Глава 1

Она переехала в его квартиру. Это казалось самым логичным вариантом, единственно правильным для близнецов. Поэтому, когда Ян предложил его, Александра сразу же согласилась.

Ян понимал, что, предложи он это своей старшей сестре, Нине, та начала бы смущенно отказываться, рассказывать, что она не хочет его притеснять, что они, в конце концов, взрослые мужчина и женщина – что подумают люди!

Но Александре было абсолютно все равно, что подумают люди, и всегда так было. Она понимала, что после четырнадцати лет пустоты, незнания и холодного, почти мертвого одиночества он первым не выдержит, если она исчезнет. Если уж она чудесным образом вернулась в его жизнь, Яну нужно было поверить в это, ведь иначе все снова предстало бы неясной смесью сна и галлюцинации.

Поэтому Александра приняла его приглашение и поселилась с ним. Двухкомнатная квартира позволяла каждому получить свой уголок, но они все равно были рядом, слышали, чувствовали, совсем как раньше. Как будто и не было этого кошмара длиной в целую жизнь!

Воссоединиться с ней оказалось куда легче, чем он ожидал, и Ян каждый день благодарил за это судьбу. Он прекрасно понимал, что для его старших брата и сестры все будет куда сложнее. Для них Александра была чужим человеком, только что шагнувшим из могилы, совсем незнакомым, а потому настораживающим. Им требовалось время, – и немало времени! – чтобы поверить: это действительно она. Потерянная и найденная.

Он от таких сомнений не страдал. Он чувствовал, что это она, совсем как раньше. Вновь объединиться им оказалось так же легко, как четырнадцать лет назад. Два фрагмента мозаики с годами не начинают подходить друг другу хуже, два магнита не теряют притяжение. Они мало что знали о прошлом друг друга – да почти ничего! Но близнецам, как ни странно, было важно совсем не это. Ян видел, что они на одной волне – как и раньше. Они думали одинаково, их вкусы совпадали во всем, у них были если не одинаковые, то похожие мнения, убеждения, ценности. Общая основа! И это было гораздо важнее, чем все остальное.

Ему было комфортно жить под одной крышей с сестрой. Они никогда не договаривались, кто будет выполнять обязанности по дому, все получалось само собой. Александра могла приготовить завтрак, он – убрать кухню, и в этой очаровательно скучной рутине возникало чувство, что всегда так было.

Александра, естественно, переехала к нему с собакой. Иначе и быть не могло. Впервые увидев их вместе, Ян сразу понял: эти двое не расстаются без острой необходимости. Огромный зверь не нуждался ни в поводке, ни в наморднике, он подчинялся хрупкой девушке, которая вряд ли сумела бы удержать его силой, добровольно.

Пес был удивительно красивый, этого не отнять. Крупный – в холке не меньше семидесяти сантиметров, а в длину, если оценивать от носа до кончика длинного пушистого хвоста, значительно больше метра будет. У животного была великолепная стать, напоминавшая о чистокровной русской гончей: плавные линии тела, длинные сильные лапы. На мощной шее красовалась крупная голова с квадратной мордой и небольшими стоячими ушами, обрамленными более длинным мехом, чем на лбу и затылке. Шкура у пса была роскошной, ухоженной, рыжий со светлыми подпалинами мех блестел и особенно сильно пушился на хвосте. Единственным заметным недостатком была хромота на переднюю правую лапу, которая, впрочем, нисколько не мешала псу двигаться.

От Александры Ян узнал, что пса зовут Гайя и ему четыре года. Вначале он был убежден, что имеет дело с дворнягой, а потом только присмотрелся повнимательней. Дворняги, во всем своем разнообразии, имели одну общую черту: легкий изъян, указывающий на скрещивание разных видов. Этот изъян, как ни парадоксально, мог быть красивым, или забавным, или отталкивающим. Но он все равно был – знак несовершенства. Гайя же, во всей непривычности своей внешности, был идеальным творением природы, каждая его черта гармонировала со всеми остальными, а так обычно бывает, когда речь идет о полноценном виде, формировавшемся столетиями.

Поэтому Ян решился спросить напрямую:

– Слушай, а Гайя – он какой породы?

– Динго.

– Ты шутишь?..

– Нет.

Он все равно не поверил ей на слово, полез проверять в интернет и убедился, что Александра не пытается его обмануть. В его квартире действительно была та самая дикая собака динго, о которой многие слышали, но мало кто представлял, как она выглядит. Яну всегда казалось, что эти животные должны быть больше похожими на волка, откровенно хищными, раз уж они веками жили вдали от людей.

Но Гайя выглядел именно собакой, в нем не было ничего волчьего или шакальего. Правда, он совсем не лаял, и это в какой-то момент поставило Яна в тупик. Он ведь слышал собачий лай, шел на этот звук, когда нужно было выбраться из горящего дома! Но все оказалось просто: лаял не Гайя, лаяли на Гайю. Появление дикого пса перебудило собак в дачном поселке, их голоса слились в один, так Яну показалось из-за шума пожара. Сам же Гайя, как и все динго, был способен только выть по-волчьи, но еще ни разу этого не делал.

Пес был потрясающе умен. Он понимал команды на русском и английском языках – которые, впрочем, Александра сделала очень похожими, пренебрегая традициями и правилами грамматики. «Сидеть» и sit. «Стоять» и stay. Так можно было выдрессировать многих собак. Гораздо больше Яна впечатлило то, что Гайя был обучен понимать команды, отданные жестами. Это уже было навыками служебной, а не просто дрессированной собаки.

– Как ты вообще его заполучила? – не выдержал Ян. – В интернете написано, что динго не приручаются человеком!

– А кто тебе сказал, что я приручила его?

– Какие еще варианты?

– Гайя – дух равнин и проводник в мир мертвых, – невозмутимо заявила Александра. – Это все, что тебе пока нужно знать о нем.

– Да уж… Исчерпывающая характеристика!

Впрочем, дух равнин и проводник мертвых любил гулять, как любой другой пес. Он отправлялся на прогулки с близнецами, а позже Яну была доверена честь самостоятельно выводить его на улицу. Спустя пару недель проживания под одной крышей пес перестал подозрительно коситься на Яна и даже иногда, под настроение, выполнял отданные им команды. Александру это, кажется, радовало.

– Мы ведь когда-то хотели собаку, – улыбалась она. – До того, как стали их бояться. И вот собака у нас есть.

– Мы предполагали, что это будет просто хороший мальчик, а не проводник мертвых душ!

– Одно другому не мешает.

Так что их настоящее было гармоничным и безоблачным. А вот их прошлое… Оно маячило за спиной ядовитыми туманами: зайдешь на их территорию надолго – и уже не выйдешь. Они душат, лишают сил, они убивают медленно и беспощадно… Но и забыть о них нельзя, это было бы слишком наивно.

Александра уже знала о его прошлом все. Рассказать ей было несложно, потому что Яну нечего было скрывать. Она знала о его успехах и поражениях, знала имена всех его коллег, друзей и даже любовниц.

А вот она не спешила откровенничать, и ему было известно немногим больше, чем Нине и Павлу.

Александра действительно укатила в США, чтобы избавиться от сокрушительного, беспросветного давления отца. Она не хотела жить так, как нравится ему. Она была упрямой, и если она ставила перед собой цель, отступать она не собиралась. Она не предупредила брата только потому, что не хотела ему вредить.

– У тебя-то как раз было здесь нормальное будущее, – пояснила Александра. – Тебе отец не мешал, ты отлично учился. Я решила, что не имею права заставлять тебя бросать все это и бежать со мной.

– Ты должна была спросить, а не решать за меня.

– Ты прав… Прости. Если бы все можно было переиграть, я бы задала тебе вопрос. Но я бы все равно сбежала, с тобой или без тебя. Ты знаешь, что я не могла остановиться на этом пути.

– Я знаю. Я бы на твоем месте тоже не смог.

Она и мысли не допускала о том, что может не вернуться. Ее план был сложен в исполнении, но прост по своей сути: рано или поздно поступить в полицейскую академию и тоже стать следователем, как Ян. Они и правда были одинаковыми, поэтому делили одни мечты на двоих.

Но когда она только перебралась в Америку, ни о какой академии не приходилось и мечтать. Александра знала, что так будет, и была готова к трудностям. Она начала работать официанткой в небольшом ресторанчике, подружилась с другими девочками-иммигрантками и наслаждалась жизнью. Она никогда ничего не боялась, и однажды это ее подвело.

Ее и нескольких других девушек похитили по дороге домой из клуба. Все оказалось до смешного просто: остановился большой черный фургон без окон, их, ошалевших, немного пьяных и не способных бежать из-за высоченных каблуков, затолкали внутрь. Александра была единственной, кто попытался сопротивляться, остальные замерли, как перепуганные мышки. Да и ее это ни к чему хорошему не привело: только получила синяк на пол-лица и разбитую губу.

Их выбрали не случайно, это она поняла уже потом. Такие, как они, были основными жертвами похитителей. Красивые молодые девушки, приехавшие в Штаты самостоятельно. Без родных, без друзей среди местных – без прав и привилегий. Их забирали, потому что знали: никто не будет их искать. То есть, в розыск кто-нибудь подаст, и то если повезет, но никто не будет по-настоящему сражаться за них, каждый день беспокоить звонками полицию, развешивать объявления на стенах. Среди всех, кого видела рядом с собой Александра сразу после похищения и позже, не было ни одной американки.

Похитители использовали еще и то, что в США не идеально налажено расследование преступлений, совершенных в разных штатах. Похищенных девушек попросту перевозили через внутреннюю границу туда, где они никогда не жили и никто их не знал. Это значительно усложняло задачу полиции.

Так Александра оказалась в борделе, где провела два долгих года. Об этом она говорила сухо, без эмоций, но никогда не вдавалась в подробности. Ян не задавал ей вопросов. Он и так мог догадаться, что случилось дальше, а знать наверняка не хотел. Нет, Александра, возможно, и выдержала бы рассказ – но он не выдержал бы, и сестра об этом знала. Чувство вины готово было сожрать Яна изнутри.

Он должен был помочь ей. Защитить! Но он не смог… Почему не смог – это уже не важно. В конечном счете имеет значение только то, что ты сделал или не сделал. Оправдания никому не нужны.

Он не сделал. Не был с ней, не уберег, позволил ей пройти через это. Теперь ему нужно было научиться жить с новым знанием о мире. Ян осознавал, что рано или поздно ему придется услышать все – это лучше, чем неизвестность. Но позже, когда он будет готов… Он не сомневался и в том, что Александра все расскажет только ему, Павел и Нина так и не узнают всю правду.

Пока же он выяснил, что из борделя, в который попала Александра, никто никогда не освобождался живым. Из других подобных заведений рабынь иногда выкупали особо щедрые клиенты – хотя это не было освобождением, это, скорее, было смертью в других условиях. Но владельцы борделя, в котором оказалась она, были очень осторожны. Они знали, что даже алчность нужно контролировать. Лучше получить чуть меньше, но остаться на плаву, чем отпустить живое доказательство своей вины и попасться в руки федералам!

Александра все это прекрасно понимала, но все равно не сдалась. Она надеялась сбежать оттуда, и эта надежда давала ей сил, исцеляла от безумия и апатии, которые со временем поразили других девушек. Она не надеялась на что-то конкретное, она просто помнила: до тех пор, пока она жива, у нее есть шанс вырваться на свободу. Вот и все, что она сказала Яну – сейчас. Но по ее глазам Ян видел, что в этих двух годах скрыто нечто большее, настолько ужасное, что он никогда не представит это, если она не объяснит.

Через два года бордель взяли штурмом федеральные власти. Многие девушки тогда погибли – потому что им не повезло или потому что им уже было все равно. Но Александра осталась в живых.

Это не значит, что она почувствовала себя свободной. Первое время, попав в больницу, она ни с кем не разговаривала и все ждала подвоха. Ей казалось, что это не по-настоящему, за ней вот-вот придут похитители и уволокут ее обратно в клетку.

Она притворилась, что не помнит ни свое имя, ни свою семью. Почему? Да она просто боялась за них! Даже тогда, в тех жутких условиях ей хотелось защитить своих близких. Ей два года твердили, что, если она посмеет сбежать, ее найдут и вырежут вместе со всей семьей. Александра поверила этому – вынуждена была поверить. Она слишком много видела.

Ей казалось, что она сходит с ума, что нормальной жизни для нее просто нет. Возможно, ее история тоже закончилась бы печально, если бы ее не взял под крыло один из агентов, проводивших штурм. Это было больше, чем нейтральная, безликая забота, которую получали в больнице все спасенные девушки. У Александры появился человек, который искренне интересовался ею и хотел ей помочь. Когда она выздоровела, он забрал ее из больницы в свой дом. Вскоре он стал ее мужем.

– Он ни к чему меня не принуждал, – подчеркнула Александра. – Но в этом и суть после всего, что уже было. Он, по-моему, даже боялся ко мне приближаться, когда ему хотелось. Он не знал, как подступиться ко мне! Это все равно что желать обнять человека, с ног до головы покрытого ожогами. Сначала он был уверен, что не заинтересует меня, и помогал мне как друг, бескорыстно, даже не намекая, что я должна ему что-то. Когда я убедила его, что между нами возможно нечто большее, он практически сразу сделал мне предложение – он хотел, чтобы все было официально, чтобы я вошла в его дом на правах жены. Я знаю, что многие друзья тогда не поняли его, решили, что он «потерял голову на старости лет». Он не был старым, ты не подумай, хотя и намного старше меня. Мне это было не важно. Важно только, что он меня любил. После двух лет в аду я от этого отвыкла.

Специального агента, который спас Александре жизнь, звали Эрик Моррис. Он раньше не был женат – он всего себя посвятил службе и добился значительных успехов. Он и не рвался к теплу домашнего очага, у него никогда не было цели обзавестись степенной супругой и наплодить детишек. Он мог бы оставить Александру при себе любовницей, но он слишком уважал ее для этого. У всего, что он сделал, не было иной причины, кроме любви, и Ян понимал, что он навсегда останется в неоплатном долгу перед неизвестным ему американцем.

Заботами Эрика Александра медленно, но верно оттаивала. Чтобы ей было проще, он перевез ее в другой штат, туда, где ничего не знали о ее прошлом. За это время она научилась говорить на безупречном английском – без малейшего акцента. Так что после свадьбы она представлялась всем Сандрой Моррис, никому и в голову не пришло бы, что она из России.

Потребовалось несколько лет, чтобы она снова почувствовала себя живой и настоящей. Вот тогда Александра заинтересовалась семьей, позволила себе робкую надежду на воссоединение. По ее просьбе Эрик выяснил, как повела себя ее семья после ее исчезновения, как ее искали, ищут ли до сих пор. И Александра обнаружила, что она, оказывается, давно уже мертва. Ее похоронили, забыли, жизнь пошла своим чередом.

Ян знал, что так будет. Ей должно быть все известно, раз она нашла его сама… Ну а в том, что случилось, нет его вины. Он ничего не решал, его даже не подпустили к телу! Но это снова был тот случай, когда оправдания не нужны и бесполезны. Когда он думал о том, что должна была пережить Александра после этой новости, он чувствовал ее боль. А ведь четырнадцать лет назад ему и в голову не пришло, что нужно ее разыскивать! Он скучал по ней, он не жил по-настоящему, но он не искал, бесполезно отрицать это.

Александра решила, что, раз она не нужна дома, то и возвращаться нет смысла. К тому времени ее муж сменил работу: он стал преподавать боевую подготовку, писать книги. Сначала он работал в США, а потом поступило приглашение из Австралии, куда переехали многие его друзья, ныне занимавшие очень высокие посты. Эрик решил, что молодой жене будет полезна смена обстановки, и согласился.

Так семейство Моррисов переехало в Австралию, где они жили до самой смерти Эрика. Ян знал этого человека только по короткому рассказу сестры – но даже этого было достаточно, чтобы понять, что специальный агент Моррис был из особой породы. Из тех, кто сражается до конца – и до последнего остается на ногах. Увы, этого не хватило, чтобы победить рак, и последним успехом Эрика стало то, что перед смертью он подготовил все условия для спокойной и безбедной жизни молодой супруги.

Вот только про деньги Александра тогда думала меньше всего, она вновь осталась совсем одна. Да, ее положение было не таким бедственным, как раньше. Но она этого не замечала, мир вокруг нее кружился и рассыпался на осколки. О том, что было в эти годы, она молчала так же решительно, как о времени, проведенном в рабстве. Ян не настаивал, он дал ей право самой определить, когда и что ему говорить.

И вот наконец она приняла решение все-таки найти свою семью, раз больше у нее никого не осталось.

Александра была уверена, что готова к этому. Она прилетела в Москву – впервые с того момента, как почти девчонкой удрала в США. Несколько дней она приходила в себя и по крупице собирала сведения о своих родственниках. То, что как Александра Эйлер она мертва, заботило ее меньше всего. У нее были действующие документы на имя Сандры Моррис и двойное гражданство, которое ее вполне устраивало. Дело ведь не в деньгах и не в документах!

Начать она решила со встречи с Яном. Иначе и быть не могло: он был ее половиной, им нужно было воссоединиться, и уже тогда, вдвоем, они справились бы с чем угодно. Но то, что красиво звучало на словах, на деле оказалось колоссальным стрессом для них обоих. Не только Ян был поражен, увидев ее. Александра, впервые встретившись с ним, посмотрев ему в глаза, оцепенела. Она поняла, что допустила ошибку, и поспешила уйти, потому что ей больше ничего не оставалось.

Однако она продолжила наблюдать. Она ездила за Яном по городу, она часто бывала возле его дома, она знала, где живет Алиса, и догадывалась, какие отношения между этими двумя. Она чуть не попалась ему в торговом центре – и с ужасом наблюдала, как его сбила машина. Тогда все обошлось, но Александра поняла, что ей нужно как можно скорее преодолеть собственный страх, иначе станет только хуже.

Вот только встретиться с Яном наедине после того случая было не так-то просто. Он с головой ушел в расследование, а ей оставалось лишь наблюдать за ним, готовясь подстраховать, если придется.

Это она умела – и не только как сестра-близнец, понимающая его мышление. Ее покойный муж был одним из лучших инструкторов ФБР, настолько талантливым, что его уговорили преподавать в другой стране. Естественно, он тренировал ее! Иначе и быть не могло, это стало важным этапом ее восстановления. Чтобы жить полноценной жизнью, Александре нужно было стать сильной, обрести способность постоять за себя. Поэтому сначала ее обучал только муж. А уже потом, в Австралии, она официально получила то, о чем так долго мечтала – полицейское образование.

– Так что я коп, да, – широко улыбнулась Александра. – Когда я следила за тобой, это было не просто наблюдение в духе «О, вот и Ян, интересно, что он затеял?» Я понимала твои действия и видела, что ты летишь прямиком в ловушку. Ты всегда был безрассудным, но для того природа и создала меня – чтобы не дать тебе убиться.

Она прекрасно знала, что Ян разглядел ее в горящем доме. Задержать ее он не мог, потому что пострадал гораздо больше, чем Александра. Но она не сомневалась, что он ее не забудет. Ей нужно было рассказать ему правду и не мучить его.

Она дождалась, когда его выпишут из больницы. Почти сразу после этого он направился к Нине, и Александра поняла, что идеальный момент настал. Она могла поддержать близнеца и раскрыть правду всей семье.

По крайней мере, необходимую правду, самую основу. Там, в кабинете Нины, Александра рассказала большую часть своей истории, но не все. Остальное она упоминала, уже когда жила в квартире Яна, урывками, по чуть-чуть – потому что иначе не могла.

Он все равно понимал ее и принимал – с того дня, как убедился, что она жива. С Ниной и Павлом все было сложнее. Они часто звонили, но только Яну и у него узнавали, как там Александра. У них пока не хватало смелости и сил признать, что она действительно вернулась. Павел даже потребовал провести тест ДНК – несмотря на всю очевидность ситуации. Ян оскорбился, Александра мгновенно согласилась, и тест был проведен лабораторией, которую выбрал Павел, чтобы его точно не обманули.

Результат теста удивил разве что Павла. Все остальные давно уже знали правду.

Александра не торопила их, давала им время. Их поведение задевало ее, но не слишком сильно. Они никогда не были близки, и пока все другие чувства для нее перекрывала радость от того, что они с Яном снова вместе.

Им повезло: у них было несколько недель, которые они провели вдвоем. Яну полагался солидный больничный, который он дополнил оставшимся отпуском. Все эти дни близнецы не так уж много говорили о прошлом – и то чаще Ян, чем Александра. В остальное время они делали то, что на четырнадцать лет оказалось поставленным на паузу. Они смотрели фильмы, гуляли по городу, читали книги. Они просто жили и наслаждались тем единством мышления, по которому так скучали, им повезло, что им дали время на адаптацию.

Но это не могло длиться вечно, и к концу октября Ян вернулся на работу. Он заслуженно считался одним из лучших следователей, поэтому никто не позволил бы ему сидеть в кабинете и тонуть в незаполненных документах. В первый же день после возвращения его поставили перед фактом:

– Эйлер, в парке нашли тело. Убийство плюс, похоже, похищен ребенок. Разбираться будешь ты.

И он направился в парк.

К моменту, когда он прибыл, дальняя дорожка, на которой нашли тело, была оцеплена полицией. Если бы убийство произошло в городе, толпа зевак у ограждения уже собралась бы, но в парке аудитории на такие развлечения не нашлось. Здесь гуляли в основном мамаши и няньки с детьми, они как раз поспешили уйти. Собачники тоже беспокоились, что их питомцы неправильно среагируют на труп, и не задерживались. Глазели только школьники постарше и несколько велосипедистов.

Дальше, за ограждением, работали эксперты, а прибывшие медики пытались привести в себя свидетелей. Больше всего хлопот им доставляла невысокая полная женщина: она рыдала так, что не могла произнести ни слова, и все рвалась к мертвому телу. Ее удерживали врачи и мужчина примерно одного с ней возраста – возможно, муж. Он не плакал, но выглядел потерянным и едва ли понимающим, где находится.

Чуть в стороне от них, позабытая всеми, дрожала от холода молодая девушка, испуганно жмущаяся к велосипеду. Судя по грязи на одежде, она недавно упала, но грязь успела засохнуть и превратиться в покрытую трещинами корку.

Первым делом Ян направился к девушке. Он сначала снял куртку и накинул ей на плечи, а потом только задал вопрос:

– Как вас зовут и какое отношение вы ко всему этому имеете? Ян Эйлер, следователь.

Она вздрогнула и посмотрела на него с нескрываемым испугом – но она сейчас боялась всего на свете. Ее шок, тихий и незаметный, был куда сильнее, чем у рыдающей женщины.

– Инга Зайцева, – представилась она. – Я… я вроде как нашла ее. Полицейские, когда приехали, сказали мне оставаться здесь, но ни о чем толком не спросили… Я не знаю, зачем…

«Потому что перестраховывались, – подумал Ян. – Сами обгадились от испуга и на всякий случай задержали всех, кого могли».

– Расскажите мне, как вы обнаружили тело, – попросил он.

– Боюсь, я не так уж много могу рассказать… Я каталась в парке, я это часто делаю в свои выходные. Решила отъехать подальше, в этой части парка всегда очень тихо. Поворачиваю и вижу ее… Я так испугалась, что рухнула с велосипеда. Стала кричать, подбежали люди, вызвали полицию, и с тех пор я тут.

Ее рассказ пока подтверждался. Ян видел, как изгибается дорожка. Если Инга на своем велосипеде ехала со стороны кустов шиповника, она вполне могла не видеть тело до последнего. Так что выходной у нее выдался тот еще!

– Вы что-нибудь слышали, подъезжая сюда? – спросил Ян. – Крики, голоса, шум борьбы.

– Нет, ничего такого… Если бы я что-то услышала, я бы сюда не поехала! Стыдно признаться, но я трусиха…

– И вы никого не видели рядом с телом?

– Нет, никого… Но я не оглядывалась по сторонам, просто смотрела…

– Инга, не переживайте так, – мягко улыбнулся ей Ян. Он прекрасно знал, как влияет на женщин, и умел их успокаивать. Не ошибся он и на этот раз: Инга наконец перестала трястись, поплотнее закутавшись в куртку. – Нет никаких правильных ответов, которые вы обязаны дать. Просто говорите, как было, и все. То, что вам пришлось все это увидеть, – печально, но так иногда бывает.

– Я и правда никого не видела и не слышала…

– Я вам верю. Попытайтесь вспомнить: когда вы ехали сюда, никто не шел и не ехал вам навстречу?

Инга на пару секунд задумалась, потом покачала головой.

– Нет. Поблизости никого не было. До этого я обогнала семью с двумя детьми, но они ехали в том же направлении, а сюда так и не попали, значит, свернули на велодорожку. Я ведь и выбрала этот маршрут потому, что тут обычно пусто!

– Обычно так и есть. Вы не могли догадаться, что что-то пойдет не так. Вы знали погибшую?

– Нет, никогда ее раньше не видела… Говорят, она – нянечка…

– Не важно, что говорят, мне интересен только ваш опыт.

– Тогда мне нечего вам сказать, – вздохнула Инга. – Но это ничего не значит. Выходные у меня редко, и я не всегда провожу их в парке. То, что я ее раньше не видела, не значит, что она не бывала здесь.

– С этим мы разберемся.

Ян записал контактные данные свидетельницы и отправил ее домой. Инга была поражена таким подходом: ей казалось, что она застряла тут на весь день, раз ее вынудили столько стоять в стороне! Но Ян видел, что она и правда ничего не знает, она замерзла и намучалась, нет смысла и дальше над ней издеваться. Поэтому он позволил ей уйти, надеясь, что она не нарвется на журналистов, а сам направился к экспертам. Пару, с которой работали медики, он пока не трогал, он видел, что врачам только-только удалось успокоить женщину, но она в любой момент могла сорваться на новые рыдания. Оперативники, успевшие тут покрутиться, знали куда больше.

Оказалось, что погибшая работала нянькой. В одиннадцать часов утра она отправилась на прогулку в парк вместе со своей подопечной – маленькой Тоней. Она часто так делала, если погода позволяла, в этом не было ничего необычного. Примерно в двенадцать пятнадцать тело нашла Инга Зайцева. Девочки рядом уже не было, ее начали искать, вот только Ян сильно сомневался, что найдут… живую. Он надеялся, что не найдут вообще, ведь тогда это будет похищение, при котором ребенка еще можно спасти. Если же цель преступника была другой, то скоро девочку обнаружат… Точнее, то, что от нее осталось.

Но об этом лучше не думать. До тех пор, пока не найдено тело, Тоня считается живой.

Молодая пара возле медиков оказалась родителями девочки. Мать отправилась в парк искать няньку, когда та не вернулась вовремя и перестала отвечать на телефонные звонки. Она обнаружила полицейское оцепление, увидела издалека знакомое пальто, поняла, что к чему, и вызвала мужа. Только потом у нее началась истерика, так что ее выдержкой даже можно было гордиться.

Родители прибыли на место слишком поздно, они и не могли ничего видеть. Других свидетелей не было. Кто-то среди бела дня убил женщину, забрал ребенка – и спокойно ушел!

Такая наглость поражала, и означать она могла что угодно. Убийца хорошо подготовился, или ему везет, или он псих… Хуже всего, если псих, ведь у него в руках маленький ребенок.

– Сколько лет девочке? – уточнил Ян.

– Три года.

Это ничего не меняло, просто заставляло понять, насколько тяжело придется малышке. Расследование убийства – дело непростое, но отсчет времени идет не так быстро и ставки не так высоки. А похищенный ребенок – это совсем другая история.

Ян подозревал, что многое сводится к родителям. Няньку просто убили, похищение наверняка было главным мотивом этого преступления. Так что с родителями нужно будет поговорить немедленно, как только они окончательно придут в себя. Ян решил дать им на это еще минут десять, а сам направился к экспертам.

Рядом крутился фотограф, но Ян не обращал на него внимания. Куда больше его интересовала сухая, средних лет женщина, осматривавшая погибшую – судмедэксперт Наталья Соренко. Соренко – это хорошо, она толковая и с ней можно договориться.

– Что тут у нас? – поинтересовался Ян.

Соренко не посмотрела на него, но ответила.

– Множественные колото-резаные. Хаос.

– Что значит – хаос?

– Это значит, что подошли и затыкали. Били куда попало, в основном в центр туловища, быстро и сильно. Больше я тебе скажу, если ты не будешь мешать мне работать, я ее только перевернула.

– Как ее зовут… звали?

– Понятия не имею, – пожала плечами Соренко. – Мне без надобности, ты – следователь, ты и узнавай.

Погибшая лежала на земле между ними. Выражение, застывшее на ее лице, казалось растерянным, словно ее оскорбляла та бесцеремонность, с которой теперь относились к ее останкам. Как будто она потеряла всякое значение, когда перестала быть живой!

На вид ей было лет шестьдесят, она, похоже, была здоровой и крепкой, следила за собой. Волосы длинные, светлые и сильно тронутые сединой, но очень густые, и ей шла эта седина. Скорее всего, они были собраны в прическу, вряд ли она позволила бы себе явиться на работу растрепанной, ей просто не отдали бы ребенка. Но когда она упала, волосы рассыпались, пропитались грязью и кровью.

У женщины было миловидное лицо с мягкими чертами. Лицо ласковой нянечки, доброй бабушки, рассказывающей сказки, а не холодной стервы. Косметикой она пользовалась сдержанно, вряд ли она хотела привлекать к себе внимание. Это плохо сочеталось с ее разноцветным пальто, однако Ян не видел тут ничего странного. Она шла на прогулку с маленькой девочкой, возможно, она намеренно одевалась ярко, чтобы порадовать малышку. Пальто было из хорошей шерсти, вряд ли дешевое. А вот сумка у нее плохонькая, туфли – тоже. Вероятно, пальто подарили. Она не была богата… Да она бы и не пошла на такую работу, если бы была богата.

О девочке не напоминало ничего, кроме маленького плюшевого кролика, которого отметили специальным белым значком, чтобы не забыть и не потерять.

Ян уже готов был направиться к родителям пропавшей малышки, когда его внимание привлекла какая-то суета у ленты ограждения. Сначала туда сбежались дежурные, потом подошли и оперативники, оживленно что-то обсуждая. Ян не мог остаться в стороне, он тоже приблизился к ленте, и при его появлении другие полицейские мигом замолкли.

Он понимал, почему. Они не могли не заметить, как сильно похожа на него женщина, стоящая по другую сторону ленты.

– Александра?.. – только и смог произнести он.

Ян пытался понять, каким ветром ее могло сюда принести, однако ничего не получалось. Она знала, что он идет на работу, но он не говорил, что ему дали задание или что он будет здесь!

Александра осталась серьезной, но она умела улыбаться взглядом – а он умел замечать это. Она протянула ему открытое удостоверение.

– Сандра Моррис, австралийская федеральная полиция.

– И что?

Может, это был не лучший вопрос, но Ян все еще слабо представлял, что происходит. Александра не обиделась, она убрала удостоверение и протянула ему документ – ксерокопию приказа, в который оказалось не так просто поверить.

– И то, Ян Михайлович, что нам с вами предстоит работать вместе.

Полицейские, окружавшие их, снова зашептались. Как дети малые, честное слово! Хотя их можно понять: не каждый день видишь, как следователь разговаривает с женской копией самого себя об австралийской полиции.

– Как такое возможно?

– Международная программа обмена опытом, – обыденно пояснила Александра. – С этого дня можете считать меня своим напарником. Младшим напарником, если гордость не позволяет иного. Рада знакомству, шеф!

Загрузка...