Верю всякому зверю, даже и голому ежу, а тебе, маркитант, погожу.
Дунай затаился, прижавшись к раздолбанному памятнику, на котором остался лишь низ лица с широко раскрытым ртом какого-то мужика. Или бабы, уж это со временем стало совсем непонятным. Губищи у статуи, что сковородники у поварих, широкие и вывернутые, пасть разинута. Чего орет уже который век? Подбородок голый, а верхняя губа осталась не полностью, вот и непонятно, то ли мужского пола, то ли наоборот.
Хотя сколько раз Дунай оказывался рядом, так столько же оно становилось без разницы. И всегда приходилось вжиматься в серое крошево, стараясь слиться воедино с мрачными провалами уцелевших окон в стенах, черных от столетней сажи. А все почему? Да очень просто. На верхушке отдельно стоявшего небольшого, потому и относительно уцелевшего дома ютились рукокрылы. И пластун точно не хотел сейчас оказаться ими замеченным.
Длинная, с обвалившимися домами улочка вела к перекрестку. По самим здешним развалинам пластуну бегать не хотелось, слишком уж много торчало из грязных куч всякого хлама, и слишком много здесь находилось незаметных воронок. То ли шандарахнули во время Войны неведомым Дунаю «кассетным» тяжелым боеприпасом, то ли еще чего. Оставалась сама улица и завалы на ней, редко торчащие огрызки зданий да просевшие до громадных кочек и заросшие крыш-травой остовы машин. Дунай пригляделся, положив руку на шею Пасюка, где волосы встали дыбом. Точно, вон они, паскуды крылатые.
На выступающем куске уцелевшего здания виднелись темные точки. Макушки и высоко поднятые плечи летающих мутов выдавали их с головой. Хотя те могли и не скрываться, если вдуматься. Только смысл тогда от засады? С другой стороны, это Дунаю хорошо известно про прикормленное крылатыми место охоты. Попадись кто другой, то все возможно. Вон, прямо под куском сохранившейся вывески «…спедиция», что за пятна темнеют? Вряд ли кто только что сходил там по-маленькому. Вероятнее, что рукокрылы уже зацепили кого-то с утра, вот и не высохло еще. Кровищи после их атак столько, что, хоть стой, хоть падай, твари любят наброситься скопом, поднять жертву и шарахнуть вниз. Мало того что ломаются кости, так они потом и снова налетают, полосуя острыми концами крыльев и когтями.
Будь Дунай здесь еще неделей раньше, так постарался бы прокрасться до самого перекрестка, а там и бежать в открытую, полагаясь на оружие маркитантов. У тех перевалочный лагерь как раз на небольшой площади у пересечения трех улиц. Гед, водивший знакомство с пластуном, вопросов задавал мало, но и сам лишнего не говорил. Хотя Дунай от него и узнал, что площадь называлась Хитровской. Гед еще складно врал пластуну как-то раз, что, мол, с полтыщи лет тому назад жили здесь лихие да отчаянные люди. Убийцы, ворье разное, девки продажные и прочие. И что главари местные держали Москву-матушку в кулаке, вертели всеми как хотели. Хозяева, в общем, чуть ли не единоличные. Дескать, они, маркитанты, как есть их прямые наследники.
Ну-ну, куда там. Сомневался Дунай, и очень сильно. Что в городских хозяевах-ворах, памятуя про Князя с дружиной, что в наследственности. Спора нет, «черные» парни куда как отчаянные и смелые… как дело до поживы доходит. Вот только до хозяев им как до Садового кольца дружинникам пешком идти. Пройти-то кто, может, и пройдет, да только в одиночку. И чего он там делать будет? Хотя после того, как Данила вернулся в Кремль, уверенность Дуная в глупости подобных поступков начала терять сама себя. Да и он сам сейчас-то не один разве в поле воин?
Но то суд да дело, а надо уже что-то и делать. Мимо рукокрылов просто так не проберешься. Возвращаться в сумерках назад Дунай и не думал. Слишком уж оно рискованно, да и соседняя улица, если правильно он помнит, давно уже внутри небольшого черного Поля смерти. А идти вдоль его края пластуну ну никак не хотелось. Глупо это и ненадежно.
Совсем стемнеть должно не позже чем через час-полтора. А варианта, как пройти мимо засады, в голову все никак не приходило. Рукокрылам на темноту наплевать, они ж мутанты, да не самые простые. Говорили ему старики в Доме мудрых про зрение крылатых, мол, на тепло они реагируют. Проверить правдивость баек калек-пластунов довелось на своей шкуре год назад. Как раз когда обнаружил себе берлогу, хоронясь среди развалин. Рукокрылы в темноте зыркают никак не хуже, чем сам Дунай при белом свете, вот и думай тут, что да как. Задачка, ничего не скажешь.
Когда позади Дуная, выкатываясь эхом от высившегося утесом куска большого дома, отразилась ругань, пластун вначале даже не поверил. Но ругань повторилась, Пасюк еле слышно зарычал, припав к земле, и пришлось делать то же самое. Не бросив при этом вглядываться в сторону серого полотна бывшего проспекта, откуда снова донесся крик и несколько резких хлопков от удара бичом. А вот теперь Дунай ни в чем не сомневался, все встало на свои места. Показавшаяся вдалеке темная полоса идущей колонны только подтвердила догадки: торговцы гнали к Хитровской базе толпу лохмачей. Тоже не загадка, это Дунай проведал уже давно.
С некоторых пор нео почему-то стали ценной добычей для маркитантов. Именно «черных», куда-то и кому-то сбывающих мохнатых с завидным постоянством. Ну а те, ясное дело, не сами их ловили. Хитрые торговцы заставляли делать это их сородичей из враждебных кланов. Верно: делай чужими руками – и не заимеешь проблем с лохмачами. Все, что пока смог заметить пластун, так это совпадение очередного прогона толпы мохнатой нелюди в колодках и полнолуния. Понять, в чем же здесь загадка, никак не выходило. Но то и ладно, его дело сейчас другое, и караван только в помощь. Ага, крылатые кровопийцы тоже зашевелились, завидев внизу цепочку живого вкусного мяса.
Так… Дунай всмотрелся в караван, стараясь высмотреть, если повезет, знакомую, чуть горбящуюся фигуру Геда. Но нет, тут ему дева Удача улыбаться даже и не подумала. Караван вел здоровяк Рвач, спутать его с кем-либо из старшин маркитантов Дунай не смог бы и при всем желании. Слишком уж высоким и сильным для обычного, не кремлевского, воина, вымахал маркитант. Да и шлем, круглый и покрытый сверху черной краской, такой только у него. А жаль, веди караван Гед, одной проблемой могло бы стать меньше. Теперь точно придется пробираться на перевалочную базу, больше напоминающую крепость.
Дунай не рискнул первым начинать движение в сторону Хитровки, пока цепочка людей и нео не поравняется с ним. Но перегруппировался сразу же, сместившись глубже под козырек когда-то красивого фронтона. Орущая статуя на невнимание точно не обиделась, продолжая разевать рот в немом вечном крике. А вот рукокрылы не дремали, начав атаку, едва рядом с ними оказались первые фигуры в черных комбинезонах и мохнатые силуэты мутантов. Хотя Рвач оказался не из дураков, решив не жадничать и не тратить попусту драгоценный бездымный порох в перезаряженных патронах скорострельных винтовок.
Шедших первыми трех волосатых здоровяков выгнали вперед, ударами ног и прикладов заставив двигаться быстрее. Нео почуяли запах летающих врагов загодя, но сделать ничего не смогли. Да и захоти они убежать, вряд ли затея удалась бы, маркитанты не зря считали себя самыми умными. А если не умными, так хитрыми-то точно. Стволы коротких винтовок дернулись, сухо грохнув выстрелами. Пули, продырявив мохнатым колени, заставили нео распластаться на неровной поверхности улицы. Ревущие здоровяки повалились столбами, брызгая бьющей из перебитых сосудов кровью. Рукокрылам этого оказалось достаточно. Темные, смазанные от скорости тени метнулись вниз, облепили не прекращающих реветь нео, взлетели с ними на высоту. Дунай не видел этого, быстро и незаметно передвигаясь в сторону площади. Времени терять было нельзя, мало ли что придет в голову крылатым мутантам.
Рвач свистнул сложным переливом в выгнутую небольшую дудку, висевшую на шее. Десяток маркитантов и мохначи с места припустили рысью. Торговцы подгоняли пленников ударами бичей и уколами острых пик. Нео ревели, но бежали, чуя запах крови со стороны разрываемых на куски родичей. Старшина маркитантов пожертвовал тремя пленниками, но спас в два раза больше, потратив всего шесть патронов. Если бы он знал о бегущем впереди них Дунае, может, и не улыбался бы так радостно под натянутой на лицо черной маской. Но Рвач ничего такого даже не предполагал. А пластун бежал не оборачиваясь, вжимаясь в еле заметные выемки стен, иногда припадая к земле, передвигаясь на карачках, ему-то надо было торопиться.
Рукокрылы пропустили караван, удовольствовавшись тремя жертвами. Только один чего-то вдруг дернулся к цепочке улепетывающих людей и их пленников, но и его хватило. Последний из бежавших маркитантов не успел даже вскинуть оружие, черная крылатая молния налетела, ударила, взмыв вверх и в сторону. Брызнуло красным, маркитант сбился с шага, жалобно закричал своим. Товарищ, бежавший в цепочке как раз перед ним, начал было разворачиваться, но Рвач решил по-другому. Старшина успел заметить легшего на разворот мутанта, прикинул цену задержки из-за стаи, которая точно кинется на выручку, и рявкнул на подчиненного. Раненый, все поняв, истошно завопил, прицеливаясь в уже бывших «своих», но не успел. Его схватили цепкие когти, поднявшие немаленького мужика высоко в воздух и неожиданно отпустившие. Оставшиеся в живых караванщики ушли дальше без потерь. До перекрестка, где никто из них и не подумал обернуться на еще один высокий вопль. Крик прервался хрустом и мягким шлепком.
Дунай, засевший на повороте улицы, проследил взглядом за растянувшейся цепочкой, прикидывая, что сможет сделать. Последнего из маркитантов взять было вполне можно. Особенно если у вас под рукой есть злющий и умный крысопес Пасюк, так возможно и не такое. Обмен мыслями оказался очень коротким. Зверь сразу понял, чего от него хочет двуногий друг, и не заставил себя ждать.
Маркитант успел заметить только что-то темное и мелькнувшее сбоку. Вокруг шеи почему-то обвился один из кожаных бичей, которыми товарищи, бежавшие уже далеко впереди, подгоняли мохнатых. У торговца мелькнула мысль, что это как-то глупо, и тут же пропала, снесенная ударом об землю и резким запахом зверя. Потом его кто-то дернул за ноги, проволок задыхающегося по земле и ударил в висок, оставив без сознания.
– О, пришел в себя? – Дунай грыз кусок жесткого вяленого мяса, наблюдая за базой маркитантов. Находящаяся в прямоугольнике стен большущего здания, база казалась хорошо охраняемой. Проникнуть через часовых точно не окажется плевым делом. Пленник, зашевелившийся в углу, должен помочь подсказкой.
Пластун повернулся к нему, привязанному за локти и запястья к какой-то ржавой штукенции и сидящему прямо на заднице. Не подкладывать же что-то для удобного расположения, и так сойдет. «Черный» никак не мог устроиться, елозил по полу, засыпанному мусором. Немудрено, вокруг хватало каменных крошек, остатков битого стекла и прочего мусора. А в себя маркитант приходил чересчур уж, прямо-таки непозволительно, долго. Слабый какой-то попался Дунаю пленник, даже и не ожидал такого. О, гляньте-ка, мычать чего-то начал и глаза пучить. Хорошо хоть, не опростался со страху. Это Дунай тоже понимал: тяжеловато не бояться, когда прямо тебе в рожу мягко и ласково дышит через острые желтые зубы крысособака. Особенно если это Пасюк, очень страшный даже по отношению к сородичам. Мутант оскалился в своей непередаваемой ухмылке, продемонстрировав маркитанту природные богатства собственной пасти. Дохнул на него, после чего торговца перекосило.
Вспомнив, что кушал Пасюк за сегодня, пластун понимающе хмыкнул. Вонь-то та еще, даже для привыкшего к разному маркитанта. От нео-то несет не лучше, если не хуже. Но все равно, Дунай сейчас точно не хотел бы оказаться на его месте.
Все складывалось как нельзя лучше для пластуна. Вот пленный, сидит и хлопает глазами, испуганный, взмокший и хорошо что не обосравшийся с одного вида довольно скалящегося Пасюка. «Коли» – не хочу, что и говорить.
Вот Дунай и стал «колоть», а не просто трепать языком с «языком»:
– Кляп вытащу. Заорешь, скажу крысюку, он тебя загрызет. Понял если, так мотни башкой… Понял?
Голова мотнулась взад-вперед. Дунай тоже покивал, весьма удовлетворенно, дело спорилось. Глядишь, выложит добрый молодец все необходимое. А может, чем и сгодится помочь, кто ж знает? Пластун наклонился, достал изо рта пленника хитроумный кляп с завязками, затягивающимися одним движением руки на затылке «языка». Пасюк дернулся в сторону, когда маркитанта согнуло дугой и вырвало чуть ли не на крысопса.
«Воняет»,– констатировал Пасюк, предусмотрительно отодвинувшись от маркитанта.
«Ага»,– Дунай погладил товарища по голове. Сейчас ему точно нужна будет способность крысопса напугать, чтобы успеть подловить на нескольких выверенных вопросах парнягу в черном комбинезоне. Пытать того не хотелось. Заорет если вдруг или еще чего, так заметят.
– Геда знаешь? – Пластун внимательно присмотрелся к пленнику.
Совсем молодой парнишка, неопытный. В глазах страх так плескается, того гляди выльется. Крысопес, почуяв напряжение хомо, снова оскалился, качнулся к тому. Страх вытек, намочив черную плотную ткань комбинезона, зубы пленника выстукали замысловатую дробь.
– Геда знаешь? – Дунай повторил вопрос.
– Знаю… – Тот все косился на мутанта. А то, представить страшно, человек и крысособака. Внешне-то Дунай не казался страшнее Пасюка, да и ростом был пониже того же Рвача. Но высоких людей осталось в разрушенном городе после столетий выживания маловато, а уж с прирученным мутантом…
– Хорошо. Он сейчас там, в крепости?
– Да. На втором этаже, там у каждого старшины комната есть, его с красной дверью…
О как распелся, Дунаю оставалось только слушать и запоминать. Если бы пленник мог бы еще и провести его внутрь, так совсем хорошо бы стало. Но мечтать пластуну вредно, надо действовать самому, не полагаться на помощь девы Удачи. Она-то, каждому известно, не любит ленивых и тех, кто жаждет от нее подарков, забывая про труд.
– Стой-стой, притормози. Ведаешь, может быть, про девку одну. Высокая, коса до самого зада, волосы золотистые. К вам ведь потащили, знамо дело.
– Ты с Кремля, что ли? – Пленный вытаращил на него лупалки, и без того выкаченные по самое не могу. Дернулся, видно сообразив, что сказал лишнего, и замотал головой.– Не, не ведаю. Слышь, а ты, может, меня развяжешь, что ли?
– Рот закрой, а то снова штаны прохудишь,– посоветовал Дунай нежданно осмелевшему пленному и положил руку на голову Пасюка. Послал тому краткую мысль, Пасюк покосился, но сделал. Пододвинулся ближе к связанному парню, раскрыл пастищу прямо рядом с мокрой частью одежды. Пленник натужно покраснел, попробовал отползти назад.
– Орать вздумаешь, так он тебе хрен с яйцами оттяпает, понял? – Пластун почесал в затылке. Пленный что-то знал, это точно. Оставалось «что-то» вытянуть наружу, да поскорее.– Как тебя кличут, щенок?
– Тим я,– буркнул пленник, косясь на невозмутимо лежащего крысопса.– Меня искать будут, слышь.
– А то так и ищут, так и рыщут, точно.– Дунай повернулся к крепости.– И вон, глянь, ходят и вон там лазают. Ты мне, мил-человек, зубы не заговаривай… слышь, тоже мне. Видел, значит, девку, так?
– Неа… – Тим ухмыльнулся, приходя в себя. Ну надо же, какой смелый, храбр храбром просто. Стоило Пасюку улечься и закрыть глазишки свои, кровью налитые, как раздухарился, не удержать гонора с удалью.– С чего бы?
– Ну как так, а-я-я-я-й… – Дунай неласково ему улыбнулся.– Повинись, Тимошка, глядишь, там и послабление тебе сделаю.
– Че? – Тим скорчил недовольную рожу.
– Сам тебя прирежу, дурень. А нет, так его вон попрошу. А вот «че», если ты у себя здесь не слышал, так то, как старики говорят, будет жопа… на каком-то языке.
– А? – Парняга заерзал, испугавшись.– Ты ж видно, что с Кремля, и все. Мы-то про вас знаем, не то что вы про нас. Слышь, слышь…
– Чего слышь? – Дунай поморщился, не нравился ему торопливый говор маркитанта. Гед так же говорил, жевал да глотал слова, как будто вечно торопился первым сказать. Тьфу, пакость какая, язык родной так коверкать.– Чего зачастил да заслышкал, а?
– Я тут захоронку сделал, слышь, там золото, много. Поделюсь, если отпустишь, а?
– А провести за стену сможешь? Или Геда выманить… Хотя как ты его выманишь? Так сможешь провести-то, аника-воин?
– Нет.– Тим пожал плечами.– Не смогу.
– А куда вы мохнатых вели? – Дунай взглянул на него с интересом.
– К Кольцу.– Пленник неожиданно напрягся, снова выкатив глаза. Чего-то с ним происходило, вон как мышцы-то свело на лице.– А…
И замолчал, с шумом втягивая в себя воздух, побагровев еще больше. Неладное творилось с молодым маркитантом, как будто хватал кто его пальцами за глотку, не пропуская воздух. Дунай снял флягу с пояса, полил пленнику на голову, несколько раз наотмашь ударил по лицу. Тот захрипел, с всхлипом протолкнул-таки в легкие толику кислорода, посветлел лицом.. Тут-то Дунай вспомнил про слух, ходивший среди пластунов. Мол, так маркитанты могли наговор наложить, что, скажи чего лишнего кто из них – сердце и откажет. О как!
– А для кого и зачем? – Дунай выждал время, решив попробовать по-другому. Кто их, торгашей, знает, может, и правда, что заклятие какое-то сами на себя накладывают. Ишь, ведь чуть не помер, ничего не рассказав.
Тим пожал плечами:
– А я знаю?
Дунай вздохнул, отчасти жалея молодого парнишку, решил дать тому еще немного времени:
– Так, спрашиваю, девку-то видел? Высокую, статную, с золотой косой до самого зада?
– Ну конечно,– пленник нехорошо усмехнулся.– Вот уже третий день, как порем ее по очереди. Нет, дебил здоровый, не видел, не знаю.
– А зачем ты мне тогда такой нужен? – вслух поинтересовался пластун, мигом оказавшись рядом и вбив костяшки пальцев правой руки тому в кадык. Тим захрипел, снова покраснев, задергался. Смотреть на смерть Дунай не особо любил. Отошел в сторону, разглядывая крепость. Когда хрипы, стоны и звуки от скребущих по полу ногтей прекратились, мысленно свистнул терпеливо ожидающему конца Пасюку. Пора, мол, стемнело уже.
«Сейчас»,– отозвался мутант. За спиной Дуная коротко скрежетнуло твердым по твердому, подалось что-то разваливающееся и брызгающее. Запахло кровью, пластун не стал оборачиваться. И так понятно, что Пасюк, не доверяя хитрому хомо в черном, перегрыз тому горло и разгрыз позвонки. Все лучше, чем самому дорезать пленного, не надеясь на авось. А то, помнится, как-то раз решился не резать, и что? Пришлось потом уходить от дампов через стойбище кочующих к Кремлю мохначей, пользуясь неразберихой. Оно ему сейчас надобно, этакое счастье?
«Спасибо»,– буркнул пластун вылизывающему морду Пасюку.
«Ты друг»,– Тот, как всегда, сказал все и ничего. В двух мыслях, возникших в голове Дуная, Пасюк дал понять многое. Главным было доказательство дружбы, пусть и такое, что оплывало сейчас за спиной, еще плеская темными фонтанами из разодранного в клочья горла. Дунай быстро снял с остывающего тела путы. Не стоит оставлять зацепок для маркитантов. А то пройдет случайный патруль и все сразу поймет, что схватили товарища и допрашивали. А так, глядишь, подумают, что помер пусть и глупо, но по случайности.
«Пойдем туда?» – Пасюк повел носом в сторону Хитровской базы «черных».
«Я один. Тебе несподручно… Неудобно будет. Закинуть тебя за стену не смогу, заметят». Пластуну стало чуть стыдно. Крысопес, как появился в его жизни, ни разу не ушел в сторону от боя и схватки. Оставлять зверя здесь не хотелось, что и говорить.
«Сам переберусь. Смогу, я сильный». Мутант покосился на него, потерся мощным боком в ногу. Мол, не переживай, дружище, ты чего?
«Жди меня здесь. Прикроешь».– Дунай потрепал зверя, начав прикидывать – где выходить со спеленатым старшиной, как переносить того через стену и все остальное, связанное с нехитрым делом похищения уважаемого человека из серьезно охраняемого места. Пора уже идти туда.
Хитровская база «черных» находилась внутри прямоугольника сохранившихся стен большого здания. Выстояли первый и второй этажи левого крыла, правое завалилось полностью, и разгрести обломки, спрессовавшиеся огромной массой, маркитанты и не пытались. Тяжело и затратно, зачем оно надо?
Большие проемы, где когда-то торчали стекла, размеров которых сейчас и не представишь, заделали накрепко кирпичами, выбирая среди битых десятков один-два целых. Посаженные на добротный раствор, те встали намертво в несколько рядов. Пустоты между ними завалили песком и мелким крошевом от стен. Второе кольцо из того же кирпича охватило здание красно-бурой змеей, ощетинилось понизу ржавыми путаными узлами всей найденной в округе колючей проволоки. Рва не рыли, но и без того Хитровка внушала уважение даже Дунаю. Но то, что выглядит база крепостью, вовсе не страшно. Стены-то ладно, главное тут вовсе другое.
Главное, чтобы внутри крепости люди были воинами, а не так, с бору по сосенке, на-ка вот дядя, держи оружие. В Кремле ремесленный и пахотный люд. Князь на стены вызывал один лишь раз в приснопамятную атаку нео и роботов неделю назад. Какие вояки маркитанты, Дунай уже видел, не проникся. Так что внутри невысокой, если уж на то пошло, стены он окажется. Это как пить дать, дайте лишь время.
Пластун затаился у левого края стены, доходившего до развалин второго крыла. Понятно, почему дальше маркитанты строиться не стали и оплот тут не такой уж и серьезный. Мало кто сможет без звука подойти со стороны битого камня, что хрустит под ногой, предает и выдает часовым на конечном посту. Разве какой совсем уж хитрый и незаметный мутант… или кремлевский пластун, которому терять нечего. Да только откуда про это могли знать старшины «черного» торгового клана, строясь и надеясь на крепость стен и надежность караульных? Верно, совсем ниоткуда. Размазанная в темноте ночи фигура Дуная мягко проскользила необходимое расстояние до начала завалов, схоронившись среди груд, выжидая. Пластун тихо, камешек не упадет, прополз до выпирающего острым ребром угла стены. Ага, как и думал.
Вот он, разрыв между постами, длинный кусок стены, прикрытый путаной проволокой понизу и кольями поверху. Никак не меньше пятнадцати – двадцати метров до следующего поста на задней части базы. А между ними, не до конца сбитые на землю, торчат несущие опоры конструкции здания. Ну да, такие махины валить никаких нео не хватит, особенно если отдавать тех на неведомое Кольцо. Пластуну эти толстые, стоящие вперемежку стальные да бетонные столбы только в помощь. Луны на небе нет, свет шел от нескольких жаровен, яростно полыхающих по стенам. Да ведь и те мешают, не дают стоящим поверху часовым разглядеть что-то в длинных черных тенях, дергающихся и прыгающих на земле. Кто заметит среди них Дуная, если он сам того не захочет? То-то и оно, что никто из горе-вояк маркитантов не сумеет, даже сильно того пожелав. Нет, бойцы-то торговцы хорошие, охулки на них не положишь. Да только против мутантов в основном, с кремлевскими воинами равнять их не стоит. Только пластун, веря в нужный ему исход, все равно не мог позволить себе расслабиться хотя бы чуток.