Николь Рейнолдс принадлежала к тем людям, которые, ступив однажды на тропинку, с нее не сворачивают. Когда-то она решила стать журналисткой и планомерно двигалась к этой цели. Не только в профессиональном плане, но и в личной жизни. Она понимала, что профессия не подразумевает наличие семьи, и была готова к этой жертве.
Ей нравился такой образ жизни, она была трудоголиком и ни о чем не жалела. Но сейчас что-то в ней надломилось. Шестое чувство подсказывало, что отношения с Коннером могут изменить и ее карьеру, и личную жизнь. Оставалось понять, в какую сторону.
Если она согласится на его условия, нужно получить гарантии того, что об этом никто не узнает. Но еще больше ее беспокоило другое: как стать любовницей Коннера и при этом не влюбиться в него по-настоящему?
Выбор не из легких, а времени на размышление не было – Коннер сидел на столике, не сводя с нее глаз.
– Коннер, я понимаю, что вам не терпится овладеть мною, но все же предлагаю обсудить условия, подходящие для нас обоих.
Он встал и вернулся кресло:
– Другие условия меня не интересуют.
– Но почему? Теряю-то в любом случае я, – возмутилась Николь.
Главное, что она теряла в эту минуту, – сам Коннер. Она понимала это и противилась изо всех сил.
– Не совсем так, – возразил он. – Вы уже поняли, что мне нелегко говорить о личной жизни. Поэтому кое-что я все же теряю.
Николь пристально посмотрела на него. Ее охватило странное чувство жалости к этому пышущему самоуверенностью человеку. Ей хотелось не обнять его, а утешить. И это не имело никакого отношения к физической близости.
Коннер не был похож на других мужчин. И дело не в его деньгах и не в его воспитании. Коннер, сидящий сейчас перед ней, очень сильно отличался от Коннера Макейфи, о котором она читала в Интернете и в журналах.
Он улыбнулся, и Николь уловила в этой улыбке грусть. Он скрывал свои эмоции. Коннер несколько раз повторил, что хочет ее, но это были всего лишь слова. Что происходило у него внутри, было сложно понять. Возможно, даже и ему самому.
Николь взглянула на часы. Удивительно, но прошло уже полчаса. А ей казалось, она только что пришла.
– Мне пора, – сказала она. – Я позвоню вам через пару дней и сообщу о своем решении.
Коннер поднялся и протянул ей руку. Как странно – они уже целовались, но ни разу не пожимали друг другу руки. Его рукопожатие было крепким – как у мужчины, уверенного в себе.
«Неудивительно», – подумала Николь.
– А почему вы уверены, что я не передумаю? – спросил Коннер, проводя большим пальцем по ее кисти.
– Я не уверена. Но мне в самом деле нужно подумать.
– Иногда это только усложняет дело.
– Для меня важна моя карьера. И моя личная жизнь.
– Это интересно. – Он холодно улыбнулся. – Я предлагаю вам то, что может поспособствовать и тому и другому.
– Это действительно интересно, – согласилась Николь. – Но я не знаю, как отреагирует мой босс. Его может расстроить такое усердие с моей стороны. – Она высвободила руку. – Можем ли мы вернуться к схеме «один поцелуй – один вопрос»?
– Отчасти, – ответил Коннер.
Николь округлила глаза:
– Что это значит?
– Это значит, что я все равно не отпущу вас без поцелуя, – пояснил он. – Вдруг вы и впрямь откажетесь стать моей любовницей?
Его тон натолкнул Николь на мысль, что он уже получал такой отказ в прошлом. Может, история с отцом не единственное, что заставило его стать закоренелым холостяком?
– Даже если я отвечу отказом, вряд ли я решу, что вы того не стоите.
– Вы уже все решили, – произнес Коннер. – Иначе вы остались бы сейчас со мной.
– Однако… – только и смогла выговорить Николь.
Как объяснить ему, что ей хочется большего? Она увидела в Коннере мужчину, с которым можно связать свою жизнь. Но противоречия, из которых он был соткан, не позволяли ей признаться в этом. Впускать такого человека, как Коннер, в свой мир, в свою душу, в свое сердце опасно. Впрочем, не слишком ли поздно она это поняла?
– Подарите мне последний поцелуй, – попросил он.
– Последний?
– Да.
Коннер обнял ее за талию. Сумка Николь упала на пол, когда она обхватила его плечи. В небесноголубых глазах хотелось исчезнуть, испариться и забыть, зачем она пришла сюда.
Да, Николь мечтала снова очутиться в его объятиях и вновь попробовать на вкус его губы.
Она прижалась к нему, и Коннер прикоснулся к ее губам. Он целовал Николь медленно, и она понимала, что он делает это специально. Еще сильнее, чем вчера, они оба желали, чтобы поцелуй длился как можно дольше.
Молодая женщина, не прерывая поцелуя, наклонила голову набок. Коннер нежно ласкал ее спину, ягодицы, бедра, обнимал ее за плечи, притягивал к себе. Николь чувствовала, как твердеют ее соски, когда он медленно и страстно проводил языком по ее губам. И это была не единственная реакция тела. Под белым облегающим платьем заметно увлажнились тонкие трусики.
Теперь Коннер целовал ее сильнее, глубже. Николь буквально вцепилась в него пальцами, думая о том, что при всей своей силе и страсти этот поцелуй и впрямь может оказаться последним.