Я снял наушники и в бешенстве ударил кулаком в стену. Хорошо хоть не со всего маху, мог ведь и вторую руку сломать. А это уже на грани дезертирства. Глубоко вдохнул, задержал воздух и начал считать до десяти. Это меня мама научила, ещё в детстве. Как всегда, помогло. Но всё-таки, каким же надо быть долболомом, а?! Я докладываю генералу армии Тюленеву о прорыве танковой группы Клейста, а он, не слушая, что я говорю, требует отыскать и наказать «…этого паникёра». Это обо мне, нормально?!
И самое главное, ведь немцы вот-вот появятся. Ладно, ДОТы мы заняли, гарнизоны сформировали. Я послал по отделению влево и вправо, проверить, что там. На склонах у дороги окапываются два взвода. Офицеров, кроме меня, нет, так что командуют сержанты. В резерве ни одного человека. Боекомплект у бойцов всего один. Ладно, для СВТ и ручных пулемётов можно в ДОТах взять, там запас приличный, а остальные? В принципе, нужно будет перераспределить оружие так, чтобы СКС были у гарнизонов. Им в непосредственный огневой контакт с противником вступать придётся реже. Предположим, дня три-четыре мы продержимся, а потом? Обидно. И ведь как удачно начиналось!
Начальник караула и его бойцы были из прежнего гарнизона. Сержант был технарём и отвечал за работу дизелей и прочего оборудования. Ефрейтор оказался наводчиком. Ногу он подвернул, вот и оставили. А ещё двое были подносчиками. Или подающими? Короче, из склада подавали снаряды в боевой каземат. С их помощью формировать гарнизон было легче, они-то точно знали, что и как. Благодаря этому людей по местам определили за час.
Параллельно отправили гарнизоны к пулемётным ДОТам. По десять человек в каждом. Разбираться с устройством им придётся самим: среди личного состава оказалось всего четыре человека, знакомых с пулемётом «Максим». Двое пулемётчиков пошли в составе отделений, отправленных в разведку на флангах. Вдруг ещё точки найдут? И по одному на каждый ДОТ. Вот они и будут обучать и командовать.
Телефонная связь работала отлично. Даже более того, все три занятых нами укрепления были связаны между собой. Рация тоже была в рабочем состоянии. Вот, пока бойцы осваивались на боевых постах, я и сидел за ней, пытаясь выйти на командование. Вышел!.. Нет, я всё понимаю, выходит на связь какой-то никому не известный лейтенант и начинает говорить о прорыве. Подозрительно? Да! Но просто отмахнуться?
В проёме отсека появился сержант Белый. Вскинул руку к пилотке.
– Разрешите, товарищ лейтенант?
– Да, слушаю вас, Сергей Михайлович.
– Товарищ лейтенант, личный состав занял позиции. Кое-где пришлось ячейки траншеями соединить, а так всё готово было. Наблюдатели от взводов выставлены. Только вот кормить людей нечем. А бойцы со вчерашнего дня не ели, так, пару сухарей да вода из фляги.
– Понятно.
Я снял трубку внутреннего телефона и вызвал технический этаж.
– Сержант Елагин? Поднимитесь наверх, дело есть.
Через три минуты мой новый зампотех вытянулся в дверях.
– Товарищ лейтенант, сержант Елагин по вашему приказанию прибыл.
– Так, сержант, дело вот какое. У нас в наличии сто двадцать бойцов. Если использовать продовольствие ДОТа, то хватит на один раз. Есть поблизости продовольственный склад или другое место, где можно продукты получить?
– Товарищ лейтенант, тут километрах в двух село. Мы там продукты брали, люди хорошие. Только нас-то всего четверо было. А сейчас больше сотни. Я и не знаю, согласятся ли.
– А склады поблизости есть? Должны же вас снабжать откуда-то.
– В Ямполе склады, товарищ лейтенант, на окраине.
– За сколько туда можно добраться?
– Полчаса. Только со складов без накладных не дадут, а где их взять?!
Я посмотрел на часы. 23.17. Да, в такое время и с накладными не слишком обрадуются. С другой стороны, кто сейчас стоит в посёлке? Вряд ли там серьёзный гарнизон. Если не ошибаюсь – вообще погранотряд. Можно попробовать.
– Сергей Михайлович, разведка вернулась?
– Так точно. Прошли вдоль реки на пять или шесть километров. Справа нашли пограничников, установили контакт. Слева никого. Но Пурциладзе говорит, что немецкие танки там не пройдут. Пороги на реке.
– Ясно. А с пограничниками кто встречался?
– Рядовой Корда, товарищ лейтенант. Он одного с собой привёл, для связи.
– Ну, товарищ сержант, что же вы молчите? Давайте их быстро сюда. Может, мы зря головы ломаем! Бегом, Сергей Михайлович, бегом!
Белых отправился наверх. Елагина я отправил обратно к дизелям, а сам остался сидеть у рации. Мало ли, вдруг решат проверить, что к чему.
Корда и пограничник появились через три минуты. С продовольствием утряслось на удивление быстро. Охрану складов нёс погранотряд, я связался с ними по внешнему телефону. Код вызова подсказал связной от погранцов. Командир отряда, которому я всё объяснил, поговорив с подчинённым, дал «добро». Продовольствием нас обеспечат. Через час придут подводы. А пока я оставил у телефонов и рации бойца и отправился проверять боевые посты.
Старшина и сержант, командиры орудий, гоняли свои новые расчёты в хвост и в гриву. И если наводчики и подносчики были подготовленные, то опытный заряжающий был один, а замковые и снарядные вообще раньше к артиллерии отношения не имели. Вот командиры и занимались сколачиванием. Отозвав старшину в сторону, я попросил показать карточки огня орудий. Как-никак мне завтра управлять огнём в бою. Надо хоть ориентиры запомнить.
Карточки имелись и были в полном порядке. Указаны сектора, ориентиры, поправки и мёртвые зоны. Ух ты, даже данные для стрельбы вслепую есть. Повезло – прежний командир был классный спец. Иначе было бы ну очень сложно. Что плохо – ночь на дворе. Ориентиры буду искать, когда рассветёт, и успею ли до начала боя – один бог знает. С другой стороны, они на карточках ещё и пронумерованы. Ориентир 1, ориентир 2 и так далее. Старшина был не из этого ДОТа и подсказать ничего не мог, но работу прежнего командира тоже оценил.
Новые пулемётчики находились возле своих установок. Тут стояли не морально устаревшие «Максимы», а новые крупнокалиберные пулемёты Горюнова на казематных станках. И для них инструкторов не было вообще. Так что ребята разбирались сами. И ведь по докладу Корды уже что-то понимали. Вторые номера ловко меняли коробки с лентами, первые уверенно заряжали и наводили установки на цель. Плохо, что пострелять нельзя. Хорошо, что патронов в избытке. Общее количество на установку – 30 000 штук в лентах. Плюс дополнительно в цинках ещё по 10 000.
Я вспомнил о ещё двух спецах по «Максимам» и приказал отправить их обоих в ДОТ слева от нас. И ещё отделение бойцов в ДОТ справа, с приказом принести несколько ящиков патронов. Для стрелков и пулемётчиков с ДП-27. Как я понял, справа у нас хоть какие-то соседи имеются, а вот слева голяк. Там лишние люди не помешают. Сам отправился в отсек с рацией. Он, кроме того, является и командным, там ведь и перископ смонтирован. Надо потренироваться в его использовании.
Подводы с продовольствием пришли вовремя. Командир отряда, спасибо ему огромное, ещё и полевую кухню к одной из них прицепил, причём уже заправленную. Так что бойцы сейчас получают горячую еду. А я сообразил наконец, что теперь у меня есть небольшой резерв. Те почти два отделения, что ходили на разведку. И сразу после приёма пищи нашёл им занятие.
Пока остальные копали или осваивали свои боевые посты, эти, можно сказать, гуляли. Шучу, конечно, но как ни крути, а работали они меньше. Вот я их и озадачил. В тылу, на обратном скате АППК вырыть и укрепить блиндаж для кухни. Авось хоть денёк, но продержится под огнём. Бойцы важность поставленной задачи уяснили, особенно после горячей каши с мясом. Так что работали быстро и чётко. А всех остальных, выставив посты и наблюдателей, отправил спать. Времени час ночи, а утром нам будет весело, это как пить дать.
Снился Мишка. Точнее, наш с ним последний разговор. Он тогда выдал мне свою теорию нашего происхождения:
– Ты понимаешь, Кит, какое дело. Я ведь часто об этом думал, как и все мы. О том, откуда мы взялись. И почему у нас были такие странные сны. Но я ведь ещё и историк. И вот недавно я заметил одну вещь. Судя по всему, в 1940 году что-то произошло. Понимаешь, до этого страна развивалась в одном направлении – и вдруг резкий поворот. Как будто пришли новые люди и стали всё делать по-другому.
Но в том-то и дело, что в руководстве люди остались прежние. Изменения были, но постепенные. А вот политика и внутри, и внешняя, стала меняться резко. И техника вперёд прыгнула, и наука. А по геологии, помнишь, учили – за полтора года больше открытых месторождений, чем за все прошедшие после революции годы. Даже алмазы нашли, а ведь ещё в 39-м геологи утверждали, что их на нашей территории быть не может! Так вот! Я думаю, что был какой-то путешественник во времени. Кто-то, кто провалился в прошлое. И стал подкидывать информацию.
– Фантастика, но ладно, Медведь, допустим. А мы тут при чём?
– А-а-а! Вот тут, Кит, и решение. Если он попал в прошлое и изменил его, то возникает временной парадокс. История идёт по другому пути. А значит, люди, которые должны были жить, могли и не родиться. Их родители не встретились или ещё по какой причине. Вот мы и есть часть тех самых отменённых детей. Только мы чем-то для истории важны. Поэтому и появились. Не должны были в новой временной ветке, но появились.
Меня качнуло раз, другой – и я проснулся. Рядом стоял Корда. Он теперь что-то вроде моего ординарца. Вот и тряс меня осторожно за плечо.
– Товарищ лейтенант, проснитесь. 5.00, как вы приказали. Проснитесь, товарищ лейтенант.
Я поднял руку, показывая, что проснулся, и встал. В углу на табурете стоял тазик с водой. И где только раздобыли? На втором уровне был умывальник, но спускаться туда с одной рукой было несподручно. Вот боец и расстарался. На столике рядом с рацией стояли миска и кружка. Ишь ты, и завтрак уже принёс.
– Спасибо, Владимир Семёнович. Свободен пока, можешь отдыхать.
Быстро приведя себя в подобающий вид, я накинулся на еду. Вчера как-то замотался. Да так, что есть вообще не хотелось. Зато сейчас аппетит у меня зверский. Так что кашу с мясом и чай я просто проглотил. После чего убрал миску и кружку к тазику в углу и занялся перископом. Как им пользоваться, я вычитал вчера в инструкции. Она была тут же, в отсеке. В специальной папке на отведённой для этого полочке.
Я прильнул к окуляру. Десятикратное увеличение приблизило мост и противоположный берег. Сейчас, днём, стало понятно, что мост этот сооружён на месте паромной переправы. Конечными звеньями были бывшие причалы. Хорошо видны места, где стояли блоки канатов, а может быть, тросов. То-то вчера мне казалось, что всё сооружение под ногами слегка гуляет. Думал, это у меня от усталости и стресса галюники.
Отлично видно сержанта Смирнова и его бойцов. Если подумать, там ему делать больше нечего. Оставлю тут наблюдателя, и дело с концом. Я уже собирался дать команду, но вдруг заметил движение на краю поля. Там кто-то был. И этот кто-то очень старался остаться незамеченным.
– Рядовой Корда!
Я не отрывался от перископа.
– Товарищ лейтенант…
– Отставить. Сейчас бегом к Смирнову на тот берег. Прикажи снимать людей и вести их сюда.
Из высокой пшеницы, или что там росло в поле, вышел капитан с тремя солдатами. На плече у офицера висел автомат стволом вниз. У двух его бойцов также были автоматы, а вот третий имел СВТ со снайперским прицелом. Интересно, а чего это они там, в поле, тихарились? Если свои, конечно. А ведь могут быть и чужие. Не зря я вчера Смирнова предупреждал.
– Отставить, Корда. Ну-ка глянь сюда.
Я уступил бойцу место у перископа.
– Не ваш пропавший капитан, случаем?
Корда неуклюже заглянул в окуляр.
– Так точно, он, товарищ лейтенант. А бойцов его я не знаю.
– Отлично. Значит, так! Отправляйся к Смирнову. Передай приказ снимать людей и идти сюда. О том, что мы заняли ДОТ, ни слова. И самое главное. Присматривай за капитаном и его людьми. Когда окажетесь возле окопов, их должны задержать. Проконтролируй. И Смирнова постарайся предупредить, только тихо.
– Есть, товарищ лейтенант.
Корда поправил пулемёт на плече и направился к выходу. Вот же богатырь. Каждый раз как вижу, так удивляюсь. Ведь МГ у него как карабин смотрится. Хорошо хоть ленты поснимал. Железняк, блин. Я продолжал наблюдать в перископ. Капитан подошёл к ограждению у моста, ему навстречу вышел солдат. А сержант молодец, сам не пошёл. Боец, похоже, потребовал документы. Капитан начал что-то доказывать. Ага, вот теперь и Смирнов вышел. Козырнул, что-то говорит. Капитан полез в нагрудный карман.
Я видел Корду, быстрым шагом идущего к окопам охраны моста. Капитан его тоже увидел, что-то резко сказал сержанту. Тот оглянулся, увидел Корду и закрыл удостоверение. Но не возвращает, ждёт, пока подойдёт мой ординарец. Капитан выпрямился, лицо застыло. Бойцы за его спиной начали перестраиваться. Тот, что с винтовкой, стал прямо за командиром, остальные чуть разошлись в стороны.
Корда подошёл, отдал честь. Похоже, просит разрешения обратиться к сержанту. Капитан расслабился, кивнул. Владимир Семёнович подошёл к Смирнову, говорит что-то. Передал мой приказ? Точно. Сержант возвращает документы капитану. Зовёт людей. Отделение построилось и идёт к мосту. Капитан со своими следом. И мой ординарец замыкающим.
Я направился к выходу. По пути вызвал Белого, обрисовал ему ситуацию. Когда Смирнов с отделением и капитан поднялись наверх и подошли к окопам, я уже стоял там. По лицу Смирнова я понял, что был прав. Засланный казачок этот капитан. Да и бойцы его тоже. Так что он попал, но об этом ещё не подозревает. А капитан решил сразу брать быка за рога.
– Лейтенант, ко мне!
Нахал. Он же меня не знает. Кто я такой, тоже понятия не имеет. Если я тут старший, то его звание значения не имеет без соответствующих приказов. Он-то должен это знать, готовили «Бранденбург» прилично. Значит, увидел, что я молодой, да ещё ранен, и решил взять на горло. А фиг тебе.
– Hauptman, geben sie die waffe ab. Und ich rate dir nicht zu zucken, du bist auf dem blickfeld von zwei dutzend meiner kämpfer[1].
Капитан закаменел, его люди тоже. Отделение Смирнова резко развернулось и направило оружие на четвёрку диверсантов. Стоящий сзади Корда сделал неслышный шаг вперёд и стволом пулемёта чуток ткнул снайпера в спину. Тот обернулся и вздрогнул. Видать, только сейчас понял, что за оружие было на плече у русского. А я сказал, уже по-русски:
– Гауптман, вам повторить приказ ещё на каком-нибудь языке?
Тот вздрогнул и начал расстёгивать кобуру. Повинуясь моему жесту, его бойцы тоже положили оружие на землю. Лицо у капитана оставалось застывшим. И пальцы двигались через силу. Он о чём-то сосредоточенно думал. Я снова перешёл на немецкий:
– Her Hauptmann, lass uns ohne dummheit auskommen[2].
Капитан достал наконец пистолет и бросил на землю.
– Weißt du wer ich bin? [3]
Оп-па! Я что, угадал его настоящее звание? Да нет, не может быть. У него погоны капитана, и я назвал его этим званием. Так почему он в ступоре? Интересно! А он продолжал:
– Меня проверяли много раз. Документы изготовлены отличными специалистами, все реквизиты на месте. Вы не могли вычислить меня по ним.
Ах вот оно что! Теперь понятно. Ну, открывать врагу секреты мы не будем.
– Гауптман, вы совершили несколько ошибок. Когда вы вывели разведывательный бронетранспортёр на остатки сводной группы, нужно было проконтролировать её уничтожение, а не уходить. А так бойцы вас потеряли. И заметьте, когда БТР был уничтожен, они вынесли раненых. А вас не нашли. Кроме того, тут все солдаты из одного, пусть и сводного, подразделения. Они вместе были в бою с самого начала. А тут вы, исчезнув в никуда, появляетесь спустя почти сутки и с вами незнакомые бойцы. Причём явно не проползавшие всю ночь в поле. Следов на форме нет. И какой вывод можно сделать?
Гауптман только ещё крепче сжал зубы. По моей команде диверсантов обыскали и связали. После этого я подозвал Корду и тихо поговорил с ним. Он неторопливо подошёл к капитану, вынул нож и неожиданно одним движением спорол ворот его гимнастёрки. Вытащил ворот нижней рубашки и спорол его тоже. Такую же операцию проделал и с остальными тремя. И гауптман скис окончательно.
Из командного отсека связался с пограничниками и сообщил о задержанных. За ними должны подъехать. А пока они сидели в сквознике под охраной Корды. Похоже, «истинных арийцев» пугал сам вид бойца двухметрового роста и с кулаками размером с их головы. А я вернулся к прежнему занятию – разбирался с ориентирами и пытался сообразить, как я должен управлять огнём орудий во время боя.
Всё-таки мне крупно повезло. Уж не знаю, кто был командиром гарнизона этого ДОТа, но бутылку я ему должен наверняка. Карточки огня были не просто подробными. По ним можно было вести огонь вообще без подготовки. Возле каждого ориентира были указаны данные наводки, так что, имея их перед глазами, можно воевать спокойно. Причём точно такие же у командиров орудий. Уф, прямо гора с плеч! Я ведь не артиллерист, хотя какую-то подготовку нам давали.
Вошедший боец доложил, что за диверсантами прибыли из отряда. Я вышел наружу. На этот раз пограничники прислали «ГАЗ-11-51». Интересная такая машина, ещё не совсем грузовик, но уже похож. В кабине сидел водитель, старшина и двое бойцов сажали задержанных в кузов, а возле борта стоял капитан. Я подошёл, представился:
– Лейтенант Дубинин.
– Капитан Воронин, командир погранотряда.
Выглядели ребята обычно, но бережёного бог бережёт, так что я попросил документы. Командир даже не удивился. Скорее наоборот, чуть кивнул, одобряя мои действия, и протянул своё удостоверение. Я быстро глянул на фотографию и дату выдачи, перелистал страницы, мельком взглянув на скрепки. Норма. Остальных тонкостей я не знал, так что протянул документ назад. И наткнулся на очень заинтересованный взгляд капитана.
– Отойдём в сторонку, лейтенант?
Мы на пару шагов отодвинулись от грузовичка. Пограничник достал коробку папирос, предложил мне. Я не курю, так что отказался. А он вытащил папиросу и, задумчиво постукивая мундштуком по крышке коробки, рассматривал меня.
– Что-то не так, товарищ капитан?
Он ещё минуту меня рассматривал, а потом спросил:
– Про скрепки откуда знаешь?
Вот оно что. Ну да. Это в моё время об этой мелочи писали все кому не лень. Сейчас это закрытая информация. Версию я, к счастью, придумал ещё вчера, перед тем как сержанту пояснения давать – вдруг заинтересуется?
– Был свидетелем задержания такого ряженого. Нас там пятеро было. Вместе со станции добирались. На КПП обычная проверка документов, и тут – раз, и одного вяжут. А парень классный, как говорится, «свой в доску». Мы чуть в драку не полезли. Вот нам командир группы захвата и объяснил.
– Ясно. Вы и этих так вычислили?
– Так точно. А кроме того, подозрительно было: капитан этот вместе со всеми выходил. Когда на группу наскочил немецкий бронетранспортёр, началась паника, и он просто исчез. А сегодня утром вышел, да ещё с тремя никому не известными бойцами. Обмундирование неновое, но слишком уж чистое для того, кто ночь по полям ползал. Ну и скрепки как подтверждение.
– Сам задерживал?
– Никак нет. Сержанту объяснил.
– Так. Больше об этом никому ни слова. Сам понимаешь, немцы пронюхают – станет намного сложнее работать. А сержанта давай сюда. Хочешь не хочешь, а он поедет со мной. Будем из него пограничника делать, раз уж так получилось.
– Товарищ капитан, у меня взводами сержанты командуют. Отделениями рядовые. А вы ещё одного дельного человека забираете. Я в бою что делать буду?
– Остынь, лейтенант. Выхода другого у меня нет. А до боя тебе ещё людей пришлют.
– Не успеют. Вот смотрите, товарищ капитан: наш удар под Сороками немцы отразили? Отразили. Теперь им самая дорога сюда – к переправе. Если они её захватят – бей куда захочешь. Хоть на Умань, хоть на Первомайск и Николаев, хоть на Жмеринку и Винницу. Наших войск тут почти нет. Если они знают об отводе сил из УРа, то вот-вот явятся, это как пить дать! А меня комфронта в трусы и паникёры записал, так что ждать помощи не приходится.
Капитан задумался. Правда, думал недолго.
– Слушай, лейтенант, давай на «ты»? На все эти обращения время теряем. Меня зовут Сергей. Позывной для связи – Грач.
– Согласен. Никита, позывной – Кит.
Мы обменялись рукопожатием, и пограничник продолжил:
– Значит, так! Твоего сержанта я забираю. Вместо него оставлю своего старшину. Человек проверенный, надёжный. Диверсантов я попробую расколоть. Времени нет, действовать придётся жёстко. Но если будет информация, хоть немного похожая на то, что ты предполагаешь, сам выйду на штаб фронта. Тебе тоже сообщу. Всё, разбегаемся.
Я приказал найти Смирнова. Через пару минут он стоял перед нами.
– Сержант, вы временно передаётесь в распоряжение командира погранотряда. Капитана вычислил – теперь отдувайся. Так что спасибо за службу и давай в машину.
Старшина-пограничник уже стоял рядом, мы с Ворониным ещё раз пожали друг другу руки, и он сел в кабину. Грузовичок рванул с места. А я поговорил с новым подчинённым и сделал небольшую перестановку кадров. Смирнов командовал отделением во втором взводе. Все сержанты там были примерно одного возраста и опыта. Так что бывшего взводного я поставил на отделение, а старшину – взводным.
Кашевар доложил, что завтрак готов, и бойцы, по двое от отделения, потянулись с котелками к кухне. Зайдя в командный отсек, я отпустил наблюдателя, который сидел за перископом, и сам устроился у окуляра. На противоположном берегу ничего не изменилось. В этот момент за моей спиной удивлённо хмыкнул Корда. Я оглянулся. Мой ординарец уже прибрал посуду и тазик для умывания и сейчас держал в руках толстую тетрадь в твёрдой обложке.
– Что там, Владимир Семёнович?
– Так, «боевой журнал», товарищ лейтенант. Почти как у нас во флоте.
– Ну-ка, дай сюда…
Я открыл первую страницу:
«Боевой журнал артиллерийско-пулемётного полукапонира «ИС». Командир: л-т Ивар Петерс».
Теперь я знаю, кого благодарить за карточки огня. Ты, Ивар, главное, доживи до победы, а «поляна» за мной. Я быстро пролистал журнал. Коротко и чётко обо всех значимых происшествиях. Последняя запись:
«Получен приказ оставить в АППК караул из трёх солдат во главе с сержантом и следовать в Могилёв-Подольский. Принял решение оставить сержанта Елагина».
Я взял ручку и на следующей странице написал:
«Командование АППК «ИС» принял. Лейтенант Дубинин. 6.08.41».
Закрыть альбом я не успел, меня позвал Корда.
– Посмотрите, товарищ лейтенант!
Я прильнул к перископу. В первую секунду не понял, о чём говорит боец, а потом увидел. Весь горизонт затянут пылью. Не дымом, не туманом, а именно пылью. И означает это одно – к нам движется масса техники. Ногами такую пыль не поднять. Не знай я, что происходит, мог бы подумать о наших отступающих частях. Но я-то знаю, что после неудачного контрудара они отошли к югу и теперь удерживают Кишинёв.