Я просыпалась медленно и тяжело. Вот всегда так, если ложишься спать днем. Хотелось еще подремать, кружилась голова, но, с трудом открыв глаза, я взглянула на часы – половина пятого. Куда-то я сегодня собиралась? А, в рок-клуб.
Умывшись, вышла на кухню. Василий, облаченный в одни только драные джинсы, варил кофе.
– Ты что, кофе умеешь варить? – искренне изумилась я.
– Ну да, мать научила.
Ах, как я могла забыть. С моей-то памятью. Анжела и меня тоже ведь научила!
– Выспалась?
– Да вроде, – зевнула я.
– Сейчас кофе попьем, – закуривая, сказал Вася, – и потечем в «Запад». С ребятами тебя познакомлю.
Я усмехнулась – хозяйственный какой паренек!
Через час мы уже выходили из дома. Машину я решила не брать, думается, что в таких культпоходах лимонадом не ограничиваются. Доехали мы на автобусе. Тарасовская публика таращилась на Васю, как на какого-нибудь диковинного зверя. Он, впрочем, не особенно смущался. Мне показалось даже, что этот интерес со стороны моих земляков ему несколько импонировал – Вася стоял у окна автобуса, горделиво приосанившись, выставляя на всеобщее обозрение то одну, то другую татуированную руку. Это на меня вот смотрели с некоторым сожалением – нашла себе парнишку.
В начале седьмого мы были на месте. Вася показал дюжим охранникам у дверей какую-то карточку и небрежно кивнул в мою сторону:
– Она со мной.
Добры молодцы посторонились, и мы прошли внутрь.
Честно говоря, атмосфера рок-клуба поначалу произвела на меня не особо приятное впечатление – барабанные перепонки завибрировали в такт оглушительной музыке, ноздри вдохнули крепкий аромат табачного дыма с нехилой примесью запаха марихуаны. Но уже через несколько минут я принюхалась и привыкла к постоянному шуму. Мы сели в баре. К Василию сразу подошли два парня, такие же длинноволосые и татуированные. У одного из них нос украшало толстое золотое колечко.
– Это Ирокез, – представил Вася.
Ирокез важно кивнул, отчего серьга в его носу качнулась.
– А это Бандит.
Снова снисходительный кивок.
Бандит был самый хилый и низкорослый из всей компании. Хотя и держался строго и независимо, как английский посол. Смешно, ей-богу!
– Это, ребята, Таня. Она подруга… – Вася заколебался, посмотрел на меня, – …подруга моей матери. Своя девчонка, – неожиданно добавил он.
Ребята сели за наш столик. Ирокез, щелкнув пальцами, подозвал двух увешанных металлическими цепочками мальчишек. Бросил им купюру:
– Пива купите.
Мальчики, подобострастно взглянув на заезжих рок-звезд, убежали к стойке. Я усмехнулась – здорово здесь у них все поставлено!
«Рок-звезды», абсолютно забыв про меня, завели какой-то профессиональный разговор. Насколько я поняла, речь шла об инструментах: какие-то усилители, пульты и так далее.
– А где Крысан-то? – спросил вдруг Вася.
Его друзья замялись:
– Он… это… – невнятно забормотал Ирокез.
– По делу он пошел, – таинственно обронил Бандит.
У этого Бандита оказался густой низкий бас, совершенно неожиданный для столь тщедушного тела.
– Только давно ушел, – добавил Ирокез, тряся кольцом в носу, как племенной бычок, – и до сих пор нет его. Как бы чего… – Тут он посмотрел на меня и осекся.
Воцарилось молчание, прерываемое лишь смущенным Васиным покашливанием.
Мне это не понравилось. Мне вообще никогда не нравились тайны, которые все вокруг знают, кроме меня. Чувствуешь себя царем Александром II среди враждебно настроенных заговорщиков.
Тут прибежали мальчики с добрым десятком пивных бутылок. Они поставили пиво на стол, но не уходили, смотрели на нас. Может быть, у юных рокеров мелькнула нескромная мысль присоединиться к нашему застолью, но Ирокез снисходительным кивком поблагодарил их и многозначительно щелкнул пальцами. Мальчики, вздохнув, удалились. Ну ничего, зато потом будут рассказывать в школе, как они бухали со столичными музыкантами.
«Че-катилловцы» все молчали, пили пиво. Я тоже взяла бутылочку. Интересно, по какому это делу ушел их товарищ? Тут я вспомнила, как Вася рассказывал мне об их тяжелом финансовом положении, в связи с чем они вынуждены были съехать из гостиницы. Что-то не похоже, что ребятам денег не хватает – пиво-то купили не какое-нибудь, девятый номер «Балтики». Пол-ящика. Да еще и сдачу не потребовали. Странно все это.
Вася закурил. Вся компания последовала его примеру. Было заметно, что они отчего-то нервничают. Не дает покоя отсутствие Крысана?
Я вспомнила, что Вася обещал мне поспрашивать у своих знакомых о моем клиенте – Виталике. Я вытащила фотографию и положила перед ним. Он молча кивнул головой. Да что они все кивают?! Языка, что ли, ни у кого нет? И Васю как подменили.
Мне надоели эти таинственные посиделки. Я решила прогуляться по клубу. Может, где и встречу этого Виталика. Мой уход не вызвал никаких эмоций ни у Василия, ни у его друзей. Ну и хрен с вами. Тоже мне металлисты недобитые! Сунув руки в карманы джинсов, я со скучающим видом принялась вышагивать по клубу, заглядывая в лица встречным.
Нет, Василий был явно не прав, когда говорил, что ментам здесь делать нечего. Для милиции в клубе «Запад» работы непочатый край. На каждом шагу мне попадались обдолбанные или просто пьяные тинейджеры. «Ну правильно, – подумала я, – кому что нравится». Я прошла в зал, где проходили собственно выступления, но там мне не понравилось – было темно и кто-то, невидимый в этой темноте, попытался меня облапать. Наугад я отмахнулась рукой и с удовлетворением отметила, что засветила этому «кому-то» по роже. До меня донеслись матерные ругательства, на мгновение заглушившие постоянно звучавшую музыку.
К кому здесь обращаться по поводу пропавшего парня, было непонятно – каждый второй был одурманен алкоголем или наркотиками, а те, кто вроде был еще в здравом уме, трясли головами под музыку, прыгали и кувыркались по полу – танцевали.
Все, в первый и последний раз я посещаю подобные злачные места! Кабы не моя работа, ни за что бы не сунулась!
Я вновь направилась к бару. Вдруг несколько человек привлекли мое внимание – настолько дико они были одеты для этого заведения: двое мужчин в строгих черных костюмах-тройках, гладко причесанные, похожие на президентов каких-нибудь банков. Швейцарских скорее всего банков – для русских они слишком прилично одеты. Один из них был явно самым главным – уж очень горделиво нес он свои длинные тараканьи усы. Второй никаких усов не носил, в руках держал папку и шел несколько позади.
«Шестерка», – решила я.
«Банкиров» сопровождали трое бритоголовых амбалов. Я остановилась, наблюдая. Они прошли по лестнице вверх, на третий этаж. Я заметила, что никто из присутствовавших в клубе туда не поднимался.
– Начальство, бля, прошло. Со своими гололобыми, – пояснил мне стоявший рядом паренек с красным гребнем на голове. Он затянулся папиросой и протянул ее мне: – Будешь?
Я почувствовала запах анаши, меня замутило.
– Спасибо, не хочу, – отказалась я и поспешила ретироваться. Еще полчаса в этом заведении, и меня можно будет увозить в карете «Скорой медицинской помощи». Причем сразу в морг. Вокруг одни психи с наркотиками и бухлом. Ужас! Нужно пойти, спросить Васю, не узнал ли он чего-нибудь о Виталике, и сваливать отсюда. Поскорее.
Но, вопреки моим ожиданиям, «че-катилловцев» за столиком не было. Зато там сидели давешние ребятишки, бегавшие за пивом для Ирокеза. Кстати, пиво осталось почти не тронутым. Я подошла.
– Ребятки, а куда эти монстры подевались? – спросила я.
Ребятки, с важностью отхлебывая из недопитых бутылок, неторопливо ответствовали мне:
– К ним сейчас какие-то мужики подошли. Не наши, вроде бандитов каких-то. Ну, и они на улицу свалили разговаривать.
Мальчик постарше вынул сигарету, неумело прикурил и со знанием дела добавил:
– Разборки, наверное…
Очень интересно! Я поспешила к выходу. Сдается мне, что Василий со своими дружками успел уже вляпаться в нашем городе в какое-нибудь дерьмо. И из гостиницы они поэтому по знакомым разъехались, чтобы их труднее найти было, а вовсе не потому, что деньги кончились. И этот их таинственный и многозначительный вид…
На улице уже стемнело. Я вышла на крыльцо у входной двери клуба и прислушалась. Какие-то крики раздавались из соседнего двора, через дорогу. Они?
Перебежав дорогу, я замедлила шаги и, повернув за угол, вошла во двор. Ух ты, как здорово!
Двое стриженых парней в спортивных костюмах лупили ногами Ирокеза. Вася, сцепившись с еще одним «спортсменом», катался в пыли. Бандит лежал в детской песочнице ничком, разметав патлы по земле.
Так, расклад ясен.
У моих ног валялась бутылка из-под водки.
«В самый раз», – подумала я. Не знаю более незаменимого в уличной драке оружия, чем пустая бутылка.
Я подняла ее и подошла сзади к парням, утюжившим орущего благим матом Ирокеза. Они меня не заметили, увлеченные своим делом. Ну что ж, тем лучше для меня. Я выбрала парня поздоровее, не спеша прицелилась и разбила бутылку точно об его бритый затылок. Он без звука рухнул на землю. Второй повернулся ко мне, недоуменно открыл рот, обнажив изгородь золотых зубов. Он пытался понять, наверное, откуда я взялась. Очевидно, всякое движение мысли в его голове сопровождалось подобной гримасой. Не дожидаясь окончания процесса мышления, я с размаху врезала ему по челюсти кулаком. Он покачнулся, но не упал. Странно, обычно подобные удары приводят к нокауту. Не дав ему опомниться, я подпрыгнула и в прыжке угодила ему пяткой в висок. Он упал лицом вниз.
Ирокез, прекративший свои позорные вопли, поднял ко мне окровавленное лицо.
– Серьгу, суки, из носа вырвали, – сообщил он, – ноздрю порвали.
– Ты где так драться научилась? – услышала я рядом с собой изумленный Васин голос.
– Да так, – ответила я, – всюду понемножку. А вообще-то у меня черный пояс. По карате. А где твой противник?
Вася показал.
Его противник стонал на земле, скрючившись в три погибели и ухватившись руками пониже живота. Бедняга!
– Будет знать, – кровожадно произнес Василий.
Ирокез наконец поднялся, охая, встал на колени и принялся разыскивать в пыли свою потерянную серьгу. Встал на ноги и Бандит. Флегматично покашливая, он направился к нам. Из видимых повреждений у него был только разбит нос. Да и шел он ровно, не покачиваясь. У меня создалось такое впечатление, что Бандит просто отлеживался, пережидая опасность.
Вообще, основательно был помят только Ирокез. Он нашел наконец свою серьгу. Деловито, хотя и с трудом, выпрямился.
– Ну, я в больницу пошел, – сказал он, зажимая пальцами порванную ноздрю.
И, пошатываясь, зашагал.
У меня аж глаза на лоб полезли – завидное хладнокровие! А ведь его только что ногами до смерти мудохали. Уважаю, Ирокез, уважаю.
Вася вдруг сорвался с места – это, оказывается, пришел в себя парень, которого я оглушила бутылкой. Василий основательно разбежался и хорошим футболистским ударом поразил противника в голову. Тот опять ткнулся носом в пыль. Я, честно говоря, думала, что бритая башка отлетит не меньше чем на пару метров – неплохой был удар. Два других парня, которые тоже, наверное, хотели подняться, передумали. Теперь они лежали, старательно зажмуривая глаза, чтобы их легче было принять за хладные трупы.
Да никто, надо сказать, специального внимания на них не обращал.
– Расходимся по одному, – проговорил Бандит, стряхивая с себя песок, пыль и прочую гадость. Потом он соизволил впервые за вечер обратить на меня внимание. – Спасибо, – сказал таким тоном, будто я подала ему носовой платок.
– Пожалуйста, – несколько обескураженно ответила я.
Он повернулся и тоже ушел.
Неужели все эти рокеры такие странные? На фоне этих ребят даже Вася смотрелся нормальным, ординарным человеком.
Послышался скрежет – на улице резко затормозила машина. Я вспомнила, что во двор проехать нельзя – перегорожено. И сразу услышала дробный топот – сюда бежали несколько человек. Кто именно это был, мы с Василием выяснять не стали, он схватил меня за руку и потащил в подъезд.
– Проходной! – бросил он мне на ходу. – Я знаю – травку тут вчера покупал.
Дожидаться товарищей, которые бегут сюда, у меня тоже особого желания не было. Поэтому сопротивляться я не стала. Пробежав через этот проходной подъезд, мы оказались в другом дворе. Где-то далеко за спиной раздавались какие-то крики. Бабахнул выстрел.
– Ого, – вырвалось у Васи. Он невольно втянул голову в плечи.
Мы ускорили бег. Проскочили еще несколько дворов и неожиданно вылетели на проезжую часть. Недалеко от нас я заметила автобусную остановку и сам автобус, подъезжающий к ней. Мы сделали отчаянный рывок и, уже выбиваясь из сил, добежали до остановки и прыгнули в последнюю дверь автобуса. Успели.
Салон был почти пустой – время-то уже позднее, десятый час, но все равно в нем было очень душно. Мы плюхнулись на теплый кожзаменитель автобусного сиденья.
– Ну, – отдышавшись, произнесла я, – давай, Василий, выкладывай, что у вас такое произошло.
Он вынул сигарету, покосился на немногочисленных пассажиров, их было только трое – две бабульки и спящий мужчина в грязной рубахе. Все сидели к нам спиной. Василий достал зажигалку и украдкой закурил.
Курить мне и самой очень хотелось, поэтому я решила нарушить общественный порядок и тоже закурила.
– Так что? – переспросила я.
Вася несколько раз глубоко затянулся.
– Не лезла бы ты, Таня, в это дерьмо, – произнес он наконец голосом телевизионного рейнджера.
Потом вздохнул.
– А Крысана они все-таки, наверное, замочили…
– Ты будешь рассказывать или нет?! – Я потеряла терпение и непроизвольно повысила голос. Вася посмотрел на меня и, видно, вспомнив о моих успехах в изучении боевых искусств, покорился.
– Рассказываю…
За нашей спиной раздался какой-то возглас. Мы молниеносно – нервы все-таки на пределе – вскочили и обернулись. Это была всего-навсего бабулька, ехавшая вместе с нами. Она уже открыла рот, дабы разразиться грозной тирадой о недопустимости курения в общественном транспорте, но, увидав Васю во весь рост и во всей красе, рот быстро закрыла и смирно села на свое место. Только что-то пробормотала, крестясь.
Мы снова уселись.
Василий докурил сигарету и рассказал о том, что произошло с ними три дня назад, когда они прибыли в Тарасов.
Как только группа «Че-катилло» в полном составе поселилась в гостинице, ребятам пришла в голову мысль, что неплохо было бы раскумариться. Привычно наведя справки у местной шпаны, они вышли на торговца марихуаной. Купили у него на пробу один пакет. Дурь им понравилась, и начинающие рок-музыканты договорились о покупке сразу аж нескольких стаканов, но все деньги не отдали, цену торговец заломил просто немыслимую, назвали свой номер в гостинице и сказали, что оставшуюся часть принесут потом.
А расчет у ребят был простой – ну, пару раз торговец придет, ему дадут какую-то небольшую часть денег, уговорят прийти потом, завтра-послезавтра. А завтра-послезавтра они домой, в Питер, свалят.
Но гениальный план порушился уже на второй день их пребывания в Тарасове. Отыграв вчера концерт, ребята вернулись к себе в гостиницу, где их встретили несколько крепких парней, которые доходчиво объяснили длинноволосым любителям халявы, что за все в этой жизни приходится платить. Музыканты получили пару раз по морде и предупреждение вернуть назавтра, то есть сегодня, все деньги плюс штраф за опоздание.
Тогда-то и решили «че-катилловцы» разъехаться по знакомым. Но их обнаружили в клубе.
– Нам ведь еще концерт по контракту отыграть надо, – уныло закончил Василий, – такие вот дела.
– Ну а с этим вашим… Крысаном что?
– Крысан… Сашка последние месяцы вконец сторчался. Он с этим нашим торговцем еще для себя насчет геры – героина – договаривался. Геру взял, а бабки… не отдал, естественно. Сегодня с утра у нас стрела была с торговцем – я говорил уже. У Сашки бабок было немного, да и ломало его, наверное… Вот он и поперся вместо нас – героин у него кончился. Так и не пришел. Неужели правда эти козлы его завалили?
Да, влипли ребята.
– Знаешь, Василий, что я тебе скажу, дорогой ты мой, – наклонившись, пропела я ему в ухо, – валите-ка вы домой, в Питер, да побыстрее. На контракт плюньте, в крайнем случае неустойку заплатите – жизнь дороже.
Василий вздохнул, а я продолжала:
– На вокзал лучше не соваться, доберетесь попутками. Деньги у вас есть?
Он кивнул.
– А сколько вы должны вообще?
Василий пожал плечами:
– Много…
Вот здорово, они даже не считали, сколько у них долга-то!
– Ну а все-таки?
– Если с Сашкиным долгом считать… – Он закатил глаза и пошевелил губами, подсчитывая в уме.
Потом сказал.
Я присвистнула – цифра действительно получалась астрономическая.
– Вот и валите быстрее, – сказала я, – завтра утром соберетесь и… в путь-дорогу.
– Я без Крысана не поеду, – уверенно произнес Василий, – да и никто из наших не поедет. Его бы достать…
Он вдруг посмотрел на меня.
– Слушай, помоги, а? – попросил, как будто и не он несколько минут назад советовал мне не лезть в это дерьмо.
Я пожала плечами – вот еще. Не хватало мне своих проблем, изволь еще и наркоманов выручать. Да еще и незнакомых. Притом я почти уверена, что Крысана нет уже в живых.
Вася снова посмотрел на меня и ничего не сказал. Понял. Мы ничего больше не говорили и долго ехали молча.
Наконец автобус остановился.
– Ребят, долго сидеть еще будете? – крикнул нам водитель из своей кабинки. – Приехали.
Я встала и осмотрелась – действительно, мы в салоне остались одни. Отдав водиле по рублю, мы вышли. Было совсем темно. Автобус довез нас до городского парка. Идти отсюда до моего дома – минут двадцать. Через парк – поменьше, где-то десять-пятнадцать минут. Мы направились к парку. Вася не говорил ни слова. Я посмотрела на его лицо. Было незаметно, что он обиделся, скорее о чем-то напряженно думал.
– Слушай, – вдруг остановился он, – я же забыл тебе сказать, Таня: Ирокез твоего Виталика узнал. Он говорит, что парня похожего видел с этими ублюдками, ну… которые нас… Три дня назад видел, говорит…
Тут я задумалась – уж очень подозрительно к месту вспомнил Василий о моем клиенте. Похоже на то, что ему просто хочется заставить меня помочь им в розыске своего друга. Я усмехнулась:
– Сейчас только придумал?
– Что придумал? – не понял он.
– Про клиента моего…
Он равнодушно пожал плечами:
– Не хочешь – не верь. Твое дело, не мое.
Похоже, не врет. Или очень хорошо играет. Я не знала, что и думать.
– Ладно, – сказала я, – пойдем спать.
Он медленно покачал головой, раздумывая и взвешивая что-то.
– Не до сна тут, – наконец услышала я, – наверное, мне стоит добежать до ребят. Подумаем вместе, что делать.
– Как знаешь…
Потом я достала свою записную книжку, вырвала листок, черкнула ему свой телефон.
– Позвони мне, как решите что-нибудь, – я секунду подумала, – может, и я чего решу.
Он сунул листочек в карман, кивнул мне и быстро пошел обратно, в сторону автобусной остановки. Я посмотрела ему вслед, на белесые его патлы, заметные в темноте.
Потом повернулась и направилась домой.
Кто не ходил ночью через пустынный парк, где и фонарей-то – на один исправный две дюжины разбитых, где, кроме отдаленного шума редких в эти часы автомобилей и кваканья лягушек в заросших ряскою прудах, ничего не слышно, тому никогда не понять, почему бывает так необъяснимо жутко. Почему ты идешь все быстрее и быстрее, хотя за тобой никто не гонится. Почему сердце замирает при каждом невинном шорохе, хотя вроде бы реальных причин для страха нет.
Размышляя таким образом, я миновала большие металлические ворота и углубилась в парк.
Мне на самом деле было не по себе. Одно дело – сокрушить парочку бандитов, совсем другое – справиться с первобытном инстинктом страха перед темнотой.
«Что же это такое, – думала я, идя по мосту через черный пруд, – ни души в парке. Хоть бы загулявшая парочка какая-нибудь. Хоть бы мент, который здесь патрулирует…»
Что-то заставило меня оглянуться. Нет, никого за моей спиной нет. Только пустая аллея, и одинокий фонарь горит при входе в парк. Далеко от меня.
Ночь была невыносимо душная, под мостом скрипели лягушки.
Я обернулась снова. И вздрогнула. Метрах в ста от меня шел человек. Неизвестно откуда взявшийся. Может, вывернул из какой-нибудь боковой аллеи? Что ему там делать? Там вообще тьма кромешная – ни одного фонаря.
Невольно я ускорила шаг.
Тянуло закурить, но это значило бы – замедлить темп движения, так что я эту идею оставила. Еще раз оглянувшись, заметила, что человек позади меня приблизился метров на пятьдесят. Я успела разглядеть, что, несмотря на жару, на нем был длинный плащ. У меня бешено заколотилось сердце, и я почти побежала.
«Чего ты, Таня, с ума сходишь? – уговаривала я себя. – Человек вышел в парк воздухом подышать, не спится ему, в квартирах сейчас жарко как – сама знаешь».
«Не спится ему? – отвечал мне внутренний голос. – Еще бы, не спится! А зачем он тогда плащ напялил? Чтоб прохладнее было? И вообще, нормальные люди на балкон выходят воздухом дышать, а не по паркам ночью шляются».
«Ну и надел он плащ, ну и что? – увещевала я свой внутренний голос. – Может быть, он болеет. Бронхитом, например. Или воспалением легких. Может быть, у него процедуры такие – по паркам гулять в теплой одежде».
На столь весомые аргументы мой внутренний голос не смог ответить ничего.
«Ну вот, значит, и беспокоиться нечего!» – с удовлетворением отметила я. Потом обернулась и едва удержалась от крика – человек был от меня в нескольких шагах. Моментально все мои мысли по поводу его безобидности разлетелись в пыль. Я побежала, спотыкаясь в темноте, слыша за собой шаги.
Больше всего меня пугало то, что незнакомец вроде и шел равномерно и медленно, но вместе с этим неумолимо приближался ко мне. А еще одет он был совсем как маньяк из фильма ужасов, который я недавно смотрела.
Я оглянулась, рискуя упасть на бегу – он так же шел за мной, ссутулившийся и долговязый, как разбитый фонарь. Не отставая ни на шаг.
«Господи, неужели вот так вот – смерть?» – совершенно серьезно подумала я, вспомнив сообщения по радио и телевизору о маньяке в нашем районе. Тогда он казался мне нереальным – так, страшилка для детей. Теперь я задыхалась от страха.
Впереди замаячил светлым пятном выход из парка – дорога, промелькнувшие огни автомобиля.
Позади меня послышался то ли хрип, то ли тяжелое дыхание. А может быть, мне просто со страху показалось.
Но я рванулась с места и побежала уже во весь дух. Прочь из парка, не оглядываясь. Выбежав на дорогу, я полетела по проезжей части, редкие автомобили шарахались от меня. Мне было все равно, лишь бы бежать, где посветлее. Я оглянулась в последний раз – человек стоял у ворот парка и смотрел мне вслед. Казалось, он боялся выходить на свет. Меня затрясло с новой силой. Я влетела к себе в подъезд, проигнорировав лифт, по лестнице поднялась в свою квартиру и захлопнула дверь.
Теперь темнота пугала меня даже в собственных комнатах. Я включила везде свет, врубила ночной канал телевизора, магнитофон, радио, чтобы наполнить дом какой-то жизнью. Еще раз проверила замки на двери. Наверное, если бы сейчас кто-нибудь постучался ко мне, я тут же умерла бы со страху.
Вот интересно, всю жизнь я считала, что никого и ничего не боюсь. А сейчас…
До рассвета я просидела на кухне и, лишь когда темнота на улице немного рассеялась, незаметно уснула.