К поездке мы готовились тщательно. Это было наше первое путешествие всей семьей. До этого мы были только на Рольгане, лет шесть назад, вместе с Катрин. Мы тогда только поженились. Если вам кажется, что в наш век люди только и делают, что рассекают космическое пространство на звездолетах, вы ошибаетесь. Большинство людей никогда не были в космосе, а родились и умерли на своих планетах. К счастью, мы к этому большинству не принадлежали. Жажда открытий была у нас в крови, и космос не пугал нас, а наоборот, притягивал. Но и думать, что наша галактика была пустынным местом, тоже не стоит. В космосе было все: научно-исследовательские базы; курорты; правительственные корабли; торговые предприятия, на которых можно было купить все, начиная детским скафандром и заканчивая космическим кораблем; по наиболее оживленным путям сновали маленькие юркие корабли галактической полиции; в отдаленных уголках процветали пираты и контрабандисты, контролирующие черный рынок. Ходили слухи о том, что ими всеми заправляет некая Мэри Блад, по прозвищу Бриллиантовая. Я сомневался в том, что огромной подпольной гильдией может заправлять женщина, но откуда мне было знать наверняка? Мир знал много женщин лидеров, о железной воле которых веками складывались легенды.
Так что человечество просто разделилось на две части: одна предпочла жить в планетарных системах, а другая в космосе. Когда я говорю «человечество», я не имею в виду исключительно людей. Мы пришли из разных уголков Вселенной – кто-то с Млечного Пути, кто-то с Туманности Андромеды, Магелланового Облака или еще более отдаленных мест, но все мы оказались похожи. Может, где-то и есть эти зеленые человечки с огромными головами и черными глазами без белков, но мне они не встречались. Да, у нас есть отличия – например, у млечных растут волосы на голове, андромедцы – абсолютно лысые, магеллановцы – с синеватой кожей, персианцы – покрыты светящимися в темноте татуировками, а мейольцы – из-за большой гравитации не бывают выше полутора метров. А межрасовые браки порождали так и вовсе странные сочетания – можно было увидеть синекожего магеллановца, покрытого персианскими татуировками, или лысого, как андормедец, коренастого мейольца. Но, так или иначе, мы все были людьми.
Нашей с Катрин родиной был Млечный путь, ныне заброшенная галактика. Когда-то давно в ее центре начала разрастаться черная дыра, очень быстро ставшая сверхмассивной. Чтобы не подвергать человечество риску, люди покинули Млечный Путь и начали искать себе новый дом. Но это было столько тысяч лет назад, что никто уже и не помнит, как все было на самом деле.
Свое прошлое нужно знать. Эта мысль не давала мне покоя, и я долгие годы искал Млечный Путь, координаты которого были стерты со всех звездных карт, но время этой истории еще придет.
А сейчас мы собирались на планету Четырех Солнц. Я взял небольшой отпуск – до планеты было лететь пару дней – и спешно пытался доделать свои чертежи. Оставалось совсем немного, и я решил взять их с собой, чтобы закончить работу во время перелета. В биологическом центре нам сделали все необходимые прививки, очистили от местных микробов и вирусов, которые могли негативно повлиять на среду планеты-заповедника, и выдали разрешение подняться на борт.
«Аркадия» находилась на орбите планеты. Попасть туда без билета было невозможно. «Эль Дьябло» позаботилась об этом. Чтобы оказаться на борту звездолета, нужно было пройти массу изнурительных процедур в космопорте, после чего нас грузили на небольшие крейсеры и отправляли на орбиту. Крейсер шел на стыковку с кораблем, пассажиров высаживали в ангаре, и только затем распределяли по отсекам.
Спустя несколько часов мучений, мы, наконец-то, оказались в своей каюте. Эмма ошалело носилась по звездолету вместе с другими детьми, создавая суматоху и путаясь под ногами.
Я нажал кнопку на своем дистанционном пульте, и чемоданы, едва заметно вибрируя, поднялись к верхним ящикам для багажа. Катрин обессиленно опустилась на свою койку. В каюте все было белым и абсолютно стерильным на вид.
– Пожалуйста, возьмите защитные скафандры, – у входа в каюту замер белый пластиковый дроид серийной штамповки и с синей эмблемой «Эль Дьябло» на груди. Голос у него был женским и до нельзя вежливым.
– Не нужно, у нас есть свои.
– Я найду Эмму, – Катрин встала с кровати, которую и кроватью-то сложно было назвать, и вышла из каюты.
Я вновь спустил вниз чемодан и достал наши скафы. Розовый для Эммы, голубой для Катрин, и черный для меня. Пришлось снять пульт с руки и закрепить его сверху. Я был уверен, что это вызовет кучу недовольства со стороны админов звездолета, но менять свои привычки не собирался.
Через пару минут вернулась запыхавшаяся Катрин.
– Папа, папа! – запрыгала вокруг меня Эмма. – Меня Лео поцеловал! А Ксю расплакалась и убежала!
Я чуть не защемил себе шею силовой застежкой.
– Эмма, мы же договаривались, что это будет нашим маленьким секретом, – укоризненно произнесла Катрин.
– Прямо в губы, – засмеялась девочка.
Я ошеломленно посмотрел на жену. Хотелось пойти и надрать этому пацану уши, чтобы и думать не смел подходить к моей дочери, но Катрин с улыбкой покачала головой.
– Ладно, пусть живет, – миролюбиво произнес я, облачая Эмму в комбинезончик. Девочке не терпелось убежать, и она подпрыгивала на месте. – Все, беги. – Я застегнул ее скаф.
Эмма убежала в детскую комнату, и мы с Катрин остались вдвоем.
– Внимание, приготовьте вещи к досмотру!
По коридору шли несколько человек в полицейской форме. Я с неохотой снял чемоданы с багажной полки и раскрыл их.
– Лейтенант Галактической Полиции Артур Смит, – козырнул полицейский, когда поравнялся с нашей каютой. – Досмотр вещей.
– Пожалуйста, – я кивнул на чемоданы.
Лейтенант провел над чемоданами излучателем, хранившим упорное молчание, затем осмотрел нас самих.
– Что это за штуковина у вас на руке? – кивнул он на мой пульт.
– Дистанционный пульт управления устройствами.
– Зарегистрирован?
– Нет, – холодно ответил я.
– Тогда я вынужден конфисковать ваше устройство. Оно будет возвращено вам по возвращении на Эрран.
– Насколько я знаю, вы не вправе конфисковать изобретения, не несущие прямого и косвенного вреда республике.
Лейтенант уставился на меня такими глазами, как будто я ему только что сказал, что «Эль Дьябло» вчера взлетела на воздух.
– Я вынужден конфисковать! – уже более жестко произнес полицейский. – На борту «Аркадии» находятся важные правительственные особы, все не зарегистрированные устройства подлежат конфискации!
– А зарегистрированные? – поинтересовался я.
– Если они не несут опасности, то нет, – отчеканил Артур.
– Киллиан, отдай ему пульт, – шепнула Катрин.
В общем-то, он не был мне сейчас нужен. Просто не переношу, когда посягают на мою собственность. Я отстегнул пульт от рукава, и тот, распавшись на две половинки, соединенные силовым полем, лег мне в руку.
– А что за особы едут с нами? – поинтересовалась Катрин.
Лейтенант с сомнением посмотрел на нее, прикидывая, стоит ли говорить.
– Эдвард и Марион Тич.
Ого. Сын президента «Эль Дьябло» и его дочь. Ясно теперь, чего у них такая проверка жесткая.
– И еще, у вас волосы длиннее, чем положено по закону, – бросил Артур, удаляясь.
– И вам доброго дня, офицер.
– Я есть хочу, – призналась Катрин, когда полицейский ушел. – Скоро нас будут кормить?
– Давай узнаем.
Звездолет «Аркадия» представлял собой целый город, напичканный развлечениями. Пять палуб. Верхняя – навигационная. На второй палубе располагалась команда во главе с капитаном и обслуживающий персонал. На третьей – жилые отсеки, кают компания, кубрик, детская комната и кинозал. Четвертая палуба была развлекательной: магазины, аттракционы, парк, оранжерея, банкетный зал и многое другое. На пятой располагался трюм и ангар.
Мы отправились на четвертую, потому что именно в банкетном зале должен был пройти наш первый ужин. Без пульта я не мог проверить местоположение Эммы и заметно нервничал из-за этого. Катрин держалась куда увереннее, с легким любопытством разглядывая мелькающие палубы, пока мы ехали на лифте вниз.
Не смотря на такое обилие доступных развлечений, убранство корабля было весьма однообразным. Огромное количество стерильного белого пластика. И все. Мой звездолет будет абсолютно другим. Четвертая палуба была полна любопытных зевак. Катрин, как ни старалась, не смогла высмотреть кого-то из знакомых.
– Киллиан, я знаю, тебе больше по душе уединение, но мы совсем недолго здесь побудем, – неожиданно для меня сказала жена.
Я уставился на нее с изумлением.
– Катрин, мы пробудем здесь столько, сколько ты захочешь. Я купил эти билеты, чтобы вы были счастливы, а не сидели взаперти.
– Я люблю тебя, Киллиан, – улыбнулась Катрин.
– И я люблю тебя.
Как только мы вошли в банкетный зал, по нему пронесся изумленный шепот. Сначала я подумал, что он адресован нам, но ошибся.
– Дорогу мистеру Тичу! – раздался голос за моей спиной.
Я обернулся и увидел того, о ком говорил лейтенант полиции. Эдвард Тич, будущий глава «Эль Дьябло» собственной, весьма неприятной персоной. Никогда раньше не думал, что кто-то может не понравиться с первого взгляда и накрепко. Может быть, я просто чувствовал, что он принесет нам много горя?
Эдвард был высок, но очень болезненно худощав. Голубая кожа выдавала в нем магеллановца, а белые точки татуировок на ней – персианца. Мутант, порожденный браком двух разных видов. Таких было полным-полно, не такая уж и редкость. Взгляд у Тича был на редкость холодный и хищный, как будто он высматривал в толпе жертву. Волосы были очень тщательно зачесаны назад, а губы сжаты в узкую полоску. Костюм на нем сидел безукоризненно, и это резко бросалось в глаза, потому что все остальные были облачены в скафандры. Рядом с ним шла девушка, при виде которой я сразу заподозрил, что дети президента «Эль Дьябло» были от разных матерей. Это было заметно и по тому, насколько отчужденно они держались друг с другом. У девушки было худое лицо, но не такое болезненное, как у брата. Длинные темные волосы собраны в конский хвост на затылке, карие глаза смотрели спокойно и слегка надменно. Кожа у нее была смуглой, по-персиански покрытой белыми точками татуировок. Она тоже была одета не в скафандр, а в строгий костюм шоколадного цвета.
Люди неосознанно выстроились по обе стороны от Тичей, образуя своими телами дорожку в центр зала. Эдвард медленно пошел вдоль, цепляя взглядом всех и каждого. А может, надо было вернуться на машине времени именно в тот момент, чтобы убить его?
Все началось именно тогда, когда он увидел Катрин. Может, ему не говорили, что нельзя так смотреть на чужих женщин? На меня он не обращал никакого внимания, будто меня там вообще не было. Но Катрин… мне захотелось дать ему в морду.
– Как тебя зовут? – обратился он к моей жене, и голос его был полон ядовитой сладости.
– Ее зовут Катрин, – ответил я, уверенно обнимая свою жену за талию.
Эдвард перевел взгляд на меня. Я не понравился ему также сильно, как и он мне. Тич смерил меня презрительным взглядом и двинулся дальше.
– Какой неприятный тип, – поежилась моя жена, когда Эдвард отошел от нас достаточно далеко.
– Да, – согласился я с ней.
– Давай поужинаем поскорее и уйдем отсюда. Мне здесь не нравится.
Ее слова меня обрадовали. Наскоро поев, мы отправились в свою каюту. Я уже давно не видел Эмму и искренне переживал за нее. Как оказалось, зря. Моя дочь на корабле чувствовала себя как рыба в воде, и успела собрать вокруг себя целую кучу поклонников.
– Мамочка, ну пожалуйста, ну еще чуть-чуть! – канючила она, когда Катрин вела ее за руку спать.
– Нет, милая, завтра тяжелый день. К тому же на корабле четкое расписание, которое не следует нарушать.
– Ты можешь поиграть немного в каюте, я все равно еще буду долго сидеть над чертежами, – разрешил я Эмме.
– Ура! – радостная короткой отсрочке, Эмма вывалила все свои игрушки на пол, покрытый пушистым белым ковром с подогревом и антибактериальным покрытием.
– Не засиживайся долго, – Катрин поцеловала меня в щеку и блаженно вытянулась в кровати.
Некоторое время она сонно созерцала, как движутся по голографическим проекциям и сенсорным экранам мои руки, а потом уснула. Прошло совсем немного времени. Я упустил момент, когда Эмма уснула прямо на полу, среди кучи игрушек, а когда оторвался от чертежей, был уже час ночи. Если Катрин вдруг проснется и увидит дочь спящей на полу, мне мало не покажется. Я осторожно поднял Эмму с пола и уложил ее в кровать, укрыв сверху одеялом. Комбинезон сразу же трансформировался в мягкую приятную к телу ткань, очень похожую на пижамную.
Я устало потер глаза. Оставалось совсем немного. Проект корабля был почти готов, начинать сборку прототипа можно хоть завтра. Я уже собирался спать, как вдруг раздался бешеный стук в дверь. Кто-то ломился в нашу каюту с силой и яростью. Катрин тут же подскочила, испуганно озираясь по сторонам.
– Тише, я посмотрю, кто там.
Я провел рукой по двери, вызывая видео изображение и чуть дар речи не потерял. В коридоре стоял Эдвард Тич собственной персоной, в сопровождении нескольких охранников.
– Открой им, Киллиан! – взволнованно произнесла Катрин. – Вдруг что-то случилось?
Я не мог представить себе, что такого могло случиться, чтобы к нам посреди ночи явился этот тип, но если они и дальше будут долбить в дверь, то разбудят Эмму. Я нажал на кнопку открытия дверного замка, и дверь отъехала в сторону.
– Мистер Джонс, – расплылся в лживой улыбке Тич. – Рад вас видеть.
Имя где-то мое узнал.
– Что вам нужно? – грубовато спросил я.
– Мама? – Эмма, разбуженная прямоугольником света, падающего от двери, села в кровати.
– Иди ко мне, милая!
Малышка встала с кровати и забралась к маме на руки.
– Мистер Джонс, мне стало известно о вашем новом проекте. И я очень жажду с ним ознакомиться.
Я переглянулся с женой.
– И поэтому вы пришли посреди ночи?
– Боюсь, другой возможности может не представиться. Моя политика идет вразрез с политикой моего отца. И это ваш единственный шанс сделать что-то стоящее.
Что-то стоящее я мечтал сделать давно, поэтому, недолго думая, начал собирать все голографические чертежи в планшет, с которого их доставал. У меня было несколько секунд, чтобы обезопасить себя. Я не доверял владельцам «Эль Дьябло» и подозревал, что они хотят просто-напросто присвоить мой проект. Катрин поняла мою медлительность с первого жеста и встала с кровати, чтобы загородить меня от ночных визитеров.
– Это займет много времени?
Я молниеносным и едва уловимым жестом отправил данные домой, на свой собственный сервер, защищенный такими паролями, что ни одному хакеру не было под силу их взломать, а грубая попытка взлома приведет к самоуничтожению всего сервера. Копия данных тут же улетела на мой тайный амулет – маленькую серебряную серьгу с вделанным в нем модулем памяти. Ее я носил, не снимая, и хранил все, что представляло для меня большую ценность. Планшет же я запрограммировал на самоуничтожение при попытке взлома. Да, наверное, я страдал манией величия.
– Отойдите в сторону, мисс, – недружелюбно произнес один из охранников.
– Я готов. Ложись спать, Катрин, – попросил я жену, а сам отправился вслед за Тичем через путаницу коридоров. Мы поднялись на навигационную палубу и отправились в покои Эдварда.
Я думал, мне дадут хотя бы высказаться и представить свой проект, но нет. Меня ударили по голове чем-то тяжелым сразу, как только я перешагнул порог. Все завертелось в стремительном водовороте. Мой планшет отобрали, а руки связали за спиной.
– Нельзя быть таким доверчивым, Киллиан, – как в тумане услышал я голос Тича. – О твоих разработках мне разболтал твой друг, Маршал. Он так восхвалял тебя, но я не верил, и решил лично убедиться в твоей гениальности. Но ты хитер, Киллиан. В открытом доступе ты оставил только наброски своих чертежей. Но даже по этим крупицам я смог понять, что из этого проекта получится просто грандиозный звездолет.
Я чувствовал, как горит мой затылок, и струйки крови медленно стекали мне за шиворот. Голос Эдварда, как маятник, то отдалялся, сливаясь с фоновыми звуками, то приближался и бил по вискам раскаленным молотом.
– Я решил во что бы то ни стало заполучить твой проект и присвоить его. И вот он у меня! Осталось только решить, что делать с вашим семейством.
Я резко поднял голову. Тумана в голове как ни бывало.
– Ты не посмеешь тронуть их! – хрипло зарычал я, пытаясь разорвать сдерживающие меня веревки. – Не посмеешь!
– Еще как посмею. Я не могу убрать одного тебя, они представляют для меня не меньшую угрозу.
Я мог бы сказать, что отдам ему все свои разработки и буду пахать на него до самой смерти, снабжая новыми изобретениями, но… я не сделал этого. Я не верил, что Тич сдержит слово. И оказался прав.
– Но Эмма! Не тронь ее! Она и не вспомнит ничего, когда вырастет!
– Хм… – Эдвард на секунду задумался. – Пожалуй, ты прав. Детей убивать негуманно. Отправлю-ка я ее в тихое местечко, где она сможет спокойно жить, не вникая в происходящее вокруг.
В словах Тича чувствовался подвох, но мое уплывающее сознание никак не могло уловить, какой именно.
– Через час мы будем пролетать мимо планеты Е-типа. Нужно высадить их там.
Е-тип! Эта мысль хлестнула меня сильнее любой пощечины. «Планеты Е-типа с пригодной для жизни, но крайне опасной средой…» пронеслась в голове фраза, выученная еще во времена Второй ступени космологического образования.
– А если их там найдут, сэр?
Тич фыркнул.
– Не знаю ни одного дуралея, который посмел бы совершить посадку на планете Е-типа, пусть даже по сигналу SOS. А долго они там не протянут.
Мои мысли лихорадочно метались внутри головы, но я не знал, как спасти жену и дочь.
– В ангар их. Как только поравняемся с планетой, взлетайте. У вас будет десять минут, чтобы войти в верхние слои атмосферы и сбросить их вниз.
Я представил десятки тысяч километров, через которые придется лететь вместе с Катрин, и голова закружилась.
– Лучше, чтоб они были без сознания. Выруби его. И иди за ними, – приказал Эдвард.
Я рванулся вперед, единым усилием разорвав веревки, но прежде, чем я покрыл одним звериным прыжком разделявшее нас расстояние, Тич выхватил оружие и выстрелил в меня капсулой с транквилизатором. И это последнее, что я помню про свою прошлую жизнь.