Тело лежало поперек узкой дорожки, затерянной среди моря пожухшей травы. Оно казалось ярким пятном, слишком неуместным, почти вызывающим на фоне землистых оттенков осени. Контраст был настолько велик, что Инга невольно, не успев даже осознать, что происходит, вывернула руль и ударила по тормозам.
Это оказалось не лучшей идеей. У нее был отличный велосипед, горный, с легкостью переносивший бездорожье, но к таким бездарным маневрам оказался не подготовлен даже он. Широкие шины скользнули по влажной земле, Инга потеряла равновесие и повалилась в лужу.
Она много лет не падала с велосипеда, а с этого, нового, вообще никогда. Она была уверена, что уже никогда и не упадет! Инга знала, почему это произошло, знала, какую ошибку допустила, однако винить себя за нее не могла. Если бы ситуация повторилась, она бы сделала то же самое. Даже оказаться в ледяной луже было не так страшно, как наехать на человеческое тело и снова упасть – но уже на него.
А ведь день начинался так приятно, так мирно! У нее впервые за несколько недель выдался выходной, и то, что он выпал на будний день, ее совершенно не смущало. Да она только радовалась! Инга работала продавцом, она устала от бесконечной смены новых лиц, от сотен голосов, от необходимости всем и всегда улыбаться. Она хотела одиночества, чтобы была только она и движение ветра в волосах, а людей рядом – как можно меньше. Да и тем ей не обязательно улыбаться, они не будут на нее смотреть и ждать чего-то!
Инга не просто поехала в парк, она свернула на самые отдаленные, мало кому известные дорожки. Она не чувствовала никакой тревоги, она уже не раз здесь бывала, знала каждый поворот. Это позволяло ей оглядываться по сторонам, наслаждаясь великолепием осени даже в такой пасмурный день, как сегодня.
А потом она повернула на эту дорожку и увидела то, что до этого скрывали от нее старые яблони и пышные кусты шиповника.
Тело. Настоящий человек – но вместе с тем уже не человек. Люди ведь даже если ложатся, делают это по-другому, в позе есть осознанность, предсказуемые движения, удобство. Но тело на дорожке просто… просто валялось. Как забытая кем-то кукла – или, может быть, выброшенная намеренно.
В первые несколько секунд шок оказался настолько велик, что Инга была неспособна воспринимать информацию. Она видела перед собой тело в немыслимо ярком пальто и чувствовала – человек мертв. Только это и занимало все ее мысли, парализовывало ее, не давало подняться из холодной мутной воды.
Человек мертв, мертв… Здесь только я и мертвец! Или, может, тот, кто его убил? Боже, нужно бежать!
Однако у нее даже бежать не получалось, не сразу. Инга понятия не имела, сколько времени прошло, прежде чем ее тело снова начало чувствовать холод и боль от травмированного при падении колена, а разум попытался придать увиденному хоть какой-то смысл.
Это не просто тело. Это женщина. Немыслимое пальто, ноги в колготках, туфли на невысоком, удобном каблуке, на подошвах – земля и сухие листья. Она пришла сюда сама, совсем как Инга! И уже здесь была убита… Это заставило Ингу подскочить на ноги и испуганно оглянуться по сторонам.
Но день в городском парке продолжал быть спокойным, насмешливо мирным. Если бы кто-то по-прежнему таился поблизости и хотел напасть, он давно уже сделал бы это. Нет, Инга была одна… Она снова перевела взгляд на покойницу.
За свою жизнь Инга посмотрела немало детективных сериалов. Она знала, что в парках обычно нападают на молодых стройных девушек – таких, как она! Но мертвая женщина была совсем другой: полной, с седыми волосами, сейчас разметавшимися бело-серыми прядями вокруг головы. Неподалеку валялась расстегнутая сумка – большая, из дешевого кожзама, который ныне принято называть экокожей. В траве проглядывали еще какие-то вещи. На черной земле возле тела можно было разглядеть мокрое пятно, темное, но другого оттенка, отличающееся от дорожки.
«Кровь, – догадалась Инга. – Господи, да это же кровь!»
Ей нужно было что-то сделать. Она это понимала. Да хотя бы подойти к женщине и убедиться, что та точно мертва! Что если на нее напали, но она выжила и теперь умирает тут из-за чужого бездействия?! Инга сделала шаг к ней, однако тут же остановилась.
Она сумела разглядеть под пеленой спутанных прядей лицо покойницы – и ее раскрытые глаза. Давно уже раскрытые. По одному глазу ползала сонная осенняя мушка. Инга почувствовала, как желудок сжался в болезненном спазме.
Значит, помогать уже поздно. Она вообще не хотела впускать в свою жизнь такой кошмар! Зачем, зачем она свернула в эту глушь?! Каталась бы себе по центральной велодорожке, как все, дура!
А может, еще не поздно это исправить?.. Что если поднять велосипед и уехать прямо сейчас, оставив эту старуху в грязи? Не Инга виновата в том, что с ней случилось, почему она должна страдать?
Где-то неподалеку, за завесой деревьев, зазвучали голоса. Обычные человеческие голоса, мирный разговор людей, прогуливающихся по парку. Это словно разбудило Ингу, вывело из оцепенения. Нелепые и злые мысли о побеге исчезли, и она знала, что потом ей будет стыдно до слез. Но сейчас она должна была действовать.
– Эй! – крикнула она. – Кто-нибудь! Сюда, помогите! Помогите ей, здесь женщина, ей плохо!
Она прекрасно понимала, что женщине не плохо. Женщина мертва, и ей уже все равно. Но произнести это вслух у нее не получалось.
Сырой осенний воздух с готовностью подхватил ее жалобный голос и разнес далеко по парку. Ингу услышали: очень скоро рядом с ней появилась молодая пара, те самые голоса, которые она уловила. Позже прибежал собачник, выгуливающий бодрого и не очень послушного далматинца, потом – еще два велосипедиста.
Эти люди были совсем не похожи на Ингу. Они точно знали, что нужно делать. Кто-то из них подошел к телу и уверенно, почти профессионально проверил пульс на шее, кто-то принялся звонить в полицию. Ингу оттеснили в сторону, она была не нужна. Она подняла свой велосипед из грязи и откатила его в траву, освобождая дорожку.
Ей было холодно, больно и страшно. Все еще хотелось уехать, но она знала, что уже не решится. Она была важной свидетельницей, первой, кто обнаружил труп. Полиции это может понадобиться, хотя Инга не представляла, что скажет им – что тут вообще можно сказать!
Оказавшись в стороне от мертвого тела, она увидела еще одно пятно, совсем маленькое и почти незаметное среди травы. Инге пришлось приблизиться к нему, чтобы рассмотреть, что это такое.
В нескольких шагах от нее лежал плюшевый розовый заяц, уже промокший и от этого особенно несчастный. Игрушка совсем небольшая и не новая: было заметно, что он давно принадлежал какому-то ребенку. И ребенок любил его, таскал с собой повсюду, кормил своей едой и засыпал с ним в обнимку. От этого мех зайца потерся и покрылся небольшими пятнами, но остался мягким и пушистым.
Такую игрушку не бросают просто так среди травы. Ребенок никогда не оставил бы своего лучшего друга, он, даже уронив зайца, рвался бы обратно к нему. Но Инга, оглядевшись по сторонам, никакого ребенка не увидела.
И от этого стало еще страшнее, потому что плюшевый заяц лежал шагах в пяти от мертвого тела.