Джузеппе Фортунино Франческо Верди родился 10 октября 1813 года в деревне Ле Ронколе, что недалеко от городка Буссето на территории Пармского герцогства. Ныне гордые жители Пармы отмечают это счастливое событие ежегодным фестивалем, девиз которого «Parma è lа terra di Verdi» понятен каждому вне зависимости его познаний в итальянском[1].
Отец будущего композитора был трактирщиком, в те тяжелые времена голода и нищеты трактир давал доход достаточный, чтобы прокормить семью при условии, что денно и нощно вкалывали не только сам трактирщик Карло Верди и его жена, но и их маленький сын Пеппино. В детстве Верди был замкнутым, необщительным, погруженным в себя ребенком, впрочем, кажется, эти черты характера он сохранял и позже. Что особенно удивляло окружающих, это полное отсутствие у мальчика интереса к детским играм, в семь лет родители, подметив тягу Пеппино к музыке, купили ему старый спинет, и дитя все свободное время проводило у инструмента или в церкви подле органа, вскоре научившись играть на нем не хуже старого органиста, своего первого учителя. В десять лет, окончив начальную школу, Верди едет в Буссето учиться в гимназии, одновременно Антонио Барецци, зажиточный торговец и музыкант-любитель, опекавший с той поры одаренного, как он сразу понял, мальчика, записывает того в музыкальную школу. И Верди учится, хотя все не так просто, у отца не хватает денег, чтобы платить за жилье и еду сына, и десятилетний мальчик каждое воскресенье и праздник в любую погоду идет пешком из Буссето в Ле Ронколе играть на органе во время мессы, так он зарабатывает половину своего содержания. На развлечения у него не остается ни чентезимо, впрочем, эти развлечения его не интересуют, если он не сидит за спинетом, то читает. Постепенно Верди все больше времени проводит в доме Барецци, где собираются члены местного Филармонического общества, и вовсю пишет военные марши, духовую, танцевальную музыку. А также помогает Барецци в работе и дает уроки его дочери Маргерите, эти отношения через несколько лет завершатся браком. Но вот гимназия со школой окончены, больше в Буссето учиться негде и нечему, и Верди решает поступить в Миланскую консерваторию. Это было нелегко сделать юноше, не имевшему никаких средств, и понадобилось немало времени, чтобы к небольшой сумме, которую предложил ему выплачивать Барецци, добавилась стипендия благотворительного общества «Монте ди пьета». Словом, пока Верди добрался до Милана, ему уже было 18 лет. Увы, тогда в Миланскую консерваторию принимали детей до 14 лет, а старше – только в виде исключения, особо одаренных, за такового молодого Верди не сочли. Таким образом, консерватория имени Джузеппе Верди отвергла скромного провинциала Джузеппе Верди, он так никогда и не получил официального диплома, и, добавим, так и не забыл обиды, когда в 84 года узнав, что та самая консерватория решила впредь называться его именем, написал своему издателю письмо, в котором, о консерватории, помимо прочего, было сказано, что та «без преувеличения, совершила покушение на мою жизнь».
Однако молодой человек упорен и начинает брать уроки у Винченцо Лавиньи, композитора и преподавателя, который занимается с ним гармонией и полифонией. Верди проводит в Милане четыре года, учась у Лавиньи и посещая «Ла Скала», куда может благодаря учителю ходить бесплатно. Но в 1836 году он вынужден вернуться в Буссето, дабы занять должность органиста и maestro di musica. Он женится на Маргерите Барецци, тесть предоставляет молодоженам палаццо Руска, теперь у Верди есть дом, семья, должность и жалование, скоро появится и первый ребенок, дочь. И это все. Почти все, не считая… Как-то в Милане фортуна все-таки повернулась к Джузеппе Фортунино если не лицом, то хотя бы в профиль, он оказался в «Театро филодрамматико» в момент, когда случай позволил ему продемонстрировать свои способности, и руководитель театра предложил ему написать оперу. И тем не менее! Он засел в провинции, вынужден преподавать, а, между тем, профессия учителя ему не по нраву, оперу под названием «Рочестер» он закончил, но ставить ее негде, словом, никаких перспектив. «Я провожу самую прекрасную пору жизни в пустоте», – пишет он в письме. Можно представить себе, о чем он думал, наверно, сравнивал свое положение с карьерой главных композиторов Италии, он ведь знал себе цену, и вот ему уже 24, уже 25, имя Россини в этом возрасте гремело по всей Италии, Доницетти в 25 был автором десятка опер, пусть не самых своих лучших, но в большинстве где-то поставленных, Беллини в 25 пригласили в Милан писать оперу в сотрудничестве с известнейшим либреттистом Италии… Нет. Так продолжаться не может. Вырваться удается не сразу, у него есть обязанности и нет денег, но в итоге в феврале 1839 года Верди с семьей перебирается в Милан. За два года брака у него умерла дочь и родился сын, их снова трое. Плюс «Оберто», в которую переработан так и не поставленный «Рочестер». Но в «Театре филодрамматико» сменилось руководство. И опять чужой дом, бедность, попытки найти работу, обивание порогов… есть люди, которые легко и быстро заводят друзей и знакомых, есть люди, которые на это неспособны. Верди (несчастный характер!) относится ко второй категории. Но вот, наконец, ему повезло, он познакомился с Джузеппиной Стреппони, бывшей в то время любовницей Бартоломео Мерелли, импресарио «Ла Скала». Проиграл ей на фортепьяно «Оберто», Джузеппине понравилось, и через некоторое время оперу согласился прослушать Мерелли. И «Оберто» был принят к постановке после переделки либретто руками Темистокле Солеры.
Меньше, чем за месяц до премьеры умер маленький сын Верди. Больше у него детей не будет. Какой-то рок тяготеет над великими итальянцами, ни Россини, ни Беллини, ни Доницетти, ни Верди не оставили потомства!
Премьера прошла с успехом, но далеко не грандиозным, правда, на следующий год «Оберто» поставили в Турине и Генуе, он был приобретен издателем, кроме того Мерелли предложил Верди контракт на три оперы, которые следовало написать за два года, хитрец уже оценил талант Верди, но баловать его вовсе не собирался. Верди подмахнул контракт, и Мерелли предложил ему написать оперу-буффа. Верди выдали пачку либретто, написанных знаменитым Феличе Романи, но отвергнутых другими композиторами, иными словами, неудачных. Но выхода не было, Верди выбрал наименее плохое и стал писать «Короля на час или Мнимого Станислава», без желания и вдохновения. Летом 1840 года его настиг очередной, самый сокрушительный удар: от энцефалита умерла его жена.
Бедная верная Маргерита! До триумфа «Набукко» оставалось меньше двух лет.
Верди был совершенно убит и, разумеется, не в состоянии работать, но контракт есть контракт, ему пришлось дописать «Короля на час», комическая опера в такой момент, что за судьба! Опера провалилась, Верди погрузился в отчаяние. Сколько бед! Он решил больше не сочинять. Отказался от дома, где жил с семьей, перебрался в дешевую меблированную комнату и проводил дни в одиночестве, молчании и безразличии ко всему. Никакой музыки! Конечно, вечно это длиться не могло, этот человек был полон мелодий, если б он не дал им выхода, когда-нибудь они взорвали бы его изнутри. Но когда? Перелом наступил зимним вечером, когда Верди случайно встретил Мерелли, который повел его к себе и почти насильно всучил либретто Солеры. Это был «Набукко». Триумфальная премьера состоялась 9 марта 1842 года, спектакль прошел 8 раз весной и 57 раз подряд осенью, абсолютный рекорд. Мерелли сразу заказал Верди следующую оперу, и через 11 месяцев после «Набукко» на сцене «Ла Скала» появились «Ломбардцы» Успех повторился. Все итальянские театры бросились ставить Верди. Сразу же он получил предложение от венецианского театра «Ла Фениче», для которого написал «Эрнани». Работа над этой оперой свела его с Франческо Мария Пьяве, не столь ярким человеком и поэтом, как Солера, зато мягким и податливым, что немало значило для Верди с его методом работы. А работал он так: инициатива в выборе сюжета и составлении либретто принадлежала ему, обычно он сам намечал сценарий; обдумывал сначала оперу в целом, действующие лица, местный колорит, потом набрасывал ход действия, и в дальнейшем диктовал либреттистам свою волю. (Заметим, что это касалось не только либретто, он вникал и в детали постановки вплоть до отдельных мизансцен, указывал декораторам, где должны быть окна или двери, художники набрасывали для него эскизы костюмов и даже портреты персонажей, он хотел представить себе не только характеры, но и внешность своих героев). Пьяве вначале сопротивлялся диктату, но потом привык и стал надежным соавтором композитора. «Поэт делает все, что мне надо», – писал Верди. «Так хочет маэстро, и этого мне довольно», – откликался Пьяве.
За два следующих года Верди пишет четыре оперы: «Двое Фоскари», «Джованна д’Арко», «Альзира» и «Аттила», работает, как каторжный, с утра до вечера, часто болеет. Короткий отдых, и снова работа. Начиная с 1846 года опер Верди добиваются уже не только итальянские, но и иностранные театры, Париж, Лондон, Петербург, Мадрид наперебой шлют приглашения. 14 марта 1847 года флорентийский театр «Пергола» ставит первую редакцию «Макбета», и сразу после этого Верди отправляется в заграничное путешествие, которое приведет его в Лондон, там будут поставлены «Разбойники». Оттуда он едет в Париж, где его уговаривают переработать для французской сцены «Ломбардцев», так на свет появляется «Иерусалим». Одновременно Верди сочиняет «Корсара», который будет поставлен в Триесте в 1848 году. Сам он остается на несколько месяцев в Париже, где уже два года живет Джузеппина Стреппони, потерявшая голос и зарабатывающая на жизнь уроками пения, с того времени она становится верной подругой Верди, а позднее – значительно позже, через 11 лет – женой. Верди в Париже, когда начинается французская революция 1848 года, и тут же – «Когда Париж простужен, Европа чихает» – революционная волна прокатывается по Италии. Верди откликается на нее «Битвой при Леньяно». Он перебирается вместе с Джузеппиной в пригород Парижа Пасси, где и пишет оперу.
Во Франции Верди прожил два года, затем вернулся в Италию. Уже куплено имение Сант-Агата и особняк в Буссето, где будет написано «трехзвездие» – «Риголетто», «Травиата», «Трубадур». После «Травиаты» Верди позволил себе несколько месяцев отдыха и вернулся к работе. Он затевает «Короля Лира», либретто которого ему должен написать Антонио Сомма. Увы! Переписка по поводу «Лира» длится несколько лет, создается впечатление, что Верди чуть ли не написал или почти написал музыку, во всяком случае, в конце 1856 и 1857 году он вел переговоры с «Сан-Карло» о постановке, но театр не смог предоставить ему те голоса, на которых он настаивал – «большой баритон» для Лира, а в роли Корделии непременно Мариетта Пикколомини (лучшая исполнительница партии Виолетты). Так что постановка не состоялась, и куда делась музыка, неизвестно, предполагается, что Верди частично использовал ее в последующих операх, к тому же он оставил завещание, согласно которому все неоконченные его произведения и наброски были сожжены (гордец не хотел представать перед миром «в неглиже»). Однако в течение этих же лет он написал и поставил в Париже «Сицилийскую вечерню», переработал «Стиффелио» в «Гарольда», переделал для Парижа «Трубадур» и взялся за «Бокканегру», премьера первой редакции которого состоялась 12 марта 1857 года в «Ла Фениче». Публика оперу не поняла, зато ее тепло приняли музыканты. А ведь частенько случалось наоборот, Верди немало натерпелся от критиков, шарманщиком его обзывал не только Чайковский, на что он старался не обращать внимания. А уж пытаться обеспечить себе хорошую прессу!.. «Я еще ни разу не сказал ни одного слова какому-нибудь журналисту, ни разу ни о чем не просил ни одного друга, ни разу не обхаживал богатых людей, чтобы добиться успеха. Никогда, ни разу. Я всегда буду отвергать подобные средства. Я создаю свои оперы, как я могу. В остальном я предоставляю вещам идти так, как они идут, и никогда ни малейшим образом не пытаюсь повлиять на мнение публики».
За «Бокканегрой» последовал «Бал-маскарад». В промежутке между «Бал-маскарадом» и следующей оперой, «Силой судьбы», свершилось, наконец, освобождение и объединение Италии, а также бракосочетание Верди и Стреппони, 29 августа 1859 года они поженились в Коллонж-су-Салев, можно сказать, тайно, свидетелями были звонарь и кучер, и никакой свадьбы. Верди стал депутатом первого национального парламента и даже занялся общественной деятельностью. К счастью для нас с вами, это продлилось недолго, в начале 1861 года Верди получил предложение написать оперу для Санкт-Петербурга, это и была «Сила судьбы». В 1863 году опера была поставлена в Мадриде, куда Верди поехал на премьеру, потом супруги совершили путешествие по Испании, объездили Андалузию, а также побывали в Эскориале. Кто знает, может именно эта поездка подтолкнула Верди выбрать в качестве первоисточника для новой оперы «Дон Карлоса» Шиллера. «Дон Карлос» был поставлен на сцене Парижской оперы в 1867 году – году утрат. Верди потерял отца, потом, можно сказать, потерял Пьяве, верный друг и постоянный либреттист после инсульта был парализован и больше не встал, умер, пролежав в постели почти десять лет, наконец, Верди потерял Барецци, о котором писал: «Я знавал многих людей, но никогда не встретил лучшего! Он любил меня как собственных сыновей, а я любил его как родного отца!» Кстати, в Парме есть не только памятник Верди, но и площадь Антонио Барецци.
После «Дон Карлоса» Верди не писал опер четыре года. 1871 год подарил миру «Аиду», а после этого последовало шестьнадцать лет без оперной музыки, правда, был написан «Реквием». Верди жил в своем имении, занимался сельским хозяйством, был образцовым землевладельцем, у него все было на уровне – интенсивное земледелие, сельскохозяйственные машины, скотоводство, коневодство, при этом он очень заботился о крестьянах (как и о престарелых музыкантах, на нужды которых оставил по завещанию большую часть своего имущества).
В 1887 году Верди еще раз потрясает публику и критику – на сцену выходит «Отелло». И наконец лебединая песня Великого Старца, которым он к тому времени стал, «Фальстаф», 1893 год, Верди – восемьдесят лет. На этом он поставил точку. В 1897 году умерла Джузеппина. «После полувека совместной жизни я один, один, один…» И годом позже: «Я не болен, но я слишком стар!! Проводить жизнь, ничего не делая! Это очень тяжело!»
Верди умер 27 января 1901 года, на заре двадцатого века. Знал ли он, что век этот только приумножит его славу?