Глава 1
ПОЧТИ ДВА ГОДА СПУСТЯ ГДЕ-ТО В МУНТЕНИИ
Мужчина зарылся лицом в волосы жены. Ее веки были закрыты, щеки бледны. Она умерла полчаса назад, и тем не менее он продолжал бормотать ей на ухо ласковые слова. Умолял проснуться и не покидать его. От вида его горя мое сердце разрывалось на части. Она была едва ли старше меня и прошлым летом еще жила полной жизнью. А теперь, холодная, лежала в своей постели в одной сорочке, пропитанной ее кровью. Мне хотелось утешить мужчину, но я не могла. Не существует слов, способных облегчить эту боль. Теряя любимого человека, вместе с ним лишаешься частички собственного сердца, причем навсегда.
На улице в вершинах сосен завывал ледяной северный ветер. Для этого времени незадолго до Остары было необычно холодно, и деревни Мунтении все еще лежали под толстым слоем снега. Никто из соседей не придет, чтобы помолиться за эту женщину. Слишком опасно выходить за дверь в такую погоду. Потому что, если решившегося шагнуть за порог не заберет буря, за нее это сделают волки. Несмотря на то, что еще несколько часов назад исход родов был ясен, я по-прежнему в шоковом состоянии сидела на коленях между ног мертвой женщины. У меня на руках лежала крошечная девочка, которая пришла в этот мир и не сделала ни единого вдоха. Очень красивая, с пушком темных волос на головке и светлой, почти прозрачной кожей. Мое тело трясло, и в то же время я просто не могла пошевелиться. Три дня я сражалась за жизнь ребенка, не в силах вынести мысль о том, что она умрет, как и многие другие дети минувшей зимой. Я нежно погладила малышку по щеке. Мои слезы капали на закрытые глазки. Все в ней казалось таким крохотным и милым, и все напоминало мне о младенце, которого я в последний раз держала на руках год назад. Младенца, которого сама родила в такую же ураганную ночь в Аквинкуме и которого вскоре после этого мне пришлось покинуть. По всему телу побежали мурашки, хотя в комнате было жарко, как в печке. Я сдержала всхлип и внезапно почувствовала себя полностью опустошенной. Даже хуже, чем после смерти Кирилла. Жива ли еще моя маленькая девочка? Почувствовала бы я, будь это не так? Горло сжалось от тоски. Нельзя о ней думать. Всякий раз вспоминая ее, я разваливалась на части. Сейчас нужно завернуть мертвого ребенка в одеяло и отдать мужчине, чтобы он попрощался со своей дочерью, но я не хотела ее отпускать. Мне хотелось сжать девочку в объятиях и защитить. Но она умерла. Ее душа давно уже на пути в страну вечного лета. На руках у матери. Я прижала к себе маленькое холодное тельце.
– Мне так жаль, – прошептала я. – Так жаль.
Я просила прощения не только у нее, но и у собственной дочери. По крайней мере, я успела дать ей имя и назвала Эстерой, в честь одной из ее предшественниц, которая принесла мир в Ардял.
– Отдай ее мне! – рявкнул мужчина, огромными мозолистыми руками стерев слезы со щек.
В его глазах ясно читался упрек. Он винил меня в смерти своей семьи. И имел на это полное право. Ни мать, ни дитя не умерли бы, примени я свою магию. Но это подвергло бы опасности меня саму, поэтому я спасла себя, а не невинное существо. К горлу подступила горькая желчь. Схватив одеялко, я завернула в него малышку и передала отцу. Затем накрыла тело мертвой женщины потрепанной простыней и, не прощаясь, вышла на улицу, в холод и снег. Нужно уйти подальше от этого дома и воспоминаний. Только не думая об Эстере, мне удавалось сдерживать порыв возвратиться к ней. Но этого делать нельзя. Будучи ребенком ведьмы, она и так находилась под угрозой. А как наследница тернового трона и дочь палатина стригоев… Если Селеста о ней узнает, то не успокоится, пока не найдет. Она пленит ее и будет использовать, чтобы шантажировать меня и Николая. Королева ведьм причинит Эстере боль, если это поможет ей достичь своих целей. Этого допустить нельзя. Я не знала, бессмертна ли наша дочь, потому что мы зачали ее до того, как к стригоям вернулась их магия. Однако в ней текла кровь всех трех народов, и когда она родилась, я поклялась защищать ее от всего, что принесет с собой это бремя. Если это означало, что я больше никогда ее не увижу, то пусть будет так. Ради ее безопасности я готова заплатить эту цену и надеялась, что она простит меня за это решение, поскольку оно лишало ее родины и наследия. Точно так же Раду и папа поступили со мной, но у меня не было выбора. Единственное, что было в моей власти, – это позаботиться о том, чтобы даже Эстера не узнала, кто она на самом деле. Я заблокировала ее магию, как мой отец когда-то заблокировал мою. Теперь мне понятно, почему он считал, что обязан это сделать. Пока жива Селеста, других вариантов нет.
В поисках опоры я облокотилась на полуразрушенный забор, отделяющий заснеженный сад от дороги. За окнами такого же ветхого жилища не горел свет. Когда я в последний раз ела? Мне так и не удалось вспомнить. Ни одна из соседок во время бури не пришла мне на помощь из страха выйти за дверь. Но невзирая на то, что вчера ураган стих, я так и осталась одна. Последний взгляд через плечо. Раньше я бы предложила мужчине вместе помолиться Великой Богине о милости для душ, которые ступили на путь в страну вечного лета в такую суровую ночь. Сегодня же я сбежала от горя, потому что не могла его вынести. Потому что сама слишком долго была под ним похоронена. У меня не осталось сил на утешение. Особенно для людей, которые искали виноватых за судьбы, уготовленные им Великой Богиней, и никогда не считали виноватыми себя самих.
От усталости у меня так отяжелела голова, что едва получалось ее поднять. А разве сама я чем-то лучше? По телу пробежала дрожь. Я бросила дочь, чтобы защитить ее, сбежала в Мунтению так далеко от Ардяла, как только могла, и спряталась в этой деревне, чтобы натренировать свою магию. Но как долго мне еще удастся пользоваться этой отговоркой? Великая Богиня наделила меня особым даром, чтобы я сражалась за себя и за других. И в первую очередь – за своего ребенка. Пришло время все-таки это сделать. Я готова. Пора заканчивать игру в прятки. Ведь чтобы победить Селесту, мне необходимо вернуться в Ардял. Я расправила плечи. Больше нет оправданий бездействию. Моя магия – это оружие, способное спалить мир дотла. Однажды она уже продемонстрировала это на роковом Бельтайне, который мы праздновали заранее, два года назад. Если правильно ее применить, она принесет свободу моему народу и всему Ардялу. Что бы ни ожидало меня за туманной завесой, мне больше не требовались защитники – ни Лупа, ни тем более Николай. Конечно, я никогда об этом не просила, но вместе с тем и не доказала никому из них, что сама могу твердо стоять на ногах. Даже под конец. Тогда я просто-напросто сбежала. Я положила руку на живот, в котором что-то сжалось при мысли о выросшей в нем жизни. Сестра накричала на меня, и после стольких недель, за которые мы сблизились и познакомились заново, ее последние слова сочились презрением. А я не разглядела скрывающуюся за ними правду. Ее страх потерять еще и меня. Ее отчаяние из-за того, что она не смогла спасти нас с Кириллом. Моя сестра-боец думала, что проиграла битву, в которой сражалась со смерти наших родителей. По моей щеке скатилась слеза и тут же превратилась в лед. Николаю я не дала ни единого шанса объяснить, почему он так и не доверился мне полностью. Хотя сама утаила от него не менее важную информацию. Боль от утраты Кирилла теперь казалась мне недостаточной причиной собственного поведения. Однако к этому моменту я успела узнать гораздо больше о том, на какие жертвы можно пойти ради тех, кого любишь. Это ничего не оправдывало, но многое объясняло. Я подняла взгляд на звезды. Глаза жгло от слез, которые, как мне казалось, давно уже высохли. Николай и Лупа сделали бы то же самое, что сегодня сделала я, чтобы спасти Эстеру. Я бы лгала и убивала. Пошла бы буквально на все, чтобы она выжила. У меня внутри пульсировала магия, сильная и надежная. «Ты готова», – заверила меня она.
– Знаю, – прошептала я порыву ветра, оттолкнулась от забора и направилась к опушке леса, где находилась лачуга, в которой я жила.
Я готова взять на себя ответственность. С души словно упал тяжкий груз. Я вернусь в Ардял. И пускай неизвестно, ждет ли меня там смерть, сделав это, я хотя бы попытаюсь освободить страну от женщины, причинившей этим землям столько страданий. Во мне опять шевельнулась магия, вызвав одновременно улыбку и всхлип. Обычно она вела себя тихо, но тут, наедине со мной в темном лесу, где нас касался лишь свет луны и нескольких звезд, она отважилась указать мне путь. Мое место не здесь. Мое место в Ардяле, где я буду сражаться плечом к плечу с Лупой и Николаем, чтобы освободить наши земли. Я достаточно долго пряталась. Лупа достойна лучшей сестры, чем та, которой я была для нее до сих пор. Эстера достойна более храброй матери. А когда станет относительно безопасно, я расскажу Николаю о его дочери. Он имеет на это право.
Я не обращала внимания на сырость и холод, просачивающиеся под мой плащ, отчего он намокал все сильнее. Легкие наполнялись чистым зимним воздухом. Отныне никто и ничто меня не остановит. Мороз щипал за щеки, однако от напряжения у меня на лбу даже выступил пот, пока я продолжала идти вперед, раз за разом по колено проваливаясь в снег.
После бегства из Ардяла первое время я скиталась по Мунтении и пряталась в лесах. Слишком боялась преследований Селесты. И ни секунды не сомневалась, что она уже выяснила, кто я такая: дочь ее единственного внука, что делало меня ее наследницей. Я держалась подальше от селений и отважилась отправиться в Аквинкум, только когда поняла, что беременна. Противозачаточный сбор Бредики не сработал. Никогда еще мне не было так трудно решить, как действовать. Вариант вернуться и отдаться на милость Селесты я отвергла. Николай меня не искал, так что ответственность за ребенка целиком ложилась на меня одну. Случались дни, когда от одиночества и горя я была практически готова показать людям свою магию и надеяться, что они прикончат меня быстро. Но это означало бы, что Кирилл пожертвовал собой напрасно. Эта мысль поддерживала во мне жизнь и заставляла бороться. Каждый день заново. Ради него и моей дочери. Пока не рухну от усталости. И тогда, в самый мрачный час моей жизни, человек, от которого я меньше всего этого ожидала, протянул руку помощи и спас меня и мое дитя.
До хижины оставалось совсем недалеко, а как только я туда доберусь, сразу разведу огонь, согреюсь, вымоюсь, заварю себе чай, поем чего-нибудь и соберу свои жалкие пожитки. Путь предстоял неблизкий и сложный, однако я не хотела рисковать и лететь на метле. С полетами дела у меня обстояли немногим лучше, чем до побега. Правда, теперь будет не так трудно пройти сквозь стену тумана. С момента возвращения Селесты она стала почти прозрачной. Люди и прежде опасались обитателей Ардяла и их магии. Сейчас же буквально впали в панику. Не проходило и дня, чтобы до отдаленной деревушки, где я укрылась, не долетали новости об атаках и набегах. Боевые кланы Селесты регулярно совершали нападения на мелкие деревушки, утаскивая в Ардял людей, которые больше оттуда не возвращались. Никто не знал, что с ними там случалось, и эта неизвестность еще сильнее подстегивала страх. При малейшем намеке на магию люди собирались вместе и открывали охоту на подозреваемого. Если раньше все было плохо, то теперь происходящее напоминало настоящую войну. С тех пор как стригои снова обрели полную силу, им требовалось гораздо больше крови, чем прежде. Раз в месяц их начинала мучить жажда. Большинство из них не нарушали кодекс и кормились только от добровольцев. Кроме того, они не обращали людей без их желания, и тем не менее в прошлом году поползли слухи, что некоторые деревни, как в давние времена, приносили жертвы стригоям, требуя взамен защиту от колдовских кланов. Насколько добровольным можно назвать такое обращение?
Вдруг раздался волчий вой, и волоски у меня на шее встали дыбом. В эти дни нападения волков случались довольно часто. Зима затянулась, и стаи уже не могли найти дичь в горах. Поэтому они отважились выйти к человеческим жилищам и утаскивали людей, которые чересчур отдалялись от селений. Я внимательно прислушивалась к приближающимся звукам. Эти пронзительные завывания слишком ярко напоминали о нападении ликанов. Оно до сих пор иногда снилось мне по ночам, и я просыпалась с криками. К тому моменту, как я добралась до развилки, которая вела к хижине, опять усилился снегопад.
Деревенская травница нашла меня в лесу через две недели после рождения Эстеры. Она выходила меня, и выздоровев, я осталась у нее и помогала, потому что больше идти мне было некуда, как бы ни раздирала меня тоска по дочери. И вот именно я, никогда не отличавшаяся талантом в искусстве врачевания, стала целительницей. Работа не только отвлекала, но и помогала мне почувствовать связь с Кириллом. Так я постепенно примирилась со своим прошлым. В чем бы ни заключался план Великой Богини, который подарил мне ребенка и привел обратно к людям, теперь я была готова его принять. За весну и лето я вновь обрела покой, а потом, прошлой ветреной осенью, по деревне пронеслась болезнь. Бесчисленное множество людей скончалось от лихорадки. Умерла и травница. Незадолго до смерти она взяла с меня обещание дальше заботиться о деревенских жителях. Прежде чем сделать последний вздох, женщина накрыла мою щеку старой мозолистой рукой и сказала:
– Не отрицай свою магию. Она часть твоей души.
Затем она закрыла глаза и умерла. После ее смерти я почувствовала себя еще более одинокой, чем раньше, но потом наступила зима и люди из селения как ни в чем не бывало стали пользоваться моими услугами. Тем не менее, несмотря на все мои старания, люди продолжали умирать, как мать и дитя сегодня. Я решительно затянула завязки, плотнее укутавшись в плащ. Еще пара метров, и наконец попаду в тепло. Внезапно чей-то крик о помощи заставил меня замереть и обернуться.
Ко мне бежал маленький мальчик не старше семи-восьми лет.
– Помоги нам! – завопил он, схватив меня за руку. – Идем же. – Он потянул меня в противоположном направлении и всхлипнул: – Я не хотел…
– Что ты делаешь на улице в такую погоду посреди ночи? Это слишком опасно. – Я видела мальчишку раньше, но не знала, как его зовут. – Неужели не слышал волков? Возвращайся домой.
– Мы хотели проверить ловушки. – Он вывернулся из моей хватки. – Посмотреть, не найдем ли какой-нибудь еды.
В переводе это означало, что они с друзьями браконьерствовали. Если об этом станет известно охотникам, они накажут ребят, а браконьерство каралось смертью. Хоть я и заковала свое сердце в броню, она все же была не настолько толстой, чтобы бросить детей в беде. Даже человеческих детей, которые будут охотиться на меня, когда вырастут. Выбора нет. Я последовала за мальчиком к небольшому озеру, вдоль берега которого метались еще трое ребят, но на лед выходить не осмеливались. Когда я встала рядом с ними, они прекратили кричать. Один из них робко вытер слезы с грязных щек. Все трое до смерти перепугались, но тот факт, что они не сбежали, говорил в их пользу. У меня перехватило дыхание. В центре озера лед проломился, и там прямо в этот миг боролась за жизнь маленькая фигурка. Она отчаянно цеплялась за край разлома и пыталась выбраться, но лед под ее весом продолжал трескаться. Голова с темными растрепанными волосами ушла под воду. Я задержала дыхание и опять глотнула воздуха лишь после того, как ребенок вынырнул.
– У нее не получится, – прошептал один из мальчишек. – А мы не можем подойти к ней. Она собиралась вытащить зайца из ловушки. – Он указал на противоположную сторону. – Она самая легкая из нас. Мы думали, лед ее выдержит.
Но он не выдержал. Трещины виднелись даже у берега, и у ребят промокли края штанин. Один из них дрожал как осиновый лист, его губы посинели от холода. При взгляде на детей у меня в желудке все сжалось. Запавшие щеки, тонкие курточки и тусклые глаза. Ни один ребенок не должен расти вот так.
– Ступай домой, – сказала я трясущемуся мальчику, – пока совсем не продрог.
Тот так резко замотал головой, что грязные светлые волосы хлестнули его по лицу.
– Это моя сестра. Отец убьет меня, если я вернусь без нее.
Кивнув, я шагнула на лед, который тут же хрустнул и затрещал под моими ногами. Мальчик, который меня привел, тихо захныкал, потому что решил, что я тоже не смогу помочь. Но я смогу. Этого ребенка я спасу. Ступив на лед, я выпустила капельку своей энергии. Совсем чуть-чуть, чтобы не напугать детей. Объятые страхом, они даже не заметили легкое свечение. Потом я легла на живот, распределив вес, и скользнула вперед. Маленькое личико девочки то погружалось в воду, то снова появлялось надо льдом. Но малышка оказалась настоящим бойцом.
– Я иду. Я тебя не брошу.
Метр за метром мои слова звучали все громче. Холод и влага пробирались под плащ и платье под ним. Пальцы окоченели, но я ползла вперед. Лед подо мной скрипел. Видимо, где-то в озере бил теплый источник. Другого объяснения тому, почему настолько суровой зимой слой льда оказался недостаточно крепким, чтобы выдержать парочку маленьких детей, просто нет. Еще каких-то два-три метра, и я до нее доберусь. Нужно будет очень аккуратно вытащить ее на поверхность, чтобы под ней не проломились края льда. На заднем фоне возобновился волчий вой. Причем так близко, что я вскинула голову и посмотрела в ту сторону, откуда доносился звук. На другом берегу мелькнули тени, которые решились выйти на лед. Мальчики закричали от страха. Если ребята умны, то убегут домой, пока внимание волков сосредоточено только на мне. Интересно, какая смерть легче? Когда тонешь и одновременно замерзаешь или когда тебя раздирают на мелкие кусочки оголодавшие звери? Впрочем, времени развить эту мысль у меня не оставалось. Я проворно поползла дальше и достигла разлома ровно в тот момент, когда девочка с головой погрузилась под воду. Ее волосы веером раскинулись в темной воде. Я ухватилась за них и намотала на кулак, прежде чем ребенок пошел ко дну. Надеюсь, малышка уже потеряла сознание и не почувствовала грубого рывка. Надо льдом эхом разнесся рык. Вожак отдал какой-то приказ своим волкам, и стая ему ответила. Я проигнорировала парализующее чувство страха, подтянулась ближе и перегнулась через край разлома. Одежда ребенка размокла в воде, из-за чего маленькое тельце теперь весило в два раза больше, чем обычно. Я осторожно вцепилась второй рукой в воротник. Одновременно с этим магия продолжала укреплять лед по краям. Хотелось верить, что ребята и на этот раз не заметят предательское сияние. Впрочем, другого выхода все равно нет. В следующее мгновение я вытащила девочку из воды. Губы у нее посинели, а глаза оставались закрытыми. Положив руку на хрупкую детскую грудь, я не ощутила биение сердца. Проклятье! Не успела. Тени двинулись ко мне, и я без раздумий метнула в них молнию. Костлявое волчье тело взмыло в воздух и рухнуло на лед, который сломался под ним с громким хрустом. На заснеженной корке образовалась трещина и устремилась в мою сторону. А за ней еще одна. Остальные волки, почуяв опасность, бросились к спасительному берегу. Взяв ребенка на руки, я встала. Лед под сапогами задрожал. Независимо от того, побегу я или поползу, он не выдержит, так что нужно решать. Что ж, мое пребывание в этой деревне подошло к концу. Спустя секунду ступни оторвались от закованной в лед поверхности озера, и я полетела по направлению к берегу, крепко прижимая девочку к груди. Но, очевидно, не все волки сдались, потому что прямо у меня за спиной раздался скрежет когтей по льду. Мальчики подбадривали меня громкими криками. Либо они не замечали, что я летела над землей, либо в данный момент для них это не имело значения.
– Бегите! – заорала я, когда позади меня вновь послышался многоголосый вой.
Однако дети не сдвинулись с места. Когда я спустилась на берег, они от меня отшатнулись. Я бережно положила девочку на землю, и ее брат бросился к ней. Огромные волки следовали за мной по пятам, нас разделяло всего несколько метров. Лед под их лапами трескался, но хищники словно парили над ним. Я вскинула обе руки. Сверкнула яркая вспышка. Как только магия отшвырнула двух животных далеко назад, вой превратился в скулеж. Их тела исчезли в холодной воде. Третьему волку молния попала по задним лапам, и он откатился назад. Я стукнула по льду, и вода под ним поднялась вверх мощной волной. Вспенившись, она поглотила четвертого зверя. Волки, которые сбежали на берег, некоторое время нерешительно побегали туда-сюда вдоль постепенно успокаивавшейся воды и наконец скрылись в лесу. Тяжело дыша и опустив плечи, я удостоверилась, что они не вернутся. Получилось!
Я использовала свою магию, показав ее людям. Она до сих пор потрескивала на кончиках моих пальцев. Неважно, что это всего лишь дети, мне все равно было страшно к ним обернуться. Когда я наконец это сделала, то встретилась с глазами, полными ужаса. Надо отдать мальчикам должное: они не сбежали, а стояли на коленях вокруг безжизненного тела девочки. Брат малышки снял свою куртку и накрыл ею сестру. Оставшись в одной рубашке, он жутко дрожал от холода.
– Не притрагивайся к ней, ведьма, – велел он мне, стуча зубами.
Я тоже опустилась на колени.
– Позволь мне помочь ей. Иначе она умрет. – От настойчивости в моем голосе он содрогнулся всем телом. – Просто дай мне ее согреть. После этого ее судьба будет зависеть от Богини.
В широко распахнутых глазах светилась паника, он обменялся взглядом с друзьями. Через несколько секунд молчания самый старший, как мне показалось, мальчик кивнул. Я с облегчением выдохнула. Альтернативой было бы наложить чары на всех четверых, чтобы спасти девочку.
Наклонившись вперед, я услышала, как один из детей резко втянул в себя воздух. Но я просто положила ладонь на грудь малышки.
– Я не сделаю ей больно, – произнесла я и сосредоточилась на закоченевшем тельце.
Сейчас мне хотя бы удалось уловить сердцебиение, пусть и очень слабое. Сквозь пальцы хлынула волна тепла, и от мокрой одежды пошел пар.
Брат девочки чуть слышно заскулил, а другие отпрянули. Внезапно один из них вскочил, и в воздухе неприятно запахло мочой. Нельзя винить этих ребят за то, что они так боятся. Дети впитали этот страх с молоком матери, он годами господствовал над многими поколениями людей. Я подняла вторую руку и положила ее на щеку девочки. Легкие энергетические импульсы заставили ее пульс ускориться. Лицо немного порозовело, губы приоткрылись, когда она сделала глубокий вдох. Затем малышка перевернулась на бок, скорчилась, и ее стошнило ледяной водой. Я сделала все что могла. Ее брат разразился душераздирающими рыданиями и сжал сестренку в объятиях. Малышке было не больше пяти лет, а ему самому где-то около семи. Она цеплялась за него, и явно крепкая связь между ними больно кольнула в груди.
– Отнесите ее в тепло, – сказала я и встала.
Всего за несколько шагов я добралась до опушки леса и там еще раз оглянулась. Девочка смотрела мне вслед, а потом медленно подняла руку, чтобы мне помахать. Возможно, она не забудет меня, когда вырастет, и будет ненавидеть ведьм чуть меньше, чем остальные люди.
Так быстро, как только могла, я побежала к своей хижине. Огромные сугробы, по которым приходилось пробираться, еще больше намочили мои вещи. Нужно немедленно уходить, чтобы выжить. Ужас на лицах детей был слишком силен. Они обо всем расскажут родителям. И будет уже неважно, что я спасла девочке жизнь. Причем дважды. Я вспомнила этого ребенка. Прошлой зимой она чуть не умерла от лихорадки. Мои травы позаботились о том, чтобы малышка выжила. Ну и, возможно, крупица магии, которую я вплела в отвар. Не сделай я этого в прошлый раз, она давно бы лежала в холодной могиле.
Рывком открыв дверь, я буквально ввалилась в хижину, одновременно стягивая с себя мокрый плащ и липнущее к телу платье. Внутри царил ледяной холод. Тлеющие в очаге угли погасли. Я отправила туда два полена и подожгла их щелчком пальцев. Свеча на шатающемся столике в центре комнаты тоже загорелась, а я тем временем рылась в сундуке в надежде найти сухую одежду. В итоге надела черные льняные штаны и рубашку, которая была мне немного мала: когда-то она принадлежала сыну травницы. Он покинул эту деревню много лет назад и с тех пор ни разу не возвращался. Выбирать мне особо не из чего, а раз уж предстоит спасаться бегством, то лучше отправиться в путь в одежде, в которой можно свободно передвигаться. Затем я принялась собирать свое немногочисленное добро. Подаренный Анкутой гримуар при помощи заклинания был уменьшен до крошечных размеров. Теперь он, надежно спрятанный вместе с локоном Кирилла, хранился в медальоне, который я купила в Аквинкуме и с тех пор носила на шее как свое самое ценное сокровище. Судорожно вскинув руку, я проверила, не потеряла ли цепочку, и выдохнула, нащупав украшение на груди. Эта книга поведала мне гораздо больше о моей родине и о моем происхождении, чем я когда-либо желала узнать. В мешок полетели кусок сыра и буханка хлеба, а за ними еще одно старое платье. Потом я сунула за пояс ножи, ставшие моими постоянными спутниками. Страх навредить кому-нибудь давно испарился. Нельзя церемониться, если речь идет о собственном выживании. Лупа бы от души поздравила меня с этим открытием.
– Мило! – позвала я своего кота. – Нам пора убираться отсюда. Сейчас же.
Упрямое животное даже не мяукнуло. Вконец измотанная, я оперлась о край стола. Спасение ребенка на озере отняло у меня последние силы. Жутко хотелось выпить чашку согревающего чая и съесть чего-нибудь горячего, но нужно уходить. Мой внимательный взгляд скользнул по полкам с травами, обеденному столу, неустойчивым стульям и сундуку, набитому всякой полезной утварью, которой пользовалась старая хозяйка дома. Я отбросила идею взять что-нибудь из этого с собой, поскольку все то же самое позже найду и в Ардяле, а людям оно пригодится. Если только они не настолько глупы, чтобы поджечь хижину, когда не найдут меня в ней.
В животе шевельнулось неприятное чувство. Что ожидает меня в Ардяле? Простит ли меня Лупа за то, что я бросила ее в беде? Увидимся ли мы с Николаем? Примут ли меня виккане ковена Пател? Ответы на все эти вопросы мне хотелось бы получить до своего возвращения, однако это, увы, невозможно. Глаза защипало, и меня охватило настойчивое желание присесть хотя бы на минутку, но тогда я точно засну, и люди застанут меня, спящую, врасплох. Долгая зима сильно потрепала им нервы, и они схватятся за любой шанс выплеснуть на кого-нибудь ярость и страх. Никто из них не задумается о том, что я для них сделала. Потерев лицо обеими руками, я постаралась стряхнуть с себя усталость и сконцентрироваться.
– Мило! – снова крикнула я. – Вылезай.
Кот обижался на мое длительное отсутствие и таким образом наказывал меня. Я тихо выругалась себе под нос. Без него уходить нельзя. Он – это все, что осталось у меня от Кирилла, к тому же, несмотря на неласковый характер, Мило был моим верным спутником, и я любила его всем сердцем. Попытки обыскать маленькую хижину не принесли результата. Страх рос с каждой минутой. Я напряженно прислушалась, и мне почудилось, что издалека донесся рев толпы людей, однако снаружи, как ни странно, царила тишина. Полная тишина, как будто мир затаил дыхание. Сквозь очень тонкие стены хижины обычно беспрепятственно просачивались звуки леса. Только сегодня что-то изменилось, и я догадалась, в чем дело, еще до того, как в дверь постучали. Они меня нашли. Как раз в тот момент, когда я решила вернуться. Иронию, которая заключалась в этом, трудно было не оценить. Проглотив тревогу и угрызения совести, я заставила пальцы перестать дрожать, завязала мешок, накинула на плечи плащ и шагнула вперед. На мгновение ладонь застыла на ручке двери, пока я усилием воли не приказала себе ее открыть. Выйти наружу можно только одним путем, так что я морально приготовилась к тому, что ожидало меня за порогом. Петли с неохотой скрипнули, когда я наконец распахнула дверь. Передо мной стояли три темные фигуры. К моим рукам тут же прилил жар, под кожей вспыхнуло пламя. Семиконечную звезду на спине начало неприятно покалывать. Ногти впились в ладони. Не до крови, но с достаточной силой, чтобы боль подстегнула магию. Огонек свечи позади меня очень слабо освещал лица, скрытые под черными капюшонами, но я бы узнала их даже в масках. Невзирая на минувшие годы, все в них по-прежнему было мне хорошо знакомо. Селия робко улыбнулась. Кайла смотрела пренебрежительно, а Магнус, который стоял за девушками, уставился на меня как на привидение. Моя сероватая кожа и впалые щеки резко контрастировали с бессмертной красотой Кайлы. Неудивительно, что мой вид его удивил. Я подавила разочарование от того, что с ними не пришел Николай.
– Как вы меня нашли?
Холод моих слов стер улыбку с губ Селии. От когда-то отощавшей, обреченной на смерть девушки не осталось и следа, как будто ее вовсе не существовало. От ее красоты у меня практически перехватило дыхание. Николай и Алексей сражались за нее и победили. А цену за это заплатили мы с Кириллом.
– Можно войти? – осторожно спросил Магнус. – Ты одна?
Я медлила с ответом. Однажды по приказу Раду он заблокировал мои воспоминания, к тому же Магнус любил Кайлу. Кому же он верен? Явно ведь, что не мне. Я ведь даже викканкой не была больше.
– Валеа, – с опаской заговорила Селия голосом юной девушки, которая когда-то так отчаянно хотела со мной подружиться. – Пожалуйста. Мы здесь не для того, чтобы тебе навредить.
– Вам лучше уйти. – От сожаления у меня сжалось горло.
– Без тебя – нет. – Тон твердый, как трижды закаленное железо. Вся мягкость исчезла. Это почти вызвало у меня улыбку.
А потом в голове вдруг мелькнула мысль. Искра надежды. Шанс. Я ведь собиралась вернуться, найти Лупу и все ей рассказать. Тогда мы могли бы придумать план по спасению Ардяла, который не включал бы стригоев. Главным образом потому, что во мне все еще бушевали злость и разочарование. Однако с противником, с которым мне предстояло столкнуться, в одиночку я не справлюсь. Мне понадобятся союзники. Но в то же время я никого не хотела подвергать опасности, пока точно не узнаю, во что ввязываюсь. Пока Селеста оставалась королевой ведьм, всем нам в Ардяле угрожала опасность. Что, если мне поговорить с Николаем? В спокойной обстановке. В предыдущей войне виккане и стригои стали союзниками. И насколько мне известно, этот союз по сей день не утратил своей силы. От одной мысли о новой встрече с ним желудок завязался узлом, а сердце забилось быстрее. Мы оба наделали страшных ошибок, расплачиваться за которые пришлось другим. Вот только… однажды это в любом случае произошло бы, а значит, лучше я сама выберу подходящий момент. Все-таки в условиях стоящих передо мной задач, борьбы с Селестой и защитой собственного ребенка моя задетая гордость и израненное сердце утрачивали свою важность. Рано или поздно мне придется простить и его, и себя.
Кайла выгнула бровь:
– Если вас интересует мое мнение, у Валеа сейчас такой вид, будто на нее только что снизошло озарение.
– Твое мнение никого не интересует, – откликнулась я не менее презрительным тоном, чем тот, с которым она сама обращалась ко мне, и тяжесть в груди усилилось.
Почему Николай не с ними? Зачем они пришли? Почему именно сейчас? Нужно непременно это выяснить, прежде чем принимать решение. Определенно не потому, что они два года места себе не находили, разыскивая меня. Случались ночи, когда мое сердце на это надеялось. Надеялось на хоть какие-то извинения или объяснения. Порыв ветра отбросил мои волосы, а на кончиках локонов заплясали огненные искры, когда я взлетела над землей. Боюсь, до прощения еще далеко. Лучше не рассматривать это как условие для битвы на одной стороне.
От такой демонстрации моих способностей у Селии расширились глаза, однако на Кайлу это впечатления не произвело.
– По-твоему, мы бы заявились сюда без веской причины? – напустилась на меня она, на мгновение замолчала, а потом будто хлестнула меня по лицу словами, от которых все остальное стало неважно: – Селеста взяла в плен Лупу и бросила ее в темницу. Она казнит ее, если ты не вернешься. Мы подумали, ты захочешь об этом знать. Но если тебе все равно… – Девушка сделала шаг назад.
Моя магия угасла за долю секунды, словно кто-то задул свечу. Стопы жестко приземлились на усыпанные снегом ступени, и я схватила стригойку за воротник.
– Теперь вы и мою сестру бросили на съедение королеве? Неужели мало того, что Кирилл пожертвовал собой ради вас?
Следует отдать Кайле должное: она не сопротивлялась, хотя моя хватка обожгла ей кожу на шее. В носу защекотало от неприятного запаха паленой плоти.
– Мы вообще ничего не делали. Наоборот. Раз за разом просили ее понапрасну не провоцировать Селесту. – В попытке успокоить Селия погладила меня по руке. – Лупа…
Судя по всему, она не знала, как выразиться потактичнее.
– Твоя сестра сошла с ума, – опередил ее Магнус.
– Она себя переоценила. – Как ни странно, именно Кайла смягчила его сокрушительный приговор. – Создала повстанческую армию. Вот только против профессионально обученных ведьминских кланов Селесты у нее не было ни единого шанса, к тому же ведьмы значительно превосходили их числом. Множество примкнувших к Лупе виккан и стригоев пали в бою. Лучше бы она оставила это дело нам. Но никому не удалось ее вразумить, хотя Иван старался изо всех сил. Я сотню раз ему повторяла, что отношения с викканкой – худшая из всех возможных идей.
Магнус сверкнул глазами, глядя на нее, что заставило стригойку замолчать.
– После смерти Раду и Кирилла она потребовала, чтобы мастера ковенов избрали ее верховной жрицей. Те, естественно, отказались. Для такого поста Лупа слишком молода и вспыльчива. Она хотела повести нас на войну, которую никогда бы не выиграла.
– Вместо этого она собрала вокруг себя кучку добровольцев, таких же импульсивных, как она сама, и повела их на верную смерть. – Когда Магнус кивнул в знак подтверждения, я отпустила Кайлу и отошла в сторону. Лупа угодила в лапы Селесты! Как только я не предвидела такой вариант? Конечно же, моя смелая, неразумная, необузданная сестра встала на пути у этой ведьмы. Ей для этого даже армия не требовалась. Она бы запросто напала на королеву и в одиночку. – Проходите.
– Давно пора, – буркнула Кайла. – Я себе уже задницу отморозила.
Я воздержалась от комментария о том, что хладнокровные существа вряд ли способны мерзнуть. Эта перебранка слишком сильно напомнила бы мне дружеские поддразнивания, которыми мы постоянно перекидывались в Караймане.
Отправив в очаг последнее полено, я зажгла еще несколько свечей. Кайла обвела хмурым взглядом убогую обстановку.
– К сожалению, угостить мне вас нечем. – Я скрестила руки на груди.
Между тем Кайла села на стул и, очевидно, лишь сейчас обратила внимание на мешок у меня за плечами.
– Ты куда-то собиралась?
Я не обязана перед ней отчитываться, но тем не менее ответила:
– Назад. Время пришло.
Она недоверчиво приподняла одну бровь:
– И мы должны в это поверить? Ты что, пряталась здесь целых два года?
Я просто пожала плечами:
– Меня правда не волнует, что ты думаешь.
Значит, они не в курсе, что раньше я находилась в Аквинкуме, а следовательно, об Эстере им тоже ничего не известно. От облегчения закружилась голова, и я ухватилась за край стола.
– Мы видели, что ты сделала. – Селия откинула капюшон и виновато улыбнулась, словно просила прощения от имени Кайлы. – С твоей стороны было очень храбро спасти тех детей.
– И глупо, – добавила Кайла, чей ожог уже успел затянуться. – Они обо всем расскажут родителям. А это значит, что мы должны выдвигаться прямо сейчас. Ты и так уже достаточно дулась.
Стригойка скосила глаза, тайком наблюдая за мной, как будто надеялась, что я опять на нее нападу.
– Дулась?
Кем она меня считала? Непослушным ребенком? На кончиках моих пальцев выросли когти и вонзились в деревянную столешницу.
Она вновь невозмутимо изогнула бровь.
С огромным усилием мне удалось сдержаться и не выпалить проклятие, которое легко могло ей навредить. Магия ведьм функционировала совсем не так, как у виккан. Последние обладали довольно тонкими, изящными способностями. Магнус, к примеру, умел управлять чужой памятью. Кирилл – исцелять. Колдовство ведьм, в свою очередь, было более агрессивным и требовало сноровки. Оно легче вспыхивало, и часто хватало одной мысли, чтобы направить его в нужную сторону. Во всяком случае, у меня. Я понятия не имела, работали ли подобным образом силы других ведьм. Ведьмы в Караймане пользовались волшебными палочками. Моя же магия действовала и без нее.
– Следи за языком, кровопийца.
Кайла хмыкнула, но вскочила, когда лишь взмахом ресниц я ударила молнией в столешницу.
– Впечатляет. Неудивительно, что Селеста мечтает прибрать тебя к рукам. Ты такая же очаровашка, как и она.
Я зарычала, однако прежде, чем успела на нее наброситься, между нами втиснулся Магнус.
– Ты не помогаешь, Кайла, – строго осадил ее он. – Вот почему я хотел лететь один.
– Я не могла так рисковать, – сладко отозвалась стригойка. – И я не ошиблась. Она слишком непредсказуема.
При взгляде на Магнуса в глазах стригойки мелькнула боль. Тот ответил на этот взгляд безо всякого тепла.
Как и раньше, сегодня он тоже выглядел слегка растрепанным. Светлые волосы взлохмачены, а на лице пролегли морщины от частого беспокойства. Судя по всему, этих двоих не ждал счастливый конец.
– Куда Селеста заточила Лупу? В Карайман или Ониксовую крепость? Что она хочет в обмен на ее свободу? – Для меня не имело значения, куда идти. Ради спасения сестры я бы сделала что угодно. – Спасибо, что поставили меня в известность. Я с этим разберусь.
– Ты все узнаешь, если пойдешь с нами. – Корбий напрягся всем телом.
Селия сглотнула и нервно облизала губы.
– И у нас остается не так много времени. Селеста требует…
У меня кровь застыла в жилах. «Только не моего ребенка», – мысленно молилась я. Она не могла узнать об Эстере. Я же действовала так осторожно.
– Она хочет, чтобы ты заняла место, которое полагается тебе по праву. Место ее наследницы, – сдержанно договорил Магнус.
Я недоверчиво уставилась на него.
– Вы ведь ей не поверили? Королева либо убьет меня, либо попробует похитить мою магию.
Магию семиконечной звезды. Должно быть, именно на нее она и нацелилась. Или хотела сломать меня и сделать своим оружием? Эта женщина способна на все.
Кайла лишь дернула плечами.
– Может быть. Но пока она ставит условия. Если хочешь спасти Лупу, пойдем с нами, если нет – оставайся тут. – Невозможно было не услышать вызов в ее словах.
– Есть еще кое-что, о чем тебе стоит узнать, прежде чем принимать решение. – Голос Селии опустился до шепота.
– Хватит, – резко оборвала ее Кайла. – Это не играет никакой роли.
– Еще как играет! – огрызнулась на нее Селия. – Мы не должны больше хранить секреты друг от друга.
– Ваши интриги меня не интересуют. Важна только Лупа. – Я напрягла слух. Люди уже приближались к хижине? – Я не брошу сестру в беде.
Нужно держать стригойку на расстоянии. Возможно, мы станем союзницами, но подругами нам больше не быть.
Пленение Лупы стало для меня идеальным поводом для возвращения в замок. Точно ли я готова? Достаточно ли натренирована? Если нет, мне не победить в этом сражении. Я нервно теребила в пальцах маленькую брошку, пристегнутую к плащу. Чего еще ждать? Это и есть знак Великой Богини, на который я так надеялась. Необходимо как минимум попытаться оправдать ее доверие. Большего она от меня требовать не могла. Я не глупа, передо мной стояла невероятно сложная задача. Просто чудовищная. Справиться с ней практически невозможно. Все, кто пробовал сделать это до меня, потерпели неудачу.
Кайла с непривычной мольбой смотрела на Магнуса, который избегал ее взгляда. Когда он заговорил, она прикусила губу.
– Селеста взяла в плен не только Лупу, но и Алексея, – холодно сообщил корбий. – Если завтра к обеду ты не прибудешь в Карайман, она убьет обоих. Смерть будет медленной и мучительной, это она особенно подчеркнула, – добавил он со стоическим выражением лица. – Тем не менее как командир корбиев я рекомендую тебе не возвращаться в замок, а вести переговоры об освобождении Лупы с безопасного расстояния. Может, твой отец и ведьмак, но мать носила фамилию Пател. Каждый из воинов-воронов поклялся тебя защищать. Я могу перенести тебя в Раску.
Когда я ответила, от моего дыхания в воздухе образовались маленькие облачка пара, а язык будто покрылся коркой льда.
– Нет. Благодарю. Я отправляюсь в Карайман. Ты не должен был требовать этого от своих бойцов, и надеюсь, ты сделал это не из-за угрызений совести за мои заблокированные воспоминания.
Селия вскинула над головой сжатую в кулак руку.
– Спасибо, – выпалила она. – Спасибо, спасибо, спасибо.
Кайла закатила глаза.
– Меня не мучают угрызения совести. – Магнус упрямо задрал подбородок. – Я делал то, что считал необходимым для твоей защиты.
– Что ж, значит, это мы тоже прояснили. Теперь можно наконец уходить? Чем быстрее вытащим Лупу и Алексея из той дыры, в которую бросила их Селеста, тем лучше, – заявила Кайла.
– Лупа не ждет, что ты придешь ее спасать, – перебил девушку Магнус.
Похоже, здесь мнения этих троих разделились. Раньше меня бы это позабавило. Сегодня же все выглядело до горечи серьезно. Моя сестра отправится на смерть с гордо поднятой головой. Ради своего народа и ради меня. Этого я допустить не могла, брат и так уже пожертвовал собой ради спасения моей жизни.
– Алексея Селеста может покрошить на мелкие кусочки и скормить своим ликанам, не имею ничего против. Но Лупу ей я не отдам.
Селия вздрогнула от таких жестоких слов, Магнус оцепенел, а губы Кайлы тем временем скривились в усмешке.
– Выросла наконец-то? – с издевкой полюбопытствовала стригойка.
Я не удостоила ее и взглядом.
– Значит, она держит Лупу в Караймане? Вы пробовали ее освободить?
Магнус покачал головой:
– Все стало намного сложнее. Ты долго отсутствовала.
– Чересчур долго, – вновь колко произнесла Кайла. – Нам пора выходить, чтобы успеть к назначенному времени. Ты не можешь и дальше прятаться от Ардяла.
Еще одно слово, и я сверну ей шею. Вдруг разговор прервал ветер, который донес до нас возгласы и крики. У меня вырвался стон.
– А они быстрее, чем я думала, – в очередной раз прокомментировала происходящее Кайла. – Вечно от тебя одни неприятности. Ты сохранила метлу, на которой сбежала?
Мой нож так стремительно оказался у ее горла, что она не успела даже моргнуть и, невзирая на всю свою физическую силу, оказалась неспособна вывернуться из хватки моей магии, которой я буквально пришпилила ее к стене.
Магнус вздохнул:
– Я же просил тебя не провоцировать ее.
Кайла лишь ухмыльнулась, очевидно, твердо уверенная в том, что я не причиню ей вреда.
– Мне просто захотелось выяснить, в какой она форме, и теперь у меня есть ответ. Нам тебе помочь или сама справишься?
– Сама. – Скрипнув зубами, я отпустила стригойку и направилась к двери.
Перед хижиной собралось не меньше тридцати мужчин и женщин. Каждый из них вооружился факелом, вилами, мечом или копьем.
– Миленько. – Кайла встала рядом со мной, обнажив клыки и расправив черные кожистые крылья. Я сдержала свое любопытство, которое требовало рассмотреть гостей повнимательней. Две женщины с визгом убежали прочь.
– Нам нужна только ведьма. – Мужчина, чей мертворожденный ребенок всего пару часов назад лежал на моих руках, шагнул вперед. При виде стригоя он побледнел, что затмило ярость и горе у него на лице. – Она убила мою жену и дочь.
– Я этого не делала, – мягко возразила я. – Великая Богиня забрала их души к себе.
Около вдовца остановился второй мужчина, помоложе, с короткими светлыми волосами и широкими плечами. Я тихо вздохнула. За прошедшие месяцы я не раз встречалась с Энесом. Иногда в таверне, иногда в комнате над гостевыми помещениями или у него дома. Он считался самым умелым охотником в деревне, и, как и меня, его интересовали не крепкие отношения, а лишь мимолетное общение и тепло другого тела долгими зимними ночами. Теперь же в его глазах тлела ненависть, а губы, когда-то на удивление искусно меня ублажавшие, от гнева сжались в тонкую линию. Я не могла его винить. Наверное, ему было неприятно осознавать, что он прикасался к ведьме. Так как с этого момента я для него только ведьма, и больше никто. Присутствие викканина и двух стригоек еще сильнее усугубляло ситуацию.
– Ты всех нас околдовала, – сердито заявил он. – Особенно меня.
Этот идиот на полном серьезе делал вид, что я вынудила его со мной спать.
– У тебя всегда был сомнительный вкус на мужчин, – шепнула мне Кайла, и я едва не рассмеялась.
– Я исправлюсь, обещаю, – так же цинично отозвалась я.
Затем постучала пальцем по броши на плаще, и вскоре в воздухе передо мной материализовалась метла. Селия тоже расправила крылья, а Магнус перекинулся в ворона.
– Полетишь с нами в Карайман? – в последний раз обратилась ко мне Кайла. – Или собираешься спрятаться в Раске?
– Нет, не собираюсь, – твердо сказала я, пока мужчины продолжали на нас наступать.
В нашу сторону полетело несколько факелов. Я подняла руку, и они зависли в воздухе в метре над нами. Селяне дружно ахнули.
– Хорошо. Но я бы на тебя не ставила. – Она ухмыльнулась еще шире. Затем оттолкнулась ногами и взмыла в ночное небо. – Даже несмотря на то, что Лупа – член твоей семьи.
В нее полетели вилы, однако стригойка была быстрее.
– Нет необходимости мне об этом напоминать! – прошипела я, запрыгивая на метлу, как вдруг рядом со мной мяукнул Мило. – Ты как раз вовремя.
Я быстро сунула кота себе за пазуху, под плащ. Магнус в облике ворона уже парил высоко в небе и требовательно каркал. Я кивнула Селии, и она с облегчением улыбнулась. Осторожно оторвавшись от земли, я, как могла, сделала круг над людьми и осыпала их сверкающей волшебной пылью. Они завизжали, словно я сбросила на них смолу и серу. Энес поднял арбалет, заряженный деревянным колом. Если он пронзит им сердце Кайлы, она рассыплется в пепел. Я же всего лишь сломаю себе шею, если свалюсь с метлы. В общем и целом, не самое дружелюбное расставание. Тем не менее, смеясь над их страхом, я устремилась навстречу заходящей полной луне, на запад, в Ардял. В земли, которые в равной степени любила и ненавидела.
