Я не думала, что идти через лес придётся так долго, ведь обычно это занимало минут десять. И хоть все твердят «в лес ходить небезопасно», меня тянуло сюда, как магнитом.
Солнце пряталось за рощей с каштанами, и тени падали на тропинку, поэтому в этой части леса гораздо прохладней и зябко.
Не верится, сегодня я сбежала из дома. Мой первый побег. Думаю, ребята наконец-то поймут, что я не мыльный пузырь.
Перепрыгнув небольшую яму, я пригнулась, чтобы пройти под ветвями ивы, и была уже совсем близко к кладбищу – в воздухе ясно стоял запах серы. Не знаю почему, но на нашем кладбище этого запаха хоть отбавляй. Тем более кругом росли, как сорняки, мертвые деревья, буквально – никаких листочков, побегов или других намёков на жизнь, одни голые сухие ветки. Говорят, в тысяча девятьсот восемьдесят седьмом году в Салли Хилл даже приезжал режиссёр с командой, чтобы снять какой-то фильм ужасов. Но раз никто ничего о фильме не слышал, значит, прокат провалился. То ли режиссёр плохой, то ли с местом что-то не так. Кто знает?
Спустя шагов двадцать стали заметны первые могильные плиты. Такие грязные, обваленные, а надписи толком не прочесть. Здесь я, не считая похорон дедушки, уже в девятый раз. Мы с друзьями часто сюда сбегаем, слушаем музыку и болтаем о ерунде, за что сторож всякий раз обещает оторвать нам уши. Взрослые не воспринимают нас всерьез, ведь готы, как и другие меньшинства, являются отбросами общества, по крайней мере, в моем городе точно.
На кладбище, как и полагается, тихо, не слышно даже жужжание и стрекотание насекомых, но в то же время я будто ощущала чье-то присутствие. Так, например, всю дорогу складывалось впечатление, будто за мной кто-то наблюдает.
Почва под ногами стала мягче. В двух метрах тележка с цементом и лопатой, а рядом с ней вырытая яма, которая ждёт своего вечного гостя. Как прискорбно.
Спустя, как показалось, вечность ноги привели меня к цели. Рядом с заброшенным склепом, на развалинах, сидели трое – Кейт, Филипп и Брайс.
Симпатичная девушка, у которой, вопреки всем правилам субкультуры, красивые здоровые пшеничные волосы. Она любопытно посматривала на зажигалку в руке низкорослого Брайса с пирсингом в носу. Третий, тощий парень, вертел головой из стороны в сторону, словно поджидая кого-то, и когда он заметил меня, его рот растянулся в улыбке.
– Призрак явилась, – ухмыльнулся он, перебросив ногу на ногу, отчего его кожаные брюки издали неприятный звук. Призрак – мое второе имя, которое я получила из-за своей бледной кожи и талантом внезапного появления. Однажды я напугала Филиппа, а тот, в свою очередь, завизжал как девчонка. С тех пор один его глаз вечно смотрит в мою сторону.
Кейт, или иначе Кобра, оторвалась от металлической зажигалки с черепушкой и поджала накрашенные черной помадой губы.
– Принесла? – кивнула она, и я полезла в карман своих брюк.
Кобра считает себя готом, но даже не думает закрашивать свой натуральный цвет волос в тесный. Среди нас – она белая ворона, только в хорошем смысле слова. Кейт выделялась.
– Разве это так необходимо для обряда? – сомнения не оставляли меня в покое. Я никак не могла избавиться от плохого предчувствия.
Кейт спрыгнула с глыбы вниз, медленным шагом приближаясь ко мне, как крадущаяся кошка. Аромат её сладких духов щекотал нос. Кобра выхватила из моей руки пакетик с белыми таблетками и пристально принялась их рассматривать. Она, не издавая ни единого звука, раздала всем по две таблетки, затем повернулась ко мне, почти с вызовом глядя в глаза. Я в нерешительности поджала губы.
– Призрак? – наконец прервала напряжение Кейт, сверкая зелёными глазами. Ненавижу, когда она так делает. Парни давно проглотили таблетки, ожидая, когда я присоединюсь к ним. Помедлив, я взяла свою порцию и сжала в ладони.
– Чего ждёшь? Глотай, – выкрикнул мне Филипп, заскучав от ожидания.
Три пары глаз вытаращились подобно хищникам на жертву. Если я этого не сделаю, меня начнут презирать собственные друзья, впрочем друзьями нас не назовёшь. Мы почти не общаемся, только здесь, на кладбище. Однако у меня больше никого нет. Поддавшись их уговорам, я бросила таблетки в рот и с трудом проглотила их, сдерживая рвотный рефлекс.
– Это точно хорошая вещь? – недоверчиво поинтересовался Брайс.
И это их благодарность? Я рисковала собственной шкурой, проникнув в дядину аптеку. Временами у меня действительно складывается ощущение, что эти ребята меня используют.
– Конечно, самое мощное успокоительное! Его даже не всем прописывают, настолько сильное, – в защиту бросила я, скрывая обиду.
В горле горело, слюна скапливалась во рту, и я отвернулась, чтобы проплеваться.
Кейт заняла удобное место и, прикрыв веки, глубоко вздохнула.
– Что ж, – встрепенулся Филипп, – предлагаю закрепить эффект таблетки, – из ниоткуда он достаёт двухлитровую бутылку с какой-то жидкостью. Когда он ловко открутил крышку, все услышали шипение, а к горлышку поднялась белая пенка. Это было пиво.
– Вы не могли дать его раньше? Я бы запила таблетку!
Парни, смеясь, пожали плечами и по очереди сделали большие глотки. Брайс жадно присосался к горлышку, и по его горлу пронеслось несколько струек. Отвратительно. Кейт, пнув его в ногу, отобрала бутылку, хлебнув пару глотков, вытерла рот рукавом блузки.
На кладбище стало неестественно тихо, так тихо бывает только перед страшной бурей. Птицы замолкли, ветер больше не развивал мои черные пряди. Если раньше от такой тишины я получала удовольствие, то сейчас хотелось бы её прервать всеми возможными и невозможными способами. Я села напротив ребят, под очередное высохшее дерево, и откинула голову назад, чувствуя как приятно потеплело в груди, когда я выпила свою долю пива. Вскоре перед глазами все поплыло, но от чего именно, от успокоительного или алкоголя, я точно не понимала.
– Как ты вообще достал пиво? – спросила я Филиппа, который, сев рядом с Кейт.
– У меня очень крутой и понимающий старший брат.
– Вы оба психи, не прикрывай его, – хихикнув, закурил сигарету Брайс.
– Разве таблетки были нужны не для обряда? – наивно прозвучал вопрос, на который я уже знала ответ.
Ребята разразились смехом.
– Какой ещё к черту обряд?
– Мы надурили тебя, Призрак, – смахнул слезу с глаза Филлип, обняв Кейт за плечо.
Я чувствовала себя дурой.
– Иначе бы ты не рискнула достать таблетки, – в оправдание вставила блондинка, пожав плечами, как бы извиняясь. – Но спасибо! Благодаря тебе мы здорово чувствуем себя.
– Таблетка сильная, – я со серьезностью посмотрела на всех троих, – в ней содержится наркотическое вещество!
– Вот именно, – усмехнулся Брайс, театрально закатив глаза, и я наконец поняла, чего именно они добивались, – это то, что было нужно.
Короткая пауза, сопровождаемая отрыжкой Филиппа, вдруг снова заставила меня чувствовать себя круглой идиоткой. Я обняла свои колени и притянула их к груди.
– Да ладно тебе, расслабься! Разве ты этого не чувствуешь? – продолжил Брайс, медленно расплываясь в глупой улыбке.
– Что именно?
– Легкость.
– Не знаю… Не уверена. Я вообще считаю, что нам не стоило этого делать, – под нос произнесла я, тем самым вызвав всеобщее негодование.
– Черт побери, – буркнула Кейт.
Она никогда не скрывала свое раздражение к моей неуверенности.
– Ты сейчас все портишь своим занудством, Призрак, – твёрдо сказал Филлип, следом добавив уже мягче. – Расслабься. Закрой глаза, почувствуй ветер, забудь обо всем и прислушайся к тишине… Ты невесомое создание, ты бабочка… Ты летишь, летишь…
Следующие фразы доходили до меня отрывисто и приглушенно, ведь, сомкнув глаза, я погрузилась в темноту. И было очень тихо…
* * *
Я очнулась, потому что во сне умерла. Замёрзла. Оказывается, сон мог стать реальностью. Сперва померещилось, что я каким-то образом ослепла, но спустя кое-какое время перед глазами начали появляться знакомые очертания склепа и деревьев.
Ветви прятали небо, которое сейчас казалось глубоким колодцем с чёрным дном – ни звёзд, ни луны, одни сплошные тучи.
Когда весь организм заработал, в висках застучала кровь, как молотком об гвоздь. Это невыносимо больно… Все идёт ходуном, руки и ноги не ощущались. Черт, видимо, я их здорово отлежала. Стоп… Сколько сейчас времени? Где ребята? Почему меня не разбудили?
Только сейчас до меня доходит, что я одна ночью посреди могил. Поддавшись больному воображению, я в панике принялась оглядываться и звать ребят. Мне никто не ответил и, вскочив, я принялась прислушиваться к каждому подозрительному звуку. Вдруг где-то хрустнула веточка, и от этого я звонко вскрикнула. В мыслях пронеслось: «Бежать»!
До сих пор плохо понимая, что происходит, я неслась прочь в темноту, обходя могилы, плохо заметные в сумерках, камни и любые другие препятствия. Сердце бешено колотилось: тук-тук-тук-тук-тук-тук. Это адреналин. Это все страх.
Несмотря на усталость и боль в боку от бега, я не останавливалась, сторонясь любых жутких мыслей, чтобы не усугублять ситуацию.
Но неожиданно снова донесся тот самый хруст, из-за которого началась беготня. Застыв на одном месте, я пыталась перевести дыхание, жадно глотая зябкий воздух. Я согнулась и ждала сама не зная что. Вновь и вновь какой-то шум, доносившиеся за кустами. За ними явно что-то или кто-то есть. Может, это ребята? Они, наверное, специально бросили меня, чтобы напугать и посмеяться над моим страхом. Да, конечно, это Брайс, Кейт и Филипп – три тупицы, ничего не понимающие в розыгрышах. Других вариантов быть не должно.
Я осторожно вгляделась в темноту, пригнувшись подойдя к кустам. И то, что я увидела не входило в список лучших открытий.
Челюсть так и осталась открытой, по позвоночнику пробежали мурашки. Первое, на что я обратила внимание – два ярко-жёлтых, словно светящихся, глаза. Они… янтарные, огромные, полные отчаяния и злости. Неестественно узкий зрачок ассоциировался с чёрной дырой, потому что глядя в него, душа уходила в пятки. Я схватилась за рот, вовремя задержав крик ужаса. Чудовище выглядело настолько пугающе, что парализовало конечности. Я притихла, наблюдая за ним: оно стояло на двух задних лапах, ростом почти девять футов, с черной, взъерошенной шерстью, в которой в некоторых местах запутавшиеся комки с грязью. Морда, именно морда, чудовища была волчьим оскалом: вытянутый большой нос, огромная пасть, набитая острыми клыками – поймав добычу, он с лёгкостью раздробит кости. Вздёрнутые треугольные уши весьма чувствительны и ловят каждый шум, раз уж огромный волк сразу почуял чье-то присутствие. Его массивная шея повернулась к кустам, за которыми я пряталась, он усердно внюхивался, угрожающе рыча и пуская вязкие слюни. Ещё немного, и он раскроет местоположение своей жертвы. И кажется, на сегодня его жертва – я.
Сжав рот сильнее, я всхлипнула, чувствуя пробежавшие по щекам слёзы. Неужели монстр сожрал Кейт, Брайса и Филиппа? Испугавшись собственной теории, я потеряла равновесие и шлепнулась на землю, зарывшись пальцами в мокрую траву. Само осознание, что на расстоянии пятнадцати шагов от меня живой монстр из страшилок, не укладывалось в голове, но как объяснить то, что я увидела? То, что я слышу до сих пор? Его тяжелое отрывистое дыхание. То, как он взмахивал когтистыми мохнатыми лапами? Это не сон! А значит я не могу проснуться, поэтому мне нужно бежать.
Какова вероятность того, что оборотень меня догонит? Какова вероятность того, что он не услышит моих шагов и не пустится вдогонку? Какова вероятность выжить здесь, сидя под кустами и наблюдая за здоровенным волком? Именно, вероятности нет, есть только риск.
Осторожно поднявшись с травы, я старательно обдумывала каждый свой шаг, чтобы не издавать громких звуков. Из-за кустов доносился грозный рык. С ним точно что-то было не так. Возможно, он даже учуял меня, но почему-то оттягивал прыжок. Или же прочие запахи оттеснили мой?
Сконцентрированная на побеге, я развернулась спиной к кустам и, перешагивая мокрые листья, опавшие скорее всего из-за недавнего шторма, я отдалилась от волка. И это было моей грубейшей ошибкой…
Чудовище громко зарычало, и прежде чем я осознала произошедшее, оно уже было рядом – от его шагов дрожала земля. Ноги, будто налиты свинцом, не двигались, в горле пересохло. Сейчас я готова согласиться с мамой, что сбегать из дома – худшая из моих идей.
Уже бесполезно бежать – оборотень за моей спиной, дышал в затылок. Его смердящая вонь из пасти резала глаза, и когда я медленно повернулась к нему, встретившись с ночным кошмаром наяву, моё сердце застыло. Вблизи он гораздо больше, чем мне показалось сначала: он навис надо мной, сморщив нос в свирепом оскале, отчего показались его острые клыки. Он поджал уши, бегая янтарными глазами по мне, явно изучая, и на мгновение мне показалось, что в нём есть нечто человеческое.
Впрочем, вряд ли это характерно для того, кому легко прокусить мне шею. Вот и настал мой конец. Честное слово, если выживу сегодня, больше никогда не буду готом!
Над нами загорелись первые звезды. Холодный ветер развивал мои волосы, отчего они прилипали к мокрым от слез щекам.
Внезапно неподалёку раздались голоса. Оборотень резко повернул голову в сторону и принюхался, а затем, зарычав, вновь вернул внимание на меня. Зрачки его ярко-желтых глаз сузились.
Снова послышались мужские голоса. Они кричали: «Марго, где ты?!», «Марго, отзовись!», «Марго, ау». В душе вспыхнула надежда на спасение, однако что волку стоит прокусить мне шею и убежать прочь в чащу?
Неясно откуда появившаяся смелость заставила меня поднять взгляд прямо на чудовище.
– Значит, это ты убил двенадцать невинных человек?.. – дрогнув голосом, тихо спросила я.
Волк, сузив веки, склонился так, что наши глаза сровнялись. Его действия привели меня в ужас – он вел себя слишком разумно.
Зверь испепелял меня взглядом, которым пытался мне что-то сказать, но я не понимала. Что вообще происходит?..
Между тем бросившиеся на мои поиски люди совсем рядом. Осталось лишь закричать «я здесь» и все, спасение!
Монстр тоже это понимал, поэтому он пристально всматривался в чащу леса, в которой мелькали огни фонарей. Человеческая речь громче и громче, их крики не унимались. Они звали меня.
Рыкнув, волк замахнулся массивной лапой и сильно толкнул меня, отчего, подобно пушечному ядру, я отлетела в сторону и ударилась головой прямо об надгробный памятник. Я застонала от боли, упав на бок и чувствуя как стучит в висках. Удар был мощный, настолько, что меня резко затошнило и конечности стали ватными, так что я не имела сил даже двинуться. Все, на что я способна, рассеянно моргать и в последствии наблюдать, как зверь опустился на четвереньки, угрожающе бросил взор в мою сторону и, фыркнув, скрылся за теми самыми злополучными кустами.
И снова обычная тихая ночь, будто мгновение назад не было здесь никакого оборотня. Но сказки, которые рассказывали нам в детстве, оказались реальностью! Кто бы мог подумать?
– Марго! Отзовись, Марго! – неподалеку донёсся звонкий голос.
Стиснув зубы, я медленно приподнялась, дотронувшись рукой до затылка… что-то тёплое… Это кровь? Кровь! В ушах звенело, а рвотный позыв усиливался. Я тяжело задышала, жадно глотая воздух и срываясь на истерику.
– Марго!
– Марго, Господи, мы нашли тебя! – кто-то подбежал и схватил меня за руку, аккуратно помогая устоять на земле.
Из-за головокружения я плохо понимала кто передо мной. Все происходило слишком быстро, суматошно.
– Вы нашли её! – радостно донесся женский приятный голос. – Бедная девочка, что это с ней?
– Марк, о Боже, у неё идёт кровь! Надо срочно в больницу!
Людей вокруг меня несколько, они светили в меня фонарями, ослепляя слезившиеся глаза, и все что-то спрашивали, трогали меня, очевидно страшно перепугавшись. Знали бы они, что здесь было до их появления.
– Дочка, Марго, слышишь меня? Это я, твоя мама, девочка моя! Что с тобой? Где болит? – мама обняла меня дрожащими руками. – Почему ты сбежала?! Дурочка!
Я, не отходя от шока, открыла рот и крепко схватилась за какого-то человека. Это была ладонь отца. Он все это время что-то без конца говорил.
– Там… там… он… огром-м-н-ный! Он… оно… – запинаясь, я лихорадочно бегала взглядом к одной фигуре ко второй.
– Джерри, что с ней?! – завопила мама.
Папа поднял меня на руки, и вот я над землёй. От резких неуклюжих движений меня укачало только больше.
– Она прилично ударилась головой, – не ходу объяснил папа, ускорив шаг. – Парни, заводите машину!
– Оно там… он… глаза… там волк… огромный волк… оборотень! – я сжала испачканными пальцами папино плечо. – Оборотень! Оборотень! Монстр!
* * *
«Наверное, я в больнице», – рассудила я, когда сознание потихоньку стало возвращаться. Все тело ломит. Голова, словно в неё забили пару десяток гвоздей, нестерпимо пульсировала. Только потом я вспомнила свой неудачный и весьма короткий полет к могильному памятнику. Понемногу пазл минувшей картины стали соединяться: от встречи с друзьями до столкновения с гигантским волком. Дернувшись, я нахмурилась страшным воспоминаниям и прислушалась к шумам вокруг меня. Веки слишком тяжело разлепить – я и не пыталась. Хотелось просто лежать и ничего не делать. Судя по запаху, застоявшемуся в помещении и писку аппаратов, я в больнице.
Долго в одиночестве побыть не получилось: дверь отворилась, и послышались шаги. Музыкой сиплый голос доносился где-то спереди, по ощущениям у изножья койки. Он общался не со мной.
– Она что-то говорила про монстра… – Я сразу узнала в говорившей маму.
Мне захотелось прижаться к ней, стремясь найти поддержку. Она ведь мама – та, кто всегда придет на помощь.
– Оборотня, если быть точными, – в голосе третьего человека отчётливо слышалось возмущение вперемешку с едва заметным скептицизмом.
Папа явно боялся, что выжил из ума или что ещё хуже – это его дочь спятила.
– Мистер и миссис Ван де Шмидт, как вы думаете, ваша дочь что-то скрывает от вас? – вновь заговорил первый, очевидно, доктор.
От его голоса вяли уши. Этот мужчина определенно лечился от вредной привычки, которая издевалась над ним несколько лет.
Почему-то я уверена, что родители прямо сейчас переглянулись. Это свойственно для них.
– К чему такие вопросы, Симпсон? – фыркнул папа.
– Может, у Марго сомнительные увлечения готикой, но это только переходный возраст. Все, будучи подростками, занимались чепухой.
Они даже не подозревали, что я невольный наблюдатель их разговора. Это так странно.
– Да, миссис Ван де Шмидт, но мы с вами слушали «Kiss» и убегали на дискотеки, а сейчас дети интересуется совсем иными вещами…
Кто-то сделал шаг и остановился.
– К чему ты клонишь? – папа задал вопрос так холоднокровно, что мне аж захотелось подскочить и разнять двух мужчин, пока дело не дошло до драки.
Ему не нравилось намёки доктора Симпсона.
– Марго находилась под сильным расслабляющим средством, Джерри, – вздохнул тот в сочувствии. – Не особо опасное, если принимать по назначению, но в его составе присутствует наркотическое вещество, и злоупотребление приводит к привыканию, поэтому данный препарат редко прописывают пациентам, а в некоторых штатах и вовсе под запретом.
– Что?..
– В её крови нашли также алкоголь. Смешивать этот препарат с другими лекарствами, а тем более с алкоголем – крайне опасно. Это может привести к судорогам или даже к коме. Повезло, что дозировка была небольшой. Марго отделалась усиленной эйфорией и головокружением.
Шорох документов, очевидно, в руках Симпсона не на шутку меня беспокоил. В этих бумагах изложено все мое состояние. Возможно, со стороны я выглядела безмятежно, но на самом деле меня разрывало от желания кричать. И как повезло, что я не подключена к кардиографу, иначе все присутствующие уже бы догадались, что я в сознании.
Наступила тишина. Видимо, мама с папой в глубоком потрясении. Ещё бы! О, нет… Похоже, мама заплакала из-за меня! Всхлипы становились громче, а затем глухо: папа обнял её, в попытке успокоить.
– Что ты несёшь? Моя дочь не может быть наркоманкой! – вспыхнул отец, зарычав в ярости.
– Джерри, не нервничай, – поспешил остудить папин пыл доктор.
В разговор двух мужчин вмешалась мать:
– Марго что-то говорила о монстре… Она видела оборотня!
Снова образовалась многозначительная пауза.
– Вы всерьёз верите в оборотней, Мередит? То, что видела Марго, было вызвано таблеткой, всего-то галлюцинация!
– Но она вся дрожала! И из ее головы, вот здесь… – мама наверняка продемонстрировала тому место удара. – Шла кровь, будто её дубиной ударили! А наши друзья нашли Марго у могилы, на памятнике, на которой остался след её крови…
Она верила мне! Мама мне верила!
– Миссис Ван де Шмидт, вашей дочери могло померещиться все, что угодно. Она сама могла упасть на памятник, она сама могла разбить себе голову. Находясь под сильным расслабляющим средством, Марго могла видеть все! А дрожь объясняется побочным эффектом таблетки, как и, собственно, галлюцинации! Или же, если это не побочный эффект, вы не заметили как на улице прохладно?
Нет! Они не могут списать всё на таблетки! Я видела оборотня, и это не галлюцинация, а самая настоящая правда. Как жаль, что я не в состоянии двигаться, иначе бы нашему всезнайке-докторишке несдобровать!
– Значит… – сглотнула мама.
– Да, – перебил её папа, и я почувствовала на себе тяжелые взгляды, – наша дочь малолетняя наркоманка!