Официально Мали считается светским исламским государством. Однако это только на бумаге. Еще туарегов, «белых людей пустыни», можно назвать мусульманами, но местное оседлое темнокожее население предпочитает придерживаться веры предков. Тут до сих пор в каждой деревне есть свой колдун-шаман. Общину возглавляет не представитель выборной светской власти, а вождь. Даже с именами темнокожих земледельцев и рыбаков случается путаница. Конечно же, она происходит в головах европейцев, сами туземцы прекрасно разбираются в своих реалиях. Каждый человек при рождении получает два имени: одно – настоящее, второе – согласно традициям ислама. Настоящее держится в секрете, его знают лишь самые близкие родственники. Второе же, мусульманское, секрета ни для кого не составляет, но оно служит как бы обманкой. Попытается колдун навести на человека порчу, но ничего у него не получится, имя, записанное в документах, фальшивое, а настоящего ему не узнать, родственники его не сдадут.
Ранним утром десятилетний деревенский темнокожий мальчишка, чье официальное имя было записано в документах как Махмед, отправился с отцом вытащить из реки поставленные накануне сети. Даже разговаривая между собой, отец и сын избегали называть себя настоящими именами – в саванне безлюдно, но их могли подслушать злые духи. Махмед был единственным из селения, кто видел вчера пролетавший по небу огненный шар. Зато удар слышали многие. Вождь выслушал мальчишку, но остался при своем мнении, мол, это прозвучал взрыв, а потому сельчанам лучше не ходить на юг, там наверняка «белые» выясняют между собой отношения. Естественно, под «белыми» вождь подразумевал туарегов.
– …отец, но я же видел собственными глазами, – говорил мальчишка по дороге к реке.
– Есть вещи, которые существуют, но мы их не видим. А есть такие, которых нет, но мы видим их, – загадочно отвечал отец.
– Как это так? – удивился Махмед.
– Скажем, души предков. Они же существуют, помогают нам в земной жизни, а если покойный был плохим человеком – злым колдуном, продолжают вредить живым, но увидеть их может не каждый.
– Духи могут становиться невидимыми, когда захотят этого?
– Нет, они способны становиться видимыми, если посчитают человека достойным их созерцать.
Мальчишка не нашелся что сказать на такое предположение. Отец с сыном вышли к реке. На покрытых сочной травой берегах высились акации, вода казалась голубой из-за отражавшегося в ней неба. Отец произнес короткую молитву, предназначавшуюся для крокодилов, чтобы они не причинили рыбакам вреда.
– Теперь можно и сети вытаскивать.
– Отец, а если огненный шар был душой предка, который захотел сделать так, чтобы только я его видел? – подыскал наконец мальчишка вариант, в котором укладывались одновременно и его правда, и правда отца.
– А кто ты такой, чтобы удостоиться подобной чести?
Вопрос ставил в тупик. С одной стороны, Махмед являлся членом рода, и, исходя из этого, дух предка вполне мог показаться ему. С другой стороны, мальчишка еще не проходил обряда инициации, а потому считался как бы неполноценным мужчиной.
Стали вытаскивать сеть. Отец даже просиял от радости – рыбы было много, к тому же крупной. Они с сыном высвобождали запутавшихся в ячейках жабрами рыб и бросали их в большой плетеный кокон. Наконец работа была окончена. Кокон с рыбой погрузили в воду тихой заводи и стали растягивать сеть на воткнутых в песок палках для просушки, не хотелось тащить в деревню лишний груз. Отец сел на землю и принялся раскуривать трубку, набитую табаком собственного производства.
– Можно, я сбегаю – посмотрю силки, которые поставил вчера? Вдруг что-нибудь в них попало?
Отец задумался. Вождь предупредил, чтобы не ходили к югу. Но он сам повел сына к реке, потому запретить ему осмотреть силки было бы не слишком педагогично.
– Хорошо, только далеко не уходи.
– Я успею вернуться раньше, чем сеть просохнет, – пообещал Махмед.
На самом деле мальчишку не столько интересовали поставленные накануне силки, сколько огненный шар, появившийся вчера в небе. Ему казалось, что тот упал совсем неподалеку – стоит только перейти возвышенность, и откроется место падения. Он бегом взлетел на холм и глянул вниз. Сперва ему показалось, что пейзаж выглядит привычно, так, как и раньше, ничего в нем не поменялось. Стало даже как-то обидно – неужели огненный шар ему только привиделся? Но, присмотревшись, мальчишка рассмотрел поваленную старую акацию на берегу заболоченной лужи и обожженную вокруг нее траву. Не выжженную солнцем до желтизны, чего следовало бы ожидать в саванне, а именно обожженную.
Махмед немного подумал, затаив дыхание, а затем побежал навстречу неизвестному. Сердце радостно билось в его груди. Хотя, по большому счету, все могло иметь и обычное объяснение. Но ведь он сам видел, как по небу промчался и рухнул на землю огненный шар. Мальчик сбежал в ложбину, промчался по влажной, чавкающей под босыми ногами земле, перемахнул через поваленное дерево и замер. То, что открылось его глазам, поражало. Никогда прежде Махмед не видел ничего подобного. Из земли косо торчал радужно поблескивающий цилиндр в два человеческих роста. Несомненно, он упал с неба, иначе просто не воткнулся бы краем в землю. На подрагивающих от волнения ногах он приблизился к небесному пришельцу и приложил к нему руку. Металл оказался теплым, как человеческое тело. Махмед нагнулся, приблизил лицо и всмотрелся в свое искаженное отражение. Погнутый, обожженный металл показывал расплывчатые черты. Стоило чуть двинуться, и они менялись. Голова то вытягивалась, то сплющивалась. Мальчику, одаренному фантазией, казалось, что изнутри на него смотрит не один человек, не только он сам, а десятки разных лиц, хотя в каждом из них угадывались и его черты. Это открытие так поразило его, что он отшатнулся и только после этого заметил, что возле гигантского цилиндра находится не в одиночестве. За ним стоял огромный старый лев. Вся грива у него была седой. Животное присматривалось к мальчишке и принюхивалось к цилиндру.
Махмед вскрикнул и отбежал. Лев проводил его утомленным взглядом, прилег на обожженную траву и замер, привалившись спиной к теплому цилиндру. Затем зевнул, показав свои сточенные временем клыки, прикрыл веки и опустил голову на лапы. Махмед сделал еще несколько шагов спиной вперед, а потом помчался на склон холма, как вихрь. Он бежал без остановки до самой реки. Отец встревоженно посмотрел на сына.
– Там… там… – мальчик не мог справиться с волнением.
– Что?
– Там…
Через час неподалеку от упавшего спутника собрались жители деревни во главе с вождем. Никто не рисковал приблизиться, ведь его по-прежнему охранял старый лев.
– Это дух нашего племени – первопредок, – шепотом проговорил вождь и бросил льву пару рыбин.
Хищник потянулся к ним лапой, подгреб, несколько брезгливо обнюхал и захрустел челюстями. Туземцы благоговейно смотрели на старого льва с седой гривой. По поверьям, их племя происходило от львов. Согласно мифам, прародителя грудным малышом нашла в саванне львица и выкормила своим молоком вместе со львятами. Возмужав, мальчик схватился с главой прайда – сильным львом – и победил его.
Немного насытившись, старый лев громко зарычал, задрав морду к небу. Туземцы благоговейно попятились.
– Что это было? – спрашивали у вождя.
Тот, напустив на себя важный вид, произнес:
– Он разговаривает с нами.
– А что именно он сказал?
– Дух предка обращается к нам, хочет предупредить, что нас ждет непростое время.
– И как нам поступить?
– Мы должны умилостивить его.
Лев тем временем поднялся, потерся боком о металлический цилиндр, оставив на нем клок шерсти, махнул хвостом и, зайдя за упавший спутник, исчез из виду.
Туземцы переглядывались. В конце концов, взгляды всех остановились на вожде, ведь только он, умудренный опытом, мог сказать, что следует предпринять. И вождь не заставил себя ждать, он уже все решил, он понял послание небес.
– В этой бочке, – с благоговением смотрел на цилиндр вождь, – к нам с небес спустился дух первопредка. Он поможет нам пережить любые испытания. Мы должны доставить его в свою деревню.
Соплеменники вождя издали радостный возглас.
– За работу! – крикнул вождь.
Туземцы опасливо приблизились к спутнику. Он все еще хранил тепло, и это больше всего их поразило. Старый лев исчез – растворился в воздухе. Конечно же, это исчезновение произошло только в головах темных, не отягощенных образованием жителей саванны. На самом деле лев удалился, нырнув в густые кусты. Однако если человек стремится увидеть чудо, то увидит его во всем.
Вскоре в роще акаций уже стучали топоры. Деревья падали одно за другим. При помощи рычагов туземцам удалось выковырять спутник из земли и перевернуть его. Вождь ладонью бережно расчистил от налипшей земли круглое стеклянное окошко, из которого на людей смотрел гигантский объектив камеры.
– Всевидящее око! – Вождь даже глаза закатил от возбуждения.
Теперь уже даже самые закоренелые скептики перестали сомневаться, что перед ними вместилище первопредка – покровителя племени. Жерди были уложены возле спутника. Люди навалились на него, накатили и, дружно взявшись, подняли на жердях. Процессия получилась внушительной. Впереди шагал вождь, за ним, приплясывая и распевая ритуальные песни, двигались женщины. Следом мужчины несли упавший с неба обгоревший металлический цилиндр.
Оставшиеся дома жители деревни вышли встречать небесного гостя. Спутник водрузили на помост, сколоченный из стволов деревьев, и мужчины принялись сооружать вокруг него что-то вроде храма. Забивали в землю деревянные сваи, стягивали их между собой, заплетали лианами, ставили стропила и накрывали их вязанками озерного тростника. Женщины тем временем уже готовили праздничное угощение. На площади посреди деревни горели костры, в огромных казанах булькало варево. Люди не жадничали, доставали запасы. Дым, пар, звон ритуальных бубнов летели к небу. К вечеру строительство было закончено. Над спутником раскинулась тростниковая крыша, а сам металлический цилиндр оказался завешен полотнищами и превращен в подобие алтаря.
Вождь, облачившись в львиную шкуру, исполнял у костра неистовый танец под грохот бубнов, толпа раскачивалась в такт ударам. В больших чанах плескался традиционный дурманящий напиток. Он туманил головы не столько наличием алкоголя, сколько настоем галлюциногенных трав. Наконец обессиленный вождь распластался на песке. Туземцы пришли в движение, стали зажигать факелы. У постилок с едой и у чанов с напитком началась давка. Четверо самых уважаемых жителей деревни бережно подняли с земли вождя и усадили его под стеной нововозведенного храма.
– Мы обрели святыню, – тихо проговорил вождь. – Теперь я чувствую ее силу. Дайте мне руку.
Пожелание тут же было исполнено. Опираясь на своих соратников, он вышел на середину площади. Бубны тут же оповестили о том, что следует соблюдать тишину. Захмелевшие туземцы кольцом обступили своего предводителя.
– Дух с нами, – торжественно произнес вождь. – И теперь все, включая детей, должны поклясться, что будем молчать, не выдадим этой тайны никому. Иначе дух может обидеться и отвернуться от нас. – Он прикрыл лицо руками и проревел: – Клянемся молчать!
– Клянемся! – таким же ревом ответили ему соплеменники.
И тут из ночной саванны прозвучал грозный рык старого льва. На лицах людей появились улыбки – дух первопредка услышал их. Он рядом, он оберегает селение. Теперь можно было от души предаться веселью.