Красной нитью по льду - читать онлайн

Бояться надо не тех, кто ненавидит тебя,

а тех, кто делает вид, что любит.

Глава 1

На столике стояла крохотная чашечка кофе. Полупрозрачный ленивый дымок поднимался с горячей поверхности, наполняя воздух чарующим ароматом. Дымок плавно извивался, будто танцевал медленный вальс, любуясь собой в затемненном стекле бара, тянущемся от пола до потолка.

Мужская рука, сильная и мускулистая, коснулась изящной фарфоровой ручки – и вот чашечка взмыла вверх. Тонкие губы прильнули к горлышку чашки, замерли на миг. Мужчина с наслаждением потянул носом воздух, а потом сделал обжигающий глоток крепкого ristretto. Несмотря на то, что от крепости напитка у него перехватило дух, он даже не поморщился и поставил наполовину пустую чашку обратно на столик.

По ту сторону окна торопливо прошагала стильно одетая женщина. На мгновение она замедлила шаг и сквозь стекло всмотрелась в мужчину. Тот сидел, устремив невидящий взгляд на крошечную чашечку, от которой по-прежнему поднимался в воздух ленивый дымок и, медленно танцуя, продолжал любоваться собой в отражении стекла.

Спустя полминуты колокольчик над входом в бар заливисто звякнул, и та самая стильно одетая женщина появилась на пороге. Она прожила на свете уже чуть больше полувека, но, глядя на нее, было сложно об этом догадаться. Взгляды посетителей сильного пола тут же обратились к привлекательной синьоре. Белые летние брюки и приталенная кремовая блузка, удобные босоножки, вместительная кожаная сумка через плечо создавали образ моложавой женщины и вырисовывали неплохо сохранившуюся фигуру. Из-под широкополой соломенной шляпы выбивались пряди темных волос, неяркий и элегантный макияж подчеркивал выразительные глаза и пухлые губы, отвлекая внимание от немногочисленных морщинок. Впрочем, последние не старили ее, а напротив, украшали, рассказывая о том, что женщина много улыбалась по жизни.

Не раздумывая, она тут же повернула вправо и под восхищенные взгляды направилась к столику, за которым сидел любитель крепкого ristretto – молодой мужчина лет тридцати с каштановыми чуть вьющимися волосами, темной щетиной и пронзительными глазами цвета серо-синих туч, какие низко повисают на небе перед самой грозой. Впрочем, не только цвет глаз был таким, но и выражение, которое застыло в них, обещало грозу.

Женщина беглым взглядом скользнула по его спортивной натренированной фигуре и с удовлетворением отметила, что форму он все же не потерял.

– Ай-яй-яй, Стеф, ristretto балуешься, – с упреком произнесла она, наклоняясь почти к самому уху.

Мужчина сильно вздрогнул, буквально подскочил на месте и поднял на нее испуганный взгляд. До боли знакомый женский голос, добрая улыбка, сияющие глаза – весь ее облик сладостно-мучительным воспоминанием вспыхнул в мозгу. Эта женщина явно играла очень важную роль в его жизни, хотя он вот уже несколько месяцев находил причины, чтобы не встречаться с ней. В реальности, он не находил душевных сил, чтобы снова прикоснуться к этому миру. Миру, который был его жизнью, его воздухом…

– Чао, Кармен… – выдавил он из себя улыбку, целуя ее в обе щеки. Затем невольно окинул женщину внимательным восхищенным взглядом. Она была все та же: красивая, элегантная, полная позитива и энтузиазма в свои пятьдесят с небольшим лет. В ней чувствовалась колоссальная энергия, от нее просто исходили заряды бодрости.

– Судя по выражению твоего лица, наша встреча не предел твоих мечтаний, – засмеялась она.

Кармен всегда умела пошутить в нужную минуту. Это было ее сильной стороной: разрядить напряжение, повисшее в воздухе, готовое воспламенить все вокруг. Одна фраза – и вот уже все смеются, даже самые сердитые, злые или разочарованные. И Стефано невольно улыбнулся, уже не натянуто, а искренне.

– Конечно, я рад тебя видеть, – заверил он. Это было бы святой правдой, если бы один вид этой женщины не поднимал в его душе столь болезненных чувств, от которых в его глазах вот уже несколько месяцев отражалось лишь грозовое небо, и не вспыхивало ни одного солнечного лучика.

– Ладно, сделаю вид, что поверила тебе, – сказала Кармен. Повесив на спинку стула свою объемную сумку, она сняла шляпку и водрузила ее на вешалку, примостившуюся в уголке. Модное темное каре выгодно очертило овал ее лица. Затем Кармен наконец присела за столик напротив Стефано и поинтересовалась: – Как поживаешь?

– Хорошо, – солгал он. – Надеюсь, ты тоже. Во всяком случае, выглядишь ты, как всегда, прекрасно.

– Чего не скажешь о тебе, – заметила она скептически. – Исхудал, пьешь самый крепкий кофе, мрачный взгляд затерялся в темном прошлом…

– Кармен, послушай…

– Я знаю, знаю, – прервала она, выставляя вперед руку. – Не волнуйся, я обещала тебе не ворошить прошлое и сдержу слово. Un caffè macchiato caldo con latte scremato, per favore1, – любезно улыбнулась она подошедшей официантке.

– Si, signora, – подарила та в ответ открытую улыбку.

– Ristretto per me, – заказал Стефано для себя еще одну чашку самого крепкого кофе и заметил, как неодобрительно Кармен покачала головой.

– Si, signor, – кивнула официантка и удалилась.

– Итак, о каких делах ты хотела поговорить со мной? – Стефано обратил на свою собеседницу вопросительный взгляд, и Кармен уловила в серо-синей мрачной глубине отголоски любопытства.

– Разве мы только о делах можем говорить? Никаких душевных бесед за чашечкой кофе, как старые добрые друзья? – произнесла Кармен с укоризной.

– Мы всегда были, прежде всего, коллегами и обсуждали деловые вопросы… – смутился Стефано.

– Да, но времена меняются. Увы, мы больше не коллеги. – Кармен даже не пыталась скрыть свое сожаление, безжалостно коснувшись душевных ран Стефано. – Тем не менее, я здесь, чтобы предложить тебе снова стать коллегами…

– Кармен! – рассердился Стефано. – Ты ведь обещала!

– Ты даже не дал мне закончить мою фразу! – воскликнула она упрямо.

– Ок, я слушаю, – выдохнул он, демонстративно откидываясь на спинку стула.

– Стеф, у меня проблема, и я нуждаюсь в твоей помощи.

– Как я могу помочь? – тут же сменился гнев в голосе Стефано на готовность помочь.

– Послушай, что я расскажу тебе… – начала Кармен неуверенно, будто боялась причинить ему страдания. – Речь пойдет о фигурном катании, уж прости, – решилась она и добавила быстро: – Я на две недели уезжаю сначала во Францию, потом в Канаду на Гран-при с молодежью.

– Почему ты теребишь мои раны? Откуда в тебе эта жестокость? – сдавленно спросил Стефано. Кармен почувствовала себя хирургом, режущим без анестезии, и на миг испугалась, что Стефано вскочит и убежит, но он продолжал неподвижно сидеть, откинувшись на спинку стула и скрестив на груди руки.

– Ты постоянно меня перебиваешь вместо того, чтобы выслушать до конца, – постаралась она произнести недовольно. Стефано плотно сжал губы, а Кармен продолжила: – Несколько дней назад ко мне в команду прибыла пара. Она – дочь моего давнего друга. Но, разумеется, я приняла ее не потому, что он просил, а потому, что она очень талантливая девочка. Она из школы Больцано, раньше каталась одна. Три года назад она решила попробовать себя в паре, но уже дважды они оказались за бортом межнациональных соревнований, в связи с чем решили сменить тренера. Полагают, что именно у него не получается подготовить их достаточно хорошо. И вот они здесь, с опозданием, конечно, но не критическим. При определенных обстоятельствах могут даже квалифицироваться на Чемпионаты Европы и Мира. Но мне сейчас нужно уехать… – закончила Кармен неожиданно.

Стефано в ступоре воззрился на нее.

– А я тут при чем?

– Я хочу, чтобы ты подменил меня эти две недели, – произнесла Кармен таким тоном, будто просила соседа по лестничной площадке пару раз в неделю полить цветы.

Глаза Стефано в ужасе расширились.

– Нет! – воскликнул он категорично, и официантка, которая именно в тот момент собиралась поставить на стол две чашки, едва не выронила их от испуга.

– Ваш кофе… – взволновано проговорила она и все-таки благополучно, ни капли не расплескав, поставила чашки на стол.

– Grazie! – хором поблагодарили Кармен и Стефано. Она – весело. Он – угрюмо.

– Нет? – Кармен невинно приподняла бровь. – Почему нет?

– Неужели не понимаешь?! – спросил Стефано с видом затравленного зверька. – Я. Не могу. Выйти. На лед, – процедил он сквозь зубы, отчеканивая каждое слово.

– Даже в роли тренера?

– Меня все ненавидят, Кармен! И даже я себя ненавижу! – Отчаяние, наконец, выплеснулось наружу.

– Да ты с ума сошел?! – всплеснула она руками.

– Это правда! И ты это знаешь лучше меня!

– Нет, я этого не знаю. Потому что никто не пылает к тебе ненавистью, Стеф… – сказала Кармен с материнской нежностью.

– Закончим этот разговор, – ответил он голосом, полным беспросветной безнадежности.

– Стеф, ты закрылся в себе, в темной комнате твоих мрачных мыслей. Но снаружи есть мир. Твой мир. Ты должен выйти из своей темной комнаты.

Она всегда была такой: женщиной с огромным и щедрым сердцем. Когда ее подопечные радовались, она искренне радовалась вместе с ними. Когда они страдали, она страдала вместе с ними и пыталась найти выход и помочь. И этого ее сопереживания хватало на всех ее учеников. Вот только на себя не хватало, но этого она не замечала. Это было неважно. Важно было зажечь надеждой глаза своих спортсменов.

– Я не хочу, – упрямо мотнул головой Стефано.

– Хочешь, хочешь… Ты просто боишься… – У Кармен сердце было еще и очень чутким. Она глубоко и безошибочно чувствовала других.

– Кармен, оставь меня в покое! – взмолился Стефано и нервно отпил кофе, обжигая себе язык, но даже не замечая этого.

– Я нуждаюсь в твоей помощи, но ты мне отказываешь? Забыв все те моменты, когда ты нуждался во мне, и я была рядом?

– Брось, Кармен! Ты прекрасно знаешь, что я сделаю все, чтобы тебе помочь. Все, кроме чего-то вроде этого! – сказал Стефано эмоционально. – И потом, твоя идея плохая: я не тренер и не могу тебя подменить.

– У тебя есть талант и опыт, и ты вполне можешь поделиться этим с молодой парой, – возразила Кармен.

– Не хочу. – Стефано упрямо мотнул головой. Потом добавил еще более экспрессивно: – Как я вернусь, по-твоему? Под презрительные взгляды всех вокруг?

– О чем ты говоришь?! – возмутилась Кармен. – Большинство, наоборот, крайне сожалеет, что ты не нашел в себе сил подняться и вернуться на лед. Все в унынии от того, что, откровенно говоря, нет достойной пары, которая представляла бы наш триколор на международной арене! – не сдержалась Кармен и все-таки заговорила о прошлом.

Стефано сердито смотрел на нее исподлобья.

– Попроси любого другого тренера из нашего клуба. Не все ведь уезжают.

– Все! – убежденно заверила Кармен. – Другие едут на соревнования в Финляндию. И потом, я не могу переложить эту пару на плечи другого тренера!

– Почему?

– Потому что… – Мысли со скоростью света метались в голове, чтобы выдвинуть какой-нибудь неопровержимый довод. – Потому что должна буду заплатить ему за это. Никто не хочет работать gratis, знаешь ли.

– Почему ты полагаешь, что я хочу? – язвительно спросил Стефано.

– Ты не тренер, у тебя нет лицензии, ты не можешь просить за это деньги, – ответила Кармен с самым невинным видом. У нее все было продумано.

– И именно поэтому я имею право отказаться, – поймал ее в ловушку Стефано. – Я не могу тренировать, потому что я не профессиональный тренер.

– Нет, ты отказываешься вовсе не поэтому… – убежденно покачала головой Кармен, и непослушная прядь волос скользнула ей на щеку. Она откинула ее изящным жестом руки. – Но я прошу тебя переступить через себя и помочь мне.

– И ради чего я должен приносить эту жертву?

– Ради меня. Ты многим мне обязан. – Кармен невозмутимо пожала плечами.

– Ты меня шантажируешь? – Стефано ошарашенно округлил глаза.

– Считай, как хочешь, caro2, – терпимо улыбнулась она.

– Ты хочешь, чтобы я вернул тебе долг, а потом покончил с собой? – уточнил Стефано с коварной и мрачной улыбкой.

– Нет. Я хочу, чтобы ты возродился.

Стефано тяжело вздохнул и сделал еще один глоток кофе.

– Кто она, дочь твоего друга? – спросил он устало.

Кармен постаралась сдержать победную улыбку. Раз он задал этот вопрос, значит, она на верном пути.

– Джельсомина Лаббриччоза. Знаешь ее?

– Немного, – сухо ответил Стефано, смутно припоминая это имя.

– Она выступала за молодежную сборную и к шестнадцати годам уже дважды выиграла национальные чемпионаты среди юниоров и завоевала медали в…

– Да, я помню, – прервал ее Стефано, а глаза совсем потемнели. – Но после этого сдулась. Она даже в нашем национальном чемпионате не принимала участие, насколько я помню.

– Это правда. Она из одиночного катания перешла в парное, как я уже сказала, и с тех пор перестала блистать. Теперь ей почти двадцать один, она уже может выступать за взрослую Squadra Azzurra3. В прошлом году они должны были участвовать в национальных соревнованиях, но она за неделю до этого получила какую-то незначительную, но досадную травму, и они снова оказались за бортом. По их мнению, таланта бывшего тренера не хватит, чтобы квалифицироваться в международные турниры.

– Ты тоже так полагаешь?

– Сложно делать выводы, не видя пару вживую, – уклончиво ответила Кармен. – Но я видела ее одиночные выступления, она и правда талантлива. Я скажу тебе больше: она дочь известного канадского фигуриста.

– Канадского фигуриста? Какого? – прозвучало в голосе Стефано явное любопытство.

– Этого я не могу тебе сказать, Стеф, это не моя тайна, – засмеялась Кармен, с наслаждением отпивая кофе.

– Тайна? По-моему, ты морочишь мне голову, Кармен, – произнес он снисходительно. – Джельсомина Лаббриччоза – вполне итальянское имя.

– Послушай… Только чтобы показать тебе мое высшее доверие, я все же раскрою кое-что. Ее отец в свое время завоевал не одну медаль на международных турнирах. Он был женат на итальянской фигуристке. Неизвестной. Она не успела снискать славу, поскольку очень рано получила серьезную травму и не смогла выступать. Но она осталась в этом спорте, они познакомились, влюбились, поженились. Ты ведь знаешь, что наш спорт не так чист, как кажется, и все друг с другом спят. – На этих словах Кармен прикусила язык.

Стефано одарил ее тяжелым молчаливым взглядом.

– В парах ситуация немного другая, Стеф, но среди одиночек так и есть. И он, мой друг, не был исключением. Его жена все узнала, уехала в Италию и подала на развод. Но дочь-то гены отца впитала… Да и мама была больна этим спортом и, возможно, тоже обладала талантом. Короче говоря, дочь попала на каток. Но никто не знает, кто на самом деле ее отец.

– И даже она сама? – удивился Стефано.

– Она сама знает. Но Джельсомина полностью солидарна со своей матерью. Та изначально никому не открыла правду, чтобы на маленькую девочку не давила известность отца. Когда девочка подросла, то сама с удовольствием переняла эту эстафету, но уже, полагаю, по другой причине: у нее с отцом не лучшие отношения, она не хочет никакой поддержки от него.

Стефано мотнул головой.

– Я перестаю понимать что-либо. Ты сказала, что она дочь твоего давнего друга, который попросил тебя взять ее под свое опеку…

– Так и есть. Только Джельса ничего об этом не знает. И ты ничего об этом не знаешь, – многозначительно посмотрела она Стефано в глаза. – Это я проявила инициативу, чтобы Джельса с партнером перешли в наш клуб. У них произошел конфликт с тренером. Кто виноват – не знаю. И ее отец попросил меня взять пару под свое крыло. По старой дружбе. Но я не могу взять совершенно бесперспективную пару, потому, прежде чем я приму окончательное решение, мне надо поработать с ними две-три недели, понять, в чем их проблема, и возможно ли ее решить. Если на данный момент шансов нет, то я на этот сезон перепоручу ее другому тренеру, потому что я занимаюсь с теми, кто выступает на международном уровне.

– Да, ты тренируешь лучших… – меланхолично проговорил Стефано, перебирая в уме ее учеников. Включая себя самого.

– Не потому, что я такая высокомерная, Стеф. Я просто физически не могу тренировать всех. И если у меня получается с вами выигрывать трофеи, это мой долг – укомплектовывать Squadra Azzurra бриллиантами фигурного катания.

– Я уже не бриллиант.

– Это ты себя списал со счетов, не я, – послышалась строгость в ее голосе. – И в случае с Джельсой у меня нет времени ждать, понимаешь? Через два месяца будет национальный чемпионат, а потом – Европа.

Стефано болезненно скривил губы и нервным жестом протянул руку к чашке с кофе, но она уже была пуста.

– Хватит пить столько кофе, Стеф, – мягко произнесла Кармен, накрывая ладонью его руку. – Тем более самого крепкого.

– Меня теперь не касаются диеты, – с горечью хмыкнул он.

Кармен отвела глаза, чтобы он вдруг не прочитал ее мыслей. Они были крайне коварными, но она не для того затеяла этот разговор, чтобы он хоть что-то заподозрил и сорвал ее грандиозные планы.

– Так я могу рассчитывать на тебя? – спросила она с улыбкой.

– Нет. Я не способен, – отрезал Стефано.

Глава 2

Другой день, другое кафе, другая фигура, ожидающая за столиком. Да и в чашечке, стоящей на столе, налит не кофе, а чай. Прежним остался город: Турин. И женщина, появившаяся на пороге бара: все та же обворожительная Кармен.

Она на миг остановилась и обвела взглядом зал. Тут же из-за столика, примостившегося в уютном уголке, приподнялась тоненькая фигурка, и девушка приветливо помахала рукой. Задорная, совсем девчоночья улыбка озарила ее лицо, большие светлые глаза тоже заулыбались. «Мадонна, как же она похожа на отца! – подумала Кармен. – Как только до сих пор никто не догадался, чья она дочь?!»

Джельсомина в самом деле совсем не походила на итальянку. Светлая кожа, голубые глаза, аккуратный заостренный носик, плавные линии округлых губ и светло-русые волосы выдавали в ней северное происхождение. Ни капельки не досталось ей от мамы, кроме роста: метр пятьдесят. Наверное, за счет этого в свои почти двадцать один год она выглядела на пятнадцать. Хотя, если присмотреться, она все же очень повзрослела с тех пор, когда ей исполнилось пятнадцать: в синих глазах светилась мудрость, которая присуща спортсменам, прошедшим через сильные эмоции побед и поражений, рано научившимся быть самостоятельными и брать на себя ответственность, владеть собой, уметь делать выбор и отказываться от многого во имя достижений.

– Ciao tesoro4! – тепло поприветствовала ее Кармен, целуя в обе щеки.

Со стороны могло показаться, что тетушка встретилась со своей обожаемой племянницей, приехавшей издалека. Но Кармен ко всем своим ученикам относилась как к племянникам. Она первые встречи никогда не начинала с тренировок, а просто бесконечно болтала с вновь прибывшими спортсменами, непринужденно переходя на личные темы, полагая, что для плодотворной работы необходимо сблизиться с подопечным, понять его и найти индивидуальный подход. Тогда и результат будет высоким.

Правда Джельсомина знала об этом только понаслышке и в первую минуту смутилась, но очень быстро приняла предложенные правила игры. Такое общение ее даже порадовало, поскольку она сама была выраженным экстравертом и легко сокращала дистанцию с людьми.

– Могу я присесть на этот стул? – спросила Кармен, указав на один из двух свободных стульев.

– Конечно, – кивнула Джельсомина, потом виновато опустила глаза. – Я должна извиниться за моего партнера, – проговорила она несмело. – Он, скорее всего, придет позже.

Кармен почувствовала, как едва уловимое недовольство шевельнулось в груди, но она тут же заглушила его, решив, что отсутствие партнера, возможно, и к лучшему.

– Очень жаль, что он пропустит первую встречу, – сказала Кармен, присаживаясь справа от нее. – Но зато у нас есть возможность поговорить о нашем, о девичьем, – подмигнула она, и Джельсомина облегченно вздохнула. – Ты уже освоилась немного в Турине?

– Почти нет. Мы ведь только два дня назад приехали, а город такой большой…

– И совсем не похож на Больцано, – подхватила Кармен и подозвала официанта. Заказав чашечку своего любимого кофе и кусочек tiramisù5, она принялась расспрашивать свою молодую собеседницу о жизни, о спортивных буднях, об учебе, о маме. – А твой партнер? Какие у вас отношения? Прости, что спрашиваю, но я хочу понять, с какой парой мне предстоит работать. В большинстве случаев пара фигуристов – влюбленная пара. Тогда им не нужно изображать на льду любовь. Они катают то, что чувствуют. И совсем другое дело, если вдруг, в редких случаях, они оказываются чужими друг другу людьми…

– Мы с Кассио давно вместе, – легко призналась Джельсомина. – Мы с детства жили в соседних квартирах. Правда он пришел на лед довольно поздно, может, потому и не успел достичь особых высот…

– А почему ты решила из одиночного катания перейти в парное? Ты ведь и одна достигала отличных результатов.

– Да, но я всегда мечтала о парном катании! Это так романтично! – восторженно сказала Джельсомина. – И потом, мне очень хотелось кататься с моим возлюбленным.

– Понимаю… – улыбнулась Кармен, придвигая к себе только что принесенную чашечку кофе.

– Я была неимоверно рада получить приглашение от такого известного и успешного тренера, как ты! До сих пор не могу поверить, что ты обратила внимание именно на нас, которым до сих пор даже в национальном чемпионате не удалось поучаствовать.

– Ах, cara mia, я прекрасно помню, как раньше ты сияла на небосводе итальянского фигурного катания, а потом где-то затерялась, вот я и решила тебя разыскать, – хитро посмотрела на нее Кармен.

– Когда же мы приступим к тренировкам? – нетерпеливо полюбопытствовала Джельсомина.

– Ммммм… – замялась Кармен. – Дело в том, что послезавтра я с молодежью уезжаю на Гран-При, и наше путешествие продлится две недели, – сообщила Кармен, и лицо Джельсомины тут же вытянулось от разочарования.

– Я не знала, что ты едешь с ними… Думала, у тебя в приоритете взрослые.

– Приоритетов у меня нет, – мягко ответила Кармен. – И я должна поддержать каждого своего подопечного.

– Много их у тебя сейчас? Ведь твоя основная пара выбыла, – с намеком произнесла Джельсомина.

– Да, пары у меня сейчас нет, и я активно ее ищу, – засмеялась Кармен, потом отправила в рот кусочек восхитительного десерта. – Из взрослых я веду Анджелу Паччини и Маттео Фраччоли, как ты, несомненно, знаешь, и еще парочку юных дарований.

– Значит, мы только через две недели приступим к тренировкам? – Джельсомина посмотрела на нее умоляющим взглядом, даже не пытаясь скрыть свою надежду на то, что Кармен опровергнет ее слова и предложит временного тренера.

– Послушай, Джельса, что я тебе скажу… – доверительным тоном произнесла Кармен, с удовольствием отмечая желание фигуристки поскорее приступить к тренировкам. – Вы и так прибыли довольно поздно, и у нас нет времени терять эти две недели. Таким образом, с вами пока позанимается мой заместитель.

– Я очень рада! – Джельсомина даже хлопнула в ладоши.

– Он не является тренером, но это очень важный человек в фигурном катании, для вас будет невероятно полезно поработать с ним.

– Кто же он? – Голубые глаза вспыхнули живым любопытством.

– Стефано Франчизи.

– Стефано… Франчизи?! – Голубые глаза стали огромными-преогромными.

– Да, а что? – спокойно поинтересовалась Кармен.

Джельсомина казалась очень взволнованной, у нее даже щеки тут же порозовели.

– Я думала…, он покончил со льдом после того, что случилось, – растерянно пробормотала Джельсомина.

– Да, он отказался от выступлений в этом сезоне, это правда.

– Я думала…, он вообще ушел из фигурного катания… – Казалось, Джельсомина совсем потерялась, не в силах поверить своим ушам.

– Это было бы огромной потерей для нашего спорта… Я бы хотела, чтобы он вернулся.

– После того, что он сделал? – Тонкие брови Джельсомины удивленно изогнулись.

– А что он сделал? – с наивным непониманием спросила Кармен.

– Таким способом избавился от своей партнерши…

– Ну что ты такое говоришь! – воскликнула Кармен, и глаза ее возмущенно сверкнули. – Что ты знаешь об этом?

Джельсомина растерянно хлопала ресницами. Потом покраснела еще больше, испугавшись, что обидела своего будущего тренера.

– Так писали в газетах…, когда это случилось, – пробормотала она робко.

– Ты веришь всему, что пишет желтая пресса? – рассмеялась Кармен, и Джельсомина перевела дух.

– Я не знаю… Он ведь действительно начал заваливаться как-то неуклюже, будто специально… Разве такой профессионал, как Стефано Франчизи, мог так нелепо уронить свою партнершу?

– Неуклюже – да. Но «будто специально» – это уже домыслы журналистов. И если хочешь знать, то порядка тридцати процентов серьезных травм происходят именно из-за падения при поддержке6, – уверенно заявила Кармен.

– Но просто… Говорили…

– Что?

– Что у него роман с одиночной фигуристкой, Амелией, а Ребекка не хотела его отпускать, и поэтому он решил таким образом избавиться от нее…

– Santa Maria, какой триллер! – Кармен всплеснула руками, потом звонко рассмеялась, запрокинув голову назад. – Джельса, никогда не суди человека по газетным заметкам. История, которую ты поведала, достойна бульварного романчика. И эти «бульварные романчики» – хлеб журналистов, потому они и пишут их.

– Ты хочешь сказать, что все это неправда? – спросила Джельсомина таким тоном, будто всеми фибрами души желала, чтобы это оказалось именно неправдой.

– Да, все это неправда, – подтвердила Кармен.

– Но даже сама Амелия говорила… Она ведь из нашего клуба, я знакома с ней лично… Она надеялась, что в этом сезоне будет кататься с ним вместе…

– И что? Это повод полагать, что Стефано – многократный чемпион Италии, неизменный участник международных турниров, уважаемый и состоявшийся талантливейший фигурист – нанес увечья своей партнерше, да еще дома, на глазах у своих родных зрителей, и тем самым лишил себя выступлений на международной арене? И все ради того, чтобы кататься с Амелией? Ты полагаешь, он сумасшедший? Верь мне, Джельса, Стефано в здравом уме и рассудке, – снисходительной улыбкой завершила Кармен свой гневный монолог.

Джельсомина опустила глаза. Щеки ее стали совсем пунцовыми. Она схватила свой почти остывший чай и сделала несколько судорожных глотков. Кармен исподтишка наблюдала за ней и отметила легкую дрожь в пальцах, сжавших чайную кружку.

Не сводя глаз со своей собеседницы, Кармен отправила в рот еще один кусочек tiramisù и сделала медленный глоток кофе. Джельсомина подняла на нее скользящий взгляд, и Кармен увидела в нем сумасшедшее волнение. Казалось, что сидящая перед ней девушка никак не может решить, кому поверить: журналистам, которые вполне могут поплатиться за клевету на известного человека, или уважаемому тренеру, который, ясное дело, готов защищать своего обожаемого подопечного?

Но что порадовало Кармен больше всего, так это ощущение, что девушка эта очень хочет поверить тренеру. Обладая невероятной эмпатией, Кармен безошибочно уловила именно это желание. Его выдавали лихорадочно блестящие глаза и едва трепещущие губы. Кармен было кое-что известно о Джельсомине, и она прекрасно понимала, чем вызван этот блеск и трепет. Если удастся убедить эту не на шутку разволновавшуюся юную особу в невиновности кумира многих девчонок страны, то, пожалуй, это будет следующий успешный шаг к реализации намеченного плана…

– Кажется, я нарушила твое душевное равновесие, – лукаво улыбнулась Кармен, ласково проводя рукой по пшеничным волосам своей будущей подопечной, собранным на затылке в тугой хвост.

– Нет. Нет-нет. – Слабая улыбка коснулась губ Джельсомины. – Я, напротив, обрадовалась тому, что ты мне поведала. Знаешь, – порывисто схватила она тренера за руку, – когда журналисты писали все это, я не могла поверить. Про характер Стефано я слышала, что он непростой человек. В смысле, что Стефано упрям, молчалив, замкнут, но я не могла поверить, что ради достижения целей он готов на низкие поступки. Но если все, что ты рассказала правда, почему же он не вернулся?

– После такого происшествия нелегко вернуться, cara. Даже если никто не обвинил бы его в том, что он сделал это специально, он чувствует себя виноватым. Ведь он уронил Ребекку…

– Как она, кстати?

– Уже оправилась. Но у нее амнезия из-за сильного сотрясения мозга.

– Как жаль…

– Безусловно, потерять такую блестящую пару – серьезный урон для нашего фигурного катания. Ведь, откровенно говоря, лишь они подавали надежду, что Италия когда-нибудь завоюет медаль на международных турнирах. В танцах на льду, в одиночных катаниях у нас есть и золото, и серебро, и бронза. А вот в парном… – Кармен развела руками. – В предыдущие сезоны Стефано и Ребекка единственные из наших пар подбирались к призовым местам. В последнее выступление на Чемпионате Мира им не хватило четырнадцати сотых, чтобы завоевать бронзу, и всего два пункта отделяли их от серебра.

– Да, я помню… Я тогда очень болела за них! – призналась Джельсомина.

– Вся страна болела… Ладно, не будем о грустном! – встрепенулась Кармен. – Нам надо думать о будущем, завоевывать новые вершины! Возможно, именно на твои плечи ляжет эта роль, – подмигнула Кармен. Она обладала колоссальным запасом оптимизма и с первых минут работы стремилась зарядить им своих учеников.

– Я буду очень стараться! – пообещала Джельсомина.

– Не сомневаюсь. Тем более вам так повезло – взять уроки у чемпиона. Прошу тебя, Джельса, возьмите от него максимум и покажите лучшее, на что вы способны. Эти две недели решат вашу дальнейшую судьбу. Если вы не убедите Стефано, я не буду делать на вас ставку в этом сезоне. Его мнение очень ценно для меня…

Глава 3

Ярко освещенный коридор, по обе стороны которого тянулись закрытые двери, сменился затемненным проходом. Пол здесь был покрыт специальным ковриком, исчерченным короткими ровными линиями, будто кто-то взял нож и методично произвольным образом покрыл поверхность диковинным узором.

Вдоль прохода стояло несколько специализированных машин, ресурфейсеров, чем-то напоминающих комбайн, собирающий на полях урожай. Это были массивные тяжелые агрегаты с сиденьем и рулем в заднем левом углу. У машин имелись обыкновенные колеса с шинами, а сзади было прикреплено устройство, с помощью которого создавалась идеальная ледовая поверхность.

На исчерченной дорожке раздались тихие, почти неслышные шаги. Собственно, их выдавал лишь негромкий скрип о пол прорезиненной подошвы кроссовок. Когда человек поравнялся с первым ресурфейсером, шаги начали замедляться, а спустя несколько мгновений и вовсе затихли.

Человек остановился.

Взгляд его серо-синих глаз был устремлен вперед, где за бортиками скрывалась ледовая арена. Холод окутал его, будто он из теплого лета попал в северное царство. А человек словно испугался, моментально обледенел, и лишь его тяжелое дыхание слышалось в звенящей тишине коридора. Но вовсе не холода ледяного дворца он испугался. Это был его дворец, его любимый холодный дом, его жизнь. Он знал здесь все до мельчайших подробностей. Да и не испугался он вовсе. На него всего лишь нахлынули леденящие душу мысли и оглушили. Он несколько месяцев пытался сдержать эту лавину воспоминаний, которые ночами превращались в жуткие кошмары, но здесь, в этом холодном царстве, они ледяным потоком воздуха окутали его, заморозили с головы до ног.

Он застыл, не в силах пошевелиться, и неотрывно смотрел на арену. В глазах отразился душераздирающий шторм. Хотелось закричать и убежать, но кроссовки будто льдом приковало к полу. Тяжелое дыхание клубами пара слетало с пересохших губ. Ужас сковал тело.

– Стефано… Чао…

Робкий мелодичный голосок словно вылил на него ведро горячей воды, прикоснулся теплом и вмиг разморозил. Стефано сильно вздрогнул, очнулся. Он почувствовал, как дернулось в груди сердце, а по телу пробежала неконтролируемая дрожь.

Он резко обернулся.

На него снизу вверх с трепетом смотрели светло-голубые глаза. Легкое дуновение сквозняка, гуляющего по коридору, колыхало пряди, выбившиеся из хвоста пшеничного цвета. Это колыхание Стефано замечал лишь периферическим зрением. Взгляд его был прикован только к большим голубым глазам. Он потерялся в них, будто в бескрайнем небосводе.

– Я Джельсомина Лаббриччоза… – вновь прозвенел мелодичный, чуть дрожащий голосок и замолк.

Стефано сделал медленный вздох – и наконец вырвался из зачарованного омута синих глаз. Он скользнул изучающим взором по стоящей перед ним девушке. На ее шее был повязан легкий спортивный шарфик василькового цвета. Черное боди с длинными рукавами и черные эластичные штаны облегали стройное тело. На ногах уже были надеты белоснежные коньки. Стефано изумился, что в такой тишине не услышал, как она подкралась к нему сзади. Ведь специальное покрытие пола не поглощает стук лезвий!

Но еще больше изумило его, насколько миниатюрной была девушка. Он, конечно, видел разных фигуристок за свою карьеру, но эта показалась ему особенно маленькой. Сам он был ростом метр восемьдесят пять, и она едва доходила ему до груди.

– Чао… – наконец произнес Стефано. Голос прозвучал хрипло, будто уже успел простудиться за время нахождения в ледовом дворце. Стефано кашлянул, чтобы прочистить горло. – Уже… готова? – Его губы дрогнули в слабой улыбке.

– Да, – кивнула Джельсомина, до сих пор ни на секунду не отводя от него своих небесно-голубых широко распахнутых глаз. В них читался нескрываемый трепет, будто она увидела перед собой Звезду. Впрочем, так и было. Именно мировая звезда фигурного катания стояла перед ней, только в очень непривычном виде: спортивном костюме и кроссовках. На правом плече висел рюкзак.

– Твой партнер? – спросил Стефано.

– Кассио? – почему-то уточнила Джельсомина, будто у нее их было несколько, и она не знала точно, о ком ее спрашивают. – А… Он немного опаздывает.

– Опаздывает? – Стефано изумленно приподнял брови. – На выступления тоже? – прозвучала неприкрытая ирония в его голосе.

– Нет. – Джельсомина мотнула головой и, покраснев, опустила глаза, будто это она опаздывала и стыдилась подобного проявления неуважения.

– Когда же ожидать его прихода?

– Я не знаю… – пролепетала она виновато.

– То есть как «не знаешь»? – нахмурился Стефано.

– Он стоит в какой-то пробке.

Стефано демонстративно взглянул на часы, потом губы его иронично изогнулись.

– Ранним воскресным утром?

Стефано был итальянцем. Коренным итальянцем северного происхождения. Но непунктуальных людей он не переваривал, хотя на девяносто процентов его окружали люди, ничего не слышавшие о пунктуальности. Ему повезло, что тренер и партнерша входили в оставшиеся десять процентов.

– Я могу пока размяться, показать, что умею делать! – пылко предложила Джельсомина.

– Твои индивидуальные умения меня занимают лишь с точки зрения взаимодействия, – немного резко ответил Стефано, и Джельсомина расстроено закусила губу. На ее лице были написаны все эмоции, и Стефано несколько ошеломила такая непосредственность. Он тут же почувствовал укол совести: ведь она не виновата в том, что партнер опаздывает, а он разговаривает с ней, будто это именно ее вина.

– Ладно, выезжай на лед, разминайся. Через час сюда придут заниматься дети, и у нас останется только одна четвертая катка, – бросил он, отворачиваясь, и решительно направился к сиденьям, расположенным вокруг ледовой арены.

Стефано снял с плеча рюкзак и поставил на откидное кресло. Из его недр он выудил шапочку и натянул почти по самые глаза, в надежде, что этот артефакт и борода позволят ему остаться неузнанным, когда сюда нагрянут юные фигуристы.

Сердце ускоренно билось, волновалось в груди. Может, так подействовало возвращение в ледовый храм после столь длительного перерыва? Или он так волнуется перед своей первой тренировкой? Ведь он не профессиональный тренер, пусть даже и помогал иногда молодежи советами, подсказками и даже личным участием в исполнении элементов. Да и к этой миссии он успел немного подготовиться: проанализировал собственные тренировки, выслушал рекомендации Кармен, раздобыл конусы и прочий инвентарь для упражнений. И потом, Кармен не возложила на него никакого сложного и ответственного задания, только посмотреть, оценить и потренировать. У сердца нет повода биться в таком ритме.

Может, волнение вызвала бесконечная глубина и трепет небесно-голубых глаз? Ерунда. Стефано даже головой мотнул, чтобы вытряхнуть эту нелепую мысль.

До его ушей долетел звук лезвий, ударяющихся об лед, и он понял, что Джельсомина принялась исполнять его указание. Судя по равномерным ударам и их темпу, она объехала площадку по периметру, чтобы немного разогреться, и приступила к разминочным шагам. А Стефано зачем-то перевязал шнурки на кроссовках, потом неторопливо вытащил стопку разноцветных пластиковых конусов… Все было готово. Оставалось повернуться лицом к катку и выйти на лед, чтобы выстроить конусы для упражнения. Но он медлил, словно боялся оборачиваться.

Глубоко вздохнув, Стефано резко развернулся и направился к проходу в бортике. Он старался не смотреть на стремительно передвигающуюся по арене фигурку. Воспоминания вновь беспощадно принялись терзать его. В какой-то миг захотелось разжать пальцы, все побросать на лед и убежать. Стефано стиснул зубы, невидящим взором глядя перед собой. Он остановился у борта, едва шагнув на лед, и будто оцепенел. Глаза стали цвета свинцовых туч. Казалось, еще мгновение – и в них сверкнет молния, а он, не выдержав, все же бросится прочь отсюда.

Но в поле зрения впорхнула миниатюрная фигурка, и мрачный пасмурный взгляд, невольно зацепившись за нее, принялся следить за ее передвижениями.

Джельсомина напоминала бабочку, легкую, почти воздушную. Она порхала над холодной ледяной поверхностью, едва касаясь ее, будто боялась отморозить себе лапки. Все ее движения были отточеные и изящные, стремительные и в то же время плавные. Она двигалась на коньках так естественно, будто это была привычная и приятная прогулка. От нее исходил заряд неуемной энергии и озорства. Темп ударов ее коньков об лед все нарастал, она неслась по периметру словно ветер. Словно кровь в ее жилах закипала и гнала вперед. У нее даже щеки моментально покрылись румянцем, а улыбающиеся губы стали ярче.

И вдруг она свечой взмыла в воздух. Пшеничный хвост вихрем описал спираль, взметнулся вертикально вверх и лег ей на спину, а Джельсомина грациозно раскинув в стороны руки, будто тоненькие крылышки, приземлилась на одну ногу, гибко изогнув спину и вытянув назад другую ногу. Стефано ошеломленно смотрел на это легкое порхающее создание, моментально забыв обо всех драмах своего прошлого.

Гулкий топот ног за спиной заставил его вынырнуть из транса.

– Чао. Простите за опоздание, – раздался запыхавшийся мужской голос.

Стефано обернулся и посмотрел на молодого человека, явно забывшего причесаться, и будто не понимал, кто он, откуда тут взялся и зачем вообще пришел. Парень был разгорячен, от него прямо пар исходил. Видать, бежал со всех ног по жаре, еще и спортивной сумкой нагруженный. Стефано придирчиво осмотрел его с ног до головы, потом изрек ровным голосом:

– Раздевалка там, в коридоре, – и кивнул за его спину.

– Да я прямо здесь переоденусь, – возразил парень, опуская свою сумку на пол.

– Здесь не раздевалка. Будь добр переодеться в раздевалке, – сказал Стефано и демонстративно повернулся к нему спиной.

– Кассио, чао! – подъехала к ним Джельсомина. – Поторопись, тренировка уже началась. Я в раздевалке справа, там открыто.

– Хорошо, – ответил Кассио, и в голосе прозвучали недовольные нотки.

Стефано принялся расставлять конусы – подготовка к упражнению «серпантин», хотя ближайший час он намеревался посвятить упражнениям, требующим использование всего катка. Когда пришел переодетый Кассио, Джельсомина подъехала к Стефано и спросила застенчиво:

– Что бы ты хотел увидеть?

– Разогрейтесь оба, а потом покажите мне свою последнюю программу, – угрюмо ответил Стефано и направился к сиденьям.

Молодая пара принялась скользить по кругу, выполняя разминку, а Стефано сделал вид, что погрузился в тщательное изучение новостной ленты в одной из соцсетей. В реальности экран его смартфона даже не светился. Стефано напряженным невидящим взглядом всматривался в пространство перед своим носом. В голове у него кружился целый вихрь мыслей, порождающих шторм в груди, отражавшийся в его глазах. Он боялся встреч с другими тренерами и коллегами, которые непременно произойдут уже сегодня, его раздирали воспоминания и поднимающееся желание вернуться в этот мир: мир фигурного катания. Оказавшись здесь, вдохнув ледяной воздух, услышав лязг лезвий о скользкую поверхность, он понял, насколько страстно хотел бы вернуться. Он думал, что за несколько месяцев смог задушить в себе любовь к этому красивому виду спорта, но вернувшись в ледовый дворец, он со всей очевидностью понял, как заблуждался. Большая любовь к фигурному катанию огромной волной поднялась в его душе.

– Мы готовы, – вновь вернул его из мрачных и сумбурных мыслей мелодичный голосок.

Стефано вздрогнул и поднял глаза. Их взгляды скрестились, и необычная щекочущая дрожь мимолетно промчалась по спине.

– Приступайте, – спокойно произнес Стефано, убирая телефон. – Можете исключить из программы повторяющиеся элементы, но покажите все, что умеете. И без поддержки, – добавил он сухо.

Джельсомина и Кассио посовещались несколько секунд. Она казалась очень возбужденной, будто ей предстояло сдать решающее выступление, которое позволит квалифицироваться в основной национальный Чемпионат. Стефано даже подивился таким эмоциям. Кассио, напротив, выглядел уверенным в себе, будто собрался выступать перед дедушкой, мало смыслящим в дисциплине и свято верящим, что его внук все равно катается лучше всех.

И вот Джельсомина вновь заскользила по площадке. Стефано уже видел это скольжение легкой бабочки. Она пластично изгибала спину, грациозно взмахивала руками, изящно вытягивала ногу. Стройная, хрупкая, артистичная, вдохновленная – она стремительно кружилась по льду, исчерчивая его плавными витиеватыми спиралями.

Она была прекрасна…

Стефано смотрел на нее, не сводя глаз, покоренный красотой ее движений. Он не смог бы сказать, почему она так заворожила его. Может, потому что он столько месяцев отказывал себе даже просто в просмотре фигурного катания по телевизору и так давно не видел этой картины, которую так любил? Он даже не замечал недочетов, над которыми предстояло поработать, любуясь страстным танцем на льду.

И вдруг к ней приблизилась мужская фигура. Кассио положил руки ей на талию, обнял ее. Эффект был сродни тому, как кто-то поднес иголку к мыльному пузырю, в котором играла радуга, и лопнул его: магия исчезла.

Стефано вздрогнул и выпрямился. Он должен смотреть на обоих, чтобы продолжить дальнейшую тренировку, а вместо этого вообще забыл о существовании партнера. Стефано мотнул головой и сосредоточил внимание на Кассио.

Его движения не были столь красивы и грациозны, хотя назвать его неуклюжим или дилетантом тоже нельзя. Кассио не делал грубых ошибок, хотя недочетов имел куда больше, чем Джельсомина. Но ему совершенно не был присущ артистизм. Он двигался уверенно, но выглядел банально, бесчувственно. Он не заводил зрителя, не увлекал его. Стефано внимательно смотрел на них, синхронно выполняющих скольжение задом, ласточкой, вращение, потом прыжок. Обоим предстояло много работы, но Джельсомина каталась с такой душой, с такой артистичностью, что ею невозможно было не любоваться. А Кассио не завораживал.

Вдруг они чуть сбавили темп, и у Стефано медленнее забилось сердце. Он понял, что в следующие мгновения будет продемонстрирован один из самых сложных элементов, и напрягся. Его неудачное исполнение может привести к травме миниатюрной фигуристки…

Пара скользила рядом, она – впереди, он – сзади на расстоянии вытянутой руки. Ладони Кассио лежали на бедрах Джельсомины, и вот он стремительно оторвал ее ото льда и выбросил вперед.

Стефано дернулся, непроизвольно вскочил на ноги. Он уже по развороту корпуса Кассио, по неправильному движению его рук понял, что выброс не удался. И лишь невероятное умение группироваться позволили Джельсомине избежать жесткого падения: она приземлилась на обе ноги, которые пружиняще согнулись, а затем плавно опустилась на колени и, кружась, будто уставший волчок, проскользила несколько метров по льду. Кассио, как ни в чем не бывало, подъехал к ней и помог подняться. Взявшись за руки, они устремили коньки к Стефано, который уже стоял у бортика, с тревогой взирая на Джельсомину.

– Вот… На этом элементе всегда падение, – расстроенно сообщила она. – Даже если на тренировках получается, потом на выступлении мы всегда проваливаем его. Может, нам стоит тренировать только его?

– Не только его, – возразил Стефано, с трудом усмиряя волнение. – Есть немало ошибок и в других элементах, – добавил он сухо. – Вас ждут изнурительные тренировки.

– Ты так говоришь, будто мы недостаточно тренировались, – с надрывом, учащенно дыша, возразил Кассио. – Знаешь, сколько мы тренировались? По пять-шесть часов в день!

– Этого мало, – отрезал Стефано. – Для достижения лучших результатов работать придется значительно дольше. И больше. Талант – ничто, если его не тренировать в достаточной мере.

Лицо Кассио вытянулось, Джельсомина с беспокойством взглянула на него. Она давно была с ним знакома и прекрасно знала: когда у Кассио что-то не получалось, он страшно нервничал, просто из себя выходил, а потом мог и вовсе психануть, сбросить коньки и уйти с тренировки, хлопнув дверью. К следующей тренировке Джельсомине удавалось призвать его к спокойствию, но бывший тренер каждый раз грозился, что в последний раз прощает его за подобную несдержанность.

– Наверное, это я делаю что-то неправильно. Ведь я раньше была одиночкой и не… – Голос ее замер под убийственным взором Стефано. – Я раньше… никогда не разучивала этот элемент, – пролепетала она.

– Значит, будем тренироваться, – сказал Стефано с леденящим душу спокойствием.

Глава 4

Коридор оглашался приглушенным детским смехом, доносящимся из-за закрытой двери. За дверью напротив тоже раздавался хохот, но не такой высокий, а, наоборот, более басистый. Проход с исчерченной прямыми линиями дорожкой по-прежнему оставался затемненным и неизменно вел к ледяному царству, от которого исходило холодное дыхание, окутывало горячую голову и остужало…

Прийти на вторую тренировку оказалось сложнее, чем на первую. Желание самому выйти на лед стало невыносимым, а невыполнимость этой мечты разрывала душу в клочья. Проще было отказаться и не теребить воспаленную рану, больше не приходить сюда, никогда-никогда. И плевать на все эти моральные долги…

Но Стефано снова медленно шел по до боли знакомому проходу, словно зачарованный, словно кто-то вел его на неведомом поводке. Сердце гулко билось в груди, медленно отсчитывая шаги. В висках трепыхалась отчаянная мысль: сбежать. Но ноги не подчинялись и все ближе подходили к бортику, опоясывающему ледовую площадку. Там заканчивались занятия у самых маленьких фигуристов. Они неорганизованной толпой перемещались по катку, дружно играя в «салочки» – упражнение, позволяющее научиться держать равновесие на коньках на уровне инстинкта.

Когда-то, лет двадцать пять назад, Стефано тоже играл в эту игру. В том числе благодаря ей, он довольно быстро научился, не задумываясь над своими движениями, скользить по льду, группироваться в падении, тут же подниматься, ветром нестись по коварной поверхности, убегая от преследователя.

– Стеф, чао! – раздался радостный женский голос. – Не могу поверить своим глазам! Ты ли это?!

Стефано подскочил на месте от неожиданности и увидел Каролину, тренера самой младшей группы, бывшую фигуристку. Она, казалось, искренне обрадовалась встрече, и Стефано в замешательстве смотрел на нее.

– Чао, Каролина…

– Как поживаешь, Стеф?! – Она рукой коснулась его плеча, широко улыбнулась, и они поцеловались в обе щеки.

– Нормально… – слабо улыбнулся Стефано в ответ.

– Как я рада тебя видеть, Стеф! – воскликнула она. – Ты пришел тренироваться? – Надежда пылала в ее карих глазах.

– Нет. Нет. – Стефано мотнул головой. – Кармен сейчас в отъезде и просила подменить ее и потренировать вновь прибывшую пару.

– Как жаль… – разочарованно протянула Каролина. Потом спохватилась и порывисто взяла его за запястье. – В смысле, жаль, что ты не вернулся сам к тренировкам!

– Почему?

– Как почему? Ты наша единственная надежда на медаль в Чемпионате Мира, Стеф… – Она многозначительно посмотрела ему в глаза.

Стефано не верил своим ушам.

– Я ведь не участвую.

– Увы… – Каролина развела руками. – Может, ты все же вернешься?

– Как я могу вернуться? – спросил Стефано обреченно.

– Я понимаю, тебе тяжело…

В этот момент на них налетела гурьба детей, не дав ей договорить.

– Каролина, она ударила меня! – пожаловалась маленькая девочка со слезами на глазах.

– Ты первая начала! – гневно возразила другая.

– Она отняла у нее шапочку и кинула в угол! – кричала третья.

– Стеф, прости… – виновато посмотрела на него Каролина.

– Конечно, иди. – Он махнул рукой, давая понять, что больше не задерживает ее, и Каролина в окружении наперебой галдящих детей двинулась к раздевалкам. Стефано ошеломленно смотрел ей вслед.

Вчера он так и не столкнулся со знакомыми: воскресным днем тренировки были у группы любителей. Но с началом рабочей недели на каток вернулись тренироваться члены клуба. Стефано ожидал настороженных и презрительных взглядов, а получил такой теплый прием! Он подумал было, что это все Каролина – очень позитивная и добрая натура, всегда старающаяся видеть во всем положительные моменты. Но когда Стефано начал занятия, пришли и другие тренеры. И они тоже, увидев и несказанно удивившись его появлению на катке, сначала обрадовались возвращению, а потом огорчились, что он явился не тренироваться, а тренировать.

– Стеф, позволь дать тебе совет, – сказал один из тренеров, иронично взглянув на его кроссовки. – Тебе стоит выходить на лед в коньках. Ты, я так понимаю, не главный тренер и занимаешься техникой. Поверь мне, что нет ничего лучше, чем показать все личным примером. Тем более таким! – Он многозначительно поднял вверх указательный палец и добродушно подмигнул.

Переварив эту неожиданную реальность и разумно оценив справедливость замечания тренера, Стефано вечером приобрел себе коньки. Дома у него лежали те самые, с прошлого сезона. Он сначала хотел их выкинуть после того страшного выступления, но почему-то не сложилось: сумка с коньками оказалась дома, а потом он просто не смог ее открыть, чтобы вынуть коньки. И тогда Стефано нервно закинул сумку в самый дальний уголок чулана в своем доме. Разумеется, не могло быть и речи о том, чтобы вытащить их на свет теперь, да и вообще когда-либо.

В итоге Стефано отправился в магазин и по привычке выбрал дорогие профессиональные коньки. И вот он стоял у выхода на лед. Внутри все вибрировало от предвкушения. Снова испытать это чувство скользящего полета, дуновение холодного воздуха на своем лице… Но перед глазами с садисткой методичностью мелькали ужасные картины, и Стефано не был в состоянии сделать ни шагу.

– Сегодня мы увидим нашего тренера в действии? – послышался за спиной взволнованный голос, который вновь произвел эффект горячего душа на обледеневшее сердце.

Стефано резко обернулся и утонул в голубом небосводе. Там светило солнце. Едва заметные золотистые прожилки напоминали лучики, вспыхивающие бликами от ламп.

– Мне так удобнее проводить тренировку, – хмуро ответил Стефано, пытаясь усмирить учащенное сердцебиение.

– Я рада… – застенчиво улыбнулась Джельсомина.

– Чао, – поздоровался подошедший Кассио. Он выглядел заспанным и несколько недовольным, а приветствие и вовсе прозвучало надменно.

Неприязнь к нему все усиливалась в груди Стефано. За две предыдущие тренировки она успела зародиться и теперь только крепла с каждым новым днем. Кассио, по мнению Стефано, работал спустя рукава, никогда не упускал возможности отдохнуть, оспаривал многие замечания тренера, отчего Стефано стискивал зубы, стараясь сдержаться и не наговорить грубостей. Стефано понимал, что он лишь заместитель на две недели и не имеет права выгнать Кассио из клуба. Он осознавал, что эмоциями, вырвавшимися наружу, может создать трудности многим людям, а брать на себя такую ответственность он не хотел. Потому подавлял гнев и продолжал гнуть свою линию, требуя, чтобы его беспрекословно слушали.

Особенно трудно было сдержаться, когда, взяв в руки секундомер, Стефано заставлял пару бегать. Кассио ненавидел это упражнение, ведь он полагал, что и так катается достаточно быстро. Лицо его принимало выражение крайней степени недовольства, он даже краснел от раздражения, а глаза наполнялись злостью. Но перечить он пока не рисковал. Что-то в поведении Стефано выдавало жгучее желание тренера наказать своего нерадивого и чрезмерно несговорчивого ученика.

Джельсомина и Кассио пока не имели программы выступлений, потому задачей Стефано было «раскатывать» пару и тренировать элементы. Он делил время на короткие промежутки, как это делала Кармен, и требовал бесконечного повторения то прыжков, то вращения, то выбросов, то подкруток7. Он только поддержки не просил делать, иначе он бы точно сбежал. К тому же, без утвержденной программы не имело смысла их тренировать, ведь неизвестно, какую именно придется оттачивать. По крайней мере, такую причину нашел Стефано, чтобы не тренировать поддержки.

Выбросы и подкрутки шли из рук вон плохо. Насколько хорошо умел Кассио прыгать, настолько же плохо он подбрасывал свою партнершу. Это было серьезным пробелом в его умениях, требовалось много изнурительных и упорных тренировок. Проблема заключалась в том, что Кассио свято верил, что это Джельсомина неправильно выполняет эти элементы.

В очередной раз Кассио неумело выбросил Джельсомину, та волчком прокрутилась в воздухе и снова, непостижимым образом умудрившись сгруппироваться, смягчила свое падение, избежав серьезных травм. Она встала, потирая коленку, а Кассио развернувшись, устремился к ней.

– Ну, почему ты вечно теряешь равновесие?! – всплеснул он с отчаянием руками.

– Не знаю! – нервно ответила Джельсомина. – Я стараюсь, но мне постоянно не хватает считанных мгновений, чтобы суметь приземлиться на одну ногу.

– Сосредоточься! – требовательно заявил Кассио тоном тренера, недовольного бездарностью ученика.

Последовал новый выброс, выполненный неизменно плохо.

– Ну вот опять! – Кассио экспрессивно взмахнул рукой. – Ты должна крутиться быстрее, чтобы успеть! Ты что, не умеешь владеть своим телом?!

– E basta! – наконец, не выдержал Стефано. – Это не вина Джельсы. Это ты бросаешь ее неправильно, – произнес он спокойно, но в голосе звенел лед.

– Что ты такое говоришь?! Как это «неправильно»?! – взвился Кассио.

– Обыкновенно, – невозмутимо ответил Стефано, смерив его презрительным взглядом. – Твое «сопровождение» партнерши не отличается предельной точностью. Ты вообще выполняешь его крайне небрежно. Если «сопровождение» выполнено качественно, тогда и скорость ее вращения будет правильной. А также длина полета и высота подброса. Если они недостаточны, она просто не имеет времени на разгруппировку.

– Но что ты об этом знаешь?! Ты ведь не тренер! – со злостью прошипел Кассио. – Почему ты обвиняешь меня?! Она никогда не обучалась этому элементу! Только встав в пару со мной!

– А ты? Ты раньше катался в паре? – с издевкой уточнил Стефано, сузив глаза.

Кассио сжал губы. Ответить ему было нечего, и он лишь в бессильном гневе раздувал ноздри.

– Думаю, это вина обоих, – примирительным тоном вмешалась Джельсомина. Она всеми силами хотела предотвратить ссору, прекрасно зная отвратительный и взрывной характер своего партнера. Правда, больше всего она испугалась, что Кассио не сдержится и что-нибудь выскажет на очень болезненную для Стефано тему. Ей страшно было представить, какая последует реакция. – Я уже говорила, что раньше выступала в одиночном катании. Меня учили другим элементам, я никогда ни с кем не делила лед и не умела взаимодействовать. А переучивать всегда сложнее, чем научить… – пылко говорила она, но в итоге замолкла с чувством, будто высказала несусветную чушь.

В глазах Стефано вспыхнул огонь. Он практически прожигал Кассио насквозь, хотя тот и так весь кипел от раздражения. Стефано стиснул зубы, стараясь вернуть спокойствие, но огонь лишь распалялся. Желание утереть нос этому заносчивому типу просто раздирало его.

– Иди сюда, – сказал он жестко, протягивая руку Джельсомине.

Это, конечно, было безумием. Идея выброса выглядела очень рискованной, тем более предыдущая партнерша Стефано была на десять сантиметров выше Джельсомины, а это существенно влияло на технику исполнения элемента. У Стефано, который полагал, что больше никогда не возьмет на себя подобную ответственность, даже мысли такой не должно было возникать.

Он на миг прикрыл глаза и глубоко вздохнул. Имеет ли он право подвергнуть такому риску это хрупкое создание?

Нет. Но он и не собирался рисковать. Ведь нередко на тренировках именно он учил подрастающее поколение выполнять этот элемент, вставая на место партнера. Потому что Стефано этот элемент всегда делал безупречно, мастерски. Неужели сейчас он не сможет?

Стефано посмотрел сверху вниз на Джельсомину. В небесно-голубых глазах не отражалось ни капли страха, только бесконечное доверие. Но она трепетала под его взглядом, впрочем, как и он. Это могло сыграть плохую шутку…

Взяв Джельсомину за руку, Стефано оттолкнулся и плавно заскользил по льду вдоль длинного края катка. Он все набирал скорость, а она легко летела вслед за ним. Они напоминали катер, несущийся над поверхностью воды, едва касаясь ее. Мысли и сомнения затихали от этого сумасшедшего бега, а разгоряченная кровь гнала вперед. Они катились с одинаковой скоростью и поразительной синхронностью.

Почувствовав, что достаточно размялся, Стефано еще раз прикрыл глаза, пока они двигались по прямой. Сможет ли он после такого перерыва выполнить довольно сложный элемент с новой партнершей, с которой у него такая непривычная разница в росте?

Стефано пропустил Джельсомину чуть вперед и начал замедляться. Сердце в груди билось учащенно, но не от страха или волнения, а исключительно от бега. На Стефано внезапно снизошло необъяснимое спокойствие. Его руки лежали на ее талии, тоненькой и изящной, и он чувствовал игру мышц под ладонями, когда Джельсомина отталкивалась. Несколько секунд они скользили, не переступая коньками, теряя скорость.

– Сейчас. Два с половиной, – сказал Стефано вполголоса.

Широко расставив ноги, присев глубже, чем обычно, так, что ягодицы оказались почти на уровне колен, а голова ниже головы Джельсомины, Стефано сильнее сжал руками ее талию. Легко и резко подняв свою партнершу вверх, он выпрямился и разжал руки, придав телу Джельсомины хорошую скорость вращения. Она взмыла высоко в воздух, будто тростиночка, крутясь вокруг своей оси. Два с половиной оборота – и руки раскрылись в стороны, нога вытянулась назад. Джельсомина приземлилась – идеально – на правую ногу. Лишь несколько льдинок взметнулись из-под лезвия – и она спиной поехала дальше.

Их взгляды скрестились. Ее глаза, ошеломленно распахнутые, улыбались и сияли. Его серо-синие глаза взволнованно блестели, но где-то в сизо-хмурой глубине на миг вспыхнул яркий луч, будто из-за туч выглянуло солнце. Они продолжали ехать, глядя друг другу в глаза, прерывисто дыша, взбудораженные и опьяненные ощущениями, испытанными от спонтанного взаимодействия.

Глава 5

Полупрозрачный дымок, поднимающийся от чашечки кофе, вновь любовался своим танцем в витрине кафе. Косой луч вечернего солнца, приглушенный затемненным стеклом, игрался с дымком, пронзая его яркой стрелой. Тоненькие ароматные ниточки извивались, переплетались и, медленно танцуя, поднимались все выше, а затем растворялись в воздухе, оставляя лишь невидимое облако восхитительного запаха кофе.

Женщина, проходя по улице мимо витрины кафе, как и две недели назад, чуть замедлила шаг, ища глазами мужчину со спортивной фигурой. Он сидел в ожидании за тем же самым столиком. Она пытливо всмотрелась в лицо мужчины в надежде отыскать в его выражении хоть какие-нибудь изменения. Если все осталось по-прежнему, то дело совсем плохо.

В прошлый раз он невидящим взором созерцал пространство перед своим носом. На лице отражалась такая безысходность, что от одного взгляда не него мир вокруг терял все краски.

В этот раз мужчина оказался куда менее погруженным в свои мысли: он тут же заметил, что стал объектом пристального внимания, и, повернув голову, посмотрел сквозь стекло на улицу. Их глаза встретились, и губ его коснулась легкая улыбка. Женщина почувствовала в груди радостный трепет, махнула ему рукой и направилась ко входу.

Заливистый звон колокольчика оповестил о появлении нового клиента, и Стефано обернулся. Кармен, как всегда, элегантная, модная и жизнерадостная, обворожительно улыбнувшись бармену, бодрой походкой прошествовала к столику у окна. В тот вечер голову ее не покрывала шляпа, да и вся одежда – плотные светлые брюки, приталенный жакет, закрытые туфли – говорила о том, что за две недели жара в Италии сменилась на осеннюю прохладу.

Кармен сняла жакет, под которым была надета обтягивающая полосатая трикотажная водолазка, и Стефано в очередной раз восхитился ее стройной и подтянутой фигурой.

– Ciao, carissimo! – расплылась она в лучезарной улыбке, целуя Стефано в обе щеки.

– Ciao, cara! – более сдержанно поприветствовал он.

– Как ты? – спросила она, искренне желая услышать развернутый ответ.

– Все в порядке, – последовал, тем не менее, короткий ответ. Многословность не являлась сильной стороной Стефано. – Ты? Выглядишь отлично, но устало.

– Ох, еще бы! Две недели беготни, полетов, переживаний не могут не утомить такую старушку, как я, – засмеялась Кармен.

– Старушку? – хмыкнул Стефано, приподнимая бровь. – Хотел бы я в старости бегать так же, как ты.

– Все в твоих руках. Если будешь держать себя в форме, еще быстрее будешь бегать, – сказала она назидательно, но, тем не менее, польщенная его завуалированным комплиментом.

Они заказали кофе и сладости, поболтали еще немного о всяких пустяках, а затем Кармен ненавязчиво перешла к волнующей ее теме:

– Итак, Стеф, что скажешь о новой паре?

– Хочешь услышать правду?

Кармен внимательно посмотрела на него. Он изменился с их последней встречи. Две недели назад глаза его были потухшими. Теперь в них зажегся далекий, но яркий огонек: страсть. Страсть к спорту, которую она видела всегда в этих серо-синих глазах, пока они не погасли несколько месяцев назад. Правда к этому огню примешивалась нерешительность. Стефано напоминал человека, который не знает, куда идти дальше.

– Конечно, я хочу услышать правду, – сказала Кармен спокойно.

– Джельса в самом деле талантливая девушка. Полагаю, она вполне способна завоевывать медали на международном уровне.

– Но?

– Но не с Кассио. Он ее тянет вниз, не дает развиваться.

– Хм… – задумчиво хмыкнула Кармен. Но эта задумчивость была показной. Она прекрасно знала истинное положение дел уже давно.

– Откуда он вообще взялся? – спросил Стефано. – Я не помню такого имени даже среди юниоров. Или он совсем поздно пришел в фигурное катание?

– Какие там юниоры… – Кармен махнула рукой. – Он родом из окрестностей Больцано. Только если Джельсу мама с четырех лет каждый день возила на ледовую арену, то мальчик действительно поздно вышел на лед. В этом и заключается наша проблема, Стеф. У нас слишком мало катков. Невозможно ведь разглядеть талант к фигурному катанию, если ребенок катается на велосипеде или там мяч гоняет по лужайке. Даже у нас, на Севере, катастрофически мало катков, что уж говорить о других регионах…

– Да, это верно… – согласился Стефано. – По сути своей, шансы есть лишь у жителей Пьемонта или Ломбардии. Остальные могут выявить талант только совсем уж случайно…

– Увы, это так. А представь, сколько, возможно, имеется этих талантов в Риме, допустим? Но в тех краях есть только каток в Ментане, что довольно далеко от столицы.

– Южные люди не особо увлекаются этим холодным видом спорта, – заметил Стефано.

– Не думаю, что ты прав, Стеф. Просто у них нет условий, чтобы им интересоваться. А я еще очень печалюсь за Эмилию, – грустно проговорила Кармен, и Стефано вопросительно взглянул на нее. – Эмилия – это регион, в котором спортивные таланты у людей в крови. Из этого региона вышло колоссальное количество сильных спортсменов в различных видах спорта. А там только два катка! – Она экспрессивно взмахнула обеими руками.

Стефано неотрывно смотрел на своего бывшего тренера. Его всегда восхищала в ней настолько глубокая любовь к спорту. Такой огонь горел в ее глазах, такой энтузиазм она излучала на тренировках и выступлениях – не описать словами.

– И в подобных условиях мы еще умудряемся вырастить тех, кто может побороться за медали с остальным миром… – сказала она с гордостью. – Нет никаких шансов подтянуть Кассио?

Стефано почувствовал укол совести. «Может, не стоило быть таким нетолерантным?»

– Если бы он хотел, то, возможно, шансы были бы, – сказал Стефано. – Проблема в том, что он не хочет улучшаться и работать над собой. Он вообще полагает, что и без того делает слишком много.

Кармен заметила, что в глазах Стефано вспыхнуло раздражение, даже неприязнь, и спрятала удовлетворенную улыбку.

– Ты сказал им об этом?

– Я?! – Стефано ошеломленно распахнул глаза. Официант принес заказанные кофе и сладости, но Стефано даже внимания не обратил, пораженно глядя на Кармен. – Как я могу, Кармен? Я ведь не тренер!

– Как не тренер? Ты две недели занимался с ними, ты видел их за работой, у тебя сложилось мнение…

– Да, но это мое мнение! – пылко прервал Стефано. – Только я никто, чтобы озвучивать свои соображения.

– Никто?! То есть твои профессионализм и опыт не могут позволить тебе высказать свое мнение заслуженного фигуриста? – удивилась Кармен и осуждающе покачала головой.

– Я имею в виду, что нечто подобное может сказать только тренер, а не всякий мимо проходящий профессионал, – пробурчал Стефано и, хмуро сдвинув брови, наконец отпил кофе.

– Почему же? Если я в совершенстве знаю итальянский, но не преподаю его, я не имею права сказать человеку, что он безграмотный?

Стефано еще сильнее сдвинул брови. Она говорила логичные вещи, porca miseria!

– Нет, Стеф, именно тебе стоит выразить им свое суждение. Если я приду и скажу: «Стефано мне сказал…», это будет выглядеть как-то по-детски. Завершая с ними работу, ты должен озвучить и обосновать свое мнение.

Стефано обреченно вздохнул. Он понимал, что убегать от ответственности – это действительно по-детски и недостойно чемпиона. К тому же он проведет последнее занятие и уйдет. Ему нечего терять.

– Хорошо. На следующей последней тренировке я скажу им, что думаю, – со странным сарказмом в голосе согласился он.

– Вот это мне нравится! – одобрила Кармен. – Но послушай, поговорим между нами, – произнесла она доверительно, и Стефано напрягся. – Твои предложения? Джельсомине стоит сменить партнера или вернуться в одиночное катание?

Стефано перевел дух.

– В одиночное Джельса, несомненно, может вернуться, ведь она добивалась в нем успеха. Но я полагаю, что с хорошим партнером она может достичь высокого результата и в парном катании. Знаешь, был один момент, когда мне пришлось доказать им это. Кассио обвинял Джельсу в том, что это она не может выполнить выброс, а я видел, что, прежде всего, он делает его неправильно. Этот упрямый… – Стефано прикусил язык, чтобы не выражаться непристойно, а потом продолжил: – Короче, этот чрезмерно самонадеянный и надменный тип не хотел видеть своей ошибки, чем вывел меня из себя.

– И что ты сделал? – сгорая от любопытства, спросила Кармен, подавшись вперед.

– Я показал им, что если сделать выброс правильно, то Джельса может его выполнить. И она выполнила его идеально. – Стефано сопроводил свою фразу характерным жестом: соединил большой и указательный пальцы и провел рукой горизонтальную линию.

– Дай мне понять: ты вышел на лед и выполнил элемент вместе с ней? – затаив дыхание, уточнила Кармен.

– Да. Ты, разумеется, вправе обвинить меня в безответственности и излишней горячности.

– Уфффф… – Кармен выдохнула и откинулась на спинку. – Поздно ругать тебя. Да и незачем, раз все прошло отлично…

Некоторое время они молча пили кофе, каждый думая о своем.

– Только где я сейчас, за два месяца до соревнований, найду ей достойного партнера, способного выступать в паре? Вот так внезапно, – добавила она озадаченно.

– Откуда я знаю? – Стефано безразлично пожал плечами и взял с тарелочки хрустящее печенье. Его эта проблема не касалась, он уже вышел из игры.

– Не хотел бы ты попробовать? – спросила Кармен таким тоном, будто предлагала ему попробовать десерт, красовавшийся на ее тарелочке.

Стефано перестал жевать, глаза гневно сверкнули.

– Я?! Не самая лучшая шутка с твоей стороны.

– Я не шучу, – мягко возразила она.

– Даже не думай об этом, Кармен! – сказал он категорично, но при этом почувствовал, как сердце задрожало в груди.

– Почему?

– Я не могу вернуться. Я и так уже переступил через себя, чтобы помочь тебе, – произнес он отрывисто.

– Стеф, ты спортсмен. Ты должен быть привычен переступать через себя и бороться. Именно поэтому ты добился многого на льду. Почему же теперь ты опускаешь руки?

– Потому что я сломлен, Кармен! Морально сломлен, не физически! У меня нет сил вернуться! – отчаянно бросил он ей в лицо.

– Твое чувство вины преувеличено, Стеф, – произнесла она мягко. – Ты не пробовал обратиться к психологу?

– Я не нуждаюсь ни в каких психологах! Punto e basta! А теперь мне надо идти! – Он всерьез вознамерился подняться и покинуть кафе.

– Куда ты?! – строго воскликнула Кармен, схватив его за руку. – Я еще не закончила!

Стефано замер, будто осознал, что не смеет уйти, как не смел уходить с тренировок.

– Что еще? – угрюмо спросил он, садясь обратно.

– Полагаешь, что на этом твоя миссия закончена? – Что-то коварное засветилось в глазах Кармен.

– Именно. Ты вернулась, и я со спокойной душой могу уйти.

– А вот и нет!

– Я вернул тебе долг и больше не позволю вовлечь себя ни в какие авантюры! – жестко ответил Стефано.

– Ошибаешься, Стеф. Долг ты не вернул. И я все еще нуждаюсь в тебе, – невинно улыбнулась Кармен.

– Опять шантажируешь?

– Да. Если хочешь называть это шантажом, я не против, – засмеялась она.

Стефано посмотрел на нее почти с ненавистью. Или, как минимум, с крайней степенью злости.

– Что еще ты хочешь от меня? – спросил он мрачно.

– Пока я не найду для Джельсы подходящего партнера, ты мне будешь помогать, – вкрадчиво произнесла Кармен, а у Стефано сердце похолодело, ибо в голове зашевелилась страшная и волнующая догадка. – Джельса не должна терять свою форму и должна тренировать элементы в паре. Мне нужно время, чтобы найти кого-то, а Джельса не может терять ни одного дня.

– Кармен, это сумасшествие!

– Оставь это, Стеф! – Кармен выставила вперед руку. – Сейчас ты начнешь искать причины, чтобы отказаться. Среди моря отговорок будут: ты давно не тренировался, – она принялась загибать пальцы, пересчитывая причины, – ты нанесешь ей травмы, ты не способен, ты уже потерял форму за эти месяцы… Я не хочу это слышать! Ты сам сказал, что идеально сделал выброс. И все остальное ты тоже способен сделать! – строго заявила она и увидела выражение обреченности на его лице. – В тебе говорит лишь твоя развившаяся глубокая неуверенность в себе. Хорошо, поддержку мы пока не будем тренировать, – добавила она великодушно.

Стефано запрокинул голову назад и устремил взгляд в потолок. Он не находил слов, чтобы возразить. И потом, сердце в его груди буквально сходило с ума от одной только мысли о возвращении к тренировкам. От радости сходило с ума.

Он глубоко дышал. Ему нужно было успокоиться, прояснить мысли, усмирить этот торнадо эмоций в груди. Но помимо радости его раздирали страх и сильное чувство вины, а с таким набором на лед не возвращаются.

– Я не могу, Кармен… – беспомощно проговорил он, умоляюще посмотрев ей в глаза.

– Можешь, Стеф, – сказала она проникновенно, положив свою теплую ладонь на его безвольно лежащую на столе руку. – Будь собой. Прислушайся к себе, к своим настоящим желаниям и потребностям. Я не прошу тебя сейчас быть сильным, делать поддержки и ехать на выступления. Я прошу тебя вылезти из твоей темной норы и быть собой. Просто собой. Настоящим.

Глава 6

Машины, тесно прижавшись бамперами, бесконечной вереницей тянулись вдоль обеих сторон улицы. Найти свободное местечко всегда было нелегко, но сегодня тут образовался настоящий коллапс. Такое случалось, когда в ледовом дворце проходили какие-нибудь соревнования. Перспектива кружиться по соседним дворам в поисках парковочного места приводила в уныние: было ясно, что и там ситуация ничуть не лучше.

Вдруг меж плотно стоящих автомобилей показался высокий мужчина. На плече у него висела спортивная сумка, которая затрудняла ему проход. Он, по всей видимости, направлялся к своему железному коню и, заметив медленно движущуюся машину, оглянулся подать водителю знак, что совсем скоро освободит место.

Когда он обернулся, сердце Стефано болезненно дернулось. Несмотря на то, что все, с кем он встретился в ледовом дворце за эти две недели, отнеслись к нему тепло и душевно, при каждой новой встрече Стефано с ужасом ждал реакции знакомых. У него развилась самая настоящая боязнь людей.

Увидев лицо мужчины, Стефано хотел стремительно пригнуться, но не успел: тот заметил его, узнал, вытаращил глаза и, резко изменив направление своего движения, зашагал в сторону черного мерседеса.

– Стеф! Не могу поверить своим глазам! – пораженно произнес мужчина.

– Чао, Джибби, – опуская стекло, настороженно поприветствовал Стефано притягательного мужчину с крепко сложенной спортивной фигурой.

– Что ты здесь делаешь? – никак не мог прийти в себя Джильберто.

– Пытаюсь найти парковочное место… – хмыкнул Стефано, стараясь за усмешкой скрыть нервозность.

– Я освобожу тебе свое… Но… ты вернулся к тренировкам? – поинтересовался Джильберто.

– Нет. Я тут по делам.

– Ах… Как жаль! Я уж хотел порадоваться, – произнес Джильберто, морща лоб. – Но скажи мне: как ты? – участливо спросил он.

Стефано почувствовал, как спадает напряжение. Вот уже и самый непосредственный коллега, компаньон по Сборной, с которым они вместе защищали цвета национального флага и зарабатывали очки, не плюнул в него, не взглянул осуждающе или с презрением, не съязвил, а даже, похоже, вполне искренне понадеялся на его возвращение. «Невероятно… Выходит, Кармен не лгала, когда говорила, что никто не пылает ко мне ненавистью?» – проплыло в голове Стефано.

– Все нормально, – ответил он сдержанно. – Как ты?

– Эммм… У нас сезон начался, – осторожно произнес Джильберто, будто боялся причинить Стефано боль своими словами.

– Понимаю…

– Он обещает быть тревожным, ведь… – Джильберто беспомощно замолчал. Казалось, ему очень хотелось обсудить ситуацию со Стефано, но он опасался бередить раны своего компаньона.

– Ты какими судьбами в Турине? – решил Стефано сменить тему.

– Сегодня у моей племянницы соревнования здесь… Вот приехал поддержать, а с утра в вашей тренажерке время скоротал.

– Ясно.

– Стеф… – Джильберто оперся локтями о машину и нагнулся, чтобы быть на уровне глаз Стефано. – Я хотел сказать тебе… пусть то, что с вами случилось, и позволило мне стать Чемпионом Италии, эта медаль горькая для меня…

– Не будем об этом, – сухо попросил Стефано, отводя взор.

– Ты вернешься? – пытливо смотрел на него Джильберто. – Ведь ты звезда Squadra Azzurra. Теперь не знают, кого посылать на международные выступления. Не посылать же нас с Лаурой одних, когда есть возможность включить в соревнования две пары…

– У меня нет пары, Джибби, – без эмоций ответил Стефано, но одарил его таким душераздирающим взором, что у Джильберто лицо вытянулось.

– Но ведь можно найти какую-нибудь талантливую девчонку! Да, может, вы не выступите настолько звездно, как ты привык, но мы хотя бы не провалим эти чемпионаты!

Стефано вполне понимал опасения национальной Федерации ледовых видов спорта. Джильберто со своей партнершей на международных чемпионатах выше восьмого места ни разу не поднимались. Только Стефано и Ребекке удалось привезти две бронзы за все время их выступлений. В мужском и женском одиночных катаниях, в парных танцах на льду имелись сильные спортсмены, принесшие Италии, в том числе, и золото. Но в парном катании дела обстояли из рук вон плохо, и, по сути, только Стефано с Ребеккой могли выступить на высоком уровне.

– Джибби, я тороплюсь, у меня встреча, – нервно сказал Стефано.

– Прости, – поднял тот руки, отстраняясь от машины. – Но я все равно буду верить в чудо… Что в январе мы поедем в Австрию вместе…

Стефано промолчал, плотно стиснув зубы. Он хотел бы этого всей душой. Но он вышел из игры, у него не было партнерши и моральных сил.

Напряжение в душе Стефано нарастало. Просьба Кармен временно стать партнером Джельсомины звучала, конечно, почти ультимативно, но Стефано, разумеется, мог наплевать на все и отказаться. Проблема была в том, что как раз тренировки его не особо-то и пугали. Он был опытным фигуристом и вполне мог без нанесения увечий партнерше тренироваться с ней в паре. Проблема была в том, что после недели тренировок осознание того, что он никогда больше не станет полноценным участником соревнований, будет причинять еще больше мучений.

– Стефано, чао! – окликнул его уже знакомый мелодичный голосок.

Вынырнув из своих мрачных размышлений, он обернулся. Его догоняла Джельсомина. Стефано впервые увидел ее в обычной одежде при свете дня. Впрочем, вид ее все равно остался спортивным, несмотря на юбку. Наверное, потому, что и юбка соответствовала спортивному стилю: из серой джинсы, с большими накладными карманами, молниями и потертостями. Сверху на Джельсомине была надета кофта с капюшоном и стильным принтом на груди. На ногах – белые тенниски.

Но в этот раз пшеничного цвета волосы каскадом падали ей на плечи, развеваясь на ветру. Солнце придавало им золотистый оттенок и шелковистый блеск. Хотелось провести по ним рукой и почувствовать, как они, будто шелк, скользят между пальцев…

И все же самыми притягательными в ее облике были глаза. Большие, обрамленные пушистыми ресницами при свете дня они стали чуть ярче и напоминали утреннее небо. Глаза в самом деле излучали свет: в них искрились солнечные блики, придающие им невероятную выразительность. Стефано завороженно смотрел в них и тонул в глубокой синеве. «Возможно ли так теряться в чьих-то глазах?» – подумал он и встрепенулся, стараясь вырваться из нелепого наваждения.

– Чао, – сдержанно улыбнулся он.

Бок о бок они направились к ледовому дворцу. Повисло неловкое молчание. Впрочем, Стефано оно не тяготило, а наоборот, было предпочтительным для его интровертной натуры. Джельсомина же чувствовала себя не в своей тарелке. Молчать она могла только на тренировке, но никак не на улице, тем более в чьей-либо компании.

– Ты будешь помогать Кармен тренировать нас? – наконец не выдержала она.

– Кармен отличный тренер и способна справиться без меня, – с легкой иронией ответил Стефано.

– Как жаль… – огорчилась она.

Стефано повернул голову и посмотрел на свою спутницу. Он жаждал понять, была ли эта реплика лишь олицетворением вежливости? Ведь он не являлся таким же душевным тренером, как Кармен, чтобы подопечные обожали его. Стефано, напротив, мучил Джельсомину и Кассио повышенными нагрузками, при этом чаще угрюмо молчал, редко хвалил и много критиковал. По логике вещей, они должны бы радоваться, что он наконец избавит их от своего присутствия.

Но, к его изумлению, на лице Джельсомины отразилось неподдельное огорчение. Она даже погрустнела. Стефано в ступоре смотрел на нее.

– Я думал, вы жаждете расстаться со мной, – сказал он.

– Я – нет! – пылко заверила Джельсомина.

– Зато Кассио наверняка жаждет за вас двоих, – хмыкнул Стефано.

– Кассио… он вообще сложно сходится с людьми. Он довольно гордый и… несколько конфликтный. Не умеет подчиняться, всем хочет доказать свою правоту… – Тон Джельсомины звучал как оправдание.

– В этом его основная проблема.

– В каком смысле?

– Он не хочет слышать, что для достижения результатов и попадания в Squadra Azzurra ему надо очень много работать.

– Нам обоим надо много работать… – растерянно проговорила Джельсомина.

– Только ты это осознаешь и принимаешь, а он – нет.

– Мы надеемся на Кармен. Что она сможет поработать над нашими слабыми точками. Просто мне кажется, предыдущему тренеру чего-то не хватило… Не хочу говорить плохо о нем! – спохватилась Джельсомина. – Все-таки именно с ним я добилась своих результатов, выиграла медали… Но с парой у него не получилось…

– Насколько я знаю, он работает с Джильберто Массоло и Лаурой Фьери… – скептически возразил Стефано. – Может, проблема не в тренере, а в вас все-таки?

Джельсомина открыла рот, потом закрыла. За две недели она немного привыкла к резкости и прямолинейности Стефано, но, тем не менее, брови ее сердито сдвинулись.

– Ваш тренер никогда не говорил вам правду? – поинтересовался Стефано.

– Какую правду?

– Единственную, которая существует. Или вы предпочли в нее не верить?

– Что ты хочешь этим сказать? – Брови Джельсомины еще больше нахмурились.

– Что твой партнер тебе не подходит, мешает тебе. Он не твоего уровня, и с ним ты ничего не добьешься, – безжалостно произнес Стефано.

Джельсомина аж покраснела. Глаза ее воинственно блеснули, в них отразилась готовность к протесту. Но мелькнуло в них еще и некоторое отчаяние, из чего Стефано понял, что предыдущий тренер, вероятно, сказал им то же самое, только они не поверили и, хлопнув дверью, ушли.

– Che cazzo dici8?! – невольно сорвалось с ее губ.

– Без грубостей выражайся! – осадил ее Стефано.

– Как ты можешь говорить нечто подобное?! – вспыхнула Джельсомина. Теперь уже от стыда за свою несдержанность. – Ты не тренер, чтобы делать подобные умозаключения и…

– Это правда, я не тренер, – холодно перебил ее Стефано. – Но я провел на льду почти четверть века. Владею знаниями и умениями, ясно?

Щеки Джельсомины стали совсем пунцовыми.

– Задача тренера – учить и развивать талант! Или скажешь, у Кассио нет таланта? – язвительно спросила она.

– Невероятного таланта я не вижу. Но даже исключительный талант без тренировок – пустой дар. Без очень изнурительных тренировок, – подчеркнул Стефано. – А твой Кассио не хочет работать.

– Но… – начала Джельсомина и замолчала. В глубине души она понимала, что Стефано прав.

– Посмотри сама. Эти две недели он только спорил со мной и винил тебя. Все, что ему не давалось, он выполнял спустя рукава с недовольным видом, будто делал мне великое одолжение. Но мне до его формы нет никакого дела. Брать от тренера максимум – это ему должно быть нужно, не мне. А ему не нужно. Я вообще не понимаю, зачем он тогда пришел в фигурное катание, если он не хочет тренироваться в поте лица! – экспрессивно закончил Стефано. Потом добавил устало: – Если ты хочешь чего-то достичь, Джельса, смени партнера.

– Нет! Это исключено! – воскликнула она пылко, и кровь отхлынула от ее щек от негодования.

– Почему? – с любопытством посмотрел на нее Стефано.

Они остановились недалеко от входа в спорткомплекс. На ступенях толпились родители, вокруг носились дети, шум стоял невообразимый. Пора было заканчивать этот тяжелый разговор.

– Потому что я люблю его! И не брошу в трудную минуту! – выкрикнула Джельсомина.

Стефано показалось, что в ее фразе кроется намек. Может, это разыгралось его обостренное чувство вины, усугубленное несправедливыми обвинениями: существовали люди, которые обвиняли его в том, что он отвернулся от своей партнерши в трудную минуту, то есть после травмы. Он сжал кулаки, стараясь сохранить спокойствие.

– Это никакая не трудная минута, – ледяным тоном произнес Стефано. – Это момент выбора и признания правды. И если Кассио тебя любит, то он поймет и примет эту правду. И даст тебе свободу. Но он, разумеется, этого не сделает, – прозвучал едва уловимый сарказм в его интонации.

– С чего ты взял?!

– Потому что он тебя не любит.

– Но… – Джельсомина наконец задохнулась от гнева.

– Он эгоист. А эгоисты не умеют любить. Он лишь пользуется тобой, зная, что ты не бросишь его, что ты откажешься от высоких результатов, но не променяешь его на сильного партнера.

Джельсомина напоминала маленькую рыбку, вынутую из воды. Она открывала рот и закрывала его, не в силах произнести ни звука.

– Tu sei stronzo9! – наконец, выкрикнула она ему в лицо. – Что ты знаешь о любви?! Ты даже…

– Basta! – оборвал Стефано железным тоном, будто резанул ножом. Джельсомина испуганно замолчала.

Стефано круто развернулся и, рывком распахнув дверь, вошел внутрь и скрылся в недрах вестибюля. Джельсомина смотрела ему вслед, разозленная и раскрасневшаяся. Потом вдруг ощутила горячие слезы обиды на своих щеках. К обиде примешивалось жгучее чувство стыда за невольно сорвавшиеся резкие слова. И непонятное отчаяние в душе.

Глава 7

Ресурфейсер плавно двигался по кругу, оставляя за собой широкую мокрую и идеально гладкую полосу. В ней отражалось несколько рядов трибун. Сделав самый большой круг, ледовый комбайн поехал параллельно, по кругу меньшего диаметра. Он передвигался неспешно и напоминал неторопливого бегемота. В самом деле, куда ему торопиться, ведь время тренировок еще не наступило, а выйти на лед раньше у нетерепливых молодых спортсменов все равно не получится: строго запрещено выходить на лед во время работы мощного и неповоротливого ресурфейсера.

Впрочем, даже самые молодые и неугомонные спортсмены и не пытались этого сделать. Все они завороженно смотрели, как ледовый комбайн описывал круги, и с интересом ждали, как он будет заливать середину, учитывая его неманевренность. Они уже десятки раз наблюдали за работой машины, но ведь каждый водитель гонял комбайн по своему маршруту.

Джельсомина с мрачным видом рассеянно следила за полировкой льда. Она пребывала в отвратительном настроении и выглядела угрюмой и поникшей. И даже после того, как ресурфейсер уехал с катка, лед подсох, а фигуристам разрешили приступить к тренировкам, Джельсомина по-прежнему ощущала себя будто замороженной и никак не могла расслабиться. Ее как подменили. В результате у нее все получалось из рук вон плохо. А это ведь была первая встреча с Кармен на льду! Будущему тренеру необходимо было показать лучшее, а Джельсомина предстала ее глазам в самом худшем своем состоянии.

Ко всему прочему разозлился и Кассио. Он не понимал, что случилось с его партнершей, ее ошибки вызывали у него раздражение, он начал срываться и высказывать ей нелицеприятные замечания. Кармен хваталась за голову, и даже ее обычный оптимизм и позитив вскоре иссякли. Она лишь хмурила лоб и недоумевала, правда вслух своих мыслей не озвучивала. Спокойным, или точнее индифферентным, оставался только Стефано. Но лишь внешне. Внутренне он чувствовал себя крайне угнетенным.

Нет, он нисколько не жалел о словах, сказанных Джельсомине. Он считал, что в данном случае следует говорить правду, а не дарить людям иллюзий. Проблема была в том, что, глядя сегодня на Джельсомину, он невольно примерял на себя роль ее партнера. И чем больше он ее примерял, тем больше ему эта роль нравилась. Конечно, он даже думать не смел о том, чтобы в самом деле официально выступать вместе с ней, но, тем не менее, он страстно захотел принять ультиматум-предложение Кармен. Только он полагал, что после утреннего разговора Джельсомина не согласится тренироваться с ним в паре, даже если Кармен поставит перед ней условие сменить партнера.

Позже в раздевалке, когда Стефано бесстрашно озвучил свое мнение, Кассио сначала побледнел, потом покраснел, затем глаза его налились злобой, ноздри раздулись, и казалось, из них вот-вот повалит дым. Взбесился Кассио не на шутку, открыл рот, и из него посыпались ругательства. Кармен попросила Стефано удалиться из раздевалки. Он с опаской посмотрел на нее, но Кармен лишь спокойно улыбнулась в ответ. Ей уже не раз приходилось усмирять разочарованных и разозленных спортсменов, она ничего не боялась. Стефано нехотя вышел и, прислонившись спиной к стене, замер в таком положении. Благо народу в коридоре почти не было, ибо все тренировались на катке. Через пятнадцать минут из раздевалки вылетел злющий Кассио и недобро сверкнул глазами на Стефано. Поравнявшись с ним, Кассио остановился, смерил его ненавидящим взглядом и прошипел:

– Грязные способы ты выбрал для избавления от соперников. Жену чуть не убил, меня выгнал… Ты еще пожалеешь об этом, – пригрозил он и рванул прочь.

Стефано запрокинул голову и закрыл глаза. В висках пульсировали только что брошенные слова: «жену чуть не убил»… Они причиняли нестерпимую боль. Напряжение росло, а мозг готов был взорваться.

Чьи-то шаги прозвучали совсем рядом. Кто-то явно прошел мимо, не обратив на него внимания.

– Стеф… – послышался через несколько мгновений до боли знакомый голос, и Стефано почувствовал, как чья-то рука крепко сжал его плечо. Он открыл глаза и взглянул на Кармен. Она с невозмутимым видом стояла напротив и ласково смотрела на него. – Выпьем кофе?

– Я лучше пойду…

– Выпьем кофе, Стеф… – настойчиво произнесла она.

Когда они расположились за столиком кафе, буря в глазах Стефано улеглась, но они оставались темными. В их синеве словно свинцовая туча повисла, грозная и тяжелая, готовая разразиться грозой.

– Ты был абсолютно прав, Стеф: этот тип не для такой девочки. Сегодня она, конечно, не была на высоте, но понятно, что она нервничала. Точнее даже не нервничала, а… будто рассердилась до предела. В глазах ее столько негодования было… – Кармен покачала головой. – Но он… – Она схватилась руками за щеки. – Несмотря на все ошибки Джельсы, в ней виден огромный потенциал и профессионализм, а Кассио как чурбан необтесанный. Нет, технически он не так плох, но, возможно, ему лучше выступать в одиночном катании. Или с другой партнершей, но Джельсе он не подходит, – изрекла Кармен категорично. – Парное катание – это такое взаимодействие, когда каждый за себя и за двоих одновременно. В паре может происходить столкновение характеров. Без этого даже не бывает, ибо парное катание сталкивает сильных личностей… – рассуждала она будто сама с собой. – Но это столкновение только помогает стать лучше, разжигает, заводит. И при этом оба – словно единое целое, с бесконечным доверием друг другу… Короче говоря, надежная опора в самый отчаянный момент. Кассио же, напротив, подавляет Джельсу морально. Он обвиняет ее даже в своих ошибках, он опускает весь ее моральный дух! Нет, с ним она выступать не будет! – решительным словом закончила Кармен свой монолог.

– Полагаешь, она подчинится тебе? – с сарказмом спросил Стефано, но в голосе прозвучала отчужденность, словно его нисколько это не касалось.

– Если она хочет тренироваться у меня, ей придется подчиниться. Я не собираюсь тратить ни свои нервы, ни свое время. У меня и без Кассио есть, куда их потратить.

Кармен имела огромное и доброе сердце, но при необходимости могла проявить удивительную жесткость и непреклонность. Как в ней уживались две настолько противоположные черты, оставалось загадкой, но она точно знала, что необходимо для достижения высокого результата, и идти к успеху извилистыми обходными путями никогда не соглашалась. Может, поэтому именно ее подопечные были самыми успешными в Squadra Azzurra.

– Послезавтра приступаем к тренировке, Стеф, – сказала Кармен.

– Я?

– Да, ты. В паре с Джельсой.

– Кармен, я не…

– Стеф, спорить со мной бесполезно, – перебила она с ноткой раздражения. – Я прошу тебя помочь мне. Из этой девочки я вознамерилась сделать звезду. Терять время некогда. Ты встанешь с ней в пару, пока я не найду подходящего партнера.

– Кармен, она вряд ли будет в восторге от твоей идеи, – недобро хмыкнул Стефано. – Полагаю, она возненавидела меня после того, как я опорочил ее возлюбленного.

– Меня это мало заботит. Я уже сказала, что если она хочет тренироваться со мной, то она будет делать это на моих условиях, – непререкаемо ответила Кармен.

Стефано тяжело вздохнул. Заветная мечта – выйти на лед и тренироваться – хотя бы на неделю-другую готова была реализоваться. Стоит ли сопротивляться? И что станет с ним потом, когда он прикоснется к этому ледовому миру, а затем будет вынужден снова уйти? Не впадет ли он окончательно в депрессию?

Размышляя над этим, Стефано удивлялся жестокости своего тренера. И даже злился на Кармен. Получалось, она шла к своей цели, применяя любые средства, полосуя ножом человеческие души. А он не мог ей противостоять. Не мог, потому что фигурное катание было его наркотиком, от которого он не в силах был отказаться.

А Кармен, в самом деле, методично двигалась к своей цели. На следующий день, ближе к вечеру, она встретилась с Джельсоминой. Был выходной, погода стояла хорошая, солнечная и теплая, и Кармен назначила ей встречу в тихом романтичном скверике: в Садах Бальбо. Этот небольшой городской парк примостился в центре Piazza Cavour. Сады были разбиты на этой площади неправильной формы еще в 1875 году и стали настоящим оазисом среди дворцов девятнадцатого века. Парк украсили статуи знаменитых деятелей эпохи Возрождения, фонтаны, дарившие ему налет старины, и тенистые раскидистые деревья.

Под одним из деревьев на лавочке, освещенной ласковым вечерним солнцем, сидела Кармен. Ветер, играясь в кроне могучего вяза, срывал пожелтевшие листья и золотым дождем посыпал ими неровные дорожки. Затем старательно сметал их к краю, укладывая в виде шуршащих волн. Кармен с улыбкой созерцала листопад, витая в своих мыслях. Она жила неподалеку и очень любила этот парк, где можно было отдохнуть от суеты, понаблюдать за детворой, гоняющей птиц, за их мамами, без умолку щебечущими с подружками, за пожилыми синьорами, выгуливающими своих питомцев, и даже за проворными белками, скачущими по веткам.

Кармен издалека увидела девчоночью фигурку своей подопечной. Джельсомина медленно шла по парку, понуро опустив плечи, уперев взгляд в пыльную дорогу. Когда она поравнялась с лавочкой и подняла голову, Кармен увидела ее печальные глаза, блестящие от слез, и не на шутку встревожилась.

– Tesoro, что случилось?! – Она порывисто прижала к груди руки. – Ты плакала?

Джельсомина с удрученным видом села с ней рядом и шмыгнула носом.

– Я окончательно поссорилась с Кассио, – тут же доверительно поведала она, будто старой подружке. Впрочем, в этом городе поплакаться она могла только своему тренеру. – Он так грубо со мной разговаривал, обвинял… Я не привыкла к подобному обращению! – всхлипнула она.

– И ты не должна этого терпеть, cara mia… – Кармен протянула руку и погладила ее по щеке. – Вчера я своими глазами увидела, чего вы оба стоите…

– Но я так отвратительно каталась!

– Не преувеличивай, Джельса. Может, ты не показала лучшее, на что способна, но даже в не самые удачные дни потенциал спортсмена виден издалека. И потом, тебя психологически подавлял твой партнер, ты не могла с ним раскрыться.

– Кармен, я ведь любила его… – Джельсомина подняла на нее заплаканные глаза, подбородок ее дрожал.

– Любила? Уже не любишь? – уточнила Кармен.

– Конечно, любовь в одну минуту не проходит… Но…

– Но?

– Он вчера в порыве злости замахнулся на меня и хотел ударить! – Негодование сверкнуло в глаза Джельсомины. – Я увернулась и бросилась прочь. Я понимаю: нервы, эмоции, но… Разве можно поднимать руку на женщину?! – в отчаянии всхлипнула она, и слезы быстрее покатились по ее щекам.

– Вот именно, Джельса, нормальный мужчина никогда в жизни не позволит себе такого! – горячо проговорила Кармен. – И ты ни в коем случае не должна к нему возвращаться. Где же ты ночевала?

– В отеле я попросила предоставить мне другой номер, к счастью, он у них был. Но сегодня мне пришлось искать другой отель, потому что я не хочу видеть Кассио, да и боюсь я его. А ведь мы нашли уже квартирку недалеко от арены… – Джельсомина снова шмыгнула носом.

– Не переживай, tesoro, я тебе помогу с квартирой. Ты уже нашла временный отель?

– Временный? Да, на сегодняшнюю ночь я перебралась на другой конец города, а завтра мне придется снова переезжать, потому что в том отеле мест нет, – удрученно проговорила Джельсомина. – А может, мне вообще стоит вернуться в Больцано, – совсем поникла она.

– Послушай, никуда не переезжай. Остановись у меня, пока мы не подыщем тебе квартиру. У меня две комнаты, а я одна и могу тебя приютить на время, – будто добрая фея, Кармен пришла на помощь.

– Правда? – Голубые глаза Джельсомины распахнулись и радостно заблестели. – Я так тебе благодарна! – воскликнула она и пылко обняла своего тренера.

– Конечно, правда, – засмеялась Кармен. – А что за пораженческие мысли о возвращении домой?

– Партнера у меня больше нет… – вздохнула Джельсомина. – Или ты предлагаешь мне вернуться в одиночное катание?

– Нет, – Кармен мотнула головой. – Мы найдем тебе достойного партнера.

– Неужели это реально сделать сейчас, в конце сентября?

– Нет ничего невозможного, Джельса. Уверена, что найду тебе пару. А там, кто знает, но если выиграть чемпионат Италии, можно и на международные соревнования поехать, – подмигнула Кармен.

– Мне кажется, это нереально. В этом году, по крайней мере, – скептически заметила Джельсомина.

– Нереально сделать шестерной тулуп, cara mia, – засмеялась Кармен. – Завтра приходи на тренировку – и начнем.

– Разве у тебя уже нашелся партнер для меня? – изумленно раскрыла рот Джельсомина.

– Нет. Но мы не можем терять время, ты должна набирать форму. Поэтому пока позанимаешься в паре со Стефано.

– Со… Стефано?! – У Джельсомины аж дыхание перехватило.

– Да. А что? – Кармен с самым невинным видом изогнула брови.

– Но… Он ведь закончил карьеру.

– Tesoro mio, откуда ты собираешь эти сплетни? – Брови Кармен поползли к переносице, образовав едва заметную, но сердитую складку на лбу.

– Нет-нет! – испуганно воскликнула Джельсомина. – Я так подумала, что он больше не хочет выступать…

– Так речь и не идет о выступлении. Я говорю о тренировках с тобой, пока не найду партнера.

– Думаешь, он согласится..? – с трепетом спросила Джельсомина.

– Почему нет?

– Мы… Мы повздорили с ним вчера, – краснея, призналась Джельсомина.

– Когда только успели?! – натурально изобразила Кармен удивление, всплеснув руками.

– Перед тренировкой. Мы шли от парковки, я спросила его о наших перспективах, и он сказал мне… То же самое, что он сказал потом в раздевалке. Но я… я разозлилась на него, даже накричала. Даже выругалась и обозвала его…

– Ай-яй-яй… – покачала головой Кармен, с трудом пряча улыбку. – Нельзя так с тренером.

– Я понимаю! – вспыхнула Джельсомина. – Я никогда себе такого не позволяла, а вчера почему-то вышла из себя, хотя… Как показал вчерашний вечер, Стефано был тысячу раз прав. Мне так стыдно перед ним! Не представляю, как теперь в глаза ему смотреть…

– Ох, Джельса… В этом наша беда: мы чаще слушаем только ради того, чтобы, не задумываясь, что-то ответить, но не чтобы поразмышлять и понять… – меланхолично проговорила Кармен. – Но я рада, что ты в итоге все поняла. Не переживай, Стефано взрослый человек. Он все правильно воспримет, я уверена. Он ведь тоже ошибался… Завтра, как обычно к девяти, я жду тебя на льду. А сейчас мы съездим в твой отель и перевезем ко мне вещи. А потом вкусно поужинаем чем-нибудь диетическим, – засмеялась Кармен.

– Прямо сегодня я останусь у тебя?! – смешно округлила глаза Джельсомина.

– А чего ждать?

– Но за сегодня я уже заплатила.

– Джельса, cara, но завтра мне не хочется вставать до рассвета. Я ужасная соня, и ранний подъем для меня тяжкое испытание, – хихикнула Кармен. – А тащить все вещи в спорткомплекс и занимать ими полраздевалки нерационально.

– У меня и вещей-то всего пара чемоданов…

– Вот и отлично. Поторопимся! – Кармен ласково потрепала ее по щеке, а потом по-матерински погладила по голове. – Пойдем, tesoro, а то у меня желудок уж возмущается.

Глава 8

Дождь барабанил по лобовому стеклу. Крупные капли ритмично падали на гладкую поверхность и резвыми ручейками сбегали вниз, расчерчивая окно расплывчатым узором. Стеклоочистители замерли и больше даже не пытались смахнуть воду. А дождь все усиливался, и вскоре сплошной водяной поток размыл все очертания, превратив их в акварельные пятна. Природа настолько разбушевалась, что если даже включить стеклоочистители, то они не справились бы со своей задачей. Ливень обрушивался на город, будто где-то в небе прохудился бак с водой. По улицам уже потекли полноводные потоки, потому выбираться из машины было проблематично: буквально через пару минут пришлось бы выжимать всю одежду и обувь.

Впрочем, Стефано и не спешил. Хоть он и приехал к ледовому дворцу, сомнения не позволяли ему выйти из машины. Он действительно очень сомневался, что упав в черную бездну, стоит поддаваться слабости и смотреть на свет, чтобы потом больше никогда его не увидеть. Это сущий мазохизм!

Так он и сидел, откинувшись на подголовник и безразличным взором глядя на разноцветные пятна, медленно двигающиеся по ту сторону стекла. Временами в этом фантастическом движении воды ему мерещилось, что яркие кляксы приобретают контуры фигуристов, кружащихся по стеклу-катку. Среди них он видел себя и даже начинал ощущать напряжение мышц. Память рисовала живые картины не только на визуальном уровне, но и на мышечном. Ему казалось, что он сходит с ума, что его машину захватило стремительной рекой и, кружа, несет в неведомую пропасть, а сознание погасло от ужаса, предавшись бреду.

И вдруг он зажмурился, ослепленный: это яркий луч света блеснул из-за мрачных, почти черных туч, и озарил тьму. Стефано, вздрогнув, увидел, что дождь стих. Крыша машины больше не сотрясалась от ливня, на стекле образовались капельки, и в них сверкали радужные блики, будто кто-то усыпал окно янтарными камушками. Это было так красиво, что Стефано моментально вынырнул из своих воспоминаний, в восхищении созерцая игру света и воды.

Мир снаружи будто ожил, машины поехали быстрее, появились люди, прячущиеся под зонтами или насквозь промокшие. И неожиданно среди них показалась она. Стефано не мог ее не узнать, потому что она была на целую голову ниже даже самого невысокого пешехода. Мокрые волосы рассыпались по плечам, одежда прилипла к телу, с большой спортивной сумки, висевшей на плече, капала вода, а Джельсомина шагала по лужам, будто не замечая их. Хотя, наверное, какое значение имеют лужи, если кроссовки уже полны воды? Но она шла и улыбалась. Другие прохожие недовольно морщились, что-то сердито бормотали себе под нос, а она восторженно смотрела на мир вокруг.

Стефано непреодолимо захотелось выйти из машины, достать плед (хотя у него не было в багажнике никакого пледа) и укутать ее, обсушить и согреть. И согреться в лучах ее солнечной улыбки, которая посреди этой бури светила ярче солнца.

Джельсомина как раз проходила мимо машины, когда Стефано неотрывно созерцал, как она шлепает по лужам. Вероятно, она интуитивно почувствовала, что за ней наблюдают: повернула голову и скользнула рассеянным взглядом по веренице машин, прижавшихся к тротуару.

Их глаза встретились.

И вдруг она оступилась. Нога подвернулась, и Джельсомина начала падать, прямо в центре лужи. Фонтан брызг взметнулся вверх. Стефано стрелой выскочил из машины и бросился к ней. Легко подхватив ее, будто ребенка, он поставил Джельсомину на ноги и с тревогой всмотрелся в ее лицо.

– Ты в порядке?

– Да-да. Да, – ошеломленно пробормотала она.

Стефано взял ее сумку и поднял вверх. Вода обильно стекала с нее. Это наверняка означало, что все содержимое насквозь промокло. Стефано схватил Джельсомину за руку и потащил к своему мерседесу. Открыв багажник, он вытряхнул в него все вещи из сумки. Коньки оказались упакованными в специальный мешок. Он подмок, но внутрь коньков вода не залилась. А тренировочная одежда лежала в отдельном пакете, но, несмотря на это, успела промокнуть.

– Ты не можешь тренироваться в этом, простудишься, – решительно сказал Стефано. – Поедем, я отвезу тебя за сухой одеждой. Где ты живешь? – Он поднял голову и вопросительно посмотрел на нее. Вода капала с мокрых волос, одежду можно было выжимать.

– У Кармен, – ответила Джельсомина дрожащими от холода губами, отчего-то глядя на него, как на божество.

– У Кармен?! – Стефано буквально остолбенел. – Как это у Кармен?

– Я… ушла от Кассио, и Кармен предложила мне пока остановиться у нее. Пока я не найду себе квартиру.

Несколько секунд Стефано недоуменно рассматривал ее, потом расстегнул свою спортивную сумку и достал оттуда полотенце. Затем снял с себя спортивную куртку и протянул ее Джельсомине.

– Вытри голову, потом садись в машину и сними с себя всю эту мокроту. Полотенце обмотай вокруг бедер, а сверху надень мою куртку. Как закончишь, позови.

– Но… Надо предупредить Кармен, мы ведь опоздаем на тренировку.

– Я позвоню ей. Иди.

Джельсомина с благодарностью взяла протянутые вещи. Открыв дверцу, она взглянула на Стефано поверх свежевымытой черной крыши.

– Стеф… – позвала она. Он уже набирал номер Кармен. Когда он обернулся, она робко улыбнулась. – Спасибо…

Он снова утонул в ее голубых глазах. Они явно обладали каким-то магнетизмом, околдовывали его и нагоняли туман в голове, раз он так легко терялся в них.

– Залезай в машину, простудишься ведь! – произнес он строго, пытаясь скрыть свое смятение.

Кармен не отвечала, и, так и не дозвонившись до нее, Стефано помчал машину в сторону ее дома. Всю дорогу они молчали. Стефано это ни капельки не тяготило, напротив, помогало скрыть накатившее волнение. Джельсомина же сидела как на иголках. Мало того, что для нее в принципе было немыслимым сидеть в молчании в компании другого человека, так она еще чувствовала крайнюю неловкость за свою вчерашнюю вспышку. Но она никак не решалась начать разговор, опасливо и взволнованно поглядывая на Стефано.

Он с повышенным вниманием следил за дорогой, стараясь не смотреть на свою пассажирку, тем самым предоставляя Джельсомине шанс во всех деталях изучить свой профиль. И Джельсомина украдкой любовалась им, скользя взглядом по высокому лбу, на который падали успевшие намокнуть каштановые пряди волос. Когда он чуть повернул лицо в ее сторону, чтобы посмотреть в боковое зеркальце, она заметила, что сдвинутые к переносице брови образовали там хмурую складку. Черные ресницы затеняли глаза, и Джельсомина в очередной раз поразилась их цвету: насыщенный серо-синий, цвет грозовых туч. Она никогда не видела таких глаз! Еще несколько мгновений она рассматривала идеально прямой нос, а потом задержалась взглядом на губах. Они были плотно сжаты в тонкую линию, а уголки губ терялись в черной небритости. Где-то там притаилась усмешка, но ее слишком сложно было уловить. Упрямый подбородок был покрыт уже мягкой щетиной, которая также покрывала угловатые скулы, переходя в баки на висках. К своему изумлению, Джельсомина заметила там седые нити.

– Мы приехали, поторопись. Может, еще успеем… вернуться к девяти. – Стефано споткнулся на середине фразы, потому что как раз в тот момент повернул голову и заметил, наконец, ее отрешенный от жизни, но сосредоточенный на его лице взор больших небесно-голубых глаз. – Что-то не так?

Джельсомина вздрогнула, покраснела и отвела взгляд, нервно хватаясь за ручку двери.

– Нет-нет, все отлично. Я мигом! – бросила она, выпрыгнула из машины и кинулась к входной двери.

У Стефано в груди все затрепетало, пока он следил взглядом за маленькой фигуркой, на которой его куртка висела бесформенным мешком почти до колен.

Джельсомина переоделась в самом деле мигом: через семь минут она уже появилась на пороге подъезда, облаченная в сухую одежду, с небольшим пакетом в руках, в котором, очевидно, лежал тренировочный костюм. Она впрыгнула в машину и скромно улыбнулась.

– Не так просто было отыскать в скоростном режиме сменную одежду, – сказала она.

– Неужели? По крайней мере, в твоей спортивной сумке царил почти идеальный порядок, вопреки всем мнениям о женским сумках, – хмыкнул Стефано.

Джельсомина засмеялась, радуясь, что он по-простому поддержал разговор. Напряжение в салоне машины моментально спало, и Джельсомина расслабленно вытянулась на сиденье.

– Это потому, что я ее собирала заново сегодня утром. А в чемодане у меня страшный бардак, – поведала она. И вдруг выпрямилась в струнку. – Стеф, я забыла твою куртку! – произнесла она испуганно и виновато закусила губу.

Они уже выехали на дорогу и с небольшим превышением скорости двигались по запруженной автомобилями широкой улице.

– Ну что поделать, – пожал он плечами, – придется мне померзнуть.

– Прости…

– Да, брось, Джельса! Я же не роза тепличная, я цветок на льду, – сказал он и осекся.

Джельсомина тут же почувствовала, как в салоне вновь повисло напряжение. Только теперь оно стало болезненным, мрачным. Надо было срочно спасать ситуацию. И она хихикнула.

– Представь себе, несмотря на то, что я тоже цветок, выросший на льду, я страшно мерзну при любом удобном случае. Друзья шутят надо мной, если приходится отправиться с ними на пляж: говорят, что ноги у меня, видно, совсем отморозились за время, проведенное на катке, и не размораживаются даже под палящим августовским солнцем.