Записи отличались подробностью и сопровождались комментариями. Очевидно, Алехин полностью следовал её советам и не притворялся перед самим собой. Или притворялся, но тогда был лучшим психологом, чем Мария. Хотя в его шпионских способностях не сомневалась, представлялось невероятным, чтобы измотанный недугом и лечением человек сумел в краткий срок так глубоко проникнуть в глубины онкопсихологии. Закончив чтение, Шпагина отложила в сторону дневник и подняла голову: в серых «дисплеях» напротив бежали телетитры её мыслей, будто она произносила свои догадки вслух. Не сильно удивилась, некоторые пациенты приобретали способность видеть врачей насквозь. И только единицы могли также легко и честно заглядывать в свою душу.
– Матвей Александрович, – попыталась сгладить момент, – ваши заметки очень ценны для понимания изменений в психике людей, оказавшихся в подобном положении.
– Дарю. Используй, если надумаешь писать научную статью или диссертацию. Без указания имени – не хотел бы, чтобы узнали, сколько горечи и ненависти во мне. Сам удивляюсь: лекарства действуют – я превращаюсь в «овощ», а в промежутках между курсами химиотерапии – в желчного социопата. Кремль видится обителью зла, этаким Карфагеном, который должен быть разрушен.
– Довольно типично. Особенно, что касается поисков причин заболевания, перекладывания вины на власти и общество, тяги к богоискательству. Поражает честность изложения.
– Тебе спасибо, что посоветовала быть искренним с самим собой, отмечать каждый новый момент. Только поэтому я ещё способен видеть разницу между прежним и нынешним состоянием ума, осознавать, что в мыслях моё исконное, а что привнесено проклятой хворью. Поверь, не хочу меняться из-за рака. Хочу остаться таким, каким меня знали семья, друзья, я сам, – навернулись слезы, но не смогли остановить последнего откровения. – Только вряд ли смогу.
– Ну, ваше состояние улучшилось, вы вполне контролируете эмоциональные всплески, – поспешила бросить спасательный круг Шпагина. – И эпикриз довольно оптимистический. Думаю, хватит сил не уступить болезни и духовно. Только нужны мощные стимулы и вызовы, способные мобилизовать волю. Желательно встряхнуться. Пассивная борьба должна смениться активной.
– Полагаешь? Хм, подумаю. Поезжай-ка ты к себе, уже поздно. Что со старым хрычем сидеть.
– До свидания, Матвей Александрович.
Архитектура – нимфоманка. То ей по нраву кубизм, то минимализм или еще какой «изм». Кто бы мог предположить, что здания посольств, ранее изобиловавшие колоннами, портиками и прочими приметами государственного величия, превратятся в бетонные крепости. Окна с фасадов исчезнут, решетчатые ограды заменят на противотанковые стены. Что сами дипмиссии! Кварталы вокруг ощетинятся блокпостами и надолбами. И чем страшнее комплекс, чем больше вокруг полиции, тем важнее держава, чей посол прячется внутри. По этим признакам любой может догадаться, что приближается к посольству США даже в дружественной стране. Глава саудовской разведки бывал здесь часто, но даже его каждый раз поражало сочетание безукоризненных костюмов дипломатов и полной боевой экипировки морпехов. «Квинтэссенция американская дипломатии: красивые слова плюс военный кулак».
Комната наглухо отрезана охраной и бронированной дверью. Мало мебели, никаких элементов декора, штукатурка по кругу, под ней многослойный кевлар. Чтобы никто не подслушал извне, не смог спрятать микрофон внутри или внедрить из соседнего помещения. Только кофе, вода, фрукты, арахисовые орешки и безвкусные крекеры, что нравятся лишь американцам.
Разговор тет-а-тет затянулся за полночь – проблемы Востока можно обсуждать бесконечно. ДНР заверял, что США не намерены сближаться с Ираном. Бен Султан клялся, что Саудовская Аравия – самый надежный союзник Вашингтона. Оба не договаривали, оба сомневались в искренности друг друга. Обычная история в мире разведки. Зато по конкретным вопросам, насущным для обеих стран, говорили предметно и на одном языке. Всегда лучше сотрудничать против общего врага, далекого и чуждого, особенно, если имя ему – Россия.
– Я лично пытался склонить Москву к взаимопониманию, – жаловался Принц, – беседовал с русским президентом. Предлагал помочь их экономике закупкой вооружения на миллиарды, обещал гарантии безопасности от исламского терроризма. Бесполезно, шакал кивает головой и гнет свою линию и по Ирану, и по Сирии.
– Дорогой Бен Султан, неужели надеялись на иную реакцию? Не станет Кремль заложником саудовской доброй воли в борьбе против боевиков и ваххабитов. Там понимают, что королевство может придержать моджахедов на Кавказе, урезав им финансовую помощь из стран Залива. Но также осознают, что раз ВЫ просите, значит, позиции Эр-Риада слабы.
– А как бы следовало действовать, господин директор?
– Простимулировать активность боевиков, ждать, пока Москва сама не обратится за помощью, и тогда диктовать ей условия.
– Это уже делалось, а результатов не дало.
– Не совсем так, уважаемый коллега. Во время крупнейших акций северокавказских повстанцев Москва обращалась за содействием и информацией. Достаточно вспомнить захват школы в Беслане, тогда русские звонили всем основным игрокам. Чтобы привлечь внимание Кремля, нужно крупное событие в чувствительной точке и в точное время. Нечто такое, что ударит и по политике, и по экономике.
– Вы думаете, что говорите?
– Я говорю, что думаю. Именно так считают в Белом доме.
– И здесь хватает сторонников жесткой линии в отношении России, но никто не согласится обнулить цены на нефть, как в 1991-м, когда рухнул Советский Союз, или в 1998-м, когда России пришлось объявить дефолт. Существенное снижение уже произошло, но его никто – ни США, ни Саудовская Аравии – не выдержит более двух-трех лет. У королевства сейчас нет такого запаса прочности, чтобы гробить свой основной источник дохода.
– Мы тоже не желаем длительного ценового коллапса, который похоронит сланцевую нефте- и газодобычу, опору энергетической независимости США. Речь о другой отрасли, важной для русских, но не для наших двух стран.
– Есть еще одно затруднение – король колеблется. В нынешней ситуации не готов к смелым шагам. Предпочитает рассуждать о поиске политических решений.
– Нужны люди, которые будут действовать, а не обсасывать проблему за бесконечными чашками вашего чудесного кофе.
– В здешних краях гостит как раз такой специалист. Правда, ваш госдепартамент объявил вознаграждение за его голову – пять миллионов долларов.
– МУСА ЗДЕСЬ? ОН ЖИВ? – ДНР не верил ушам. – Наша радиоразведка перехватила переговоры среди боевиков по поводу выборов нового лидера.
– Жив, хотя болен. Подлечился и способен возглавить акцию, по крайней мере, руководить дистанционно.
– Прокачайте его, пока в общем плане. Выясните, сколько людей сможет привлечь, желательно участие не только кавказцев и мусульман.
– Лично с ним не общаюсь, его нет на территории королевства. Контролирую Мусу через посредников.
– Разумно. Так мы договорились?
– В общих чертах. Важны детали.
– Идея акции за мной. Подробности последуют. Мой резидент будет держать вас в курсе.
– Надеюсь, завтра мы продолжим беседу у меня.
– Вы очень гостеприимны, благодарю за приглашение. Увы, пора вылетать в Токио.
ДНР был в состоянии оценить саудовское гостеприимство, даже не побывав во дворце Принца. Резидент поведал, что после полуденной молитвы на парковке перед торговым центром палачи обезглавили сорок семь приговоренных: как местных, так и «гостей». Они колебались по поводу здешних порядков и, видимо, амплитуда колебаний показалась спецслужбам излишне широкой. Шкалу откалибровал лично Бен Султан, известный жестким подходом к врагам королевства и противникам ваххабизма. В данной сфере он не нуждался в советах «Большого брата»: по смертным казням Саудовская Аравия далеко обогнала США, отстав лишь от Китая, Ирана и Ирака. Зрителей на экзекуции собралось немного – человек 20, включая полицейских – на солнцепеке стоять неохота. Событие пустяшное по сравнению с распродажей в молле, где центральное кондиционирование воздуха.
Директор привык закрывать глаза на любую кровь и насилие, если те вписывались в американскую картину мира. «47» вписались, как и Муса. Глаза закрылись: взлет-виски-сон.
Русский отдел, хотя и утратил ведущее положение в ЦРУ, остался в центре внимания начальства. С одной стороны, хорошо: прямой доступ в главные кабинеты и серьезные ресурсы. С другой, плохо: высокие требования и неоднозначная репутация. Смутное время в России позволило добиться оперативных успехов и обзавестись агентурой высшего уровня. Но, поскольку Москва набирала силу и заговорила громким голосом, работать стало сложнее. Руководство требовало чудес, а с волшебниками не складывалось. К тому же череда предательств в рядах русистов, ставшая причиной скандалов в недалеком прошлом, ограничивала доверие к сотрудникам, затрудняя их карьерный рост. Это вызывало недовольство и порой тихий ропот тех, кому приходилось учить трудный русский язык и вникать в глубины славянского менталитета.
Пройдя путь от новичка до главы отдела, Джек Макалистер знал об этом не понаслышке. Приближаясь к пенсии, не питал иллюзий относительно повышения по службе: в прошлом году безуспешно претендовал на вакансию шефа управления планирования разведопераций. Директор ЦРУ, он же ДНР его недолюбливал. Так и сказал: «От нового начальника УПРО мы ожидаем проявления лидерских качеств и выполнения поставленных задач на максимальном уровне». То есть, плюнул в лицо, обвинив претендента в отсутствии оных! Назначил на должность своего помощника-проходимца, который ему раньше портфель таскал и напитки подносил!
Взять, к примеру, готовящуюся операцию к президентским выборам в Москве. ДНР поставил несколько ориентиров и велел подобрать исполнителей. А составление плана и проведение не доверил! Видимо, собрался вообще схарчить в обозримом будущем. Никакого уважения и признания оперативных заслуг! На днях его холуй вызвал в УПРО и долго выносил мозг, а затем ушел «наверх» и вернулся лишь через полчаса! Злость кипела, артериальное давление повышалось. Затем многолетняя выучка взяла верх, и мозг переключился на рациональное мышление.
Ведь, если взглянуть на проблему иначе, еще неизвестно, кому проклятая операция принесет больше вреда или пользы. Кабинетные интриги – вещь обоюдоострая, а излишняя засекреченность порой дает неожиданные протуберанцы. В секунду сложился замысел, который позволит усидеть в своем кресле и даже вновь претендовать на место главы УПРО. При неблагоприятном исходе уволят на пенсию, как максимум, но возможны некоторые выгоды и в таком случае.
Вернувшись к делам насущным, Макалистер испытал очередной приступ постоянной необходимости контролировать события и окружение при любых обстоятельствах. Не то, чтобы не доверял подчиненным, просто ничего не мог с собой поделать. Вот и в данный момент испытывал страстное желание отчитать сотрудника, пришедшего с неутешительной вестью.
– Прямо-таки партнерам некого нам предложить? На бумаге существует сонм агентов и информаторов, а не могут подобрать подходящего кандидата? Скверно!
– Никого с заданными параметрами. Из завербованных чекистов многие уже покинули Россию и не желают туда возвращаться. Да, если бы и удалось их уговорить, как из предателей сделать героев в глазах тамошнего общественного мнения? Действующие агенты работают за деньги, передавая полезные данные. По психологическому профилю ни один не подходит. Никто из них не согласится.
Отпустив подчиненного, Джек помассировал обрюзгшее лицо, виски и затылок. Прибавив в весе, разведчик потел так сильно, что к голове прилипали редкие рыжеватые волосы, зачесанные сзади вперед. Раздражался, когда глядел в зеркало, понимая, каким его видят сотрудники. Сейчас размышлял о другом: «Ничего нельзя поручить! Хочешь сделать хорошо, делай сам!» Стал напрягать память, благо еще в порядке, перелистывая страницы истории отдела в поисках нужной фигуры. Увы, она не всплывала. Решил подождать, не подкинут ли кого британцы. Если нет, придется потрясти и спецслужбы других стран. Вызвал секретаря.
– Направь напоминание резиденту в Лондоне потеребить англичан в связи с поручением, которое ДНР им дал, будучи в Великобритании.
– Сделаю. В приемной ждет тот человек из Rand Corp. – помните, шеф УПРО просил рассмотреть в качестве стажера в отдел. Вот его досье. Даже русский язык немного изучал, что нынче редкость.
– Дай пять минут, чтобы пролистать бумаги, и запускай.
Высокий посетитель тонким загнутым носом и острыми чертами лица напоминал птицу. Даже торчащие волосы, быстрые жесты и меняющий модуляцию голос также из пернатого мира. Но мозг совсем иного класса. Такой требует большого и крепкого черепа, сильной шеи, развитой системы кровоснабжения. С большущей головой в воздух не взлетишь. Лишь полет фантазии не огранивался тяжелой и энергозатратной инфраструктурой, которая в сочетании с тонкими руками и ногами выглядела карикатурно. Внешность бросалась в глаза и совсем не подходила для шпиона, который не должен выделяться в людской массе.
– Таким образом, любое потрясение в химической промышленности чревато цепью негативных последствия для экономики в целом. Машиностроение, транспорт, энергетика, сельское хозяйство и еще ряд отраслей оно затронет непосредственно и серьезно, – вещал гость.
– А масштаб бедствия за пределами России? – поинтересовался Макалистер, уже решивший предложить аналитику временный контракт в агентстве.
– Пострадают страны-импортеры.
– Китай?
– В первую очередь.
– Можешь привести конкретный пример?
– Авария в Селитрограде ударила по производству удобрений, что срывает поставки в КНР и ведет к росту ценна аммиачную селитру. Отсюда рост издержек в китайском агросекторе, что вызовет со временем повышение цен на рис. Опять же селитра используется в изготовлении взрывчатых материалов, в том числе для военных целей.
– OK, парень, а что скажешь про компанию, владеющую шахтой в Селитрограде?
– Тут самое вкусное. Котировки акций снизились, наверняка у владельцев финансовые проблемы, вероятны претензии властей. Следует выяснить подробности, но, почти уверен, что ситуацию попытаются использовать для рейдерского захвата. Там пара акционеров, оба физические лица – есть база для конфликта их интересов. В России личные отношения всегда разрушающе действуют на корпоративную устойчивость. Похоже, русские не понимают, что если два человека зарабатывают каждый по рублю, а вдвоем могут заработать три, то им следует действовать сообща. Часто корпоративные споры там заканчиваются стрельбой.
– Письменный доклад и устный анализ интересны, поэтому дам тебе возможность развить тему применительно к нашим требованиям.
– Я готов. Какие требования?
– Прежде всего, секретность. Подпишешь обязательство о неразглашении. Ребята из ФБР уже сделали проверку на лояльность: не был ли твой папа коммунистом, не ешь ли ты американский младенцев на завтрак. Как обычно. С Rand Corp. перевод согласован. Контракт заключим, первоначально на год. Зарплата, с учетом нашей специфики, вырастет несущественно, зато соцпакет приличный.
– Предложение неожиданное, – «Птица» взмахнул руками-крыльями, взъерошил рыжеватый прямые волосы, – но я согласен. Мне дадут доступ к вашей информации по селитровой компании?
– К данным, добытым Агентством национальной безопасности и ЦРУ. Иначе не сможешь сделать для нас «конфетку». Проведешь под моим руководством два-три учебных задания, возможно, рекомендую тебя на оперучебу, а там, глядишь, станешь полевым оперативником.
– Замечательно, давно хотел заниматься чем-то прикладным.
Джек грустно смотрел на парня кельтского типа – высокий, худой, кожа бледная с веснушками, глаза серо-зеленые. «Идеально подходит для моего замысла и сам хочет, чтобы его «приложили», – прикинул опытный оперативник. – Если ДНР провернет свою операцию, башковитого ждет печальная судьба. А пока радуйся, дурачок!» Сколько наивных энтузиастов Макалистер перевидал! И всегда одно и то же: любовь к тайнам и интригам, равнение на звездно-полосатый флаг. У тех, кто задерживался, быстро наступало отрезвление, если не разочарование. Этот не задержится – вон, как полетел окрыленный. Прямо белоголовый орел с герба США. Немногие в курсе, что у эмблемы есть и вторая сторона, та, где всевидящий глаз над масонской пирамидкой и фраза: Novus Ordo Seclorum. Единицам знаком перевод с латыни: «Новый порядок эпохи».
Посидев еще немного над бумагами, Джек отправился из Лэнгли домой. Нет, не в черный Вашингтон, а на другую сторону Потомака, в край поместий, вилл и симпатичных коттеджей, где обретались приятные соседи, главным образом, белые англосаксы протестантского вероисповедания. Именуемые аббревиатурой WASPS («Осы»»), они так же, как крылатые насекомые из отряда перепончатокрылых, являлись хищниками, строили гнезда и часто образовывали колонии. Имелось и различие: в данной части штата Вирджиния жили только богатые «осы».
Конечный отрезок пути «джип» преодолел по лесным дорожкам, сколь красивым, столь и опасным из-за обилия оленей. Припарковался у въезда в гараж, прошмыгнул внутрь, чтобы поглядеть и пощупать личное сокровище – создаваемую им железную дорогу, скорее настоящую, чем игрушечную, с холмами и туннелями, станциями и разнообразным подвижным составом. Часть вагончиков раскрашена, часть – еще нет. Взял один без надписи, открыл его крышу, спрятал маленький груз, положил в карман.
Прошел в дом, где за ужином строгая жена рассказала, какой трудный у неё выдался день – церковная община никак не могла собрать нужных денег в помощь голодающим детям в Африке. Закончив обильную еду, подобревший Джек вынул чековую книжку. После одобрительного поцелуя супруги достал сигару и отправился на террасу с чувством исполненного долга. Попыхать дымом – наслаждение, хотя и неполезное. И почему в мире всё, что приятно, является вредным, аморальным или ведет к ожирению?