Ниммей Оллир Вэмс – ожившая легенда моего детства – с первого взгляда на легенду похож не был. Да и со второго тоже. Обычный мальчишка моего возраста, может, на годик-два постарше – глаза уж больно умные, жизненный опыт чувствуется.
Коса у него была шикарная – толстая длинная рыже-красная, как пламя. И ресницы темно-красные с рыжиной, пушистые и длинные, прямо даже завидно. Зачем ему такие ресницы?!
Брови были почти черные, но оттенки красного все равно пробивались, а иногда и рыжим поблескивало, но не так заметно, как в волосах. Вот они просто сверкали, хоть зажмуривайся.
– Я обычно их в узел скручиваю и под кепку прячу, когда к людям спускаюсь, – извиняюще пояснил парень, поглядывая на меня и Тима. Такое ощущение, что его пламя на голове только нас и беспокоило. Я, вообще, следила за переливами света в его косе, как зачарованная.
Нет, на мордочку оборотень тоже был довольно милый – курносый, веснушчатый, зеленоглазый. Никакого там аристократически утонченного благородства, обычный дворовый мальчишка. Он чем-то мне напомнил лисенка Славу из далекого детства – такой же дружелюбно улыбчивый. И веснушки, опять же…
– Нельзя такую красоту скрывать! – почти всерьез возмутилась Агата. – Это же самое главное для дракона!..
Ниммей смущенно улыбнулся:
– Волосы – это чешуя, выдают цвет истинного облика, и все. А самое главное для нас – крылья.
– Кра-а-асиво, – выдохнула я, наконец, отмирая, и тоже улыбнулась.
– В нашем мире о вас только сказания остались, – пояснил Тимка наше не совсем вежливое поведение. – Оборотней разношерстных навалом, а чешуйчатых всех уж несколько веков как повывели.
– В моем мире вас тоже не так уж много, – добавила Агата. – Встретить живого дракона – это большая честь!
Парнишка фыркнул, едва сдерживаясь от смеха:
– Я, конечно, живее всех живых, но до величия предков мне еще жить и жить. Позволяю общаться со мной без пиетета и поклонения, миледи.
А затем осторожно сжал пальцы девушки своими, приподнял ее руку и нежно прикоснулся губами к костяшкам. Проделал он все это настолько изысканно и непринужденно, что сразу стало понятно – перед нами аристократ, черт знает в каком поколении.
Но Ниммей тут же проказливо улыбнулся, вновь посмотрел на нас с Тимкой, задержал взгляд на моем значке и просиял:
– Ты тоже из перваков? Слушай, меня в три тысячи сто пятый блок заселили, там две комнаты уже захвачены. Не вами, случаем? Очень хочется с соседями познакомиться.
– Уже познакомился, – подмигнул ему Тим. – Мы там живем, оба.
– О, улет! А то мало ли к каким долбоклюям подселили бы. Хотя тут вроде все нормальные, только кормят плохо. Ни овощей, ни мяса. Так и крылья склеить можно.
– Овощи уже просто съели, – печально вздохнул Фонзи. – Тут только зазевайся, и все, сиди весь день на одной каше. Народу-то много!
– А что, число порций с числом студентов не совпадает? – насторожился Тимошка. Он, явно, был согласен с Ниммеем насчет того, что кормежка тут так себе.
– Так овощи ж с фруктами не в котлах варят, а с огорода раз в день перебрасывают. Вот шустряки и сметают по-быстрому, – пояснил парень Икс.
Увидев по моему недоумевающему лицу, что я по-прежнему не полностью осознала происходящее, Адам тоже внес свою лепту в прояснение ситуации:
– Число подходов студентов к раздаче не ограниченно, а вот поставка в столовую ежедневно – только одна, иначе лэр Моттер сбивается с учета, и его это расстраивает.
– Да, новый проректор по снабжению у нас – не подарок, – констатировал Робби. – Его в прошлом году назначили, по блату свыше. И тут-то веселье и началось…
– Кстати, а кто у вас «свыше»? – заинтересовалась я наконец-то политическим строем в приютившем меня мире.
– Короли здесь «свыше», – почему-то недовольно буркнул Адам. – Во всех семи государствах – короли. У нас раз в пять сотен лет династия меняется. Вы как раз удачно подвалили, к самой заварушке. А шесть остальных монархов без всякого графика то казнят, то травят. Очень нервная должность, но зато передающаяся по наследству, если повезет.
Мне этот язвительный мальчишка постепенно даже начал нравится. Ну, угораздило его увлечься той же девушкой, что и Роберто, с кем не бывает? Тем более Агата, и правда, красавица. И умница. И вообще, была бы я парнем, сама бы увлеклась.
– О, женский отряд ужинать привели, – тихо прыснул мистер Икс.
Красавица и умница посмотрела на него с легким осуждением, но промолчала.
Двенадцать девушек, в сопровождении трех мужчин с ярко сверкающими золотыми эмблемами на жилетках, чинно вошли в столовую, чуть ли не парами, отстояли очередь на раздачу и расселись за наиболее пустым столом – за нашим. Среди этих двенадцати я разглядела знакомое лицо – куколку в юбочке колокольчиком. Правда, сейчас она была в форме и, по моему, не очень радовалась данному факту. Или, вообще, просто ничему не радовалась. В кабинете декана она выглядела более счастливой.
В столовой наступило немного странное затишье. Казалось, все выжидали в напряженной засаде.
– Что, сегодня кашей кидаться не будет? – расстроенно протянул Адам, переглянувшись с остальными. – Зря за места в первом ряду доплачивали, что ли?
И тут произошло то, чего все с таким нетерпением ожидали. Одна из девиц приподняла тарелку с кашей и перевернула ее на стол. За ней этот номер повторили еще две сидящих рядом девушки. Моя знакомая, подумав, последовала их примеру.
– Это – не еда! Мы протестуем против такого обращения! Мы протестуем против такой одежды! Мы протестуем против…
Дальше девушка не успела договорить, потому что один из сопровождающих мужчин легонечко прикоснулся к ее волосам, и она тут же безвольно обмякла. Быстрое движение пальцами, как будто вырисовывающее букву, и тело девушки повисло в воздухе, где-то в полутора метрах над полом.
Мужчина внимательно, с хищным прищуром, оглядел остальных «протестанток», после чего спокойным, но очень властным тоном произнес:
– За кашей, с места в карьер, марш!
– Вот настырная! – с уважением в голосе произнес Фонзи. – Уже четвертый вечер такой балаган. И не надоест же!
– Надо же так себя не уважать! – неожиданно выдала Агата, с осуждением глядя на протестующих, уже рассаживающихся с новыми порциями каши. – Если уж что-то решили, то зачем каждый день уступать, едва лишь на них сурово гаркнули? – тут она обернулась к нам: – Интересно, если вся Академия объявит голодовку, вашего проректора уволят?
– Таких не увольняют, – презрительно фыркнул Адам. – Но лэр Тестаччо его уже надрессировал немного. Он ведь и уволиться тоже не может, – в голосе парня ощутимо прозвучало злорадство. – Блат, он иногда и по блатной заднице может сапогом пропечататься. А ректора нашего лэр Моттер боится, как огня.
Я же изучала «женский отряд» и считала значки. Семь золотых, причем, судя по брюзжанию дедули, как там его… Алюменио, частично это уступка Академии, чтобы под ногами не болтались. Две магички… или магини?.. Уборщицы «магичками» вроде называли, так что две магички воды, две – земли, и протестующая активистка – воздух.
– Интересно, это – все девушки или еще есть?
– Еще есть я, – усмехнулась Агата. – Только мне с ними скучно, поэтому меня отпускают с Робби, под его ответственность, – она улыбнулась и потерлась щекой о плечо парня. – Еще есть пять магинь природы, – ага, все же «магини», – но с ними мне идти знакомиться страшно, а они сюда редко заглядывают. Построили в лесу себе два домика и живут.
– А что в них страшного? – мы с Тимом спросили практически хором, и все рассмеялись, глядя на нас.
– Женщины, которые умеют выживать без мужчин, опасны, – пояснил Адам. – А эти еще и умудрились от души навалять семерым старшекурсникам. Так что знакомство с ними – девушкам не возбраняется, но и не поощряется.
– Усыпят? – кивнула я в сторону строгого мужчины из группы сопровождения. Наверное, преподаватели, раз вместо значков – пришитые эмблемы.
– А то! И память подчистят, – хмыкнул Адам. Что-то я не очень поняла, пошутил он или серьезно.
Тут Тимка зевнул, да так заманчиво, что я тоже последовала его примеру.
– А нас, пожалуй, усыплять и не надо. Сами заснем. Было приятно познакомиться, – улыбнулась я всем и еще раз зевнула.
– Да вы что, сейчас только от силы десять! – с удивлением посмотрел на нас Фонзи. – Ну ладно, уговорили, одиннадцать, – это он на часы на своей руке посмотрел. Обычные, к слову, часы. Циферблат, стрелочки…
– Можно взглянуть? – потянулся к ним Тимоха. Вот ведь неугомонный, на самого зверь-зевун напал с такой силой, что уже ладонь ко рту подносить не успевает, а все туда же, артефакты смотреть. Насмотримся еще…
А ведь придется на десятый этаж опять ползти… Убиться плеером два раза. И сдохнуть. Здесь.
– Двинься, я тоже заценить хочу! – Ниммей ловко перепрыгнул через стол, опершись об него одной рукой, и плюхнулся рядом с Тимом. – Гля, восемь часов, улет! А в моем мире в сутках двадцать восемь было.
– Шестнадцать у нас часов в сутках, – буркнул Адам.
– Слушайте, вот в то, что в каждом мире время в часах измеряется, ни за что не поверю! – объявила я. И, не удержавшись, снова зевнула.
– Так нам же язык местный в голову впихнули, не тормози! – усмехнулся дракончик, подмигнув мне, и снова уткнулся в часы. – Значит, часов шестнадцать, а минут…
– Нет у нас «минут», у нас есть доли, мгновенья, миги и сиги, – перечислил Фонзи местные единицы измерения. Шестнадцать часов в сутках, семьдесят две доли в часе, семьдесят два мгновения в доле, семьдесят два мига в мгновенье и семьдесят два сига в миге. Уф!
Да уж, действительно, «Уф!». Значит, тут вместо шестидесяти – семьюдесятью двумя оперируют. Неудобно, но привыкну… со временем.
Но вот шестнадцать часов, вместо двадцати четырех – это суровая жесть. При этом в голове у меня быстро защелкали циферки, пытаясь хоть как-то сопоставить то, что есть, с тем, к чему привыкла. Значит, выходит, их час – это где-то полтора наших. Ну, если просто тупо поделить сутки на двадцать четыре части и расслабиться, потому что точно сравнить не получится.
Мобильник я оставила в машине Артура, подключенным к колонкам и играющим Рамштайн. А Тимошка свой, вообще, дома забыл. А «наручники» ни я, ни он не любили – зачем, когда есть мобилка?
М-да. И вот теперь ни мобильников, ни наручных часов. Только фиги одни… То есть миги и сиги. И полтора часа, как один. Ладно. А сейчас, значит, одиннадцать. То есть шестнадцать часов и тридцать минут. Уф! Ну да, спать ложиться рано, но что делать, если рубит так, будто кто-то тебе хлороформа дал нюхнуть? Лучше завтра встану пораньше…
– А во сколько у вас занятия начинаются, и где подготовительный факультет можно будет найти? – решила я заранее уточнить, чтобы не бегать по их лабиринтам с утра, как в попу осой укушенная.
– В четыре подъем трубят, не проспите. В полпятого – тренировка, лучше не пропускайте, в карму зачтется. А в шесть занятия начинаются. Подготовишек в первом корпусе тренируют. Я вам сейчас схему нарисую, – заботливый Роберто материализовал прямо из воздуха листок бумаги, сложил над ним пальцы щепотью и резко их разжал.
Моментальное рисование! Тимка тут же забыл про артефакт, показывающий время, и уставился на лист с планом замка. Ниммей тоже заинтересовался.
Похоже, одну меня поразил сам процесс рисования, остальные уткнулись в результат.
– А так любой сможет? Потом?
– Да, конечно. Это азы – посыл на бумагу четкой картинки из сознания. Мыслескан, – пояснил Робби.
Я с умным лицом покивала, будто бы все поняла. Хотя, в принципе… «Посыл картинки из сознания». Действительно, чего удивительного-то?! Тут, наверное, и не такие чудеса есть.
– А телекинез, левитация и телепатия? – левитация, левитация, левитация… да-да-да, пожалуйста!
– Общаться мысленно могут только менталы, а остальные посылают друг другу мыслесканы – это почти то же самое, но гораздо медленнее и требует повышенной концентрации. Так что, хотя это и относится к общей магии, но уж точно не к азам. Двигать предметы тоже могут только маги со стажем – опять же повышенная концентрация требуется. А левитация… Именно по воздуху летают только маги воздуха. Маги воды передвигаются по воде и под водой. Маги земли могут возвести пылевой смерч и взлететь на нем. Маги природы используют ветки, корни…
– А маги жизни и смерти просто передвигаются на своих двоих, – хихикнула в кулачок Агата и виновато посмотрела на нахмурившегося Роберта. – Да ладно, зато ты, как сказочный сосуд с живой и мертвой водой.
– А маги огня? – кто о чем, а я о своем.
Мне надо на десятый этаж! Пешком! Это же просто издевательство какое-то… Хотя я уже поняла, что тут по лестницам все пешком ходят, кроме магов воздуха. Вот халявщики!
– А маги огня зажигают столб пламени и бегают внутри него, как саламандра, – усмехнулся Ниммей. – Вы идете? А то в моем мире сейчас ночь, так что я тоже не откажусь морду об подушку поплющить.
При драконе я крепилась и не позорилась, просто молча поднималась вверх, сжав зубы и следя за дыханием. Медленно, но в одном и том же ритме. Может, просто это у меня такой стиль ходьбы? Фейри вот должны все рассыпанные перед ними крупинки пересчитать, а я – ступеньки.
Ниммей, сначала взбежавший, я бы сказала взлетевший на третий этаж, обернувшись и оценив, что я еще на половине пролета первого, переглянулся с Тимом, и дальше они неспешно двигались впереди меня, обсуждая странности и интересности этого и своих миров. Я же была так сосредоточена на процессе подъема, что даже прислушиваться сил не было, не то что участвовать в беседе. Покорителя Эвереста из меня не получится, точно.
Войдя в свой блок, мы, пожелав друг другу спокойной ночи, разбрелись по своим комнатам. Застелив кровать, я переоделась в смешную ночнушку и улеглась, наивно рассчитывая сразу уснуть. Но, несмотря на дикую усталость, сон не приходил. Я лежала, сверля потолок взглядом, расстроенная и жутко разочарованная.
Расстроенная, потому что понимала – сейчас в моем мире, в нашем с Тимкой мире, как минимум, четверо людей очень сильно волнуются из-за меня. Сашка с Артуром, вообще, поседели, наверное. Слетали ненадолго, оставили подружку без присмотра… Интересно, что им рассказал лешик Лешик? Как наше с Тимкой исчезновение выглядело со стороны?
Мама… Даже думать было больно, сразу плакать хотелось.
Папа… Ну, ему, скорее всего, еще не сообщили. Он же в очередном плавании. Так что зря волновать не будут, поберегут «приятную» новость до его возвращения. И, может быть… Ну, мало ли нам повезет, и мы найдем межмировой портал и успеем перенестись обратно, до того как… До того как нас мысленно похоронят, перестав искать и надеяться.
Попереживав над своей судьбой, я вспомнила, что перенеслась в этот мир не одна, и со стыда накрылась с головой одеялом: «Эгоистка! Ведь Тимкина родня тоже беспокоится!»
Но, главное, было ужасно обидно, что цель, причина нашего переноса в другой мир, этот вот оборотень-избранный (поймаю – убью, наверное!), которого я видела всего два раза в жизни и настолько мельком, что даже зверя его не разглядела, не то что внешность… Так вот, я даже не была уверена, что этот гад тоже перешел с нами! Не чувствовала я его. Ни в городе, ни здесь. А ведь везде, подсознательно, как радар, постоянно пыталась уловить сигнал, вновь ощутить притяжение. И вместо того, чтобы облегченно выдохнуть, я, лежа в кровати и пытаясь заснуть, расстроилась.
Чтобы там этот дедушка про доставку пиццы, то есть Тимки, не намекал, я-то знала, кто виноват в нашем перемещении. Надо было кричать, звать на помощь, хвататься за деревья, а не тащиться следом, как собака на поводке за хозяином…
После такого мысленного сравнения сон меня покинул окончательно, и я, закутавшись в одеяло, долго еще сидела, нахохлившись, как зяблик на ветке. Потом меня все-таки выключило, но, несмотря на то, что проспала я гораздо больше положенных для сна восьми часов, с утра я была сонная, злая и всех ненавидела.
Будильник должен быть тихим, ненавязчивым и громкость набирать плавно, как бы извиняясь за то, что пришло время вставать… А не орать тебе в ухо скаутским горном!
Настроение не улучшилось от мысли, что я теперь буду учиться здесь, и, возможно, уже не попаду в свой институт, куда я так старательно поступала, готовилась, к репетитору ездила. Первый курс на одни пятерки в зачетке закончила… Р-р-р-р!
Тимка, тоже заспанный и несчастный, стоял у раковины в ванной и старательно пытался нарисовать холодной водой лицо. Я присоединилась, пользуясь тем, что раковин было две штуки.
С трудом, но глазки из щелочек стали более-менее привычного размера. И я, прозрев и выйдя в общий коридор, увидела, что на стене над дверями в комнаты висят часы. Хорошо висят, надежно. А мы их вчера в упор не заметили… Я – точно не заметила.
– Ну дык, они везде и всюду висят, – пожал плечами Тимка в ответ на мой недоумевающе-удивленный кивок. – Я думал, часы и часы. На стрелочки даже внимания не обратил. Кто ж знал, что они тут со странностями.
Странности показывали четыре часа и сколько-то минут… Нет, как их там… Долей! Тьфу на них… Так, в часе их семьдесят две, делим на восемь, получается, что на одно деление приходится девять долей. Минутная… Р-р-р-р! Долевая стрелка на пятерке, значит, умножаем пять на девять, получаем…
– Сейчас четыре часа и сорок пять долей, – уф-ф-ф!
Ура, я осилила местное время…
– Пойдем смотреть на тренировку? – предложил Тимка, усмехнувшись и одобрительно похлопав меня по плечу.
– Надо только Ниммея разбудить, – кивнула я и тут же ойкнула. – Слушай, а меня там не спалят?
– Улет! Ты что, думаешь, после этого трубного гласа кто-то может продолжать спать?! – дракоша стоял в дверях своей комнаты, во вполне себе банальных таких боксерах, очевидно «егомирных», и с распущенными волосами… Ва-а-а-ах!
– Эй, я красавчик, знаю! – заржало это рыже-красное чудо из легенд. – А спалить ты и сама сможешь любого, кто заметит физиологическое несоответствие в процессе облапывания. Так что прикрывайся своим неумением держать магию под контролем.
Я как стояла, так на диван расстроенная и стекла. Похоже, моя половая принадлежность – секрет Полишинеля, может, стоит признаться и ходить везде под опекой Тимки, как вон Агата… Или, вообще, послать всех и… Но я даже не сомневалась, отношение ко мне сразу изменится. И не только у студентов, но и у преподавателей. Насмотрелась вчера, хватит. Для нерадужных выводов более чем достаточно.
– Да ты крылья не опускай, это у драконов дар такой – видеть настоящее, даже сквозь иллюзии. Сейчас тут такой улов челов со странностями, что никто на тебя внимания не обратит. Ведешь ты себя более-менее как парень, ну жмешься временами и на девок не заглядываешься, так и это тут вроде норма. Так что не дрейфь, все путем будет!
Успокоил, черт речистый, а мне все равно страшно. Но, с другой стороны, действительно, скажу, что нервный я, спалю всех к такой-то матери, и все. Поприседаю с ними, поотжимаюсь, побегаю, может. Тренироваться-то все равно надо, опять же приемы неплохо бы повторять. На Тимке хоть… Да, два партнера для спаринга у меня есть. Дракон – вон тоже из огненных, так что вдвоем будем шоу из огненных фейерверков устраивать.