Робкая девица мялась на пороге дома Тефлисса, держа в руках огромный свёрток и недобро зыркая по сторонам.
– Давно меня ждёте?
– Битый час. – просипела грубиянка и дыхнула перегаром. Виктор такого поворота не ожидал, да и дать девушке больше семнадцати лет было сложно.
– Ещё раз увижу пьяной, заберу в участок.
– А вы жандарм, что ли?
– Так и есть. Самый занудный и злопамятный! – приблизился он, дал четвертак и забрал свёрток, – Больше денег не дам, рассчитаюсь лично с вашим ателье.
– Отругают!
– И правильно сделают. – он закрыл дверь прямо перед её носом и лениво распаковал свёрток, – Неплохо! – улыбнулся он своей обновке, ощупывая великолепный покрой своего вечернего костюма для высокого приёма.
Виктор никогда не отличался падкостью к нарядам, любил скорее аскетичную одежду, форму и что-то повседневное. Но этот костюм сразу запал в душу.
Вечер следующего дня как раз предполагал званый ужин в само́й ратуше, а потом по программе салют и народные гуляния. Виктор получил приглашение запоздало, увиливал как мог, но приказ прозвучал однозначно: идти.
И потому через сутки, Тефлисс старательно зачёсывал волосы назад, поправлял бороду на модный манер, ведь в таком утончённом костюме неряхой быть нельзя. В нагрудный карман отправился лаконичный платок, пришлось даже достать единственные приличные запонки, когда-то любовно подаренные бабушкой мистресс Тефлисс. Они прошли с ним через все важные торжественные события, кроме того злосчастного выпускного из Утёса.
Виктор надеялся, что Эльза найдёт повод не идти сегодня на праздник. За ужин он переживал не сильно, но вот гуляния проходили близко к бульвару Триумфа. Почему именно там цыгане планировали захват, он всё так же не имел понятия, хотя точно понимал, что ответ где-то на виду, просто его прозорливости не хватает, а логика спала. И причину немного хмельного сна он тоже понимал – Эльза. Чувства к ней пьянили, но ещё она тщательно скрывала свой Путь, давала помехи, как и кристаллы глушители на шпилях. Общий фон всё время рябил и мелькал, поэтому оставалось довериться интуиции.
– Мастер Тефлисс. – его с готовностью приветствовали в ратуше, оказывая все знаки внимания, как к высокому гостю.
Вроде ничего незнакомого в этой обстановке не было, но внутренний голос бил тревогу, Виктор чувствовал себя не в своей тарелке.
Он знал каждый закуток места праздника, поскольку лично проверял его накануне. Знал и все ухищрения организаторов, задуманные, чтобы удивить искушённых гостей. В этот жаркий июльский вечер особенно поражал ледяной город на террасе – вот туда он и двинулся, сбегая от духоты.
Нашёл нелюдимый закуток миниатюры крепости Энгхэрлема, прислонился к нетающему льду спиной и, наконец, спокойно вздохнул. Сорочка по швам давила и выдавала неудачный крой, раздражала, как и весь званый вечер, на который даже идти не хотелось. Лёд же хоть немного остужал эти неприятные ощущения. Да и манил рассматривать застывшие тайны воды, подсвеченные цветной иллюминацией – просто созерцательное счастье!
И вдруг по другую сторону льда появилось ещё нечто более волшебное – красота в истинном воплощении – Эльза. Но веяло от неё грусть: опущенные опахала ресниц и задумчивый рассеянный взгляд. Она провела пальчиками по глыбе льда напротив Виктора, и её губы раскрылись в удивлении:
– Фред, смотри! Лёд же совсем не тает! В июле, да в такую жару!
Виктор разочарованно выдохнул наличию Фредора в этой истории. Но уходить не стал.
– Столько денег в это уродство вбухали, ты бы знала… а толку? Нетающая крепость людям на потеху – бред! – ворчал Гарсив. Для Виктора он казался огромным размытым цветным пятном, а вот Эльзу он видел чётко.
– Но это же изобретение техномагов: управление материей в несвойственных условиях! – Эльза водила пальцем, повторяя рисунок пузырьков, но сама будто меркла, – Это же покорение первого плана бытия…
– Какие планы техномагов, моя драгоценная?
Виктор улыбнулся натуре Эль, пролезшей поверх Луизы, но сделал шаг к разделяющей их прозрачной стене и прикоснулся лбом к глыбе, выдыхая на лёд облако пара. Эльза захлопала глазами, не ожидавшая появления Виктора, а он уже выводил пальцем «2»:
– Второй план. – прошептал он так, чтобы только Эльза услышала. Она же прошептала в ответ:
– Ботаник! – и враждебно прищурилась, не в силах примириться с тем, что ошиблась в планах бытия. И тем не менее не уходила, задумчиво наблюдая за Виктором.
– Лу, мои партнёры в зале, пока я здесь стою лёд созерцаю! Немедленно пойдём туда! Ты мой талисман, должна сегодня принести мне удачу в сделке с партнёрами, привлечь мне инвесторов. Как же чудесно, что я вытащил тебя из провинции, высшему свету не хватало твоего обаяния. – тараторил Гарсив, – И ты должна показать эти чудесные бриллианты, что я на тебя надел.
Виктору стало противно. Отстранился и сделал несколько шагов назад, борясь с эмоциями. Для него Эльза была эфемерной богиней, а для кого-то куклой – это осознание больно резало.
Эль нахмурилась:
– Приду позже, Фредди. Дай мне немного времени подышать, а то в зале душно до смерти. – её глаза меркли с каждым словом.
И тишина. Виктор не знал, что говорить, но Эль казалась такой грустной, что сил смотреть не было.
Буквально на секунду обернулся изучить обстановку, а через миг Эльзы уже на месте нет. И такая потеря ощутилась, будто весь вечер красок лишился.
И вдруг её запах совсем рядом:
– Скажи мне, Вик, почему за мной следят агенты третьего отделения? – она гневно сопела, – Ходят за мной и пасут как овечку!
– Не рычи, овечка в волчьей шкурке, так надо.
– А ты меня спросил?
– А должен? – он холодно прищурился, – Я выполняю свой долг. Если прикидываешься светской дурочкой, то не забывай отыгрывать простую подданную империи. А я побуду неотёсанным жандармом.
Она всё ещё гневно сопела, не желая идти на такой компромисс.
– А почему у тебя глаза такие красные вторые сутки? Опять мигрени?
– Отдача от глушителей. – мотнул он головой нехотя, – Скоро пройдёт, слава небесам! Но мигрени вспоминались эти пару дней.
– Хочешь мятное масло натру? У меня с собой.
– У тебя в арсенале и роль доктора? – его эта внезапная забота не растрогала, а скорее насторожила, – Тебя Гарсив ждёт, точнее дефиле со своими бриллиантами.
Она недобро прищурилась и сменилась в лице:
– Костюм с иголочки. Если не будешь прятаться в ледяных глыбах, то можешь сойти за светского человека.
– Больно надо… – отозвался он, – Это твоя роль.
Она ушла чинно, холодно, в образе ходячей выставки драгоценностей.
А потом кружилась в танцах с представителями знати, заводя новые знакомства и блистая камнями. Звонко смеялась, поддерживала беседы и то и дело капризничала: то шампанское слишком тёплое, то пузырьки не дорожкой, то музыканты фальшивят. Роль светской жеманной дурочки так вросла ей под кожу, что Виктора потряхивало от неприязни, но ненавидеть Эльзу он всё равно не мог, поэтому раздражался от бала втройне, проецируя гнев на светском обществе. И по пути зарабатывал всё большую неприязнь в ответ, хотя и раньше снисхождения не находил.
А Эльзу хотелось увести и встряхнуть за плечи, сбивая слой лоска и актерства. Но вместо этого Виктор взял с подноса пунш, хотя с алкоголем даже слабым предпочитал не иметь ничего общего в память о давних мигренях.
– Брайан. – прежде чем молодой человек возник рядом, Виктор это будто почувствовал, – Раз пришёл, значит, что-то пошло не так?
– Ваше высокородие. Счёл нужным вам доставить кое-что.
– Не ждёт?
– На ваше усмотрение. – молодой человек любопытно оглядывался, утирал нос и всё восхищался убранствам вечера. Он рассеянно протянул клочок бумаги, где красовался адрес «бульвар триумфа, 29, сделка оформлена на Фредора Гарсива».
– Ну вот и подтвердили, будто раньше возникали сомнения. – Виктор тут же спрятал листок в нагрудный карман.
– Ещё бумага. Караульный только что вручил. С крепостной стены мчался.
– Здесь же пометка «срочно»! Брайан! Ну где твои приоритеты?
– Ага…
– Ага! – передразнил Виктор, оценивая рассеянный взгляд помощника, который явно спешил не поручения отдать, а поглазеть на светский раут. Не удивительно: мальчик – сын столяра, ну где ему видеть такие приёмы?
Виктор пробежал глазами по бумаге, и холодный пот прошиб всё спину. Расслабил узел нашейного платка и смял бумагу в побелевшем от натуги кулаке:
– Какой чёрт дёрнул проводить богеме экскурсию по крепости сегодня?
– А что, мастер Тефлисс? Поручение же свыше… – Брайан благоговейно задрал палец вверх к небесам, – Вне очереди… ну вроде как каприз вельмож: посмотреть на новую установку-глушитель магических даров.
– Ну вот этот каприз обернулся пропажей одного из камней-призм. А вы, молодцы, ответственно блюли долг! – рыкнул Тефлисс.
– Так ведь отвечаем за императорскую сокровищницу, а не установку.
– Установка работает на драгоценных камнях, среди которых и два экспоната императорской сокровищницы, тугодум ты мой. На счастье, украли не тот, что в нашем ведомстве, но вряд ли это нашу участь облегчит. – он потёр холеную после рук Кристины бороду и вдруг прозрел, – А Гарсив был на просмотре?
– Был. Он и другие инвесторы.
– Со спутницей?
– Да…
– Ловко. – усмехнулся он и нашёл глазами вальсирующую Эльзу, – Украли бриллиант чистой воды… – задумался он, – Чистой воды… интересно! А что пили господа?
– Так известно что – шампанское.
– Всё?
– Нет, там ещё воду подавали. Супружница Вестресс в положении и позаботились о воде из какого-то мудрёного источника, долго хрустальные бокалы начищали, уж больно капризная дама.
– А Луиза ди Плюси, случайно, к дегустации этой воды не присоединилась?
– Да! Она же и послала за этой водой нашего агента.
– Ясно. – он снова смерил подчинённого оценивающим взглядом и снисходительно вздохнул, – Двадцать минут побудь здесь и не позорь честь мундира, ясно? Тебя здесь быть не должно́.
– Ваше высокородие, – брови подчинённого сделали трогательный домик. Смотрелся, конечно, парень комично: худощавый ещё и с прыщами. А борода редкая, невнятная, которую он всё пытался отрастить для того, чтобы казаться старше, – А на гуляния можно?
– Понятное дело, можно, но в гражданском соизволь. Знаю я все эти приёмы: девушки падки на форму. Но ты будь добр эту форму уважать.
Тот пробурчал нечто нечленораздельное и побрёл вдоль зала подальше от начальства. Виктор же чувствовал себя разрушителем личной жизни молодых парней, хотя надо сказать, разница в возрасте у них была всего-то семь лет, но будто все двадцать – Брайан казался ужасно незрелым и легкомысленным.
– Как твой кавалер умудрился напиться за сорок минут приёма? – тихо спросил Виктор у Эльзы, когда та, наконец, осталась одна, – Это же вроде светский раут, а не трактир.
– Фред может себе это позволить, – она красноречиво улыбалась, но Тефлисс чётко улавливал в ней напряжение и даже опаску.
– Вот как. А ты не можешь?
– Нет. – улыбка слетела с её губ и у Виктора отчего-то защемило сердце.
– Не пьёшь, значит. Весь день. – улыбнулся он сухо, – Уж не в положении ли?
– Скажешь тоже! – фыркнула она, – Просто кто-то должен быть трезв.
– Верно. – согласился начальник третьего отделения и стальной хваткой, но крайне сдержанной с виду, он повёл с собой Эльзу прочь, – Отойдём-ка поговорим, мистресс ди Плюси.
– А зачем отходить?
– Чтобы не ставить тебя в неловкое положение.
– Ты что задумал, полоумный?
– Долг свой исполнять. – он втолкал её в коморку, запихивая следом шлейф платья, – Сама сознаёшься или поиграем в твои любимые игры? Кто украл бриллиант сегодня на крепостной стене?
– Мастер Тефисс, вы пьяны?!
– Ладно, игра – так игра! – он бесцеремонно развернул Эльзу волчком за талию, прижал её к стене, – Сама напросилась. Обыск.
– Отпусти немедленно! – от негодования она шипела и пыталась вырваться, но платье не позволяло сделать манёвр, как и теснота коморки. Виктор сцепил её запястья и зазвенел наручниками, – Ты что, арестовать меня решил?! На каких основаниях?
– Будут основания, Эль. – холодно отозвался Виктор, занёс её сцепленную стальным браслетом руку вверх, перекинул цепочку наручников через железную трубу, проходящую выше, и закрепил вторую руку под стать первой, – Давай сначала: в числе прочих вельмож и их спутников ты прибыла сегодня на крепость на экскурсию вживую поглазеть новую установку-блокиратор дара. И – о совпадение! – бриллиант размером с грецкий орех пропал.
– И ты решил, что его украла я?
– Именно так я и решил. – кивнул Виктор,– И даже знаю, как примерно это было: ты позаботилась о напитке для беременной клуши, артезианская вода – скучнейший из напитков. Ты любишь лишь кофе, либо фруктовые морсы, соки… ты сладкоежка! И здесь вода!
– Жарко было! Пить хотела! И до кучи люди меняются.
– Не так радикально, Эльза. – хмыкнул он и сделал шаг ближе. Прикованная к трубе Эльза в полумраке не теряла своего обаяния и тем более соблазна. Беспомощная, но дерзкая, она смотрела на него исподлобья и капризно дула губки, – Где бриллиант?
– В душе не чаю, Виктор! Пусти!
– Ты никогда не оставляешь следов. И вещи свои стараешься носить с собой везде, особенно такие ценные. У Гарсива бы ты бриллиант не оставила, а значит… – он скользнул глазами по её фигуре, – Камушек сейчас в этой коморке. Обыск! Или чистосердечное… как тогда: помнишь? Когда ты украла монокль у профессора.
– И ты снова меня отмажешь?
– Посмотрим на твоё поведение. – криво улыбнулся он, – Ну так ты признаёшься?
– Нет.
– Тогда…
– Ты не посмеешь! – улыбнулась она вызывающе, – Ты воспитанный дворянин и не обкапаешь в коморке чужую любовницу.
В его глазах блеснула сталь, губы сжались в нитку.
– Я жандарм, а ты воровка. И шанс у тебя был. – он всё же тяжело вздохнул и потупил взгляд, – Прости.
Руки кололо. А ещё он боялся, что сделает что-то не так. Что шершавые руки оцарапают нежную кожу. До кучи соблазн… соблазн и эта треклятая мужская одержимость невероятно прекрасной женщиной!
Виктор приблизился и дотронулся до волос. Едва уловимо, боясь не рассчитать силу, а Эльза тут же подняла на него обескураживающий взгляд:
– Разве так обыскивают? Думаешь, я его в волосах прячу? – шептала она, а он не слышал, точнее, слышал, но не понимал о чём речь. Провёл пальцами по контуру причёски, выучил одну шпильку, украшенную камнями… вторую…
– Отмычки. В волосах… – это было дико, но вызвало приступ нежности и улыбку.
Эль потупила взгляд вниз, отдаваясь на растерзание. Стыда не испытывала, лишь что-то другое – навязчивое, редкое…
– Они никогда меня не подводили.
Несколько прядей упало на плечи, но её это не испугало. Руки пошли по острым девичьим плечикам, по корсажу вниз… к бёдрам. Эльза снова вскинула взгляд, ресницы трепетали, дыхание дрожало. А Виктор старался не обращать на это внимания, но так хотелось…
– Просто скажи: где он.
– Продолжай. – ответила она и он снова тяжело вздохнул.
– Зачем ты это делаешь?
– А ты?
– Не собираешь положение мне облегчать, да? – захрипел он, – Ну ладно.
И руки стали смелее, требовательней. Мужчина сел на колени перед Эльзой и принялся задирать юбки, прощупывать ткань. Эльза запрокинула голову и на выдохе взмолилась:
– Виктор, ты этого не сделаешь!
– Сделаю. – он жёстко задрал ткань и прошёлся по чулкам вверх к резинке, – Хорошие новости: ты носишь оружие. Умеешь метать ножи?
– Был опыт… ах! – она выгнулась в дугу, когда шершавые руки чувствительно сжали бедро, – Виктор! – грудной рокот подвешенной на руках Эльзы прошёл волной огня по коже разгорячённого мужчины.
Он силился удержать контроль над телом, но Эль не способствовала этому, а лишь доводила до края.
– Стой смирно. – прошептал он и встал на ноги. Юбки упали на пол, скрывая соблазнительные щиколотки, которые никогда не покидали мыслей мужчины.
Он выпрямился и со стыдом заглянул в глаза Эль:
– Корсет, – и его взгляд на секунду упал в глубокий вырез декольте, – Эль, молю, просто сдай этот бриллиант, иначе…
– Нет никакого бриллианта… – выдохнула она на сбитом дыхании. Щёки пылали, полуоткрытые губы манили и даже что-то шептали, но Виктор всё терялся в распознании речи.
И тогда Виктор приблизился к самому уху и попросил:
– Не заставляй меня.
– Да, сложно нести службу вам, жандармам. Каждый день обыск, лапание в закоулках… просто сущий кошмар, что вам приходится делать.
– Я никогда этого не делал, у меня на это целый штаб дознания. – он упёрся руками по обе стороны от Эльзы и затравленно, но отважно взглянул в её глаза, —Считаю до трёх и продолжаю. И поверь, я это сделаю. Раз…
– Не сделаешь. – уже не так уверенно улыбнулась она, – Ты обещал меня не обижать.
– Я буду нежен. – он тяжело сглотнул, гоняя кадык по шее, и Эльза оценила степень угрозы, по которой можно топтаться.
– А, может, я люблю вот так? В коморке, в наручниках, да по-жёсче?
– Выключи Луизу. – прохрипел сквозь зубы.
– Да ладно тебе, Вик. – прикусила губу, – Ты же её… хочешь.
Он медленно поднял глаза, встречая игривый взгляд. Её хищная улыбка потухла, увязла в черной трясине чувств начальника третьего отделения. Он опалил женскую дерзость, демонстрируя ту грань, опасную для игр.
– Не её. – шёпотом. И уже громче. – Два… пеняй на себя! Три! – он устремился рукой в её декольте:
– Всё, ладно-ладно, забери свой бриллиант, только выпусти! – зарычала она, обрывая его попытки дальнейшего обыска.
Рука так и не коснулась девичьей груди, принялась искать в кармане ключ от наручников, но тщетно:
– Конфуз… ключ где-то… выпал? – и он нашёл хитрые глаза побеждающей сталь Эль. Она продемонстрировала расстёгнутые браслеты и фыркнула:
– Если б считал до десяти, мне бы хватило времени.
– Ты ключ украла, проныра? Но когда…?
– Был момент, и я его ждала. – она сделала шаг и приблизилась к его уху, – Вот этот. Это называется слабость. – её дыхание прошлось по его щетине, а пальцы по лацканам, – Типичная, мужская слабость. У тебя в карманах часы, какая-то коробчонка, пара листков бумаги и портсигар. Под одеждой кобура на смешной револьвер – он вообще стреляет?
– Ммм… – зарычал он сдавленно, нюхая её волосы, запустил в них пятерню и стянул до боли так, чтобы Эль беспомощно запрокинула голову, – Значит, правильно, что я начал с волос. Вот и камушек, – он выучил пальцами закреплённый в шиньоне камень, – Сразу должен был догадаться: ну к чему тебе шиньон, у тебя волос на дюжину женщин. Эль, у тебя клептомания или что? Ты обвешана брильянтами от макушки до пяток, но ещё и этот к рукам прибрала! Неймётся?
Но она непримиримо мотнула головой, вызывая ещё большее раздражение:
– Хочу и ворую!
– Дело ведь в глушителях? – выдохнул он.
– Возможно! Бесит меня эта ослепляющая машина!
– Но своровав один кристалл, ты ничего не решишь. Накажут охрану, поставят новый камень. Для колеса системы твоя кража, как назойливая муха, не больше. – он подцепил пальцем её подбородок, – Для всех магов нахождение в Энгхерлемме сейчас – испытание на терпение. Но Эльза Эйс – это не только дар Зоркости, ведь правда? – спустя секунду он отпрянул, поправил фрак и спрятал находку в белый платок из петлицы, – Инцидент с кражей исчерпан, извини за обыск, На выход.
– Вот так?
– Нет, не так. – он указал на причёску, – Надо привести это в порядок. Получится?
– Разберусь, – огрызнулась она, – Выйди.
Он кивнул и покинул коморку, почувствовав острую потребность охладиться. И скрыть то, что так натягивало штаны в весьма примечательной области:
– Уму непостижимо! На глазах у всей империи! – он растёр лицо руками и сделал дыхательную зарядку. Пальцы помнили бархат кожи, жар тела, дрожь в ногах Эль и эхо её сбитого трепещущего дыхания. А стройные бёдра в подвязках, сплошь увешанные мелкими ножечками? Как пьяный прокручивал в воспоминаниях кадры в полумраке коморки, – Актриса, сущая актриса.
И руки пахли ею. Не духами – ею! В ушах стоял её хрип – ну зачем?! Досчитал до десяти – не помогло, хлопнул пять раз в ладоши – вот он эффект: мысли начали концентрироваться на деле.
И картина ему не нравилась.
Минутами позже недалеко появилась не Эльза Эйс, а Луиза ди Плюси – идеальная светская дурочка. И вот словно изрядно пьяная, даже вульгарная, она вешалась на такого же пьяного Гарсива, растирая по его щеке свою помаду. Фредор куражился, а потом заметил Виктора, будто любимое развлечение и грушу для битья:
– Пожарный инспектор! А у нас здесь ничего не горит! – ухмыльнулся он и рассмеялся на непривычных для мужчины высоких нотах, – Или хотите ангажировать у меня даму? А я дам вам попользоваться, чисто из благотворительных побуждений!
Виктор вмиг ощетинился и нахмурил густые брови:
– Я попрошу вас впредь в подобном тоне о мистресс ди Плюси не выражаться.
– Фред, ты пьян! – звонко рассмеялась «Луиза», но щёки побагровели, выдавая стыд, – Лучше свежим воздухом подыши.
– Брось, моя прекрасная Лу! – он похабно прижал её к себе и дыхнул прямо в лицо перегаром, – Этот жандарм с тебя глаз не сводит, думаешь, незаметно? Надо помогать полиции, внеси свой вклад в эту непосильную работу! Тебе не впервой ублажать голодных мужчин… а я сегодня сыт! Что добру пропадать!
Луиза зачахла, будто теряя блеск брильянтов. Виктор отчетливо увидел какой пристально-яркой становится в недрах Эльза Эйс, проступая униженной натурой. Глаза в пол, натянутая улыбка и лично для Виктора чёткий диссонанс ролей. Хотя светская публика признало это забавным и подхватила шутку о бедном неудовлетворённом бастарде при власти.
Миг. И Виктор оказался рядом. Без усилий приподнял Эльзу как куклу за плечи и переставил подальше от мужских разборок. А затем дёрнул Гарсива на себя и поволок на улицу, по пути раздавая слугам и охране распоряжения по реанимации слишком пьяного гостя. Что произошло дальше, Эльза не знала, но пришла в себя уже в парковом лабиринте на лавочке. Чуть позже её нашёл старый друг:
– Держи. – он подал пунш и поднос с пирожными.
– Инспектор, жандарм, ещё и еду разносишь.
– Чёрной работы не бывает. Бывают чёрные мысли и поступки. – он спокойно сел на другой конец лавки и медленно закурил сигару, – Эль. Почему ты это терпишь?
Почему-то ей не хотелось ходить вокруг да около, прикидываться дурой и ускользать от ответа. Дым от сигары щекотал ноздри пряным вишнёвым табаком, Эльза вдруг осмелилась рассмотреть, как мерно и завораживающе курит Виктор:
– Потому что я зависима, Вик. Разве это секрет? Я содержанка. Любовница. Без вот такого баловня судьбы с толстым кошельком – я в этом городе никто.
– Может, тогда и даром не нужен такой город? – он сощурился и выпустил дым изо рта, – Город, где талантливой девушке приходится унижаться.
– В этой чёртовой империи мне везде придётся унижаться, мой наивный Вик. Я всю жизнь в бегах, разного повидала.
– И что, нет нигде места, где бы тебе спокойно жилось? – он не обвинял. Ни в чём. Просто поднимал темы, от которых больно, – Мир клином не сошёлся на нашей империи. В Иертонии нет гонений цыган, там, конечно, другая культура, другие законы, но они понятны и почти справедливы. Меньше социального расслоения, меньше свободы выбора, но там не садят в каталажку за цвет глаз.
– Ты, что ли, признаёшь несправедливость нашего законодательства? Знаменательный день.
– Не ёрничай.
– Да ты преданный пёс самодержавия!
–…Преданный гражданин своей империи.
– Императора или империи?
– Империи. Государства. Народа, который здесь живёт. – он повернулся к ней и снова нахмурился, – Да, это борьба с ветряными мельницами, но если я отступлюсь, то на моё место может прийти кто-то менее замороченный по части равноправия для всех граждан. Но всё это не так важно, Эль. Скажи лучше: зачем тебе эта игра? Игра, где тебя унижают.
– А у Фредо нет оснований меня унижать?
– Ты мне скажи. Есть ли у кого-либо право принижать достоинство другого человека? В нашей империи не всё гладко, но есть ведь достойные люди. У тебя же как на подбор все избранники – подлецы и мерзавцы. Не говори мне, что дело в деньгах, я не поверю. В той пятнадцатилетней девчонке с ветхим чемоданчиком достоинства и гордости было больше, чем в этой дорого одетой молодой женщине.
– А, может, ты обманываешься? Та девочка играла нечисто.
– Может. – отозвался он тихо. Эль коротко взглянула на него: плечи Виктора чуть поникли, задумчивый взгляд разглядывал едва освещаемую тусклым фонарём брусчатку под ногами, – Но я видел эту девочку другой. Есть надежда, что это веснушчатое чудо выжило за тонной бриллиантов и косметики.
На зелёных глазах проступили слёзы:
– Ты всё не отпускаешь…
Он просто кивнул и снова сделал затяжку, не собираясь открещиваться от очевидного.
– Ты ждёшь от меня каких-то слов? Я их могу произнести, но кому от этого будет легче?
– Смотря о каких словах ты говоришь… – она вдруг словно маску надела, улыбаясь слишком артистично.
Но мужчина не дал ей договорить, потушил не скуренную сигару, ловко попал в урну бычком, встал и подошёл с тяжёлым вздохом:
– Дуру играть непросто, да? – он убрал своевольную прядь за её ухо, – Пей свой пунш, Эли. Я доставлю тебя в резиденцию Гарсива, а то поздно уже.
Но она отмахнулась от его руки, как и от проявлений заботы:
– Я в состоянии сама добраться без жандармского конвоя.
– Я напомню тебе, что «Карнавал» тебя активно ищет. И не зря они толклись на подступах к городу накануне твоего переезда.
– Они уехали, Вик! Уж если твоя разведка не обнаружила табор в шестнадцать телег, то значит, они свалили к чёртовой бабушке!
– Так просто? – криво улыбнулся он, – Ну, допустим, я не доставлю тебя в резиденцию. Куда тогда? В ресторан? Я одну тебя не отпущу.
– Да что ты привязался? Я ловкая девочка! Всё сама! – она махнула ладонью перед его глазами и бросила ему в лицо его же запонки.
– Перестань. – вздохнул он и присел, поднимая упавшие подарки бабушки, – Зря ты так, Эль.
– Не трудись их поднимать, это дешёвка. К костюму не идёт.
Он выпрямился перед ней и смотрел поверх её головы:
– Это для тебя дешёвка. А для меня одна из немногих дорогих сердцу вещей. – из кармана он достал подарочную коробочку и без слов вручил девушке.
Тонкие пальцы подцепили крышку. Тихий нервный смешок:
– Ключ. – улыбнулась она, – От наручников? Или же… от окон ресторана?
– Ох, Эльза. – грустно улыбнулся он, – Ты ловкая карманница и орудуешь отмычкой, лучше любого местного форточника. Позаботишься об окнах сама. А это ключ от люка – там сложные замки. Универсальный. Не потеряй.
– Но зачем мне он, Вик?
– Чтобы мне было спокойней наверно. – он пожал плечами и развернулся, чтобы оставить ей возможность поступать так, как она хочет, и ехать туда, куда вздумается, – Драгоценности дарить мне не по карману, да у тебя и места свободного для них нет, – он криво улыбнулся, – Фредо перестарался, тебя смело можно под стекло имперской коллекции, как лучший из экспонатов.
Эльза побледнела и захлопала ресницами, рука непроизвольно потянулась к массивному ожерелью на шее:
– Плохая шутка.
– Помни про ту девочку, – он на секунду замер с закрытыми глазами, будто смотря фантом, доступный только ему, – Она разила не цацками, а необъятной внутренней красотой.
– Только ты её видел.
– А сейчас прячешь даже от меня.
Ушёл, давая свободу цыганскому взбалмошному духу.
* * *
Каждый из дней расширял горизонты знаний и без того лучшего студента Утёса. Виктор отчётливо понимал: никто, кроме него самого, не позаботится о его будущем. Библиотека предыдущие четыре года стала ему почти домом – он обожал здешние запахи, этот благоговейный полумрак, величие, шорох страниц и бескрайние стеллажи, уходящие под высоченные потолки. Дух знаний шептал невероятные вещи, он жаждал, когда к нему придут юные умы, но был к ним и строг, и ласков одновременно. Железобетонные правила библиотеки нерадивых студентов отталкивали, зато Виктор чувствовал себя в своей тарелке.
Здесь проще избежать мыслей об утрате, загрузив себя учёбой. Так он и делал в любую свободную минуту.
– Фрик, ты прописался здесь? – нахально бросил самый именитый сынок приближённого к власти аристократа. Стефан Бойл-младший излучал неприятности и вечно искал жертву. Часто грушей для битья становился Виктор, хотя бы потому что их отцы были в делах оппонентами, пусть и регулярно резались в азартные игры за одним столом.
– Зато ты редкий гость… – буркнул себе под нос Виктор, не отрывая глаз от повидавших многие поколения студентов страниц книги.
– Что ты там бубнишь? – Стефану требовался повод, чтобы сцепиться с Виктором, но последний знал наверняка, что кара настигнет где угодно, только не в библиотеке.
– Это что за шум в мою смену? – откуда ни возьмись, появилась брюзжащая архивариус, которую за глаза прозвали цербером, – Ты кто такой? – она поднесла к носу монокль-лупу, – Не припомню такого громкого… здесь тихо себя ведут, или уходят орать на улицу. Ясно?
Стефан недовольно фыркнул, как вдруг лицо его просветлело, недобрая ухмылка отозвалась тревогой у Виктора. Источником внезапного вдохновения для заядлого нарушителя порядков оказалась Эльзой Эйс, которая обычно появлялась в библиотеке лишь к ночи. Девушка в своём скромном платьице спокойно двигалась вдоль уже знакомых стеллажей и столов с книгой в руках. Она настолько задумалась, что явно не ожидала внимания со стороны Бойла. А когда заметила пристальный взгляд, насторожилась и тенью пропала среди книг.
Виктор сильнее ощетинился. Знал, как подло может повести себя Бойл – не подставит, так напугает или заставит отдать то, что приглянулось. Хорошенькую сиротку так и вовсе принудить к чему может – легко, ведь её и защитить-то некому!
Виктор сжал кулаки в ярости, просчитывая варианты будущего.
В стенах Утёса ещё можно пройти по безопасному маршруту, а вот если выбрать путь через акведук, то неприятностей с шайкой Бойла не миновать. И уж Эльза точно закончит свои приступы изучения библиотеки не раньше закрытия основных коридоров, пойдёт через улицу и тогда…
Снова в поле зрения появилась Эльза: села через стол от Виктора, зарылась в десятке книг, иногда поднимая на него настороженный взгляд.
Ну какая же странная! Нелепо юная для такого сложного мужского направления обучения.
Не понимал он, зачем Эльзе такой тернистый путь. Почему не выбрать другую академию, получить работу по контракту после обучения в менее сложных условиях. Может, конечно, дело в лицензии…
Любой выпускник Утёса получал лицензию на использование способностей, и в большей доле своей уходил на госслужбу, реже – в частные организации, но непременно проходя под надзором у империи. Ни одна «искра» дара не терялась просто так, все её носители – люди с лицензией. А кто академию не заканчивал, оставался без неё, а значит, использовать дар никак нельзя под страхом и огромных штрафов.
Незадействованный дар со временем тускнел, гас. Если не развить его в юности, то жить придётся как носитель, использовать не выйдет. Фелис Тефлисс в своё время выбрала балет, пожертвовав даром, благо потенциал Зоркости был не слишком высок. Она не жалела о своём выборе никогда в жизни.
Талант Эльзы вызывал много вопросов, как и выбор академии – не единственной в империи, но наиболее сложной, оттого и котируемой. Каждый семестр в Утёсе давался не просто потом и кровью, но и огромными взятками, а ещё невероятным везением.
В фортуне Эльзы Эйс Виктор почему-то не сомневался. Его настолько мучило любопытство, что не мог сконцентрироваться на чтении параграфа. Стало тяжело усидеть на месте, потому он резко встал и пошёл блуждать вдоль стеллажей, чтобы немного размяться и сбросить скопившуюся энергию.
В надежде отвлечься, он вспомнил нечто, что не давало его мыслям покоя несколько дней. Бабушка зародила в нём любопытство, с которым он по привычке не боролся, а удовлетворял. Пальцы побежали по корешкам почтенных книг, нащупали знакомое издание, что входило в базовую программу первого года обучения «История академии Утёс». В оглавлении нашёл список ректоров и сощурил уставшие глаза в поисках нужного имени.
– Вот же… – прошептал он, – Ректор Эйдан Вортигер… и всё? – разочарованно погладил пальцем один крохотный абзац с сухой информацией и захлопнул книгу.
– Что ищешь? – уютно прошелестел по другую сторону стеллажа бархатный голос однокурсницы. Виктор наклонился и посмотрел сквозь полки, тут же попадаясь в плен обворожительных глаз – хитрющих!
Ему нравилась их ясность. Светлая зелень успокаивала, как солнечный свет, притягивала. Лёгкая россыпь веснушек отзывалась детской радостью. Завитки каштановых волос выглядели такими мягкими, но при этом упругими, что захотелось непременно оттянуть один локон.
Пришлось дышать нарочно медленно, чтобы вернуть самообладание, хотя с чего бы ему вообще пропадать?