Я открыл глаза и посмотрел на нависающую надо мной крышку разгонной капсулы. Прислушался к своим ощущениям. Вроде бы ничего не изменилось, каким засыпал здесь, таким и проснулся. Интересно, я тут просто спал и видел сон, местами интересный, а местами не очень. Или всё же меня только что чему-то там научили. Вопрос риторический. Просто я ожидал хоть каких-то изменений.
– Как себя чувствуешь, боец? – поинтересовался оператор.
– Да вроде нормально.
– Головокружение, тошнота, галлюцинации?
– Ничего такого.
– Садись. Сколько пальцев?
– Два.
– Как тебя зовут?
– Рязанцев Клим Витальевич, позывной Колун.
– Отлично. Свободен, – уже направляясь к другой капсуле, произнёс он.
– А к чему эти вопросы? – не удержавшись, всё же спросил я.
– У всех восприятие индивидуальное. Мы сейчас используем минимальный режим, но кому-то и это слишком быстро. Если тебе поставили сетку третьего класса, то с этим должен быть порядок, но лишний раз проверить всё же не помешает, – уже отключив соседнюю капсулу и поднимая крышку, ответил он.
Я хотел было ещё что-то спросить, но он лишь мотнул головой, мол, вали уже. Да оно и понятно. Пусть от нашего учебного полка и остался только один батальон, три с половиной сотни подопечных это, ох, как немало, и у каждого вопросы, на которые устанешь отвечать.
Вышел на широкое крыльцо учебного корпуса и поёжился от прилетевшей в лицо снежной крупы. Поправил шапку, глянул по сторонам, нет ли кого из офицеров или инструкторов, чтобы не нарваться на плюху. После чего сбежал по ступеням и поспешил в казарму, где доложился о прибытии и направился прямиком в спальное расположение.
Усталости я не чувствовал, но по инструкции после сеанса разгона, ну или установки обучающих баз, полагается часовой сон. Через полгода натурального издевательства у нас наконец наметился настоящий отдых. На установку необходимого минимума навыков нам выделили целую неделю, а значит, всё это время будем жить по щадящему режиму.
За последние три месяца мы успели сменить три локации. Вечную сырость экваториальных джунглей с ненасытными и вездесущими насекомыми, отдохнуть от которых получалось, только облачившись в скафандр, да и то постоянно казалось, что они забрались под облегающую наноткань. Пронизывающий полярный холод с его ледниками и горами, изобилующими острыми скалами. Там у нас случилась пока единственная потеря, один из кадетов не удержался на карнизе и упал в глубокую пропасть. Скафандр от такого спасти не смог. Ну и иссушающее пекло пустыни с её всепроникающим песком. И в столовую в том числе. Я за месяц съел его не меньше ведра.
Позавчера вернулись в расположение полка, и нам начали устанавливать нейросети. Я с удовлетворением отметил, что заслужил свой третий класс. Правда, тут же слегка разочаровался, ведь и на четвёртый мог рассчитывать. Ну а что такого, нормальная практика – чем больше есть, тем больше хочется.
Впереди нас ожидало продолжение учебного процесса, но теперь уже в космосе. На планете мы свои азы уже получили, не отвечающих критериям отбора отсеяли. Дальнейшее обучение без нейросети уже не имело смысла. Основная наша служба будет проходить на кораблях, и для этого необходим огромный массив знаний.
Следующие полгода нам предстоит провести в походе на учебных кораблях. Виртуальные и реальные десантирования на планеты и астероиды, абордажные схватки, банальная работа по обслуживанию корабля в открытом космосе. Короче, будет много нового и интересного.
Кстати, военный городок не пустует. Каждый месяц формируется минимум рота новобранцев, а то и до батальона доходит. Но летнего наплыва, вызванного окончанием учебного года, конечно же, нет и в помине.
Когда вошёл в расположение, сразу же бросилась в глаза группа, устроившаяся на стульях. Назар и Прохор, по своему обыкновению, пытали Малого. В смысле мучали вопросами. Из этой троицы получилась отличная команда. Бывшие урки сумели подтянуть физическую форму невзрачного ботана. Особыми успехами он по-прежнему похвастать не мог, но по нижней планке нормативов, становящихся всё жёстче, держался вполне уверенно и даже марш-броски теперь выдерживал сам. Они тоже прошли по самому краю, но тем не менее справились и свои нейросети третьего класса получили.
– …даже не надейтесь, – с некой ленцой вещал Малой. – Нейросеть умными вас не сделает.
– За тупого ответишь, – боднул его хмурым взглядом Назар.
– Да чего сразу наезжать-то? Ну не так выразился. Сама по себе сетка вашу успеваемость не поднимет. Так нормально?
– Так. Нормально, – раздельно ответил Прохор и подбодрил кивком, продолжай, мол.
– Она всего лишь костыли, помогающие в усвоении большого массива информации. Но знать и уметь это две большие разницы. Её наличие вовсе не исключает систематических тренировок, учёбы и наработки навыков. Ну вот, к примеру, нам установили слот и четыре имплантата. Стандартный набор космодесантника. Со слотом все понятно, он нужен для подключения внешнего оборудования. Хоть того же шлема или какого-либо транспорта. Далее идут имплантаты на силу, гибкость и регенерацию. Все три контролируют наниты, запущенные нам в кровь. Первый отвечает за мышечную массу и их тонус. Так что наши тела довольно скоро изменятся, наберут массу, станут более рельефными и сильными. Но этого не произойдёт, если не тренироваться, потому что наниты реагируют на изменения организма, разве только многократно разгоняя этот процесс. Если без наноботов трансформация была бы практически незаметна, с ними всё иначе. Гибкость работает с мышцами, суставами, связками и сухожилиями, увеличивая их прочность и эластичность. Что, опять же, требует систематических тренировок. Единственно, что нет нужды развивать, это регенерацию. Хотя тут следует уточнить, что эти наниты не лечат, а восстанавливают организм до заданного эталона.
– Так вот почему перед установкой сеток нас прогнали через медкомиссию, а некоторых и в регенерационную капсулу определили, – щёлкнул пальцами Прохор.
– Догадливый. Возьми с полки пирожок, – хмыкнул Малой.
– А в морду? – цыкнул тот.
– Ну вот, а я о чём – сетка не прибавляет ума, – пожал плечами Ляпишев.
– Не умничай, – отвесил ему подзатыльник Назар.
– Слышь, у тебя рука, между прочим, тяжёлая, – возмутился Николай.
– Дальше рассказывай, – пихнул его в бок Прохор.
– Да чего рассказывать-то? Дальше силовые нагрузки и учебные занятия будут только возрастать. Радует хотя бы то, что по физухе теперь упор пойдёт на спортивные снаряды, гимнастику и рукопашный бой. На корабле особо не побегаешь.
– А беговые дорожки на что, – подмигнул Назар.
– Не. Они не идут ни в какое сравнение с пересечённой местностью. Курорт, – тряхнув головой, возразил Ляпишев.
– Это да. С физухой теперь попроще будет, – удовлетворённо кивнул Прохор.
– Это как сказать. Бывалые рассказывали, что десантуре за бортом много болтаться приходится. Так что хапнем невесомости до дурноты, – возразил Назар.
Я тем временем успел расправить койку и раздеться, после чего обернулся к товарищам, слегка разведя руками. Те меня правильно поняли и, поднявшись, направились на выход. Тем паче что им по распорядку уже пора двигать в учебный корпус на первую процедуру разгона.
– Ну как, поумнел? – вошёл в расположение Малахов.
– Только что одних выпроводил, ты ещё тут.
– Когда реванш?
– Какой реванш, Андрюша, окстись. Думаешь, после разгонной капсулы превратился в супербойца? Прогресс, конечно, есть, но и я ведь не стою на месте, так что пока у тебя без шансов.
– Пока, – многозначительно подхватил он.
– А я и не отрицаю, что в итоге ты сможешь меня сделать. Но облегчать тебе жизнь в мои планы точно не входит.
– Вот и договорились.
– А теперь давай спать, а? Меня что-то и впрямь в сон рубит.
– Ага. Есть такое дело, – согласился он.
Неделя прошла в расслабленном режиме, если не считать пятикилометровой утренней пробежки, тренировок на тренажёрах, занятий по рукопашному бою и строевой подготовки, всё же присяга скоро. В сравнении с тем, через что нам пришлось пройти за эти полгода, тянуло на разминку.
Зато имели место ежедневные процедуры в разгонной капсуле со всё возрастающими нагрузками, постепенно вышедшими на свой пик. Дело в том, что нейросеть третьего класса подразумевает скорость загрузки информации с коэффициентом в одну целую две десятые. Существенная экономия времени, тем более на навыках высокого уровня…
Присяга прошла как-то… Да обычно в общем-то прошла. Мероприятие вышло торжественным, с общим построением полка, который сейчас не дотягивал до штатной численности. Сослуживцы, несмотря на различные причины, приведшие их сюда, далёкие от патриотизма, по-настоящему волновались и по несколько раз переглаживали парадную форму. И Малахов в том числе, чем опять меня удивил, я ведь знал, что он самый настоящий прагматик, а тут вдруг такие неподдельные эмоции.
А вот сам я смотрел на это сквозь призму того, что, с одной стороны, дело, конечно, полезное, но с другой – совершенно бестолковое. Мы ведь уже давно подписали контракт, в котором всё прописано самым подробным образом. Присяга же отдавала напыщенностью и пафосом, скорее являясь приложением к уже существующему договору.
Не мои слова и суждения. За этот циничный взгляд отдельное спасибо отцу. Он не раз и не два затевал со мной разговор на эту тему. Говорил, что когда враг пришёл домой, то сражаться с ним долг каждого гражданина, и тут уже не важно, давал ты присягу или нет. Но если нужно драться в интересах государства за его пределами, то тут уже не долг перед ним, а контракт с ним, в котором чётко прописаны права и обязанности сторон.
Хотя в последнем случае не всё столь уж однозначно. Порой приходится бить первым, точно зная, что драки не избежать, и если мы не придём на ту сторону сами, то та сторона придёт к нам, и тогда выйдет во сто крат хуже. Но в отсутствии подобной опасности сражаться точно придётся за выгоду элиты, а раз так, то должны быть соблюдены интересы обеих сторон.
Впрочем, зря я брюзжу, как старик. Два положительных момента в этом есть определённо. У нас сегодня был не просто сытный, но и праздничный завтрак. А ещё предстояло увольнение на двое суток, и мне за добросовестную службу и успехи в боевой подготовке разрешили выезд за пределы Знаменска, в пригороде которого и располагался наш учебный полк.
– Колун, ты куда? – весело спросил Назар, зажав локтем шею трепыхающегося Малого.
– В Николаевск.
– Дали добро на поездку домой! – с завистью пискнул Ляпишев.
– Подтянул бы физуху да не влетал бы по-глупому, и тебе обломилось бы.
– Ага. С этими не влетишь, так они сами втянут, – обречённо дёрнулся Николай, но так, без огонька.
– А вы куда? – спросил я.
– Будем устранять пробелы в образовании Малого, – наигранно вздохнул Прохор.
– В смысле? – не понял я.
– Поведём его в бордель. А то этот ботан в девственниках ходит. Не дёргайся, – чуть сильнее прижал товарища Назар.
– Ох, Коля, Коля, незавидная тебе досталась доля. – Я едва сдержал смех.
– Да отстаньте вы, придурки! Не пойду я никуда.
– Крепись, Николай, мы все когда-то прошли через это тяжкое испытание, – благословил его я.
– Отпусти, Назар, – не на шутку рассердившись, уже всерьёз дёрнулся Ляпишев.
– Да ладно тебе, Малой. Ты чего? – уловив его настроение и отпуская, примирительно произнёс тот. – Это же как ветрянка у детей, чем раньше переболеешь, тем будет лучше.
– Не хочу в бордель. Понимаешь? – покраснев, заявил Николай.
– Зря ты так. От баб однозначно башню сносит. Но чем ты взрослее, тем заскок может выйти конкретней. И уж тем более, если с нормальной девушкой, а не с проституткой. А тут все чётко, ты справил нужду, она заработала, и никаких заморочек, – гнул своё Назар.
– Всё равно, – упрямо набычился тот.
– Да оставь ты его, Назар, – махнул рукой Прохор. – Чего насел. Не хочет, и нечего заставлять. Чем через силу, лучше уж с Дунькой Кулаковой. Айда по пивку, а то за полгода уже забыл, какое оно на вкус, – подтолкнув Николая в спину, подытожил он.
Назар многозначительно глянул на кореша. Но тот сделал успокаивающий жест, мол, спокойно, всё сделаем в лучшем виде. И ведь сделают. Прохор поднаторел разводить Малого на слабо и вовлекать его в сомнительные предприятия. Оттого Николай систематически залетал с ними за компанию в наряды на работы.
Всё же прав был батя, когда говорил, что из врагов порой получаются настоящие друзья. Вот и эта троица яркое тому подтверждение. У меня с ними знакомство состоялось тоже не лучшим образом, и хотя друзьями нас не назвать, мы стали добрыми товарищами. Тот же Малахов вроде и пыжится, но от былой остроты не осталось и следа, только здоровое соперничество. Кто бы мог подумать.
– Клим!
Ага. Помяни его, он и появится.
– Чего тебе? – обернулся я к Андрею.
– Слышал, тебе увольнительную в Николаевск одобрили.
– Так и есть.
– Поехали вместе?
– Не надоела тебе ещё моя морда?
– Да ладно, чего ты так-то самокритично. Морда как морда, даже кирпича не просит.
– Ну, спасибо тебе, добрый человек.
– Всегда пожалуйста. В аэропорт или каршеринг?
– Каршеринг звучит заманчиво, – кивнул я.
Необходимые навыки на управление флаером в нас уже загрузили. Мало того, мы получили практический минимум в вирт-капсулах и на полковом полигоне. Так что имели лицензии на управление лёгким флаером, пусть и с ограничениями.
– Но поведу я, – тут же выдал Малахов.
– Туда. Обратно уже я, – уточнил я.
– Замётано.
Аренда флаера с правом передвижения по планете удовольствие не из дешёвых, но деньги у нас есть. Мы ведь получали жалованье, пусть у кадетов оно поменьше, чем у полноценных рядовых, и надбавок у нас нет, но выходило не так чтобы и мало, а тратить особо некуда.
Андрей сделал останавливающий жест и, судя по расфокусировавшему взгляду, вызвал интерфейс нейросети. Со временем мы привыкнем и будем использовать его походя, но пока только учились использовать новый девайс.
– М-да. Придётся обождать полчаса. Не мы одни такие умные, все ближайшие прокатные стоянки уже опустели, – наконец сообщил Малахов.
– Да ладно, что нам какие-то полчаса, – отмахнулся я, направляясь к КПП. – Слушай, а всё же, может, расскажешь, за каким ты попёрся на флот? Ты же всегда об универе говорил.
– Любопытство съедает? – поёжившись под резким порывом холодного ветра, хмыкнул он.
– Ещё как, – подтвердил я.
– Пообещай, что это строго между нами.
– Как скажешь.
– Твоя правда, я всегда хотел в универ, получить по окончании у отца от щедрот его свою долю наследства и начать какое-нибудь дело. Но перед выпускными экзаменами отец позвал к себе в кабинет на совет со старшими братьями и предложил пойти в политику. Братья поначалу поддержат, а там, глядишь, у меня получится сделать карьеру.
С возможностями семьи Малаховых идея выглядит вполне здраво. Но политик, не служивший в армии, это нонсенс. Теперь понятно, отчего Андрей так резко изменился. Впрочем, не так уж он и поменялся. В классе Дрон всегда пользовался авторитетом, а в школе достаточно популярен. Это со мной у него нашла коса на камень, не сошлись мы ввиду моей независимости. Так что мнение моё сугубо субъективное.
– А почему не военное училище? Там и образование, и служба. Опять же, офицер не рядовой, – не удержался я от вопроса.
– Вот именно, что не рядовой. Три года в училище и после ещё минимум два полноценных контракта. Иначе нечего и думать о политической карьере. А так один контракт, после чего универ, обучение в котором не мешает общественной деятельности, и к его окончанию я сумею встроиться в обойму какой-нибудь партии. Пусть и мелкой сошкой. Экономия восемь лет. Улавливаешь?
– Даже не представляю, сколько тебе ещё предстоит, – покачал я головой.
– Вообще-то, не так чтобы и трудно. Достаточно взять себе за правило помогать или поддерживать тех, кому трудно, через не хочу и не могу. Когда не о себе заботишься, а о других, тогда оно как-то проще выходит.
– Почему тогда отказался от звания кадет-ефрейтора, а после ещё и кадет младшего сержанта?
– Смеёшься? Да если бы меня драли за косяки других, то хрен бы я сдержался.
– Согласен, для тебя это уже было бы слишком.
К КПП то и дело подлетали флаеры такси или каршеринговые. Пассажиры и арендаторы спешно размещались в салонах и отваливали в сторону города. Вскоре подлетел и наш, мягко опустившийся перед нами и призывно открывший двери. Мы устроились в кабине, и занявший место водителя Андрей уверенно подал энергию на антигравы, которые с тихим гудением мягко подняли машину в воздух.
Ограниченная лицензия не позволяла Малахову занять верхний эшелон, как и резко разгоняться. Так что всё у нас было средненько, плавно и мягко. Как и скорость составила всего-то четыре сотни километров в час. Маловато, и полёт до Николаевска займёт добрых три часа. Но, с другой стороны, это где-то и хорошо, ведь какая-никакая, а практика, и в личном кабинете приложения отобразится соответствующее время управления.