***
Под повозкой что-то хрустнуло.
– Нет, – простонала женщина, упираясь в деревянный бортик. – Только не сейчас.
– Не ныть, Катрин! – быстро остановила ее молоденькая девушка. – Переведем дух и попробуем еще раз. Мы должны ее вытолкнуть.
Девушка растерянно посмотрела на повозку, намертво увязшую в грязи на размякшей от ливней лесной дороге.
– Мы! – фыркнула Катрин. – Посмотрите на себя, леди Изабелла, – вы же как стебелек! Возьмите лошадь под уздцы, а толкать буду я, – она неловко повернулась к повозке, путаясь в длинном платье, мокром от дождя и тяжелом. – Так и льет, только сильнее размывает. Ну, еще раз!
Катрин навалилась на повозку, а девушка попробовала сдвинуть лошадь с места. Увязшая телега, казалось, чуть подалась вперед, но снизу снова раздался хруст, и левое переднее колесо легло набок.
– Все, – тихо выдохнула леди Изабелла. Она посмотрела на покосившуюся повозку, зло ткнула носком башмака сломанное колесо и встряхнула головой, отбрасывая с лица вьющиеся светло-каштановые пряди. – Так, Катрин. Мы не слишком далеко отъехали от города, и ты еще успеешь вернуться засветло. Если поторопишься. Ты здесь только из-за меня. Забирай котомку с едой и деньги, а я…
– Придумаете тоже! – Катрин насупилась. – Пришло же вам такое в голову. То есть я вас с вашей сестрицей с младенчества растила, чтобы посреди голого леса под дождем бросить, деньги и еду забрать и уйти?
Леди Изабелла вдруг насторожилась:
– Кто-то едет. В сторону, Катрин!
– Все равно среди голых деревьев не спрятаться. Да и повозка же видна, торчит посреди дороги.
– Да, поздно. Нас уже заметили, – девушка выпрямилась, упрямо вскинула голову и, больше не пытаясь спрятаться, молча ждала, когда приблизится всадник. Ее строгое красивое лицо казалось почти спокойным, ярко-зеленые глаза были чуть прищурены. Катрин увидела, что леди Изабелла словно невзначай ощупывает левый рукав платья, и нахмурилась: она знала, что воспитанница прячет там нож, который успела схватить, когда пришлось убегать.
Всадник, заметив женщин, двинулся к ним. Коня он направлял осторожно – ехать по склизкой жиже было непросто. Леди Изабелла, убедившись, что нож на месте, опустила руки. Теперь она поняла, что ездок намного старше, чем ей сначала показалось. Издалека ее обманули прямая осанка и стройная легкая фигура, но сейчас стало ясно, что мужчина совсем не юн. Наверное, как Катрин, – за сорок, если не больше.
И конь, тонконогий пегий красавец, и всадник были в воде и грязи.
– Не бойся, Катрин, – тихо сказала девушка наставнице. Мужчина, похоже, это услышал – по крайней мере, обратился он к леди Изабелле по-французски, как и она к Катрин. Говорил он уверенно и бегло, но не очень чисто, и девушка перешла на саксонский.
– Помочь?
В голосе всадника не было никакой угрозы.
– Спасибо, не нужно.
– Уверены? – незнакомец чуть склонил голову набок. – Вот-вот начнется ливень, и скоро совсем стемнеет.
– Ливень? – растерялась девушка. – А… – она подняла руку, подставляя ладонь под хлещущую с неба воду, – а это тогда что?
– Считайте, легкий майский дождичек. Настоящий осенний ливень хлынет где-то через полчаса. Давайте посмотрю, что с вашей повозкой.
Леди Изабелла молча отступила в сторону. Всадник спешился, Катрин шагнула вперед и протянула руку, чтобы взять повод. Незнакомец быстро кивнул и, отдав поводья, повернулся к увязшей телеге.
– Подождите, – вдруг остановила его девушка.
Катрин встрепенулась.
– Леди Изабелла!
– Нет, Катрин, я должна сказать, – девушка резко обернулась к незнакомцу, сузив зеленые глаза. – Если вы хотите нам помочь, то должны знать…
– Что?
– Я вне закона, – она опустила голову. – И любой, кто хоть как-то придет мне на помощь, может быть наказан.
Мужчина, кивнув, направился к телеге.
– Я вне закона, – повторила леди Изабелла.
– Бывает, – он быстро осмотрел повозку и обернулся к девушке. – Без кузнеца тут не справиться, да и чинить ее смысла нет, вся гнилая. Она еще долго продержалась.
– Она вся хрустела и трещала.
– Еще бы. Вам очень дорога эта колымага?
– Нет. Но наши вещи…
– Увезем как-нибудь. Лучше оттащу ее с дороги, а то совсем никому не проехать. Куда вы едете? – незнакомец уже отвязывал вожжи, выпрягая лошадь.
Изабелла, у которой давно были заготовлены правдоподобные истории и ответы на такой вопрос, вдруг растерялась, забыла все, что придумала, и честно выдохнула:
– Не знаю. Подальше от города.
– А ночевать где собирались? – мужчина обернулся через плечо. – И вам, и вашей спутнице надо бы отогреться и переодеться в сухое. Ближайший постоялый двор в трех с лишним милях отсюда, там одна комната, и вам повезет, если она свободна. Это все вещи? – он взвесил на руке пару тяжелых котомок.
– Да.
– Управимся и без повозки. Погони, как я понимаю, не ждать?
Изабелла снова растерялась:
– Наверное, нет.
– Уже лучше. И осторожнее с ножом, сами же себе руку распорете.
Девушка, смутившись, опустила голову. Леди Изабелла, как и многие очень белокожие люди, краснела быстро и густо – и знала это.
– Ага, под седлом ты тоже ходишь, вот и славно, – мужчина провел ладонью по спине лошади, потом обернулся к девушке. – Садитесь на моего коня. Вы в седло, ваша спутница – на круп.
Он помог Изабелле, усадил за ней оторопевшую Катрин, потом снова погладил вторую лошадь по спине и потрепал по холке.
– Ну ты и хребтистая! – улыбнулся он и запрыгнул наверх одним движением – так, словно всю жизнь только и занимался тем, что вскакивал на коней без стремян и седла. – Вперед, пока не ливануло.
Леди Изабелла несмело тронулась за ним. Осенний вечер был короток, темнота наступала очень быстро, дождь усиливался, и девушка в промокшем до нитки тяжелом платье стучала зубами. Лесная дорога казалась бесконечной.
– Уже скоро, – обернулся мужчина. – Сейчас поднимемся на пригорок, там развилка, за ней харчевня.
Девушка кивнула, не отвечая: все ее силы уходили на то, чтобы направлять коня по густой чавкающей грязи. Наконец впереди она увидела большой дом, в окнах которого был виден свет масляных ламп.
– Приехали, – снова обернулся мужчина и легко спрыгнул на землю. – Умница, покладистая девочка!
Леди Изабелла почувствовала, что снова краснеет, но в следующий миг поняла, что он обращается к лошади. Мужчина тем временем подхватил Катрин, потом помог спуститься Изабелле и, передав подбежавшему конюху поводья, направился к двери.
– Ну все, скоро отогреетесь, – сказал он. – Смелее.
Изабелла шагнула внутрь и принялась рассматривать комнату. Любопытство действовало на нее сильнее, чем холод и промокшее платье: за все свои восемнадцать лет девушка еще ни разу не бывала на постоялом дворе. Она выросла во Франции, часто проводила по несколько недель в Англии, но до нынешнего вечера всегда устраивалась на ночлег или в замке отца в Нормандии, или в одном из его английских домов.
Навстречу гостям выскочил мальчишка лет одиннадцати-двенадцати.
– Граф? – затараторил он. – Вы же уехали?
Изабелла удивленно посмотрела на спутника, тот, заметив этот взгляд, не стал прятать усмешку.
– Позови мать, пусть поможет дамам. Комната наверху занята?
– Нет, постояльцев сейчас нет.
– Вот и славно. Зови мать.
Мальчишка, кивнув, бросился в дальнюю дверь и с бойким топотом помчался наверх по лестнице.
– Не до представлений было, – улыбнулся мужчина. – Граф Хантингтон, – он весело, совсем по-мальчишески, мотнул головой, отряхивая мокрые волосы, то ли выгоревшие на солнце, то ли очень светлые от природы.
– Изабелла Вексен, – как можно сдержанней ответила девушка. – А это Катрин, моя… – Изабелла на мгновение замялась, – моя кормилица и наставница.
С лестницы донеслись шаги.
– Но, граф, – вполголоса начала Изабелла, – вы же помните? Я вне закона. А здешние хозяева…
– А они вам не помогают, – быстро ответил граф. – Они делают свою работу, получают плату и знать не знают, кто их постояльцы.
– Плату они получат, – вскинулась девушка. – В деньгах я не стеснена.
– Не стоит об этом говорить первому встречному.
– Надо же, и правда вы! – крикнула с лестницы хозяйка. – Я уж думала, этот сорванец что-то напутал. Что-то случилось?
– Все хорошо. Позаботитесь о гостях? – граф кивком указал на леди Изабеллу и Катрин.
– Нам нужна где-то переночевать и согреться, – вступила девушка.
Хозяйка закивала:
– Сейчас все устроим. Комната прибрана, везде натоплено, ужин скоро будет. И у меня есть сухие чистые платья.
– А меня потом пристроите внизу на лавке, хорошо? – граф, наклонившись, почесал за ухом кота, который терся головой о его сапоги. – Я бы поехал, но конь совсем измотан.
– Куда вы поедете? Вы видели, что за окном творится? Всех устроим. Идемте за мной, дамы.
Женщины поднялись по лестнице, голоса их стихли.
– Кот опять прибежал к вам, – снова затараторил сын хозяйки. – Садитесь сюда, здесь теплее, быстрее обсохнете! А кто это с вами? Какая она красивая!
– Принесешь вина? Я пока умоюсь, там вода есть в лохани?
– Конечно! А ужин сейчас мать накроет. Она ведь, наверное, тоже спустится?
– Кто?
– Ну, эта красивая девушка!
Мальчишка убежал за вином. Когда он вернулся с кувшином, граф уже успел смыть с лица грязь. Наверху снова раздались шаги и голоса, и гостьи вместе с хозяйкой подошли к столу. Хозяйка скрылась за дверью кухни, Катрин и леди Изабелла несмело осматривались. Парнишка замер, завороженно глядя на девушку.
– Смотри не пролей мимо кружки, – улыбнулся граф.
Изабелла Вексен на самом деле была красавицей – даже сейчас, в совсем простом сером полотняном платье, которое нашлось у хозяйки. Буйные густые кудри цвета гречишного меда, молочно-белая кожа, черные брови и ресницы, ярко-зеленые глаза – все так и притягивало взгляд.
– Принеси-ка еще пару кружек, – сказал граф мальчишке и посмотрел на леди Изабеллу и Катрин. – Вам нужно выпить. Обеим.
Катрин заулыбалась, девушка сдержанно кивнула. Она изо всех сил старалась не рассматривать мужчину и поэтому тщательно отводила глаза, но взор нет-нет да и падал на графа. В отличие от красавицы Изабеллы граф Хантингтон был человеком совершенно заурядной наружности, но почему-то Изабелла упорно его рассматривала. Хоть и украдкой. И если в лесу девушка обратила внимание на его необыкновенно прямую осанку и точные движения, то сейчас тайком разглядывала загорелое лицо и руки и выжженные солнцем волосы.
Хозяйский сын поставил на стол еще две кружки и большой пирог, похоже, только что вынутый из печи.
– Нож сейчас принесу, – спохватился паренек. – Это с мясом, сейчас будет еще с яблоками.
– Ну уж чем разрезать, у меня найдется, – ответил граф, потянулся к поясу и вынул легкий охотничий нож. Клинок блеснул в свете масляных ламп, и леди Изабелла с удивлением взглянула на оружие.
– Какая тонкая работа! Можно посмотреть поближе?
Граф молча протянул девушке нож.
– И рисунок на клинке! – продолжала она. – Моя тетушка Матильда показывала мне в книгах всякие растения, когда учила составлять травяные смеси…
– Тетушка Матильда! – Катрин, оживившись от вина, всплеснула руками. – Леди Изабелла, вы постыдились бы вспоминать! Чему она вас учила – и произнести-то неловко! Накладывать швы на ощипанных гусях и утках! Вытаскивать стрелы из дохлой свиньи! И смотреть, что у нее там внутри! Да и не только свиней вы разрезали и изучали, – снова охнула она и потянулась к кружке. – Сказать страшно!
– Редкое растение, – леди Изабелла разглядывала клинок. – Оно не водится ни в Англии, ни во Франции. Это ведь ветка жасмина, да, граф?
***
Уставшая Катрин в тепле совсем сникла и ушла наверх, в комнату. Она настойчиво пыталась утянуть с собой и воспитанницу, но леди Изабелла отказалась и по-прежнему сидела внизу за ужином. Вино в ее кружке было едва тронуто.
– Вас здесь хорошо знают? – осторожно спросила девушка. Она не хотела ничего говорить, но молча сидеть за одним столом ей было неудобно, хотя граф, казалось, ни малейшей неловкости от этого молчания не испытывал.
– Нет, но мы со случайным попутчиком только что ночевали тут, – ответил Хантингтон. – Вы решили, куда направитесь?
Изабелла растерялась. Отогревшись и переодевшись в сухое платье, она немного успокоилась и совсем перестала думать о том, куда податься утром.
– Не знаю.
– Если вы расскажете, что случилось, мне будет проще сообразить, что можно сделать. И можно ли.
Она вскинула голову, встретила изучающий взгляд графа. Спокойные серые глаза. Тонкие морщинки вокруг, словно от постоянной улыбки или усмешки.
– Я не делала ничего плохого, – тихо выдохнула Изабелла. – И сегодня никакой погони быть не должно. А вот завтра…
– Что завтра?
– Завтра они обнаружат, что мы убежали, и кинутся искать.
Хантингтон молча подвинул ей кружку, и девушка несмело отхлебнула вина. Граф не перебивал и не торопил. Изабелла, немного помолчав, продолжила:
– Меня не стерегли – никому и в голову не могло прийти, что я сбегу. Самое большее, чего они боялись, – что я скажу «нет» прямо перед алтарем, – девушка снова чуть пригубила вина и осторожно взглянула на графа, но тот ничего не спросил. – Ни я, ни Катрин не умеем запрягать, но Катрин немножко умеет править. Перед закрытием рынка, вечером, она сторговала у крестьян лошадь и самую дешевую телегу.
– Кому-то было лень ее выкидывать.
– Две верховые лошади со сбруей обошлись бы слишком дорого, и Катрин не сможет долго ехать в седле. Она сейчас так в меня вцепилась! Да я и сама не слишком привыкла ездить верхом, – Изабелла сделала еще один осторожный глоток. – Катрин купила мне простое платье и покрывало на голову, и я переоделась, чтобы меня не узнали. А потом стащила на кухне замка большую корзинку и вышла с ней в руках. Как будто торговка, что-то приносившая кухаркам.
– Не за пустую же корзинку вас так обвинили? – усмехнулся граф.
– Нет, конечно. Но я не делала ничего плохого, правда. Ну, кроме корзинки, – Изабелла вдруг смутилась. – Но он объявил меня вне закона, чтобы мне некуда было деться. Чтобы я точно вышла за него.
Девушка опустила голову, скрывая лицо за густыми кудрями.
– Кто – он?
– Ноттингемский шериф, – еле слышно ответила Изабелла.
– Мне доводилось раньше бывать в Ноттингеме, и я помню того шерифа, что был лет девять-десять назад. Нынешний, надеюсь, получше, – это нетрудно.
– Так это он же.
– Других желающих на место не находится? – Хантингтон быстро улыбнулся. – Но тот был женат.
– Он вдовец. Причем, я слышала, не в первый раз.
– Да? Черт, жаль. Бедная леди Александра, такие синие глаза, такая улыбка! И кто же пытается выдать вас замуж за шерифа, за которого вы настолько не хотите, что готовы бежать сломя голову?
Изабелла резко отбросила мелкие кудри от лица.
– Мой отец.
– Он знает, что вы не хотите за шерифа?
– Еще как знает.
Граф больше ни о чем не спрашивал, но Изабелла уже не могла остановиться. Впервые кто-то, кроме верной Катрин, хотел ей помочь. К пирогам девушка так и не притронулась, зато несколько глотков вина словно развязали ей язык – она, обычно строгая и сдержанная, сейчас тихо говорила, не переставая:
– Отец и мать любили друг друга. Очень. Они в юности сходили друг по другу с ума, но мать была из знатного рода, а отец – из семьи простых торговцев. Ее родители, мои бабушка с дедушкой, были против, но она сделала по-своему. А потом появились мы с сестрой. Мы двойняшки, – уточнила Изабелла. – Эмилия родилась первой, все было хорошо. Не прошло и часа, как появилась я – и это стоило нашей матери жизни.
– И с тех пор ваша сестра у отца – любимая дочь, а вы – нет?
– Именно так, – призналась девушка. – И отцу нужно положение и власть в Ноттингеме. А здешнему шерифу нужны деньги.
– Куда вы хотели податься? Понятно, что подальше от города. Но это сейчас. А потом?
Изабелла снова посмотрела на графа. Она понимала, что и без того рассказала уже слишком много, но успокоиться не могла.
– Мои бабушка и дедушка, родители матери, живы. Я говорила, что это древний знатный род. И они не хотели, чтобы отец меня увозил. У них большой замок на полпути от Руана до Гавра, там я была бы в безопасности.
– Понятно. Как вы собирались добираться до Нормандии и переправляться через пролив?
– Не знаю.
– Здесь вас найдут, и быстро. Вам нужно уезжать рано утром, еще до рассвета.
– Где ж в такое время нам раздобыть повозку?
Граф не ответил. Девушка и сама прекрасно понимала, что вечером, вдали от и города, и ото всех деревень, никакой телеги не найти.
– А ваш отец? – спросил после недолгого молчания Хантингтон. В отличие от собеседницы, которая едва попробовала ужин, он налегал на пирог, и Изабелла даже удивлялась про себя, как графу с таким аппетитом удалось сохранить юношескую фигуру. – Он сейчас где?
– В Ноттингеме, он-то меня и привез. И должен быть завтра на свадьбе.
– И он, конечно, поймет, что вы направились именно в Нормандию и именно в замок к родным?
– Да, – растерялась Изабелла. – Он же знает, что мне больше некуда деться. Но нам бы только добраться – а там уж меня не дадут в обиду.
– С сестрой вы, похоже, не очень дружны?
Девушка снова опустила голову, скрывая лицо за густыми светло-каштановыми кудрями.
– Эмилия недавно вышла замуж и сейчас ждет первенца, ей совсем не до меня.
– Понятно, – граф почесал кота, который забрался к нему на колени. – Значит, вам нужно как можно быстрее добраться до порта. Но искать вас будут именно по дороге к Дувру.
Он снова погладил кота. Зверь потянулся и перевернулся на спину, доверчиво подставляя мохнатое пузо.
– Вам бы затаиться на день-другой, пока не схлынет суматоха. Пару дней вас будут искать в каждой придорожной харчевне и едва ли не в каждой деревушке, но потом, не найдя, решат, что вы уже ускользнули.
– Но где затаиться? Вы же сами говорите, что искать станут везде, в каждом доме. И я не хочу, чтобы из-за меня пострадал кто-то, кто меня укроет. Я знаю своего отца, – Изабелла выпрямилась, отбросила назад кудри, открывая красивое строгое лицо. – Ему спалить крестьянский дом – как муху прихлопнуть. А шериф обвинит кого угодно и в чем угодно. Как меня. Вы даже не представляете, что за человек этот шериф!
Серые глаза графа блеснули, словно у мальчишки.
– Ну уж как-нибудь разберемся с этим вашим ноттингемским шерифом, – улыбнулся он.
– Вы, – растерялась девушка, – вы хотите мне помочь?
– Почему бы и нет? Правда, придется сделать крюк и двинуться не к Дувру, а на север. В лесу есть место, где можно вас спрятать. Не слишком уютное, но на два-три дня пойдет, а там и шум утихнет, а может, и повозку раздобудем.
– Вы ведь ехали в город, когда наткнулись на нас, – Изабелла совсем смутилась. – По своим делам.
– Да.
Девушка вдруг нахмурилась:
– И вы не знаете, что сейчас творится в городе и кто шериф? Но зато знаете, где в лесу можно спрятаться?
– Я бывал в этих местах много лет назад. А прятаться придется в заброшенных каменоломнях. И радуйтесь, что сейчас октябрь, а не январь. Так что подумайте еще раз хорошенько: точно не хотите замуж за шерифа? – граф налил себе еще вина и, не дождавшись ответа, почесал кота. – Тогда ложитесь спать, леди Изабелла. Вы напуганы, что-то решать сейчас вам трудно. Перед рассветом тронемся, тогда-то еще раз все и решите. Идет?
– Да. Но на чем мы поедем?
– Сюда же как-то доехали – и туда доберемся.
***
Катрин в верхней комнате уже давно спала, но проснулась, как только услышала шаги своей воспитанницы.
– Ох, леди Изабелла, как вы поздно. А я ведь тянула вас наверх!
– Отдыхай, Катрин. Завтра у нас очень ранний подъем, нужны будут силы.
– Я ведь и вам кивала, что пора ложиться, – заворчала Катрин. – Этот граф – совсем не тот человек, с которым стоит беседовать приличной молодой леди.
– Ты что-то о нем слышала? – удивилась девушка. Сама она никогда не интересовалась сплетнями и интригами, но бойкая пронырливая Катрин умудрялась знать все обо всех и во Франции, и в Англии.
– Не так много, но слышала. Потому и хотела вас увести поскорее.
– Он женат? – спросила вдруг Изабелла – и тут же сама растерялась от такого вопроса. – Ох, Катрин, я совсем не это имела в виду. Граф, уверена, искренне хочет нам помочь.
– Ничего особо хорошего я о нем не слышала. Но вы же знаете, леди Изабелла, откуда у меня все новости? От посыльных, от кухарки, ну и изредка с кем-нибудь другим удается поболтать.
– Все отцовские кухарки – те еще сплетницы! Выкладывай, что ты знаешь. Вспоминай.
– Что это вы так про него расспрашиваете?
Изабелла удивленно посмотрела на наставницу:
– Катрин, ты что такое подумала? Я должна понимать, можем ли мы ему довериться!
– Как будто у нас есть выбор! Ладно, – Катрин, окончательно проснувшись, села на низком, грубо сколоченном деревянном топчане. – Слышала совсем немного. Злые языки говорили, что он не пойми какого происхождения и не пойми откуда взялся, и называли его верным псом королевы Алиеноры. Говорят, и Ричард, и Алиенора очень ценили его смелость и знали, что графа – то есть тогда еще совершенно не графа, а не пойми кого – можно бросить в любую заварушку, и он оттуда выберется. Причем скорее всего – победителем. Еще говорят, что он чуть ли не лучший лучник всей Англии. А еще – что вроде как именно Алиенора и посвятила его в рыцари, лично опоясав. А позже даже сделала графом, в обход всех законов отняв графство у затухающей ветви Хантингтонов, чем-то провинившихся.
– И он такое принял? – ужаснулась Изабелла.
– А что ему оставалось? Ответил бы королеве отказом – оказался бы в петле следом за законными владельцами графства, – хмыкнула Катрин. – Но, может, я на него наговариваю. Сами же понимаете, все это болтовня кухарок и не больше. Но главное, леди Изабелла, – похоже, это совершенно не тот человек, с которым может беседовать приличная леди. Алиенора до последнего его держала при себе, но когда после смерти Ричарда уехала в Аквитанию и потом окончательно отошла от дел – граф стал ей не нужен.
– Он обещал нас на время спрятать где-то в лесу.
– В лесу! – ужаснулась Катрин. – Вы хоть слышали, какие об этом лесе ходят слухи? Сейчас-то уже все попритихло, и песенки бродячие подзабылись. Да и вешали нещадно за такие песенки. Здешний шериф и вешал. А вот лет десять назад, когда вы с леди Эмилией были совсем крошками, через Шервудский или Барнсдейлский лес ездили только смельчаки!
Изабелла, насупившись, молчала. Она стянула с себя платье и нижнюю сорочку, забралась под теплое толстое одеяло и с наслаждением вытянулась. Даже если впереди всего несколько часов сна – она проведет их здесь, в сухой натопленной комнате, а не под октябрьским ливнем. Она зарылась в одеяло, пытаясь поскорее уснуть, но случайный знакомый все никак не шел из головы. Теперь, наслушавшись сплетен Катрин, девушка задумалась о происхождении графа. Или не графа. Французский его весьма далек от совершенства, а вот саксонский, несомненно, родной. С Изабеллой и Катрин граф обращался сдержанно и вежливо, но держался очень просто, без модной нынче изысканной куртуазности. Одет был совсем скромно и неброско, но внимательная и придирчивая Изабелла, выросшая среди роскоши, отметила очень дорогую рубашку. Да и седло на спине прекрасного пегого коня было простым с виду, но таким удобным, что наверняка стоило больших денег.
Изабелла тихо повернулась под одеялом, стараясь не потревожить заснувшую наставницу, и почему-то снова представила себе графа. Выгоревшие светлые волосы, по-мальчишески веселые серые глаза, отточенные движения.
И ведь ей придется довериться этому сомнительному человеку. У нее нет выбора.