в три погибели. Два других служителя букве закона немедленно подскочили, чтобы увести крикуна.

К счастью для себя и для окружающих, шамол не стал доставать когти и сопротивляться. А вот рядом со мной стоял господин, который не был согласен с действиями стражников.

Мужчина засунул руку в глубокий карман жакета и сделал шаг вперед.

– Не надо, – я выставил трость, преграждая ему дорогу.

– Кто ты такой? – немедленно осведомился он.

– Судя по форме предмета, который лежит в твоем кармане – это пистолет. И я уверен, что ты сейчас сделаешь какую-нибудь глупость. Поэтому я – человек, который спасает тебя от ареста.

Мужчина задумчиво пожевал губу, раздумывая, затем перевел взгляд на шамола.

Его уводили куда-то за ворота вокзала. Мамаша, держа сына обеими руками, рыдала. Оставшийся стражник о чем-то с ней тихо беседовал.

Зеваки, понимая что продолжения сцены не будет, разбредались по своим делам.

– Ладно, твоя взяла, – буркнул незнакомец.

– Вот и славно.

Я провел на вокзале полчаса, но Марси так и не появилась.

Однажды я подумал, что нашел ее. Увидел девушку с длинными черными волосами, подошел к ней и коснулся плеча. А через секунду понял, что ошибся. Ко мне повернулась немолодая дама в темных очках, так что пришлось извиниться и откланяться.

«Она не придет», – в который раз подумал я. Что-то точно случилось!

Решив больше не терять времени, я остановил карету и назвал адрес. Расположившись в мягком кресле, чуть приоткрыл окошко и стал наблюдать.

Мимо лениво проплывали маленькие домики, жмущиеся друг к другу. Карета выехала на площадь, и подковы лошадей застучали по битым неровным булыжникам мостовой. Слева от нас высилась лентой уходящая вдаль стена Песочной Крепости – резиденции мэра в этом городе. Под лучами солнца сооружение действительно цветом напоминало огромный замок, целиком сделанный из песка.

Далее карета миновала фонтан, бьющий струями воды на несколько ярдов вверх. Возле него, балуясь, резвились ребятишки. На окраинах расположились крытые палатки, откуда слышались бодрые крики торговцев. Уличный музыкант зарабатывал деньги, развлекая зрителей игрой на четырнадцатиструнной теорбе.

Как только мы покинули площадь и выехали в жилые районы, я заметил Шпиль Хранителя на центральной башне университета. Он возвышался над городом и оканчивался Знаком Хранителя – звездой на гребне полумесяца.

До нужного места добрались быстро.

Я отдал серебряную монету кучеру и выбрался из кареты перед небольшим домиком. Черепичная крыша, серые стены, два окна по бокам от деревянной двери. Казалось бы обычное здание, ничем не отличающееся от стоящих рядом. Только мало кто знает, что это тайная штаб-квартира Ордена Меча и Короны.

Я приоткрыл дверь и вошел. В доме пахнет гибискусом и мятой. Я попал в просторную гостиную с кожаным диваном, с декоративным столиком, с лестницей, уводящей на второй этаж, двинулся вперед, к кухне. Оттуда доносился какой-то шум.

Перед плитой, спиной ко мне, стоял широкоплечий человек. Густо заросшие волосы клочьями торчали в разные стороны. Он развел огонь и грел воду. На столе лежит ступка с растолченными темно-красными цветками гибискуса вместе с зеленой мятной «кашицей».

– Привет, Гренн.

Тот дернулся и резко обернулся, держа наготове нож. Круглое лицо с широким лбом, серые глаза цвета стали, недельная щетина. Да, я не ошибся. Из всех моих знакомых только смуглокожий трувиец Гренн – любитель экзотического напитка каркаде, мог устроить на кухне такой бардак.

– Эван, – он взглянул на меня удивленно, словно увидел привидение. – Эван, наконец-то ты пришел.

Он положил нож на стол, подошел ко мне и крепко обнял за плечи.

– Эван, братишка. Я так рад тебя видеть.

– Я тоже. Только не понимаю, где Марси?

– А ты не в курсе? – удивился он.

– Не в курсе чего, Гренн? Давай, не томи!

– Слушай, не горячись, ладно. Присядь. Я как раз готовлю свой фирменный каркаде.

– Твою мать, Гренн, – вспыхнул я. – Что случилось?

– Эй! Расслабься, ладно, – он развел руки. – Я сам узнал об этом только пару дней назад. Видимо, Папа тебе не успел рассказать…

– Да что рассказать?! Давай по делу!

– Марси пропала.

– Пропала? – я на мгновение растерялся. – Что значит пропала?

– Успокойся, Эван. Просто присядь, и я тебе все расскажу.

Слегка шокированный, я кивнул и вернулся в гостиную. Открыл окно, чтобы свежий воздух хоть как-то остудил разгоряченные мысли, глубоко вдохнул, выдохнул и приземлился на диван.

Полегчало.

Гренн возился еще около десяти минут. Вошел он, держа два стакана темной дымящейся жидкости.

– Получился немного кислым, – извиняющимся тоном проронил он.

– Давай ближе к делу.

– Хорошо, – Гренн присел рядом. – Шестьдесят часов назад Папе пришла депеша от Марси, в которой она писала, что подобралась очень близко к нашему противнику. Ей было приказано ничего не предпринимать и ждать подмоги. На это сообщение она не ответила, и Папа выдернул меня с задания в Гешле и отправил сюда.

– Марси никогда не слушалась приказов, – фыркнул я.

– Мне жаль, дружище. Я знаю, что вы с ней были близки.

– Не надо ее хоронить, – ледяным голосом ответил я. – Она жива. Наверное, в плену.

– Меня посвятили во все тонкости твоего задания, – Гренн подул на напиток и осторожно отхлебнул. – У нас в запасе одиннадцать дней до начала учебного года. И если понадобится, мы весь город перевернем с ног на уши, но найдем Марси.

Я посмотрел на товарища, положил ему руку на плечо.

– Спасибо, друг.

Это хорошо, что прислали Гренна. Мы с ним – сработанная пара. Много путешествовали и побывали в разных передрягах.

Какое-то время мы помолчали. К каркаде я не притронулся, отложил, несмотря на кислую мину напарника. Исчезновение Марси слишком выбило из колеи.

– Давно ты приехал? – поинтересовался я.

– Недавно. Я же был неподалеку.

– Почему не встретил меня на вокзале?

– Папа велел оставаться здесь. И, кстати, новости разносятся со скоростью чумы! Я слышал о нападении живых теней на поезд. Весь город об этом судачит. Расскажи, что там было.

– Да нечего рассказывать, – вяло отмахнулся я. – Повезло, что в поезде ехал целый взвод Бешеных Псов во всеоружии. Иначе машинисты и остальные пассажиры так легко бы не отделались. Я дрался с двумя тенями в вагоне-ресторане. И у меня появилась зацепка. Одним из нападавших был тролль.

– Тролль? – изумился напарник. – Ничего не путаешь?

– У него узкие зрачки и острые ногти. Погляди сам.

Я стянул рубаху и размотал повязку. С удовлетворением отметил, что следы ногтей на локте начинают заживать.

– Может, это был шамол?

– Нет, я не мог перепутать. Уже сражался с троллями на Диком Острове. Ошибки нет. Если ногти тебя не убедили, то авторитетно заявлю: такие узкие зрачки бывают только у кошек и у троллей.

– Тролли – редкие гости на Большой Земле.

– Именно поэтому это зацепка, – кивнул я.

– Хорошо, я передам эту информацию Папе. Пока не найдем Марси, я буду твоим связным с орденом. Кстати, ты точно помнишь все детали задания?

– Не сомневайся, – я подошел к окну. – Есть еще одна деталь, о которой ты должен знать. Мне кажется, в деле замешаны Красные Плащи.

– Плащи? – брови Гренна прыгнули вверх. – С чего ты взял?

– Я перескажу встречу с Папой, чтобы ты все понял. В приемной сидела Иоланда, явно скучала. Увидев меня, она расплылась в улыбке и сказала…

– Здравствуй, Эван.

– Здравствуй, Иоланда. Прекрасно выглядишь.

Девушка чуть покраснела и пропела бархатным голосом:

– Проходи. Тебя уже ждут.

Я пересек приемную, миновав ряд мягких кресел и столик секретарши. Иоланда – рыжая девчонка двадцати двух лет отроду, работает в ордене уже целый год. Курносая, обсыпанная веснушками, наивная до абсурда. Последнее качество мало подходит для работника такой серьезной организации, отвечающей за безопасность страны. Однако у Папы было другое мнение. Он считает, что девочка талантлива, стоит только поднатаскать ее немного.

Я добрался до тяжелой дубовой двери, с усилием потянул ее на себя.

В кабинете шефа не горел ни один светильник, черные шторы прикрывали высокие стрельчатые окна. Мягкий голубой свет исходил от расположенной посередине помещения квадратной карты Объединенного Королевства. Последнее состоит из трех частей, однако крупным планом выделялась именно Большая Земля.

Огромная туша материка, исполосованная змейками рек, занимала всю середину карты. На севере и северо-востоке расположились два больших озера – Изумрудное и Лич. Чуть ниже второго, в нескольких десятках лигах на юг виднелось желтое пятно Конкронской пустыни, южнее нее карикатурными деревьями обозначался могучий лес Золотые Кроны – родина светлозаров. В самом низу материка была Гедерийская пустыня, обособленная реками Забвения и Ленной, а также находящаяся на берегу огромного опасного Кораллового океана.

Неприступный Драконий Хребет пересекал материк, разделяя его примерно на две одинаковые части. И все описанное выше, кроме Изумрудного озера, находится в правой части мощной цепочки гор. В левой же стоит отметить Чашу Хранителя – воронку в земле, где был побежден Трувийский Отшельник. Шумный лес в Юго-Западной части карты, многочисленные пересечения рек, множество городов, среди которых столица Большой Земли – Гешле.

За пределами материка громоздились архипелаги, бурлили моря. Отделенный от Большой Земли Пингвиньим проливом остров троллей – Дикий, выглядел угрожающе.

А в целом, магическая карта выглядела довольно реалистично. Модели деревьев, торчавшие вверх, словно жесткие щетинки щетки, были прорисованы вплоть до каждого листика на отдельной веточке. В воде, если приглядеться, можно заметить, как играют треска и макрель, по поверхности снуют туда-сюда рыбацкие судна, а над ними летают голодные чайки в поисках пропитания. В пустынях бушевал жестокий ветер, а по сетке железнодорожного полотна двигались игрушечные поезда.

Озадаченный столь таинственной обстановкой, я чуть замешкался, пока из темноты не донесся гулкий бас шефа:

– Проходи, Эван, не стесняйся.

Это решило дело.

Я приблизился к карте, с интересом рассматривая ее. Потянуло сигаретным дымом. Грузная фигура Папы, спрятанная во мраке, изредка освещалась угольком толстой сигариллы, когда он делал очередную затяжку. В те моменты я мог видеть седые бакенбарды и густую бороду шефа.

– Кто ваш гость? – поинтересовался я, чувствуя, что в кабинете мы не одни.

Тьма, слева от карты, пошевелилась и приблизилась к свету. Это было нечто, закутанное в серый плащ с капюшоном. И не представлялось возможным определить даже расу этого существа.

– Вам не нужно знать, кто я, молодой человек, – промолвил тот. – Главное, что я знаю, кто вы и чем можете помочь.

Я слегка оторопел от такого приветствия. Однако при свете карты толстые, точно сардельки, пальцы Папы мелькнули в примиряющем жесте.

– Не сердись на него, Эван. И вы не смейте так общаться с моими подопечными, мастер. Помните, что я отношусь к ним не так холодно, как вы к своим подчиненным.

Мужчина в капюшоне пролепетал что-то недовольное, но воздержался от комментариев.

Да! Начальник ордена Меча и Короны Гедеон умеет поставить на место любого зарвавшегося индюка. Он – вояка старой закалки, и всегда ответственно относился к обязанностям по защите страны, возложенным на его широкие плечи. И не зря между собой мы прозвали Гедеона Папой. Отеческая теплая забота, взаимоуважение, общение на равных – так он относится к своим подопечным, и мы платим старику той же валютой.

– Эван, – начал шеф, затушив сигариллу. – Для тебя есть одно очень важное задание. Времени мало, поэтому перейду сразу к делу. Группа экстремистов нападает на мирных жителей, они быстрые, сильные, и по самые уши напичканы магией. На Большой Земле зарегистрировано три нападения. Первое совершено на грузовой поезд, второе – на графа в Гарнере, третье – на гнездовище визари возле городка Дарка. Причем о последнем общественности неизвестно, нам удалось сохранить это в тайне, и пусть так оно и остается.

– Что известно об этих экстремистах?

– Вам слово, мастер, – бросил Папа в сторону гостя.

– Они не показывают лиц, – сухо, по-деловому начал тот. – Закутаны в плащи, имеют отличные навыки ближнего и дальнего боя, самое современное вооружение – винтовки нового образца, ружья с разрывной дробью, облегченные сабли. Мы не можем понять, откуда у экстремистов такие связи? Откуда у них такие деньги? Наши шпионы собирают информацию. Противника назвали «живыми тенями». Термин весьма точен. Они выныривают из тьмы, окружены тьмой, словно туманом, и как сказал Гедеон «напичканы по самые уши магией». Темной магией. Если встретишься с ними, то помни – раз в шестьдесят восемь секунд они способны телепортироваться на небольшие расстояния. Растворяются в одном месте, появляются в другом. Телепортации предшествует запах озона. – Видя мой вопросительный взгляд, гость пояснил: – Так пахнет воздух после удара молнии. Тени полностью неуязвимы к боевой магии. Советую не вступать с ними в открытое противостояние. Повторюсь, тени – отличные бойцы.

Он относился ко мне высокомерно, с презрением, и не скрывал этого.

– Господин Никто. Вы не представились, поэтому буду вас так называть. Хотя следовало бы господин Грубиян или… – я заткнулся, почувствовав предупреждающий взгляд Папы. – Вы сами когда-нибудь встречались с живыми тенями?

– Нет, – выдавил гость, проглотив оскорбления. – Мне не доводилось.

– В чем заключается моя задача?

– Тени – лишь марионетки в руках опытного кукловода, – прохрипел Папа. – И твоя задача найти его и обезвредить.

– С чего начать поиски?

– После нападения на грузовой поезд, туда оперативно прибыла бригада Красных Плащей. Они успели поймать магический след живых теней и просканировали карту на наличие источника. Вот результат.

Гость шефа бросил на карту небольшой предмет, похожий на костяшку домино, и поверхность карты резко окрасилась красным цветом. Только пространство вокруг Марбурга осталось неискаженным.

– Что это значит? – не понял я.

– Это значит, что вибрационные импульсы магического всплеска гасит Кристалл Хранителя – артефакт, который находится в башне университета Марбурга, – господин Никто заговорил на языке профессионального мага. – Из-за этого мы не можем просканировать весь город детально, но очевидно, что кукловод засел там.

– Потому начнем с Марбурга, – продолжил Папа. – Ты молодо выглядишь Эван, а через две недели начинается учебный год. Вполне сойдешь за студента. Твоей первой и самой главной задачей будет выявить террористов, или как их еще называют – экстремистов, и сообщить о них ордену.

Я задумчиво пожевал губы.

– Но почему именно университет? Злодей может быть где угодно в городе.

– Есть информация, что кукловод связан с Кристаллом Хранителя, – сразу ответил Гедеон и покосился на таинственную фигуру гостя. – Наши союзники предоставили такие сведения.

– Внедриться под видом студента? Что же… Это может сработать.

– Хороший песик, – тихо сказал человек в капюшоне, но я все же услышал и огрызнулся:

– Вам слова не давали, господин Никто. Будьте так любезны помолчать.

– Не смей так меня называть! – взорвался тот и резко выкинул руку в мою сторону.

Меня швырнуло назад, крутануло и впечатало в стену. Однако перед этим я заметил на шершавом пальце незнакомца кольцо с балласами. Один крупный камень посередине, и шесть, поменьше, по окружности.

Папа грохнул кулаком по дубовой столешнице.

– А ну прекратить! – раздался его властный голос. – Мастер, попрошу вас покинуть мой кабинет. Дальше я сам проинструктирую Эвана.

Господин Никто забрал «костяшку», вернув карту к первоначальному виду, и медленно, с чувством собственного достоинства, покинул кабинет. Я к этому времени уже встал, отряхнулся и вернулся на свое место.

– Не сильно тебя приложило? – полюбопытствовал шеф.

– Жить буду, – отмахнулся я. – Когда приступать?

– Немедленно. Нельзя терять ни секунды. Отправляйся домой, собери вещи, через полтора часа к тебе подъедет карета. На ней доберешься до Даверо, оттуда на поезде до Марбурга. Путь займет почти трое суток, и до начала учебного года в запасе останется одиннадцать дней. За это время изучишь город, подашь документы в университет, выйдешь на наших информаторов, поищешь улики. Не мне тебя учить выполнять твою работу, парень, – усмехнулся шеф. – Штаб-квартира по адресу Бедные Маринисты, дом пять. Там тебя будет ждать напарница?

– Кто?

– О! – протянул Папа. – Тебе понравится. Это Марси.

Пожалуй, это была самая лучшая новость за день.

– Есть вопросы?

– Кто ваш гость?

Шеф заерзал в кресле, послышалась возня, а через секунду в руке собеседника вспыхнула новая сигарилла.

– Прости, Эван, как бы я тебе ни доверял, эта информация приравнивается к государственной тайне, которую я не вправе разглашать.

– Ну, тогда я готов приступить.

– Вот и славно. Да поможет тебе Хранитель.

Я вышел из кабинета.

– Что там у вас произошло? – озабоченно спросила секретарша. – Я слышала грохот.

– Все в порядке, Иоланда. Небольшое разногласие. Такое случается.

Ответ не удовлетворил любопытство девушки, но она воздержалась от расспросов.

А я сделал все, как сказал Папа. Вернулся домой, собрался, прихватил свой верный меч, замаскированный под трость. Карета прибыла уже через час, а на…

– … третьи сутки я добрался до Марбурга.

К моменту окончания повествования, нетронутый каркаде уже остыл.

– То есть ты утверждаешь, что гостем Папы был сам Калеб Суровый? – Гренн задумчиво водил пальцем по краю граненного стакана.

– Рад, что ты уловил связь в моем рассказе и сделал правильные выводы, дружище, – улыбнулся я. – Во-первых, он говорил профессионально, авторитетно, обладает магией. Во-вторых, не сдержан, не стерпел оскорбления, а за эти качества Калебу и даровали прозвище Суровый. В-третьих, кольцо. Балласы носит только верховный маг Красных Плащей. Я ничего не упустил?

– Почему Папа скрыл, что это Калеб?

– Помнишь его фразу про шестьдесят восемь секунд. Кстати, она меня очень спасла при нападении на поезд, но сейчас речь не об этом. Калеб сказал, что никогда не встречался с тенями, однако назвал точную цифру перезарядки телепортации и запах, предшествующий ей. Также Папа упомянул о предоставленной союзниками информации, намекая на человека в капюшоне. Вывод напрашивается один – Плащи как-то замешаны в создании живых теней. Однако если это где-то всплывет, последствия для этой организации окажутся плачевными. Потому-то шеф и не раскрыл личность гостя.

– Если об этом узнают салийцы, то наших друзей-волшебников пустят по миру, – сурово кивнул Гренн.

Красные Плащи – сообщество магов, занимающихся расследованием магических преступлений, отловом нелицензированных колдунов, пресечением использования волшебства в корыстных целях. И если мое предположение верное, то у Плащей будут бо-о-ольшие проблемы, если народ узнает об их причастности к созданию преступников, из-за которых Его Величество бросает силы на укрепление вокзалов, портов и мэрий. Из-за которых в стране начинаются волнения, беспокойства и мелкие бунты против власти навроде того, что я лицезрел сегодня в Марбурге.

Неудивительно, что Калеб облачился в капюшон и рясу, а Папа поддержал конспирацию. Также это подталкивает на мысли, что верховный маг сам лично обратился с просьбой о помощи в орден, дабы защитить престиж и репутацию Плащей. Зная лояльные отношения между нашими организациями, Калеб разумно выбрал Меч и Корону, а не тайную полицию.

– Как распорядимся информацией? – нарушил молчание Гренн.

– Пока никак. Если Папа хочет, чтобы это осталось тайной, то так оно и будет.

– Кстати, – спохватился напарник. – Нужно тебя экипировать.

С этими словами он перекинул мне кольцо с небольшим камнем, похожим на сапфир. Но маленькие искорки в глубине украшения выдавали в камне не просто декоративную безделушку, а нечто большее.

– Что это? – спросил я, надевая кольцо на указательный палец.

– Артефакт. Воздушный Молот. Сжимаешь кулак, делаешь размах, посылая кольцу мысленный приказ активироваться. Воздух становится плотным, осязаемым, принимает форму молота. Бац! И из твоего противника вышибает дух.

– Неплохое приобретение. Что с перезарядкой?

– Чем крепче сжимаешь удар, тем сильнее будет атака. После одной атаки воспользоваться кольцом сможешь через полчаса.

– Уж лучше так, чем с одним мечом, – пробормотал я, накинул коверкотовый плащ и направился к выходу.

– Ты куда?

– Искать Марси, – бросил через плечо. – Опрошу информаторов, прочешу город. Если не будет результатов, то подключим тяжелую кавалерию – Папа не оставит ее в беде.

– Я закончу дела и присоединюсь, – откликнулся Гренн.

Я вышел на улицу, августовский ветер коснулся лица обжигающе-холодным дыханием. Пока мы разговаривали с напарником, солнце переместилось на запад, ближе к линии горизонта. Серые тучи надвигались с севера.

Поежившись, я махнул рукой, останавливая карету.

Нужно найти Марси! Хочется верить, что она жива, однако в голову лезли нехорошие мысли. Сердце сжималось от предчувствия того, что все мои самые худшие опасения сбудутся.

Глава 3

Университет

Следующие несколько суток мы с Гренном провели в поисках Марси. Результаты тщетны. Опрос информаторов ничего не дал. Я предоставлял им подробное описание: темные длинные волосы, тонкие брови, карие глаза, на правой руке отсутствует мизинец. Но никто не смог дать хоть какую-нибудь зацепку, любую, даже малозначимую. Девушка как в воду канула.

Вскоре бессильная злоба сменилась холодной решимостью. Я перестал поддаваться эмоциям и сосредоточился на задании. Взял пакет документов и отправился прямиком в университет, находящийся аккурат в центре Марбурга.

Документы были профессионально подделаны нашими умельцами, и из всей информации неизменным осталось только имя. Вся биография переделана, и за считанные часы я выучил ее так, будто прожил эту несуществующую жизнь, полностью превратившись в обычного студиозуса.

В тот день я увидел университет впервые. Гигантское пятиэтажное здание, разросшееся вширь, поражало величием, ухоженностью и утонченностью архитектуры. Стены из ослепительно-белого мрамора ловили на себе лучи солнца. Две колонны, расположенные по бокам от главного входа подпирали декоративный треугольный «козырек», возвышаясь над пришедшими, точно немые стражи. По периметру четыре башни и пятая – самая высокая, по центру. Там и спрятан Кристалл Хранителя.

Я поднялся по ступенькам наверх, и только взялся за ручку расписной двери, как та распахнулась, и в меня чуть не врезался уборщик.

Вначале я принял его за какого-то сбежавшего заключенного. Лысый череп, густая борода, тяжелые надбровные дуги, мохнатые брови, злой взгляд. Сам он на полголовы выше меня, одет в серую мешковатую форму с высоким воротником, так похожую на робу. И я бы придерживался первого впечатления, если бы не заметил в руке незнакомца швабру.

– Смотри, куда прешь, – хрипло прорычал уборщик.

– Вообще-то это ты в меня чуть не врезался, – парировал я.

– А! Новый студентик! – громила ухмыльнулся и скрестил руки на груди. – Только окончил школу, сошли юношеские прыщи, потерял девственность и теперь чувствуешь себя королем мира? Все вы такие. Самоуверенные болваны! Небось родом из Гешле, да?

– Не угадал. И вообще тебя стоило бы научить хорошим манерам, приятель.

С этими словами я попытался пройти мимо неприятного собеседника, но тот загородил широкой тушей проход.

– Так может ты и научишь, – рыкнул он, в голосе появилась угроза.

В голове мелькнула мысль – я действительно веду себя слишком самоуверенно. Нужно придерживаться легенды.

– Мне не нужны проблемы, – пролепетал я, отводя глаза в сторону.

Изобразить легкий испуг было хорошей идеей, уборщик победно громыхнул:

– Тушуешься? Правильно! Со мной лучше не связывайся, понял? Я тебя к ректору не поведу, и в угол ставить не буду. Еще раз нагрубишь – разобью нос. Я запомнил тебя, парень. А теперь пшел вон, чтобы глаза мои тебя не видели.

Громила ушел с пути, и я двинулся вперед. В последний момент он подставил швабру под правую ногу, и от подножки я увернуться не успел. Упал на пол, больно приложившись коленом.

Уборщик, заливаясь смехом, вышел на улицу. Глядя ему вслед, я процедил сквозь зубы:

– Я тебя тоже запомнил.

Найти нужный кабинет оказалось сложнее, чем я думал.

Внутри университет являл собой сущий лабиринт: переплетение коридоров с развешанными по обе стороны картинами, бесчисленное количество учебных комнат, хаотичное расположение лестниц между этажами. Некоторые номера кабинетов не соблюдали последовательность, так что приходилось возвращаться назад и пробовать искать ректорат иным путем.

Наконец, я отворил небольшую дверь, ведущую в узкое помещение – приемную ректора. Там сидел скрюченный, сморщенный, будто высушенный старичок с лицом, напоминающим печеное яблоко. На носу квадратные очки без дужек. Секретарь что-то писал пером, изредка макая наконечник в глиняный «колпачок» с разведенными чернилами.

Чтобы старикан обратил на меня внимание, пришлось прокашляться.

– Здравствуйте, молодой человек, – маленькие глазки из-под линз очков пробежались по мне, ощупывая каждую деталь. – Студент, верно? Подаете документы? Присаживайтесь.

Я опустился на единственный свободный стул.

– Как ваше имя?

– Эван. Эван Пэриш.

Секретарь принялся рыться в кипах бумаг, которыми была завалена столешница. Я же внимательно изучил его кабинет. Стены находились так близко, что, казалось, напирают на тебя со всех сторон, лишая пространства, маленькое окошко следовало бы приоткрыть, дабы пустить глоток свежего воздуха, слева находится дверь, ведущая в кабинет ректора с прикрепленной табличкой: «Эдвин Гарлоу».

– Да где же она? – приговаривал старик. – Вот! Наконец-то!

Он выудил самопишущую машинку. Наверное, одну из самых первых моделей. Об этом свидетельствовали ржавая ручка, отсутствие пары клавиш, громоздкость формы.

– Будьте добры ваши документы.

– Пожалуйста, – я протянул пакет.

Тонкие пальцы проворно застучали по кнопкам, заполняя бланк.

– На какой факультет поступаете?

– Боевые Искусства.

Пальцы секретаря дрогнули и перестали печатать. Он посмотрел на меня с интересом, промолвил:

– Что-то много в этом году студентов выбирают именно этот факультет. И кем хотите стать, позвольте полюбопытствовать?

– Бешеным Псом или Салийским Стрелком.

– О! Отряды элитной пехоты! – скрюченные пальцы вновь застучали по клавишам. – А у вас большие планы на будущее, как я погляжу. Слышал недавно, как Бешеные Псы отразили атаку экстремистов на поезд и предотвратили его захват. Хранитель нас убереги, это уже третье нападение. Мир катится прямо в пасть Нецису! Когда закончится этот кошмар? Уверен, скоро Его Величество подвесит злодеев за языки.

Я возвел очи горе. И откуда в старикане столько желчи.

Он говорил что-то еще. Я же размышлял, что тот сильно бы удивился, узнай, что сидящий перед ним студент сражался с тенями в том поезде. А также о том, что это четвертое нападение, а не третье.

– Все готово, – объявил секретарь, отдавая бумагу, заверенную печатью карточку студенческого билета, мои документы. – Одна копия вам, другая – остается у меня. Первого сентября в холле состоится собрание, явка обязательна. Профессор Эдвин Гарлоу – наш ректор проведет беседу с первокурсниками.

– Хорошо, – кивнул я.

– Можете быть свободны, молодой человек.

Старик уткнулся в бумаги, потеряв ко мне всякий интерес.

Свободную до занятий неделю, я фланировал по городу. Хотя у прогулки была определенная цель: изучить Марбург, чтобы в последующем свободно в нем ориентироваться. Мои наставники утверждали, что самая надежная карта местности – это та, что запечатана в сознании. Этот бесценный урок я запомнил на всю жизнь и всегда старался ему следовать.

Улица Бедных Маринистов, где находится штат-квартира ордена, расположена в Квартале Ремесленников. Несмотря на столь скромное название, это достаточно большая территория, занявшая северную часть города. Зато тихая и спокойная. Трудовой народ встает рано, чтобы начать нелегкие рабочие будни. Разогреваются печи, достаются ткацкие станки, открываются фабрики, заводятся электрические катушки… Если хочешь заработать монету, то слова «не могу» отходят в беззаботное прошлое, и даже дети посильно помогают взрослым, трудясь на благо города и, в первую очередь, собственной семьи. Обычно с рассветом небо устилает густой дым выхлопных труб, однако ближе к полудню воздух становится чище.

Отличное место для тайного убежища. В Квартале Ремесленников низкий уровень преступности, в отличие от Района Бедняков, изредка именуемого Нижним Городом. Он примостился на северо-востоке, по соседству. Там преимущественно одноэтажные дома, жмущиеся друг к другу тесно, словно братья в многодетной семье. У многих жилищ нет стеклянных окон и электрогенераторов. Довольно опасное соседство, и ночью я бы не рискнул без лишней надобности прогуливаться по темным улицам. Даже храбрая стража предпочитает отсиживаться в сторожках, грея руки перед уютным огоньком масляных фонарей.

Между двумя предыдущими районами, приникнув к городской стене, есть кладбище. Обширный участок, огороженный крепким частоколом. Могилки ухоженные, опрятные. Сразу видно, что смотрители с почтением относятся к усопшим. Глядя на подстриженную траву, букеты с завядшими цветами, мрачные прямоугольники могил, красивые памятники и мраморный склеп, я шептал Хранителю молитву, чтобы Марси не оказалась среди тех, кто окончил здесь свой земной путь.

После бесполезных поисков, я отправил Папе несколько сообщений с просьбой задействовать детективов ордена – настоящих профессионалов, которые перевернули бы Марбург вверх дном, исследовали каждый уголок и нашли бы пропавшего агента. Однако единственный раз на моей памяти шеф ответил отказом. Он объяснил, что это одна из самых важных миссий в истории нашего ордена, а такая спасательная операция не останется незамеченной противником.

Я скрипел зубами и хватался за голову от бессильной ярости. Она переполняла меня, точно вода глиняный кувшин, подкатывала комом к горлу, и все же я понимал и принимал безысходность положения. Пришлось погасить чувства и продолжать работать дальше, надеясь в ходе задания отыскать боевую подругу.

Следующий район именуется просто: Западный Склон. Первое слово, благодаря географическому положению, второе – из-за возвышенности. Логично и понятно. Там проживают средние слои населения. Стража, торговцы, почтальоны, путешественники, цирюльники, изобретатели… В общем, вполне обеспеченные люди.

Склон изобилует школами, офисами, конторами работников судебной системы, музеями и прочими строениями. Хорошее место для воспитания ребенка, а также построения собственного бизнеса. Многие марбургжцы перебирались отсюда в элитные дома Верхнего Города. Последний разрастается посередине города, охватывая в том числе университет. Попасть сюда мечтает каждый в Марбурге. Красивые дома, мостовые, вымощенные гладким камнем. В парках можно поглазеть на уток в пруду, в ресторанах гостя обслужат по высшему разряду, вдобавок служители закона денно и нощно бдят за спокойствием граждан. На улицах постоянно можно лицезреть алые ливреи стражи. Эта территория обособлена стеной с расположенными по периметру воротами. У каждого входа дежурит комендант, и он в любой момент имеет право попросить пропуск. Для меня таковым стал студенческий билет, с которым я мог свободно перемещаться по этому району.

А проходить через комендантов буду постоянно, ведь в центре города построен сам университет. Он величественно возвышается белоснежной громадиной, выделяясь среди других зданий, подобно кляксе белой краски, сорвавшейся с кисти маляра на темную древесину пола. Благодаря этому учебному заведению, самому престижному во всей Салии, за Марбургом закрепилось название студенческого городка.

Рядом с Верхним Городом находится Песочная Крепость. Я, увидев ее впервые, сравнил с замком из песка. Все-таки стоило признать, что резиденция мэра выглядит внушительно, а вблизи – даже угрожающе.

Недалеко от той крепости пестреет здание вокзала.

Еще южнее, вблизи стены, вольготно раскинулся Главный Рынок. Шатры всевозможных цветов образуют настоящий калейдоскоп красок и их оттенков, перемежаясь с трехэтажными крытыми супермаркетами. Рынок понравится всем, кто обожает ходить за покупками. Откликаясь на крики зазывающих торговцев, можно убить целый день среди прилавков и магазинов.

Обширную юго-западную часть облюбовали визари. Их район без стеснения кличут Гнездовищем. И, похоже, сыны неба не против такого определения. Предпочитая жить на высоте, крылатый народ отстроил дома, внешне напоминающие грибы. Тонкая ножка удерживает саму обитель на расстоянии нескольких десятков ярдов над землей. За счет разной высоты отдельно взятых «шляпок гриба», им удалось достаточно плотно застроить поднебесный уголок Марбурга, подальше от едкого дыма Квартала Ремесленников.

У местного правительства с сынами неба свои договоренности. Последние обладают способностью вырабатывать чистый шелк, считающийся ценностью наравне с драгоценными камнями. Также визари, в случае внешней угрозы, окажут Марбургу неоценимую боевую поддержку. Несладко придется неприятелю, когда сотни крылатых лучников посыплют с неба смертоносным градом стрел, болтов и пуль.

Однако не стоит лишний раз посещать Гнездовище представителям другим рас. Пусть это и не запрещено законом, однако визари неприветливы к гостям, да и что делать земным жителям в районе сынов неба? Любоваться тонкими ножками их домов? Несмотря на предостережения и скрытую ненависть, многие жители города успешно построили дома на земле и сосуществуют с визари в мире и согласии.

И, наконец, последней частью Марбурга является Храмовая Площадь. Исполинская, выложенная красным кирпичом, местность, отведенная для служения Хранителю. Площадь расположена между Районом Бедняков и Гнездовищем. С запада граничит с Верхним Городом, на востоке упирается во внешнюю стену. Помимо изобилия храмов, там можно посетить Великий Собор, наверное, самый большой во всей Салии. Я знаю, что в нем под защитой толстого слоя стекла, лежит сборник заветов. Не перепечатанная машинками книга, а именно первая рукопись, дошедшая до наших дней. Ветхая, как само время. Конечно, это не одна из семи реликвий Хранителя, и все равно сборник – историческая ценность Салии. Вещь, созданная в то время, когда наш мир был еще первобытным, диким, естественным.

В последний день августа, я сидел на скамейке, на одной из улиц Западного Склона. Грелся на солнце, наслаждаясь теплом, пока не наступили осенние заморозки. Не прекращал думать о Марси ни на секунду.

– Я найду тебя, – вырвалось изо рта, как заклинание. – Чего бы мне это ни стоило. Клянусь!

Полегчало.

Затем подумал о Марбурге. Весьма неплохой город, у него свои особенности, своя душа. В каждом районе свои плюсы и минусы, а вместе они составляют целостную мозаику, в которой скрыта своя червоточина – логово живых теней. Оно представляется, как тайная лаборатория, но на деле может выглядеть иначе. Я помню, что область, закрывающая карту в кабинете шефа от «магического щупа» Калеба, охватывает небольшое пространство вне города. Однако если Папа требует проверить университет в первую очередь, тогда начну с него. Буду изучать все подозрительные лица и выявлю преступника. Он ответит перед законом за экстремизм и передо мной лично – за Марси.

Погруженный в раздумья, я провожал лето. Вот так незамысловато: щурился от света на скамейке в студенческом городке, готовый к нелегкой работе, которая только началась…

Первого сентября я находился в условленном месте.

Холл университета больше напоминал парадную площадь. И при большом желании в его стенах можно было уместить тысячу кавалеристов с лошадьми. Свет проникал сквозь тонкие, будто ледяная корочка, витражи, падал на пол косыми лучами. Хрупкие стекла едва заметно подрагивали от стоящего шума.

Народ образовал форменное столпотворение. Ребята сбивались в группы, а те, кто еще не успел завести друзей, держались отдельно, в стороне. К последним относился и я.

Встав у стены, я внимательно наблюдал за первокурсниками. Вглядывался в лица, элементы одежды, запоминал, вдумывался, анализировал. Готовый к колоссальному потоку информации, я искал нечто подозрительное. То, что не вписывается в общую картину. Однако пока ничего такого приметить не мог.

Во главе зала, – там, где витраж с разноцветными стеклами занимал всю стену, – находилась трибуна. Солнечный шар медленно катился по небу, и как только его свет перестал бить в лицо студентам, главенствующее место на постаменте занял мужчина.

Крепкий, широкоплечий, открытое чистое лицо без мимических морщин. Темная густая шапка волос, зачесанных назад и уложенных в виде своеобразного полукруглого «венца». Изумрудные глаза, цветом напоминающие дубовый лист в Золотых Кронах, окинули помещение.

– Минуту внимания, – провозгласил мужчина.

Голос, многократно усиленный магией, разнесся по залу. Студенты, как по мановению волшебной палочки, смолки и уставились на говорящего.

– Меня зовут Эдвин Гарлоу, я ректор университета, – представился тот. – В этом году к нам приехали гости из разных уголков света. Я вижу великанов, светлозаров, визари… Я рад всех видеть, друзья мои, и готов авторитетно заявить, что в нашем университете вы получите образование, которое поможет реализовать все ваши предпочтения относительно будущей профессии. Факультет Боевых Искусств и Самообороны сделает из вас отменных бойцов. Наши выпускники сейчас маршируют по площади дворца Его Величества, пребывая в рядах гвардии короля. Другие – защищают страну от агрессора в «горячих точках», занимая почетное место во взводах элитной пехоты. Студенты, окончившие Магическое Ремесло, также приближены к королю. Есть и те, кто подался в Красные Плащи, и даже сам верховный маг некогда с отличием окончил наше учебное заведение.

Этого я не знал и мысленно поставил галочку, что Калеб Суровый когда-то здесь выпускался.

– Факультет Современных Наук и Технологических Разработок, – вещал ректор, – занимается созданием инновационных моделей в самых разных областях. В том числе оружия. Это наш студент изобрел вакцину, победившую Медного Губителя. Благодаря ему, эта болезнь осталась пережитком прошлого, тысячи жизней были спасены.

В этот раз зал взорвался бурными овациями. Довольный реакцией слушателей, профессор Гарлоу продолжал:

– Последний факультет является, пожалуй, самым важным. Медицина и Биохимия. Нашим выпускникам открыта дорога во все больницы. Опытные преподаватели научат вас диагностике болезней, обучат лечению. Студенты этого факультета будут проходить практику в марбургской больнице, присутствовать на операциях, а на старших курсах – ассистировать врачам. Это что касается учебного процесса… Также есть определенные требования, предъявляемые к студентам. Вы обязаны жить в общежитиях университета, расположенных в одной из угловых пристроек. У каждого факультета свое общежитие.

По залу пронесся возмущенный гул.

– Да-да, это касается и местных ребят. Правила одинаковы для всех. Вы обязаны жить в стенах университета, однако выходные можете проводить со своими близкими, оставаясь на ночлег где-то в Марбурге. Также вы можете покидать пределы города с условием того, что в последующий учебный день будете на занятиях. Следующее… В университете введен комендантский час. После одиннадцати вечера коридоры должны пустовать, а в полночь каждый студент обязан находиться в своей постели. Это правило можно обойти, если есть острая необходимость. В таком случае, следует заранее написать заявление в письменной форме на мое имя и передать секретарю. Мы всегда идем студентам навстречу и делаем исключения. Днем вы можете выходить за пределы университета, но во время комендантского часа все должны быть в своих кроватях. В течение месяца вам выдадут учебную форму. Учтите, в коридорах и в рекреациях будут стоять дежурные – старшекурсники, следящие за порядком. Любые проявления насилия запрещены. У каждого студента есть два предупреждения, затем последует исключение из университета. Попрошу отнестись к этому серьезно, молодые люди, – ректор сурово сдвинул брови. – Мы уже сталкивались с неприятными инцидентами. Не забывайте – нахождение в башне с Кристаллом строго запрещено. Ваше пребывание рядом с артефактом будет караться высшей мерой.

Профессор Гарлоу откашлялся.

– Рекомендую сразу получить учебники в библиотеке. Для этого достаточно предъявить студенческий билет. Занятия официально начинаются с понедельника, расписание висит на общем стенде. От себя пожелаю успехов в учебе и удачи в новых начинаниях! Добро пожаловать в новую жизнь, господа!

Ректор торжественно закончил речь.

– …В Хайвеле? Это же совсем близко со студгородком?

– Вот именно. Налетели на поезд, начали форменную резню. Да только экстремисты обломали зубы о Бешеных Псов. Парням не зря платят денежки. Это было первое нападение, которое успешно отразили.

– Но экстремисты не успокаиваются. А если в следующий раз они нападут на Марбург? Или подложат бомбу в мэрии Гешле!

– Уверен, Его Величество скоро решит проблему. Орден Меча и Короны, Орден Грифона наверняка уже занимаются этим!

– Грифонцы? Пффф… Да, они отлично себя проявили в борьбе против Lux Veritatis, но после этого несколько десятилетий о них ни слуху, ни духу. Может, орден давно распустили…

Дальше я не слушал.

Двинулся в очереди студентов, подошел к сгорбленной библиотекарше в деловом клетчатом пиджаке серых тонов.

– Здравствуйте. Боевые Искусства. Первый курс.

– Ваш студенческий, – прогнусавила женщина.

Я предъявил документ.

– Проходите к столу возле второго окна справа, там лежат свертки с учебниками. Выбирайте любой.

Я поблагодарил библиотекаршу и двинулся вглубь помещения.

Проходы заполонили студиозусы. Нетерпеливые, так не похожие друг на друга манерами, жестами, одеждой, мимикой и голосом, что запомнить каждого было нереально. Приходилось анализировать каждое новое лицо и не забывать, что среди ни в чем не повинных граждан притаились настоящие убийцы.

Воистину библиотека университета по величине являлась второй в мире. Первой считается королевская, однако я никогда не был там и размеров ее представить не мог. Зато руководство университета монет на книги не жалело. Высокие стеллажи с тонкими, толстыми, пыльными, затертыми, либо совсем новыми книгами всевозможных цветов, опоясывали помещение кольцом. Отдельные шкафы расположились в центре хаотично, образуя настоящий лабиринт. Лестницы со ступенями-пластинками уводили вверх. У каждого этажа пол образован платформой, сотканной из стальных нитей, сквозь просветы которой можно видеть подошвы находящихся выше существ. Стены этажей – те же самые стеллажи, оканчивающиеся где-то под потолком. Изредка они перемежались с высокими окнами.

Я пошел вправо. Туда, куда указала библиотекарша.

Взгляд зацепился за одну из книжных полок. На толстом корешке томика со стихами блестели кристаллики льда, местами превратившиеся в воду. Надпись книги гласила: Джером Голдинг «Поэзия». Собрание мрачных стихотворений, поражающих глубиной отражения боли и отчаяния этого мира. Да, увлекался когда-то!

В стенах вперемешку со стеллажами вырублены окна. Широкие и просторные, они открывали прекрасный вид во внутренний двор университета. Зеленая лужайка, колонны из белого мрамора, беседки с черепичной крышей и низкими перилами, дорожки из красного кирпича потрескались от наступавших на них тысяч пар ног.

Я отыскал нужный стол. Схватив увесистый сверток, направился к выходу, но заметил, как трое великанов окружили щуплого рыжего парня. Бледный и напуганный, тот выглядел холмиком супротив могучих сопок.

– Здесь мы – главные, сопляк, – твердил один из бугаев.

Другой великан с мерзкой ухмылкой выбил сверток из рук жертвы, и учебники градом посыпались на пол. Обидчики захохотали.

Я не думал, не колебался. Возможно, вспомнилось детство, когда хулиганы загоняли в угол и лупили палками по всем открытым частям тела. Как-то парочка мерзавцев пыталась утопить моего пса, но за это они сполна поплатились. Нам, дворовым мальчишкам, приходилось держаться вместе, чтобы дать неприятелям отпор.

И история с притеснением как будто повторяется.

– Ну, давай, заплачь, – донимал бедолагу бугай.

– Отойдите от него! – я повысил голос.

Все четверо обернулись.

Великаны – раса непредсказуемая. Таков у них характер. Рослые, широкоплечие. Кожа грубая, толстая, землистого серого цвета. Лысая голова, низкие надбровные дуги, тяжелая челюсть с полным набором зубов в количестве сорока штук. У великанов отлично развита способность к регенерации. Не зря бытует выражение: «Заживает, как на великане». Кости по крепости не уступают камню. Я как-то пытался проломить череп такому противнику дубиной, но тот лишь поморщился, как от укуса комара. Поэтому великаны, облаченные в панцирный доспех – отличные воины первой линии, задача которых взять на себя основной удар. Стоит заметить, что имена великанов-мужчин начинаются на «А», женщин – на «О».

– Что ты там вякнул?

Великан сдвинул брови, сделал несколько шагов в мою сторону.

– Тебе чего жить надоело, мышонок? Топай своей дорогой, пока я тебя по стенке не размазал.

– Это я советую убраться по-хорошему. Не стоит меня злить.

Приходилось задирать голову, чтобы смотреть неприятелю в глаза. Тот был на две головы выше меня.

– Вот же наглая козявка, – подивился великан. – Смотрите-ка! У маленького Кира нашелся заступничек.

Двое других громил переглянулись и осклабились. Один из них оказался так мощен и велик, что на голову превосходил собратьев. Настоящий утес против крохотных рифов.

– Какой-то он самоуверенный, – продолжал он, разминая костяшки пальцев. – Надо бы поставить его на место.

– Что тут происходит?!

Это воскликнула библиотекарша.

– А ну быстро разошлись, хулиганы, пока не получили предупреждение.

Обидчики заколебались.

– Быстро, я сказала! Или хотите вылететь из университета в первую неделю учебы?!

– Простите, мэм, – пролепетал великан, и прежде чем уйти обернулся ко мне. – Чаще смотри по сторонам, парень.

Конфликт себя исчерпал.

– Ты что? Сумасшедший? – подал голос Кир.

– Мне показалось, или тебе не нужна была помощь?

Я обернулся к парню и, наконец, смог его внимательно рассмотреть. Невысокого роста, рыжие сальные волосы, белки глаз покрывает сетка лопнувших сосудов, на лице несколько больших родинок. Ссутуленная фигура, измятый пиджак, шерстяные штаны, – все это говорит о том, что парня еще в школе обижали старшеклассники. А вот заступиться за ботаника было некому.

– Это же Алдо, – бормотал парень. – Он тут сколотил местную шайку драчунов. С ним шутки плохи.

– А кто шутил? – с достоинством ответил я, думая о том, что за столь короткий период приобрел аж двух недоброжелателей. Уборщика и великана.

Я нагнулся, чтобы помочь поднять учебники, собеседник подсуетился и тоже принялся собирать их.

– Меня, Кир, кстати, зовут, – неловко представился он.

– Эван, – я пожал маленькую вспотевшую ладошку.

– Ты – смельчак, Эван. Только Алдо так просто не оставит тебя в покое. Он со своей бандой думает, будто главный в университет, и ему все позволено.

– Со мной такие трюки не пройдут.

– На каком ты факультете?

– Боевые Искусства.

– А я на Медицине. Мечтаю стать великим хирургом, как отец, – Кир обвязал сверток веревкой. – Ладно, Эван, было приятно познакомиться. Еще увидимся.

– Всенепременно, Кир. Всенепременно.

Что же. Пусть число моих неприятелей пополнилось, зато я обрел первого товарища.

С Мадлен я познакомился случайно. Конечно, в тот момент я еще не знал ее имени, не знал, какую она роль сыграет в этой миссии, и что будет значить для меня, но эта особа вызвала интерес с первого взгляда.

Я встретился с ней в одном из многих внутренних двориков, прогуливаясь по университету. Шел по небольшому коридорчику. По правую руку тянулись перила, потолок плавно переходил в короткий навес. И я бы не остановился, если бы не взглянул вправо, где расположилось некое подобие декоративного парка. В центре беседка с алой крышей, землю устилает высокая трава глубокого зеленого цвета, идеально подстриженная до одного уровня. И в ней буквально утопали две перекрещенные тропки.

В той беседке сидела девушка. Высокая, стройная, держит осанку. Одета в легкое ситцевое платье розовых тонов, пышную гриву темных волос украшают заколки в виде бабочек. Нога, закинутая на ногу, абсолютно боса.

И именно приметив отсутствие обуви, я замедлил шаг, пока вовсе не остановился. Эти обнаженные ступни с ровными пальчиками, приковали к себе взгляд. Еще до конца не осознавая что делаю, разворачиваюсь и иду по направлению к девушке, притягиваясь как железные опилки к магниту.

Она тасовала толстую колоду карт, состоящую не менее чем из ста двадцати карточек. Лицо закрыто волосами, и рассмотреть его мне удалось, когда девушка обернулась на звук шагов. Красивое, похожее на выточенный лик скульптуры. Гладкая кожа без единой морщинки кажется бескровной. Тонкие брови обрамляли невообразимо большие глаза цвета свежей корочки льда. Они светились вспышкой голубых оттенков в зеленом ободке, проходящем по наружному краю радужки. Таких больших и выразительных глаз я никогда не видел.

Я уловил запах белой фрезии и персика с нотками ежевики. Чудесная смесь. Мне определенно нравятся ее духи.

– Красавица, а не холодно тебе без туфель? – промолвил я. – Лето закончилось, можешь простудиться.

Пальцы, тасующие колоду, замерли.

– Это ведь не игральные карты, верно?

– Верно, гадальные – осторожно ответила она и прищурилась. – Не слишком ли ты беспокоишься о человеке, которого не знаешь?

– Печально осознавать, что мы живем в мире, где забота о незнакомом человеке, воспринимается им, как какой-то подвох, – вздохнул я, без приглашения плюхнувшись на другой конец скамьи. – Может, погадаешь мне? Интересно узнать свою судьбу.

Бледные щечки девушки налились румянцем от предложения, но губки стянулись в линию, и та жалобно выдавила:

– Я бы с радостью, да только пока не до конца освоила все аспекты гадания. Там невероятно много комбинаций и правил тасования. Меня обучает дядя, он потомственный шаман, но я не очень хорошая ученица. Так что как-нибудь в другой раз… Ты, кстати, не представился.

– Меня зовут Эван.

– А я – Мадлен. Очень приятно познакомиться.

– И все-таки… Почему ты не носишь обувь?

– Не знаю, – легкое пожатие плеч. – Я и дома хожу босой. Привычка, наверное. Глупая, правда?

– Что ты? Нисколько.

Мне понравилось, что Мадлен такая живая и общительная. Возникший между нами барьер недоверчивой подозрительности растаял, подобно снежинке на тлеющих углях костра. Хотелось бы, правда, взглянуть на ее улыбку…

– Только не говори, что веришь в эту ерунду, – промолвила она, кивнув на колоду.

– Ерунду? Как ты можешь предсказывать судьбу, если не веришь, что карты работают?

Признаюсь, девушке удалось меня удивить.

– Это просто хобби, а не работа, – легкое пожатие плеч. – Я подумала – будет забавно развлекать друзей. Но считаю ритуал гадания полной ерундой. Карточки из картона не знают будущего и не заглядывают в прошлое. И уж тем более не в силах изменить настоящее.

– Возможно, они способны слегка повлиять на грядущие события, – поразмыслив, выдал я. – Моряк, которому предсказали участь утопленника, уйдет со службы, отказавшись от плавания на корабле. А если судно захватят пираты, то, выходит, сила карт спасла жизнь человеку.

– А если, – подхватила Мадлен, – потеряв любимую работу, моряк напьется с горя в первой же попавшейся забегаловке, и утонет в тарелке с супом. Рухнет без сознания лицом в жижу.

– То есть ты все-таки веришь в силу карт?

Она несколько секунд молчала, переваривая услышанное. Потом шутливо надула губки и хлопнула меня ладошкой по плечу.

– Эй! Хватит! – выражение детской обиды сменила улыбка. Красивая и искренняя. Именно такой я и добивался. – Все равно это недоказуемо.

– Тут я спорить не стану.

Возникла пауза. Обычно при общении с девушками я болтаю безумолку, а наступившая тишина – верный признак нервозности. Признаться, Мадлен понравилась мне больше, чем я думал.

По коридорчикам прогуливались студенты. Некоторые из них только получили учебники, и теперь с трудом тащили тяжелые свертки в свои комнаты. Худая девочка в серо-синем облачении – уже надела форму университета – свернула в дворик и замерла, увидев нас в беседке. Стиснула прижатый к груди толстый томик атласа «Анатомии представителей Салии», скрипнула зубами в мимолетном порыве возмущения. Видимо, мы заняли беседку, в которой примерная студентка занимается зубрежкой, и той придется искать новое место.

– Интересно, какой он? – произнесла Мадлен.

Я оторвался от созерцания уходящей студентки и проследил за взглядом собеседницы. Взор устремлен к верхушке самой высокой башни университета. Туда, где скрыт Кристалл.

– Не знаю. Мне он представляется небольшим, светящимся, идеально отполированным. До зеркального блеска. И если посмотреть в одну из граней, то можно увидеть собственное лицо.

– Мне тоже, – серьезно кивнула девушка. – Как думаешь…

Мадлен смолкла.

– Что?

– Ладно, забудь, Эван, дурацкая мысль.

– Нет, продолжай, – настаивал я.

– Как думаешь, смогли бы мы пробраться туда и взглянуть на артефакт хоть одним глазком?

Девушка повернулась ко мне. Голубые глаза заблестели от азарта, а в глубине радужки плясали крохотные бесы – прислужники Нециса.

– Мысль и вправду весьма не дурна, но идея ужасная, – сообщил я. – Профессор Гарлоу отчислит нас обоих, если поймает с поличным.

– Да брось! Я видела, как ты поцапался с Алдо. Если не испугался великана, то и в башню проникнуть – раз плюнуть.

Я не стал говорить, что не знал, что тот возглавляет банду местных хулиганов. Во-первых, нет смысла оправдываться перед каждым встречным за свои поступки, во-вторых, не хотелось развеять иллюзию храбрости перед симпатичной девушкой.

И я не хотел думать, какая причина в приоритете.

– Давай потом об этом поговорим.

Мадлен вскочила, забрала колоду и напоследок сказала:

– Меня уже подруги заждались.

– Ты обещала мне погадать, – напомнил я.

Она убежала, оставив в одиночестве со своими мыслями. Последние крутились в голове со скоростью безумного урагана, вдохновленные возможностью новой встречи с красавицей. И все же Мадлен удалось задуманное: теперь я тоже хотел взглянуть на Кристалл. Хоть одним глазком…

Вечером в университете было жутковато.

Еще пребывая в поисках кабинета секретаря, я заметил интересную особенность в картинах, висящих на стенах коридоров. На каждой пятой в той или иной форме изображен осветительный предмет. Это могла быть стеклянная лампада в руках девушки, накрывающей стол для романтического ужина, или солнце, встающее из-за горизонта над пашней, где трудятся крестьяне, или свеча на подоконнике рядом с верным псом, ожидающим прибытия хозяина…

Поначалу меня это забавляло, но сейчас, когда я спешил в свою комнату, смог разгадать этот ребус. Лампы в коридорах отсутствовали, но эти осветительные приборы каким-то образом давали свет и тепло. Тускло мерцали, либо, наоборот, горели неистовым огнем.

Комендантский час уже наступил, а я слегка заплутал в переходах университета. Не хотелось бы нарваться на дежурного и найти неприятностей на свою голову.

Нам выдали форму. Серый свитер с синими полосками, тянущимися от плеч до рукавов, брюки с тем же декором и мокасины из искусственной кожи. Просто и со вкусом.

Я завернул за очередной угол и попал в широкий коридор длиной в сотню ярдов. На днях изучал карту университета и теперь постарался воспроизвести ее в своем сознании. Потому сразу определил, что попал в нужную рекреацию и нахожусь на верном пути. Да, заблудиться здесь проще, чем в Шумном лесу. Придется какое-то время пообвыкнуть, чтобы достойно ориентироваться.

Я двинулся по правой стороне.

На многих картинах были изображены исторические события. Вот выжженная земля в котловане Чаши Хранителя, где тот победил Трувийского Отшельника, посередине места сражения много крови и острие копья – один из артефактов, наподобие Кристалла. На другом полотне умелый художник изобразил группу членов ордена Грифона, или грифонцев, которые врываются в помещение, наполненное людьми в белых масках. Именно там, в невзрачной мастерской, была в свое время обнаружена база Lux Veritatis. Главарей террористов перебили без суда и следствия, и мир вздохнул с облегчением и принялся зализывать раны после череды ужасных взрывов и захватов заложников. На третьей короля Георга Седьмого, предшественника нашего нынешнего правителя, хоронят со всеми почестями на кладбище в Гешле.

Мастера обладали огромным талантом. Каждая картина была пропитана жизнью, каждая деталь погружала в себя, заставляя невольно любоваться происходящим действом.

Отвлекшись на полотна, я потерял бдительность, и был за это жестоко наказан.

Стоило мне приблизиться к углу коридора, как из-за него выскочила рослая фигура и длинными ручищами отбросила меня на пол.

Я пролетел добрые два ярда назад, выставив локти и сгруппировавшись.

Нагло улыбаясь, непрошенный гость шагнул в круг света, и я распознал в нападавшем своего недавнего знакомца. Алдо.

– Запомни раз и на всю оставшуюся жизнь, – грозно проревел он. – Никогда не переступай мне дорогу, сопляк. И сейчас я преподам тебе урок, который ты, козявка, запомнишь надолго!

Я рывком поднялся, а соперник с презрительным выражением пнул меня, метя в грудь. Хорошо хоть я прикрылся руками, что несколько смягчило удар. Однако от падения не спасло, и я второй раз за полминуты очутился на кафельном холодном полу.

– Университетом правит банда Хоккгейн. Запомни это, жалкий мышонок. И те, кто не с нами – против нас.

Я, наверное, сильно приложился головой, но у меня после слов Алдо возник образ Хоккгейна – мифического существа с четырьмя руками и двумя головами, чье существование до сих пор достоверно не доказано. Есть только домыслы и слухи жителей гор, где якобы, в местах далеких от городов и поселений, видели это существо.

– Банда Хоккгейн? – я вновь поднялся и посмотрел великану в глаза. – Так называется ваша кучка неудачников?

Алдо заревел и ринулся вперед, подобно разгневанному быку.

Ударил кулаком, – надо заметить огромным, как моя голова, – я увернулся. Атаковал снова, я опять вильнул в сторону и в свою очередь дал по ребрам негодяю. Костяшки пальцев отозвались дикой болью, так что от контратаки я больше пострадал, чем мой соперник. Алдо попытался схватить меня за шиворот, я пропустил мимо пухлые пальцы и вмазал великану в правое ухо.

Тот скривился от боли, схватился за ушибленное место, а я снял со стены первую попавшуюся картину и шандарахнул Алдо. Несчастное полотно разлетелось на кусочки вместе с деревянной рамой, а соперника это лишь разозлило.

Он с коротким рыком подхватил меня, упираясь плечом в солнечное сплетение, и потащил вдоль стены. Картины, ломаясь с жутким треском, посыпались на пол кусочками разрушенного паззла.

Таким образом, мы преодолели расстояние в добрый десяток ярдов. Я разрушал настоящие произведения искусства левой лопаткой и спиной, но в пылу боя не чувствовал боли. Только холодный расчет. За те несколько мгновений, что я находился на плече великана, сумел нащупать на его спине выпирающий отросток третьего грудного позвонка, пальпируемый даже через одежду (пригодились полузабытые уроки менторов ордена), и что есть силы грохнул по нему локтем.

Попал идеально.

Обучавший меня спаррингам мастер ближнего боя профессор Карни, увидев такой удар своего ученика, наверняка воскликнул бы: «Превосходно! Так держать!»

Мы упали. Великан перевернулся на живот, я же, не теряя времени, сменил позицию и зафиксировал правую руку Алдо в болевом приеме, а ногами, будто веревками, оплел другую, чтобы он не мог ей двигать. Выгнул ему кисть так, что тот сжал зубы. Клянусь, я слышал как они клацнули друг о друга. Используя свою чудовищную силу, соперник приподнял руку вместе со мной и обрушил на кафельные плиты. Я зашипел, приложившись затылком о твердую поверхность. Перед глазами вспыхнули и погасли десятки искр. Великан вновь приподнял конечность, и тут я смекнул, что еще пара таких ударов о плиты пола и сотрясение мозга мне гарантировано.

Поэтому я схватил Алдо за пальцы, собрав в одной руке первые три, в другой – остальные, и одним движением развел в стороны.

Кожа вместе с сухожилием порвались со звуком раздираемой ткани. Обнажились мышцы. Несколько капель крови запачкали новый свитер.

– Проклятье! – завизжал великан.

Эхо подхватило его вопль и разнесло по пустым коридорам университета.

Ничего, – злорадствовал я про себя, – для тебя это просто царапина, которая заживет через пару дней, но процесс регенерации будет мучительным.

Ругаясь, словно портовый сапожник, соперник снова поднял руку и грохнул ей об пол, сбрасывая меня с конечности.

Признаюсь, на несколько мгновений я потерял ориентацию в пространстве. Время превратилось в густое желе, в которое я погрузился с головой по самую макушку. Искры вновь вспыхнули, на этот раз ярче. Понимая, что пока не в состоянии продолжать бой, я ярд за ярдом, отползал от соперника. Тот бешено размахивал здоровой рукой, прижимая к телу покалеченную.

Алдо поднялся, направился ко мне и ударил ногой, целясь подошвой в область паха. В последний момент я успел оттолкнуться руками назад, и стопа великана с грохотом опустилась на пол. Одна плита треснула, подняв вверх облачко пыли и мелкого крошева.

Я добрался до другой стены, прислонился к ней спиной, а великан занес ногу для следующей атаки. И если бы я не бросил корпус влево, то стопа Алдо разбила бы мою бедную голову, как перезрелый арбуз. Картины на стене после столь ошеломляющего удара, мелко задрожали.

Пора прекращать схватку. Пришло осознание, что мы деремся не на жизнь, а на смерть. А такие поединки между человеком и великаном часто не обращались в пользу первого.

Я из последних сил врезал сопернику по лодыжке опорной ноги, опрокинув бугая.

Держась о стену, я встал. Алдо тоже поднялся, выбросил вперед левую руку, однако я отбил ее в сторону…

Неизвестно какой финал обрела бы схватка в полутемном коридоре, если бы в другом конце коридора не появилось бы яркое пятно масляного фонаря.

– Что тут происходит? А ну стоять, хулиганы!

Окрик дежурного подействовал на нас, как ушат холодной воды на разгорячившихся дворняг. И благо старшекурсник находился достаточно далеко, чтобы разглядеть наши лица, мы бросились наутек.

Алдо скрылся в одном ответвлении, я же поспешил юркнуть в противоположную сторону.

– Стоять на месте! – продолжал кричать дежурный.

Я повиноваться его приказу не хотел, и задал стрекача, теряясь в лабиринте университета.

Отдышавшись, я добрался до общежития окольным путем, без приключений. Голова трещала – в ней будто звенел огромный колокол собора, тело в некоторых местах ныло. Но я больше опасался не за свое здоровье, а за то, что Алдо не успокоится. И в следующий раз он может нагрянуть со всей своей бандой великанов.

Вот так начался мой учебный год в университете Марбурга.

Глава 4

Девочка из Клири

В ту ночь я долго не спал.

В голове крутились всякие мысли и не давали заснуть. Мстительный Алдо вновь попытается показать свое превосходство. Марси исчезла, и Папа отказал в просьбе провести полномасштабную спасательную операцию. Первый, на моей памяти раз, когда он спокойно закрывает глаза на пропажу нашего агента. А еще мне не давал покоя тот томик со стихами, облепленный тонкой корочкой льда. Тот самый, который я приметил в библиотеке.

У меня было предположение, откуда на томике взялась та субстанция. Абсурдное, даже невероятное, но других причин его появления я не находил.

Чтобы доказать свою версию, следовало пробраться в библиотеку и проверить все самому. Наконец, в деле появилась ниточка, за которую можно уцепиться, и упускать свой шанс я не собирался.

Общежитие Боевых Искусств находилось в восточной башне. Здесь было довольно уютно. В гостевой комнате много мягких диванов, низких столов, есть миниатюрный камин, который разрешено топить лишь в зимнее время, когда ударят заморозки. Единственное веское неудобство – солнце с самого утра слепит глаза и редко дает по-человечески выспаться. Ну и конечно неприятно то, что Алдо учится на том же факультете, и если мной облюбована комната на втором этаже, тот расположился на третьем. Близость со столь опасным соперником заставляет вздрагивать по ночам от любого шороха и всматриваться в темноту, стараясь разглядеть мощную фигуру великана.

Хотя Алдо вряд ли полезет на рожон, учитывая, что мой сосед – старшекурсник.

Рассел – пухлощекий добряк, вечно улыбается, однако с ним лучше не шутить. За короткое время я хорошо узнал этого человека и понял, что на добро он отвечает добром, на зло – соответствующей валютой. При этом стоит учесть, что Рассел состоит в университетском студенческом обществе и может оказывать некое влияние на учащихся.

Сосед поведал, что раньше профессор Гарлоу не вводил комендантский час. Профессиональное чутье подсказывает, что в здании ночью происходит нечто неладное. Такое, что ректор всеми силами пытается скрыть это от студентов.

Начались занятия, и выбрать удачное время для ночного посещения библиотеки оказалось непросто. Слух о драке в коридоре прошел по университету, подобно бегущей с горы лавине, вызванной весенней оттепелью. «Патрули» дежурных не переставали бдеть, и только к третьей неделе сентября я решился совершить рискованную вылазку.

Когда студенты разбрелись по своим кроватям, уставшие после нудных лекций и тяжелых практических занятий, я покинул постель, натянул одежду посвободнее, чтобы не стесняла движений, надел перчатки с обрезанными пальцами и выбрался из башни общежития.

Передвигаясь из тени в тень, словно карманник Нижнего Города, я чутко прислушивался к звукам ночного университета. Иногда раздавались шаги дежурных, и тогда я сливался со стеной, избегая кругов света, исходящих от «особенных» картин.

Вскоре оказался возле дверей библиотеки. Я уже весьма сносно ориентировался в хитросплетениях коридоров и смог отыскать нужное место достаточно быстро.

Здесь меня ждало разочарование. Две двухъярдовые створки сомкнуты так плотно, что между ними не проскользнет даже нитка света. А посередине мягко сияет и переливается фиолетовыми оттенками магическая печать в виде улитки, которая отпирается специальным артефактом.

Набор отмычек, спрятанный в левом сапоге, оказался совершенно бесполезен.

Что же, я подготовился к подобному развитию событий, потому надел просторную легкую одежду. Изучая снаружи возвышенность библиотеки, я обратил внимание, что, приложив определенные акробатические навыки, вполне реально добраться по внешней стене до открытого окна последнего этажа. Такой план проникновения кажется безумием, однако, во-первых, покров темноты надежно укроет от чужих глаз, во-вторых, пожилая библиотекарша не выносит духоты, а потому не закрывает на ночь верхнее окно.

Я стал разминать суставы и мышцы. За время службы приходилось выполнять самые разные задания, так что взобраться по стене, рискуя в случае падения переломать кости, не выглядело так устрашающе.

Подошел к небольшому окошку справа от створок, проверил, чтобы наружный двор пустовал, откинул щеколду и взобрался на подоконник. В лицо дыхнуло легким ветерком с приятной ночной прохладой. Луна закатилась за большую тучу, нависшую аккурат над библиотекой. С одной стороны свет, пусть и тусклый, ночного светила спасет от лишних глаз, и все же с другой, если эта здоровая, густая масса проснется и обрушится на землю дождем, то пальцы могут не удержаться на скользких камнях.

Все! Больше нельзя терять времени!

Поднимая хронику университета, я узнал, что эта часть здания отстроена гораздо раньше основного корпуса. И пока весь комплекс не превратился в место для получения образования, эта башенка была скромным пристанищем звездочета. Камни не подновляли – в то время строили на века, однако некоторые со временем покрошились, обнажив края, за которые можно ухватиться.

Я хорошо видел в полутьме. Поэтому приметил первый хороший булыжник быстро. Прыжок! Пальцы впились в острый, будто зубы шамолов, край камня. Я повис на одной руке, костяшки пальцев побелели от напряжения.

Увидел следующий камень, рывком оттолкнулся и забрался выше.

Спустя пять таких отчаянных прыжков я удалился от земли на десяток ярдов. Слава Хранителю, не боюсь высоты, после того как на канате перебрался между утесами Архейского архипелага, выполняя миссию ордена.

Дальше стало проще.

Я достиг первого высокого окна. Подтянулся и заглянул внутрь. Библиотека, как и следовало ожидать – пустовала, но я пришел найти одного обитателя. Чутье подсказывало, что нужно проверить самый верх.

Окно опоясывала декорация из камней, словно холодная безжизненная рама, пропитанная насквозь ночной прохладой. Следующие ярды я преодолел, карабкаясь по левой стороне. Проворно перебирал руками и ногами, затем, добравшись до края, прыгнул в сторону выпирающего квадратного бруска дерева. Тот дополнительно укрепляет пол второго этажа. И таких брусков по периметру насчитывалось с дюжину.

За счет высоких потолков уровни башни несколько выше, чем этажи стандартных зданий.

Пока я висел на брусе, на лоб упала капля. Проклятье! Этого я опасался. Заниматься во время дождя экстремальным восхождением по стене крайне опасно. За первой каплей последовала новая, шлепнувшись на кончик носа.

Я заторопился. Вновь подтянулся, бицепс и мышцы плеч дрожали от напряжения. Пора заканчивать сумасшедшее мероприятие, пока силы не истощились!

Перебрался на другую сторону бруса, нащупал с левой стороны годный камень, чуть дальше обнаружил еще один. С их помощью я растянулся по стене, подобно пауку. Ногами получилось встать в выбоину в стене, широкую, как окошко бойницы.

– Вы считаете это разумным? – сухой, дребезжащий, женский голос.

Я замер. Практически врос в стену.

– Да, профессор. Сэмюэль даст детям знания, которые они не получат от другого наставника.

Я узнал двух собеседников.

Первый голос принадлежит преподавательнице истории – маленькой сутулой женщине с завязанным на затылке клубком седых волос. Сторонница порядка и традиций. Вторым говорившим является ни кто иной, как Эдвин Гарлоу. Собственной персоной.

– Дождь усиливается. Мои старые кости чувствительны к переохлаждению, – пожаловалась женщина. – Предлагаю вернуться в здание. Да и время уже позднее.

– Как пожелаете, профессор Маттис, – легко согласился ректор.

Звуки разговора приблизились. Капли же усилили ритм падения, мелкая морось может обернуться проливным дождем.

Оба преподавателя показались в поле зрения. К счастью, они не смотрели в сторону библиотечного крыла. Пусть око луны прикрыто веками туч, моя фигура отчетливо выделяется среди серых камней.

– Не сомневайтесь, гость с Дикого острова прекрасно обучит ребят, – заверял ректор.

– Вот именно! Гость с Дикого острова! Он – тролль! Студенты рядом с ним будут чувствовать себя неуютно.

– Наш университет славится высоким уровнем квалификации. И тем, кто учится на Боевых Искусствах, пойдут на пользу навыки и приемы старшего охотника племени. Сэмюэль – мой старый друг, и уверен, что он легко вольется в коллектив. Студенты его полюбят.

Они двигались в сторону плетеного навеса, где находится проход в помещение, чтобы спастись от дождя под крепкой ладонью потолка университета и согреться среди картин, источающих свет и тепло.

– Тем более, – продолжал ректор, назидательно подняв указательный палец вверх. – Наше заведение толерантно к расовым предрассудкам и презирает расизм в любой форме.

– Мне известна ваша позиция, профессор Гарлоу. И я поддерживаю ее. Мы встретим господина Сэмюэля со всеми почестями, я вам обещаю.

– Совсем другой разговор, – повеселел мужчина. – Совсем другой… Проходите, профессор Маттис. Кажется, дождь разошелся не на шутку.

Когда полуночники ушли, я выдохнул с облегчением. Разогнавшееся сердце потихоньку возвращалось в привычный ритм.

Мы ждем гостя с Дикого острова. И он будет преподавать приемы самообороны. Интересно! Надо будет выяснить, что это за старший охотник племени!

Я заработал руками с частотой механической куклы, в которой провернули заводной ключ. Отыскал подходящий камень, подтянулся, изрезанные пальцы другой руки впиваются в очередной булыжник… Выше, еще выше… Так, в эту щель лучше не соваться – ее занял черный скорпион, который вряд ли обрадуется гостям. Рывок, и снова… Мышцы наливались прямо-таки свинцовой тяжестью.

Один раз чуть не сорвался, когда пальцы соскочили с неровного мокрого края, и я повис на одной руке. На земле собралась дымка тумана, создавалось впечатление, что капли падают и исчезают в белесой густой вате. Я сглотнул слюну – недаром твердят, мол, нельзя смотреть вниз.

От такой высоты захватывает дух!

Снова полез по стене. Сосредоточился. Вода заливала глаза, мешала видеть, и я лишь раз, примостившись на бруске третьего этажа, смог их протереть.

Передохнул несколько секунд и продолжил путь. Будь челка на дюйм длиннее, она бы закрывала обзор. Маленькое оконце почти под самой крышей, манило приглашающим жестом распахнутой ставни.

Я взбирался по удобным камням рамы последнего высокого окна. А потом сделал рывок как можно выше и еле допрыгнул до нового «пояса» брусьев. Уф! Риск оправдал себя, я спокойно дотянулся до дощечки подоконника чердачного окна. Убедился, что та крепкая, и второй рукой взялся за внутренний край. Последнее усилие. Я ввалился внутрь и плюхнулся на пол, взбудоражив осевшие хлопья пыли.

Здесь давно не убирались. Я очутился в тесной комнатке с какими-то предметами, покрытыми белой тканью. Только шаткое кресло-качалка поскрипывала, раскачиваясь мерными движениями. Кто-то ее тронул за минуту до моего прибытия. На спинке стула осталась корочка крепкого льда.

Я стянул перчатки и прощупал один из накрытых предметов, почувствовал мягкую спинку стула, понял, что это просто мебель. На белой ткани остались точки крови от истертых ладоней. Вышел в проем, и наступил случайно на выбитую дверь. Площадка шириной в четыре шага кольцом замкнулась на чердаке. В середине располагались «макушки» высоких стеллажей так близко, что можно перелезть через железные перила и встать ногами на гладкую поверхность исполина. В библиотеке ОЧЕНЬ много книг, поскольку ими до предела заполнены даже верхние полки.

Здесь была еще одна комната, напротив. И оттуда доносились звуки женского голоса. К сожалению, дверь стояла на месте, и не было возможности заглянуть внутрь комнаты, не приближаясь.

Подкрался к проему. Голос стал четче. Я услышал распевные строки:

– Я заперт в теле мертвеца,

Здесь нет начала, нет конца.

И смысла жизни больше нет,

И даже Смерти стерся след.

Как многогранна ткань миров,

Я стал таким, каким сам Бог

Меня задумал воссоздать.

Но в чем же смысл? Хотел бы знать…

Померкли краски и цвета,

А двадцать восемь лун спустя

Осознаю, что и любовь

Гниющий бросила остов.

Не греет больше солнца луч,

Не беспокоит холод туч.

Тоска и ласка, радость, гнев, –

Не чувствую эмоций всех…

Больше я не мог оставаться в тени. Толкнул дверь, – та простонала ржавыми петлями, – и вошел в тесную комнатенку. Здесь меня ждали все та же накрытая тканью мебель, темный слой пыли на полу, а на подоконнике спиной ко мне сидела девочка.

Когда я увидел ее, по спине побежали мурашки. Догадка подтвердилась. В библиотеке, скрываясь ото всех на грязном чердаке, живет девочка-призрак.

Низенького роста, полупрозрачная, тело облегает неряшливое платьице с косыми редкими порезами, распущенные волосы свисают вниз и слегка подрагивают на ветру.

Она обернулась на скрип двери. Темно-синие глаза цвета волны Кораллового океана встревожено дернулись. Затем милое личико исказила гримаса ярости.

– Кто ты такой?! – взвизгнула она и слетела со своего места.

Воспарила к потолку, проплыла под ним и медленно опустилась передо мной. Повеяло холодом.

– Что ты тут делаешь? – продолжала допытываться призрак. – А ну проваливай, пока я не превратила твое сердце в ледяной ком!

С этими словами девочка дотронулась тонким пальчиком до моей груди, и забившийся учащенно орган кольнуло Дыханием Смерти. Кажется, так называется эта загадочная способность потусторонних существ обращать все в лед.

– Спокойнее, – я примирительным жестом выставил перед собой руки и отступил на шаг. – Я не желаю тебе зла. И даже если бы хотел причинить вред, то вряд ли смог бы это сделать.

– Еще бы! – фыркнула она.

– Тем более не думаю, что профессор Гарлоу обрадуется, если ты осуществишь угрозу, – наугад ляпнул я.

И попал в точку. Упоминание ректора остудило пыл призрака. Она бросила короткое: «Проваливай!», и вернулась на свое место на подоконнике. Обхватила колени руками и устремилась взглядом куда-то вдаль. Туда, где горел огнями дворец Марбурга, а рядом светился огромный циферблат на часовой башне.

Я приблизился к ней, мягко сказал:

– Я не буду говорить профессору, что встретился с тобой. И вообще, я раньше никогда не сталкивался с призраками. Меня, кстати, Эван зовут.

Девочка проигнорировала приветствие.

– Как ты сюда попал? – поинтересовалась она после недолгого молчания.

– Вскарабкался по внешней стене.

– Ты что, псих?! – она резко повернула голову. – Зачем?!

– Хотел вживую увидеть призрака.

– Как ты узнал, что я здесь?

– Увидел лед на книге Голдинга. Сразу подумал о Дыхании Смерти. Ну и решил пробраться в библиотеку, чтобы самому проверить эту теорию.