Когда я, тяжело ступая, спустилась вниз, Джекаби находился у себя в кабинете. Его пальто висело на спинке стула, а на столе лежал отстегнутый съемный воротничок от рубашки. Это была сильно накрахмаленная деталь туалета, предназначенная, скорее всего, для официального одеяния, но один ее край был уже сильно помят, а второй уголок – постоянно загнут, словно у Гамлета, произносящего свой знаменитый монолог. Сам же Джекаби возился с иголкой и мотком грубой металлической нити на катушке.
– Мистер Джекаби, – обратилась я к нему.
– Пришла телеграмма от Баркера, – отозвался он, не поднимая головы.
По крайней мере, было похоже, что он на меня больше не злится.
– Завтра утром мы отправляемся первым же поездом и встречаемся с ним, – продолжил мой начальник. – Поезд отправляется в половине седьмого, так что лучше подготовиться к поездке сегодня вечером.
Нитка наконец-то прошла в ушко иголки, и Джекаби отмотал изрядное ее количество, перед тем как оторвать от катушки.
– Хорошо, буду готова, – пообещала я. – А чем вы заняты?
Джекаби принялся прошивать нитью плотную ткань воротничка.
– Делаю серебряную подкладку для шеи. Я уже взял на себя смелость осыпать вашу дорожную шляпу горчичным семенем. Можете не благодарить.
– Очень любезно с вашей стороны, сэр. Могу я спросить, зачем?
– Меры предосторожности с отворотным действием. Мне показалось благоразумным заранее снабдить нас широким спектром защитных средств. Впрочем, у меня закончился чеснок. После полудня мне нужно будет сбегать за ним на рынок.
– Значит, это все-таки вампиры. – Произносить это слово вслух было одновременно немного нелепо и жутко.
– Конечно, утверждать наверняка нельзя. Возможно, нам придется иметь дело с южноамериканским чончоном или асуаном с Филиппин. Не стоит также исключать коварного демона-сверчка из Малайзии, который прогрызает в головах своих жертв отверстия, вызывая галлюцинации о котах. Я бы поставил на него, не знай я, что в случае с миссис Бомон дело обстоит несколько сложнее и что животное у нее было самое что ни на есть настоящее, хотя и не принадлежащее к семейству кошачьих. Но я на всякий случай изготовил амулет и от этих маленьких паразитов. Осторожность никогда не помешает.
Он закончил вышивать кривую линию вдоль внутренней поверхности воротничка и завязал нитку узлом.
– Итак, что вы хотели?
– Ну… я хотела поговорить с вами о Дженни, прежде чем мы отправимся в путь. Чуть ранее она казалась… расстроенной. Сожалею, но, похоже, мне не слишком удалось исправить ситуацию.
– Это, наверное, из-за перчаток, – небрежно сказал Джекаби, убирая катушку в ящик стола.
– Да, она говорила о том, что у нее пропали перчатки. Вы случайно не знаете, куда они могли подеваться?
– Знаю. Это я их взял.
– Зачем они вам? Вы же прекрасно понимаете, как они важны для нее.
– Хочу доказать свою правоту.
– А не могли бы вы доказать это каким-нибудь другим способом? Ее действительно не на шутку расстроила их пропажа… а также, возможно, огорчили кое-какие мои слова. Я могу отнести их сама, если вам угодно. Было бы приятно хоть чем-то утешить ее. Я попыталась обрадовать ее цветами, но, похоже, одними асфоделями тут не поможешь.
Джекаби поморщился и процедил сквозь зубы:
– Не кажется ли вам, что ваш ботанический выбор несколько мрачноват?
– Мрачноват? Почему?
– Асфодели? – Он посмотрел на меня и покачал головой. – И чему вас только учат в этих ваших школах? Асфодель – это символ траура, утраты и, что самое важное, смерти. Древние греки верили, что в загробном мире произрастают целые поля этих цветов. Злодеи попадают в Тартар, великие герои – в Элизий, а всех остальных ожидают только асфодели. Заурядные души вынуждены вечно тенями порхать среди цветов. Я полагаю, что они довольно красивы по-своему, но, учитывая текущее состояние мисс Кавано, вряд ли это послужит ей большим утешением.
Я вздохнула. Раз уж сам Джекаби вздумал давать мне советы по поводу такта, то день точно не задался.
– Просто дайте ей немного времени, – сказал Джекаби, возвращая воротник на место и неуклюже пытаясь его пристегнуть. – Дух Дженни сильнее, чем вы думаете. Раз уж она пережила собственную смерть, то переживет и вашу оплошность. Не поможете мне?
Джекаби бросил мне металлическую запонку, которой я прикрепила воротничок к рубашке.
– Вот и славно. Я отправляюсь на рынок, – сказал он, поднимая свое объемное пальто со спинки стула. – Мне нужно приобрести кое-что особенное, так что я могу вернуться поздно. Постарайтесь в мое отсутствие больше не обижать никого из обитателей этого дома, ладно? Внешне Дуглас любит храбриться, но в душе он очень раним.
После ухода Джекаби я поднялась наверх и подошла к спальне Дженни, но призрачной девушки нигде не было. Пруд тоже пустовал: Дуглас, по всей видимости, отправился куда-то по своим утиным делам. Со вздохом я поплелась к своему рабочему столу в прихожей. С книжной полки раздалось кваканье, я повернулась и посмотрела на серо-зеленую лягушку.
– Ну что ж, Огден, хотя бы ты снизошел до меня.
Мой земноводный собеседник ответил тем, что надул горло и выпустил в мою сторону облачко едкого газа.
– О боже! – воскликнула я, задыхаясь и подбегая к окну. – Неужели это было так необходимо?
Я спешно покинула первый этаж, окончательно сдавшись и решив как можно быстрее закончить этот неприятный день. «Завтра будет лучше, гораздо лучше», – пообещала я себе.