Обыватель любит порассуждать о том, о чем не имеет ни малейшего понятия. Особенно это касается военных секретов. Нередко в мужских компаниях разговор заходит о возможностях разведки. Мол, теперь такие спутники-шпионы запускают, что скрыть от них ничего невозможно. Оптика на них сверхчувствительная, дает возможность даже звездочки на погонах из космоса сосчитать, прочитать номер машины или заголовок статьи в газете.
Когда слышите такое, не верьте ни единому слову. Подобные байки, не исключено, распускают сами создатели спутников-шпионов, чтобы придать своей работе больше важности в глазах людей. Начнем с того, что создать стеклянную линзу более полуметра в диаметре невозможно. Стекло, как известно, по консистенции очень вязкая жидкость, потому при большом объеме оно неминуемо начинает «течь», и получить качественное изображение таким объективом нельзя. Ну, а самое главное, что ограничивает разрешительную способность аппаратуры, – это целесообразность. Зачем стараться, ставить немыслимые требования перед конструкторами, если в добытой информации нет практического смысла? Какой толк в том, чтобы сосчитать звездочки на погонах капитана или прочитать заголовок в газете, которую он держит в руках? Вот считать бортовой номер боевого корабля в море – совсем другое дело, правда, этот номер пишут метровыми цифрами. Самые совершенные спутники-шпионы имеют разрешающую способность около тридцати сантиметров, менее совершенные – до полуметра. Это позволяет разглядеть отдельно стоящего человека, артиллерийскую установку, отличить легковую машину от грузовика, грузовик от танка. Большего и не требуется. Узнал численность войск, тип вооружения, направление их перемещения или же координаты позиций, и этого достаточно. Остальное пусть добывает наземная или аэроразведка.
А еще сегодняшний обыватель уверовал во всемогущество цифровых видеотехнологий. Ему кажется, если он снимает свой отдых на курорте цифровой камерой, то это и есть самое совершенное, что только возможно. Однако на самом деле разрешение цифровых камер значительно меньше, чем у фотопленки. Именно поэтому большинство солидных разведспутников даже в наши дни снимают поверхность Земли на фотопленку. Раз в две недели отснятая пленка заправляется в контейнеры и сбрасывается на Землю. Контейнер спускается на парашюте, а чтобы его отыскать и забрать, существуют специальные поисковые команды. Конечно же, это неудобно. Во-первых, теряется оперативность – заказчик получает съемку двухнедельной давности. Во-вторых, как только на спутнике заканчивается запас фотопленки, он становится бесполезной кучей металла и электроники, накручивающей витки на орбите, поэтому такие спутники с помощью маневровых двигателей направляют к Земле. Камера отстреливается и спускается на парашюте, затем ее, подремонтировав, устанавливают на другой спутник.
Если бы аппарат, сошедший с орбиты из-за выроненного гаечного ключа, работал на фотопленке, это была бы рядовая потеря. Но спутник являлся уникальным и суперсовременным. Российским оборонщикам впервые в мире удалось создать цифровую камеру, способную различать на поверхности Земли объекты линейными размерами до трети метра. Трансляцию снятого он вел в режиме реального времени. Еще ни одна страна мира не сумела добиться таких результатов. И вот теперь уникальный спутник стоимостью в десятки миллионов долларов лежал где-то в африканской саванне. Причем десятки миллионов стоило лишь его изготовление, сами же секреты и ноу-хау стоили куда больше. Теперь же к ним был открыт путь любому желающему. Страны, участвующие в создании и запуске разведывательных спутников, наверняка попытались бы им завладеть, чтобы, разобрав «на винтики», заполучить технические секреты, над которыми российские ученые трудились более десяти лет.
Именно эти два последних обстоятельства и заставили во внеурочное время – после полуночи собраться в одном из начальственных кабинетов Генштаба РФ далеко не последних в этой стране людей. По обе стороны длинного стола для совещаний в резных креслах расположились несколько генералов и полковников, два мидовца, инженеры. Во главе сидел председательствующий. Над ним на стене висел портрет президента, за спиной стоял российский триколор. Вот уже более часа шло совещание. Все были согласны с тем, что упавший спутник необходимо вернуть на Родину как можно скорее, пока до него не добрались военные блока НАТО или китайцы. Еще он мог заинтересовать Израиль, Японию, Францию и ряд латиноамериканских стран. Но сам механизм возврата пока еще не был определен. Предложение мидовцев попытаться сделать это по дипломатическим каналам вызвало лишь кривые улыбки. Место падения аппарата было определено недостаточно точно, но наверняка оно находилось в регионе, справедливо получившем название Африканского Афганистана. Там просто не было никого, с кем можно договариваться. Полевых командиров, утверждавших, что они контролируют данную территорию, насчитывалось несколько десятков. Правительственные войска стран, к чьей юрисдикции относилось место падения спутника, нос туда боялись сунуть.
– Предлагаю оперативно отправить на поиск и эвакуацию упавшего спутника мобильную группу спецназа ВДВ, – предложил председательствующий и взглянул на генерала, представлявшего этот вид вооруженных сил. – Сколько времени вам понадобится, чтобы сформировать группу и перебросить ее в Мали?
– Оперативно отправить не получится, – доложил генерал. – Программа подготовки личного состава для действий на территории франкофонных африканских государств была свернута около десяти лет назад. Мобгруппу придется формировать с нуля, собирать людей по одному из разных подразделений. Люди не знают местности и тамошних реалий. Пока они войдут в курс дела…
– Можете не продолжать, – остановил генерала председательствующий. – Ваша аргументация убедительна, я согласен с ней. Такой вариант обречен на провал. Те, кого интересует наш упавший спутник, доберутся до него раньше нас. А фактор времени – один из основных.
– Да, – согласился генерал ВДВ. – Французы в этом вопросе подготовлены лучше.
– И это все? – спросил председательствующий.
– Существует еще один вариант, – предложил генерал. – В данном регионе уже есть российское военное подразделение – миротворцы. Два взвода под командованием старшего лейтенанта Алексея Смирнова. Он прекрасно знаком с местными реалиями, у него наработаны контакты с населением, другими миротворцами и полевыми командирами. Что, если поручить ему выполнение этого ответственного и деликатного задания?
Подобное предложение тут же встретило возражения. Мидовцы всполошились, ведь миротворцы не должны заниматься ничем иным, кроме полагающегося им по статусу. В случае, если старлея уличат в преднамеренном поиске российского спутника, может разразиться грандиозный скандал на уровне ООН. Военные напоминали, что функциональные обязанности миротворцев для российского контингента никто не отменит, а потому и поиски придется вести не в полную силу… Прозвучало еще множество возражений, настолько же убедительных и правильных. Председательствующий их внимательно выслушал, а когда желающих высказаться не осталось, тяжело вздохнул и проговорил:
– Тот, кто стремится победить, ищет для этого пути. Тот, кто не настроен на победу, заранее ищет отговорки и аргументы для проигрыша. Все, что я сейчас слышал, вполне профессионально, взвешено, разумно. Но есть еще и такие слова… Нет, в том-то и дело, что это не слова, а понятия – «присяга», «долг», «честь». Старший лейтенант Смирнов и его люди – наша единственная возможность найти и вернуть упавший спутник. И мы должны ею воспользоваться.