Глава II. Артур становится королём
Король Британских островов Утер Пендрагон лежал на смертном одре в своём римском дворце в Лондоне. Изнурительная болезнь приковала его к постели, и он рвал свою бороду, негодуя на слабость, потому что язычники-саксы снова грабили страну, разрушая и опустошая сёла и предавая огню города, лежавшие на их пути. Они убивали женщин и детей, грабили и оскверняли церкви, изгоняли духовенство.
Когда наконец наглые язычники подступили к самому Лондону, король не мог уж долее сносить свой позор и, приказав нести себя на носилках, встал во главе войска и встретил дерзкого врага у Верулама.
Целый день длился упорный бой, и наконец враг был обращён в бегство с большими потерями.
С тех пор прошло три дня. Король неподвижно лежал в постели, как мертвец. Подле него сидел волшебник Мерлин: годы убелили его волосы, но в глазах светилась глубокая мудрость.
На третью ночь король вдруг пробудился от своего оцепенения и схватил Мерлина за руку.
– Я спал и видел сон, – произнёс он слабым прерывающимся голосом. – Мне снилось, что два дракона, один белый, другой красный, боролись между собою. Сначала перевес был на стороне белого, он вонзил железные когти в голову красного и поволок его по расселинам и ущельям скал. Но тут красный собрал все свои силы и, с изумительной яростью накинувшись на белого, так истерзал его, что тот уполз тяжело израненный. Затем красный горделиво поднялся над местом своего торжества, бился с маленькими красными драконами и одержал также и над ними победу. Прошло много времени; он наслаждался безопасностью и кичился своей силой. Потом я вновь увидел белого дракона. Он вернулся, исполненный ярости, и вступил в бой с красным. Гордость ослабила последнего; пользуясь этим, на него набросились и маленькие красные драконы, они били и кусали его. Увидев это, белый дракон бросился на них… и я проснулся. Скажи мне, Мерлин, что этот сон означает, он смутил мою душу.
Мерлин взглянул на истомлённого болезнью короля, и жалость стеснила его мудрое сердце.
– Это значит, государь, – тихо и серьёзно ответил он, – что твой род победит, что от тебя произойдёт красный дракон, который прогонит нечестивых язычников, покорит многие земли, и слава о нём разнесётся по всей земле и будет жить вечные времена.
– Благодарю тебя, Мерлин, за утешение, – со вздохом произнёс больной король. – Все эти последние часы я жил в страхе, что язычники оттеснят мой народ к западному морю, что в моей стране забудут самое имя Христа и что язычники овладеют ею. Твои слова придали мне мужества.
– Утешься, государь, – заметил Мерлин. – Народ твой скоро обретёт великую силу и одолеет всех своих врагов.
Король скоро опять заснул и три дня лежал неподвижно, не произнося ни слова.
Лорды и бароны справлялись у Мерлина о здоровье короля, но Мерлин читал лукавство, гордость и честолюбие в их сердцах и видел по их глазам, что они, в сущности, желали бы услышать известие о смерти короля.
Они полагали, что король Утер не оставит после себя наследника-сына, и каждый из них, надеясь на свою силу, мечтал завладеть короной после смерти короля.
– Если он умрёт, не назначив себе наследника, скажи, Мерлин, что нам тогда делать? – спрашивали некоторые из лордов.
– Я скажу вам, – ответил Мерлин. – Соберитесь все сюда завтра утром, и, если Богу будет угодно, я заставлю короля говорить.
Наутро гордые бароны и лорды толпою собрались в главном зале дворца: король Лот из Оркнея, маленький, тщедушный, со смуглым длинным лицом и с хитро глядевшими из-под сросшихся бровей глазами; король Урия Реджедский, высокий, красивый, со злыми глазами, только что жестоко преследовавший бежавших язычников; король Тинтаджельский, Марк, дородный, хитрый и некрасивый; Гарлотский король Нентрес, хвастливый, с красным лицом, таивший коварство под маской благородства, и много других.
Когда они все собрались у постели короля Утера, Мерлин подошёл к спящему королю и устремил долгий пристальный взгляд на его сомкнутые глаза. Затем он простёр руки над лицом короля, и тот сразу проснулся.
– Государь! – обратился к нему Мерлин. – Господь зовёт тебя к себе, и твои лорды желают, чтобы ты назначил себе преемника. Не угодно ли тебе благословить на царство своего сына Артура?
Окружавшие постель короля лорды злобно и сурово поглядели на Мерлина: никто из них не слыхал о сыне короля Артуре! Но вот среди глубокого молчания умирающий король поднял руку, как бы благословляя кого-то, и глухим шёпотом проговорил:
– Такова моя воля. Именем Господним благословляю сына моего Артура быть моим преемником на троне. Все, кто предан мне, должны служить ему!..
После этого король смежил глаза, судорога пробежала по его телу, и он скончался.
Через несколько дней король Утер был погребён с подобающей пышностью в римском храме, обращённом в церковь, на месте, где теперь стоит собор Святого Павла.
Страна осталась без короля, потому что никто не знал законного наследника престола.
Понемногу народ стал собираться на базарной площади, и из уст в уста передавались слухи о том, что король Лот из Оркнея собирает своих рыцарей и воинов, и король Урия с герцогом Лоидис собрал большое войско, хотя язычники уже покинули страну. Лица граждан омрачились при мысли о близкой междоусобной войне, сулящей городам разграбление, жителям их разорение и гибель, а богачам убытки. Тем не менее в толпе уже бились об заклад, кто из лордов возьмёт верх над другими и вместе с британской короной получит титул Пендрагона.
Приближалось Рождество, и разнёсся слух, что Лондонский архиепископ, бывший тогда главою церкви, разослал всем нобилям грамоты, приглашая явиться на совещание, назначенное в церкви в день Рождества.
Когда народ узнал, что совещание созывается по совету Мерлина, многие обрадовались и повеселели.
– Теперь всё устроится, – говорили они, – недаром старый почтенный Мерлин – мудрейший из людей!
В сочельник город наполнился лязгом оружия, топотом коней свиты, сопровождавшей принцев, королей и могущественных лордов и баронов, явившихся по приглашению архиепископа. Вооружённые люди всё время сновали по узким улицам города, и задолго до рассвета лорды и простой народ потянулись в церковь, чтобы поспеть к обедне.
В те времена церковь стояла на открытом месте среди полей. Было ещё темно, когда из-за ограды донёсся странный крик. Народ кинулся туда, и у стены позади алтаря увидел массивный четырёхугольный камень, которого прежде там не было. В его средину был вбит большой стальной клин, из которого торчал великолепный меч. На рукоятке меча была латинская надпись. Церковный служитель прочёл и перевёл её, она гласила:
«Кто извлечёт этот меч из камня, тот прирождённый король Британии».
Служитель бросился в церковь и донёс об этом архиепископу. Народ, собравшийся в церкви, был поражён, и все устремились к выходу, чтобы взглянуть на чудо; но архиепископ удержал их.
– Окончите молитву, до конца обедни никто не должен прикасаться к чудесному мечу! – пояснил он.
По окончании обедни все ринулись из церкви и, теснясь вокруг камня, дивились словам на мече.
Король Лот первый с усмешкой взялся за меч и попытался извлечь его из камня; но все его усилия были тщетны. За ним король Гарлотский, шутя, повис всею тяжестью своего огромного тела на мече, но не мог сдвинуть его и вынужден был отказаться от этой попытки. Так и все присутствующие лорды и бароны один за другим пытали счастья, но никому не удалось сдвинуть меч с места. И все мрачно глядели на камень и друг на друга.
– Здесь нет того, кто по праву рождения будет королём Британии! – объявил архиепископ. – Но не сомневайтесь, он придёт, когда Богу угодно будет. Пока же воздвигнем здесь палатку, и пусть десять лордов станут тут на страже. А после Нового года мы снова попытаем счастья.
Чтобы собравшиеся короли и лорды не разъехались, архиепископ назначил на Новый год турнир на обширном поле.
В назначенный день сэр Эктор де Морвен, владевший обширными землями по соседству с островом Торней, отправился на турнир с сыном Кэем и юношей Артуром, своим воспитанником. Они уже почти прибыли к месту турнира, когда сэр Кэй заметил, что забыл свой меч.
– Вернись, мой брат, домой и привези мне мой меч, ведь иначе я не смогу принять участие в бою, – попросил он.
Артур с готовностью повернул коня и помчался обратно. Подъехав к дому, он увидел, что дом замкнут: все ушли на турнир. Раздосадованный юноша пустился в обратный путь, недоумевая, где достать меч для названого брата.
Завидев башню святого Павла между деревьями, он вдруг вспомнил о мече в камне, о котором так много говорили.
«Поеду-ка я туда, – подумал он, – быть может, мне удастся добыть его для брата! Не быть же ему сегодня без меча!..»
Подъехав к церковной ограде, он привязал коня у входа и между могилами прошёл к палатке. Стража отсутствовала, а сверкающий меч по-прежнему торчал в камне.
Юноша схватился за рукоятку меча и свободно извлёк его из скалы.
Обрадовавшись, что теперь у брата Кэя будет меч, Артур быстро вскочил на коня. Вручив меч сэру Кэю, Артур забыл обо всём, кроме блестящих рыцарей и пышно одетых лордов, прибывших на турнир.
Сэр Кэй взглянул на меч и, тотчас же по надписи узнав его, подивился, как добыл Артур меч. Будучи честолюбив и злобен нравом, он решил извлечь выгоду из этого случая и, отправившись к отцу, сэру Эктору, сказал:
– Взгляни, отец, у меня заповедный меч. Очевидно, я настоящий король!
Сэр Эктор также узнал меч и удивился; но, строго посмотрев в хитрые глаза сына, предложил ему и Артуру ехать в церковь. Там он прошёл к алтарю и, обратясь к сыну, сурово проговорил:
– Перед Евангелием и Святыми Дарами расскажи, как ты добыл меч!
Смущённый Кэй поведал правду.
– А как тебе достался меч? – спросил сэр Эктор Артура.
Юноша рассказал, как было дело.
Сэр Эктор недоумевал, что всё это может значить. Артур был принесён к нему Мерлином, когда ему минула всего неделя. Волшебник поручил ребёнка его заботам и пояснил, что он сын скончавшейся леди, муж коей убит язычниками.
Сэр Эктор подошёл к камню и предложил Артуру вложить меч в стальные ножны, что юноша исполнил без малейшего затруднения.
Затем сэр Эктор приложил все усилия, чтобы извлечь меч, но всё было напрасно. Вслед за ним так же тщетно пытался сделать это его сын.
– Попытайся ты, – предложил он Артуру.
И снова, едва Артур взялся за рукоятку, меч свободно вышел из ножен.
Сэр Эктор с сыном опустились перед юношей на колени и обнажили головы.
– Горе мне! Мой дорогой отец и ты, мой брат, почему вы стоите передо мной на коленях?
– Нет, нет, милорд, я не отец ваш! – возразил сэр Эктор. – Мерлин принёс вас ко мне младенцем, и теперь я убедился, что вы по происхождению выше меня!
Слёзы навернулись на глаза Артура, когда он услышал эту новость: он любил сэра Эктора, как родного отца.
– Сэр, – продолжал Эктор, – вы, верно, не оставите меня своей милостью, когда сделаетесь королём?
– О, если это сбудется, – вскричал Артур, – я дам вам всё, чего бы вы ни пожелали. Ведь и вы и моя дорогая мать, ваша супруга, любили меня как родного!
– Так я прошу вас, сэр, окажите мне милость, назначьте вашего названого брата, моего сына Кэя, пожизненным сенешалем всех ваших владений.
– Обещаю! И, пока мы с ним живы, никто кроме него не будет занимать этой должности! – воскликнул Артур.
Вслед за этим сэр Эктор направился к архиепископу и рассказал ему, кто извлёк меч из скалы.
Архиепископ созвал королей и баронов на большое совещание в Крещение.
В назначенный день все короли и бароны собрались во дворе церкви Святого Павла. С зари до самого вечера короли, принцы и лорды поочерёдно пытались извлечь меч из камня, но безуспешно.
Угрюмые, мрачные, кусая губы от ярости и разочарования, стояли они вокруг. Тогда архиепископ обратился к сэру Эктору и попросил его привести Артура; вперёд выступил юноша в скромной парчовой тунике, среднего роста, с благородным кротким лицом, обрамлённым кудрями.
Роскошно одетые лорды встретили его надменными взглядами, явно недоумевая, кто он и что ему здесь нужно. Они ничего не знали о том, что он уже раз извлёк меч.
Убелённый почтенными сединами архиепископ подозвал к себе Артура и серьёзно промолвил:
– Мой сын, я слышал о тебе удивительные вещи; пусть Небо решит, справедлив ли этот слух! Попытайся извлечь этот меч из камня.
Гордые бароны, одни с удивлением, иные с насмешками, теснились вокруг юноши, направившегося к камню. Он взялся за рукоятку меча, и меч как бы сам упал ему в руку.
Раздались крики ярости, в глазах окружающих вспыхнул недобрый огонь, и многие схватились за свои мечи.
– Ого, архиепископ! – с угрозой воскликнул король Лот. – Вы морочите нас и колдовством извлекли этот меч!
– Это обман! – кричал король Гарлотский со своей обычной грубостью, гневно сверкая глазами. – Этим нас не проведёшь!
– Кто этот нищий проходимец, который должен посрамить нас, благородных лордов? – спросил король Марк, хватаясь за кинжал и прокладывая себе в толпе путь к Артуру.
Между тем сэр Эктор с сыном, видя угрожающие взгляды королей и лордов, заслонили Артура, и к ним присоединились верные слуги короля Утера – сэр Бедвер, сэр Бодуин и сэр Ульфиус.
– Успокойтесь, лорды! – воскликнул престарелый архиепископ, спокойно встречая разъярённые взгляды нобилей. – Вам известны слова, начертанные на мече, а этот юноша извлёк меч. Я не знаком ни с колдовством, ни с обманом! Само Небо избрало этот путь, чтобы указать правителя страны, и я думаю, что этот юноша – наш истинный король!
– Мы не признаём его! Он сын какого-нибудь низкорождённого простолюдина, – возражали бароны. – Мерлин хочет навязать его нам!
– Срам и позор! Над нами, высокородными королями и лордами, хотят поставить безродного юнца! – кричали другие.
– Воткнём меч обратно и поставим здесь караул, – предложил король Урия, – а в день Сретения соберёмся сюда и снова попытаем свои силы. А ты, архиепископ, к этому времени исполни все обряды, чтобы изгнать нечистую силу…
Предложение было принято, и около камня с мечом днём и ночью бодрствовали десять рыцарей.
В Сретение повторилось всё, что случилось в Крещение. Как короли и бароны ни старались, никому не удалось извлечь меч, а безвестному Артуру он как бы сам шёл в руки.
Опечаленные и раздражённые бароны порешили устроить ещё одно состязание на Пасху.
В Пасху повторилось то же, что было раньше, и разгневанные лорды убили бы Артура, если бы архиепископ не остановил их, пригрозив им церковным отлучением. Тогда они объявили, что желают собраться ещё в Троицу.
По совету Мерлина Артур не выходил из дома иначе как в сопровождении своих пяти друзей. Благодаря их охране он остался невредим, хотя то тут, то там – в конюшне, в лесу, в переулках, где Артуру приходилось проходить, – постоянно встречали засаду или подкарауливавших его злоумышленников.
В день Троицы во дворе церкви Святого Павла собралась такая толпа, какой ещё никогда не видывали. Снова короли, принцы и знатные бароны, числом сорок девять, поочерёдно выходили вперёд и пытались извлечь меч; но это им не удавалось, несмотря на все их усилия.
Король Марк последний безуспешно попытал свои силы.
Вдруг из толпы простого народа раздался крик, заставивший лордов прислушаться:
– Пусть Артур возьмёт меч!
Архиепископ вышел вперёд и, взяв Артура за руку, подвёл его к мечу. Опять юноша взялся за драгоценную рукоять и легко и свободно сделал то, чего не могли сделать сорок девять знатных вельмож.
Торжествующий крик вырвался из уст тысячной толпы народа:
«Артур наш король! Мы больше уж не отречёмся от него!»
Многие принцы и бароны присоединились к крикам толпы; но одиннадцать самых честолюбивых и сильных презрительными, гневными жестами дали понять, что не признают Артура королём.
Долгое время толпа кричала и угрожала противникам короля. Наконец вперёд выступил градоправитель Лондона: он был в парадной одежде и поднялся на камень, из которого только что был извлечён чудесный меч.
– Милорды, я говорю от лица Лондонской общины, – сказал он, и всё разом смолкло. – Мы совещались и с общего согласия признали короля Артура нашим королём. Мы считаем излишним всякие отсрочки, ибо видим, что такова воля Божия! Смерть тому, кто против него!
С этими словами он сошёл с камня и, преклонив колени, подал Артуру ключ города и приветствовал его. Толпа тоже встала на колени и, склонив к земле обнажённые головы, умоляла простить, что так долго не признавала его королём.
Опасаясь народной ярости, одиннадцать непокорных королей тоже опустились на колени, но в сердцах своих по-прежнему таили злобу.
Затем Артур взял в руки меч, вошёл в церковь и положил его на престол. Архиепископ благословил меч. Так как Артур не был ещё посвящён в сан рыцаря, король Корнваллийский Кадор, брат короля Утера, посвятил его в рыцари.
Встав перед лицом народа, горожан и лордов, Артур положил левую руку на святые мощи и, подняв правую, клятвенно обещал стоять на страже правосудия и милосердия, оберегать народ от притеснений и несправедливости и водворять право в пределах государства.
Народ радовался: у него теперь был король, которого он уже полюбил, который избавит страну от междоусобной вражды и войны.
Приняв в своём Лондонском дворце поздравления лордов и принцев своей страны, Артур назначил сэра Кэя сенешалем, сэра Бодуина коннетаблем, а сэра Ульфиуса гофмейстером. По совету Мерлина охрану северных пределов страны он поручил сэру Бедверу, потому что земли недовольных принцев лежали именно на север от Трента. Правда, они поклялись в верности молодому королю, но в их сердцах Мерлин видел зародыши измены.
Король Артур объехал свои владения и приказывал всем, кто терпел обиды и притеснения, приходить к нему. Ужасен был гнев короля, когда он слышал жалобы вдов и сирот, терпевших от разорявших их лордов и рыцарей. Много заключённых освободил он из темниц, много слёз осушил и жестоко покарал злых лордов, думавших, что их сила будет им щитом от всякой ответственности за жестокость и угнетение.
После этого он приказал оповестить о своей коронации, которая была назначена в День Всех Святых. Всем верноподданным было велено явиться. В назначенный день Валлис был полон народа: знатные вельможи явились в сопровождении блестящей свиты и слуг.
Артур смотрел на толпу собравшихся из окна построенного римлянами дворца, когда ему доложили, что шестеро королей, признавших его королём, явились в город. Артур обрадовался и, полагая, что короли желали почтить его праздник своим присутствием, послал им богатые подарки.
Но посланные вернулись и рассказали, что короли и рыцари встретили их насмешками и оскорблениями и отвергли их дары, «посланные безбородым мальчишкой низкого рода!».
Король гневно сверкнул очами, но ничего не промолвил.
Во время турниров и рыцарских состязаний, сопровождавших коронацию, шесть королей всё время держались враждебно и вызывающе в отношении молодого короля и его рыцарей, но, не чувствуя за собой достаточно силы, воздержались от открытого мятежа.
По окончании торжеств, когда знатные гости стали разъезжаться, король Артур со своими приближёнными стоял на крыльце дворца, выходившем на городскую улицу, и следил за красивыми кавалькадами, тянувшимися из города. Вдруг из свиты одного лорда выбежал паж, красивый мальчик с печальным измождённым лицом, и, бросившись к королю, с воплем обнял его колени.
– Спаси меня, король Артур! – задыхаясь, бормотал он. – Иначе этот злой лорд убьёт меня, как убил мою мать и моих братьев!
Высокий чёрный рыцарь соскочил с коня и, подойдя, хотел оттащить мальчика, цеплявшегося за короля.
– Назад, рыцарь! – приказал король. – Я хочу ещё кое-что узнать! Кто ты?
Рыцарь надменно улыбнулся.
– Я?! Я из тех, кого покойный король, к своему прискорбию, очень хорошо знал! Я – Туркин, брат сэра Карадока из Замка Скорби.
– Кто этот мальчик?
– Это Оуэн, трусливый сын храброго отца, который поручил его мне, чтоб я воспитал из него рыцаря.
– Нет, король, он лжёт! – воскликнул мальчик, по-прежнему лежавший у ног короля. – Я его племянник. Он изменнически убил моего отца и уморил голодом мою мать, потому что мы были богаты, а он был беден. При жизни отец всячески оберегал меня от него, а теперь он держит меня как пленника, дурно со мной обращается, заставляет голодать и жестоко бьёт. Я думаю, что он хочет извести меня!..
– Я могу подтвердить слова мальчика, он говорит правду! – заметил вышедший из толпы рыцарь. – Я сэр Майлс Бэндон, двоюродный брат его покойного отца. Сэр Туркин жестокий человек.
Чело короля омрачилось, и он перевёл взгляд с жестокого надменного лица чёрного рыцаря на бледное умоляющее личико пажа.
– Слушай! – гневно крикнул король, обращаясь к Туркину. – Ты ответишь перед судом за всё зло, которое причинил этому мальчику или его родным. Когда я пошлю за тобой, являйся немедленно, не то будет плохо. Мальчик останется здесь. Ступай!
Рыцарь с ненавистью и изумлением посмотрел на короля. Помолчав, он презрительно рассмеялся и вскочил на коня.
– Я явлюсь, когда ты меня не ожидаешь, государь! – насмешливо прибавил он, грозно взглянув на пажа.
С этих пор паж Оуэн оставался при дворе; он преданно служил королю и ревностно исполнял все его приказания. Однажды в бурную ночь, когда все огни в городе были потушены, король сидел в своих покоях. Сэр Кэй и сэр Бедвер рассказывали сказки, королевский бард песнями развлекал короля, а юный паж неслышной поступью ходил вокруг, за всем наблюдая.
Он пробирался к входной двери, заглядывал к привратнику, подходил к калитке, прислушивался ко всякому шуму и вздрагивал, озираясь, когда ветер завывал в щелях.
Он подошёл к привратнику Фальку и проговорил:
– А, пожалуй, Фальк, в такую бурную ночь едва ли кто выйдет на улицу!
– Разумеется, – согласился Фальк.
– А мне послышалось бряцание узды, как будто где-то стоит осёдланный конь.
– Я ничего не слышу, – возразил Фальк. – Должно быть, в конюшне топчутся кони.
Оуэн вернулся в покои, где король с вельможами слушал удивительные рассказы мудрого Эгидия о страшных ведьмах и колдунах в заколдованных лесах Британии.
Беспокойный юноша снова подошёл к дверям, снова прислушался и опять обратился к привратнику:
– Сегодняшний ливень сорвёт последние листья с деревьев в лесу, – проговорил он.
– По правде говоря, – отозвался Фальк, – для листьев уже поздновато. Они давно уже гниют в грязи по дорогам.
– Я ошибся, в такой ливень их не может занести так далеко, но мне послышался шорох листьев подле дверей.
– Не может быть, – возразил привратник, – это, верно, капли воды падают с крыши.
Оуэн ушёл, но немного спустя вернулся, приподнял окошечко в калитке и выглянул на дорогу.
– Как ты думаешь, Фальк, – заговорил он снова, подходя к привратнику, – не посылают ли ведьмы из Денских лесов свои губительные огни, чтобы в такую ночь заманивать бесприютных людей в болота?
Привратник засмеялся.
– Вы полны бредней, молодой барин! Не бойтесь ведьм. Мы спокойно дождёмся рассвета.
– Мне показалось, что где-то во мраке мелькнул свет, – заметил Оуэн, – быть может, это сверкнул меч или блуждающий огонёк?
– Конечно, это болотный огонёк, – ответил Фальк. – Ступайте, ложитесь; я слышу, что король отправился на покой. Спите спокойно и не тревожьтесь!
Немного спустя дворец погрузился во мрак. Дождь по-прежнему поливал крыши своими слезами, и ветер стучал в узкие оконницы. Время шло, но Оуэн, несмотря на всю усталость, не мог заснуть.
Весь день у него было тяжело на душе, его мучили смутные предчувствия чего-то страшного. Ему казалось, что жизнь обожаемого короля, спасшего его от злого, жестокого Туркина, в опасности. Юноша поднялся со своего ложа в горнице, где спали остальные пажи, и стал тихонько пробираться к дверям королевской спальни, чтобы лечь там на полу.
Ощупью крался он по коридору и вдруг остановился: пред ним что-то зашевелилось в темноте. Вдруг чья-то рука сжала ему горло, и ненавистный знакомый голос прохрипел над самым ухом:
– Веди нас к королю, иначе я всажу вот это тебе в сердце!
Юноша понял, что его предчувствия сбылись; недаром ему слышались крадущиеся шаги, виделся блеск меча, сулившего смерть королю!
– Говори, где комната короля: впереди или позади?
– Я не скажу, – пролепетал паж.
В ответ раздался насмешливый хохот, и сэр Туркин прошипел:
– Это ты, негодяй! Вот же тебе! – и с этими словами он вонзил юноше кинжал в грудь.
Оуэн без чувств упал на пол.
Однако через несколько минут он пришёл в себя.
Несмотря на слабость от потери крови, он сознавал, что ему необходимо действовать, чтобы спасти короля от смертоносных кинжалов.
Он с радостью услышал, что шаги убийц замерли в противоположном конце коридора, и двинулся вперёд. Голова у него кружилась, и он боялся ежеминутно лишиться чувств. Однако он добрался до двери, отворил её и с криком: «Спасите короля! Туркин пробрался в замок и хочет убить короля!» – в изнеможении упал.
На этот крик по коридору замелькали факелы, и в комнату вбежал сэр Бедвер во главе отряда полуодетых рыцарей. Они обыскали весь дворец; но злоумышленники успели скрыться, как только увидели, что их замысел не удался.
Между тем король приказал врачу осмотреть рану пажа. Она оказалась неопасной.
– Государь, – сказал сэр Бедвер, – мы имеем дело с покушением не одного лица, вам придётся сражаться за свой престол: нас ждёт междоусобная война!
– Что вы хотите сказать, сэр Бедвер?
– Государь, Туркин действовал не один, – пояснил Бедвер. – Он является орудием враждебных вам королей. Я видел среди заговорщиков короля Гарлотского и герцога Кэмбенет.
Вдруг перед собеседниками выросла высокая серая фигура Мерлина; такова была удивительная сила чародея – он мог появляться и бесследно исчезать, незримо для присутствующих.
– Сэр, – заговорил Мерлин, – этому юноше вы обязаны жизнью. Он будет хорошим человеком, когда возмужает, и покажет себя достойным ваших милостей.
– Конечно! – подтвердил король Артур, приветливо улыбаясь своему пажу.
– А теперь, – продолжал волшебник, – соберите своих людей, и я тайным путём проведу вас туда, где скрываются злоумышленники, и вы нанесёте им решительный удар.
Скоро всё было готово, и Артур двинулся со своими рыцарями и свитой по узким переулкам в заброшенную часть города, где пятьдесят лет тому назад обитали римляне.
Мерлин привёл их к низкой башне, стоявшей за валом; только в одном верхнем окне виднелся слабый огонёк. Оставив часть отряда внизу, волшебник провёл остальных внутрь башни, и на узкой лестнице, и в комнатах начался бой.
Пользуясь темнотою, король Лот с сотней рыцарей хотел бежать по другому ходу; но король Артур подстерёг их и принялся рубить направо и налево, совершая чудеса храбрости.
К королю Лоту присоединился сэр Карадок, и они вместе накинулись на короля Артура.
Тогда юный король отвязал свой чудесный меч, сверкавший в темноте, как тридцать факелов, и ослепил врагов, которые отступили.
Между тем жители Керлеона услышали шум и бряцанье оружия и, узнав об опасности, грозившей их королю от ночных убийц, бросились к замку и своими палицами, алебардами и ломами истребили немало врагов.
Но шесть королей остались невредимы и скрылись в темноте с уцелевшими воинами.
Несколько дней спустя король Артур вернулся в Лондон. Однажды вечером, стоя на крыше дворца, он любовался широкой Темзой, как вдруг заметил около себя серую тень, которой не было перед тем. Не успел он сотворить крестного знамения, чтобы оградить себя от нечистой силы и наваждения, как в тумане мелькнули синие, как сталь, глаза Мерлина, и послышался доносящийся издалека голос чародея:
– Я стою над лесистым холмом Тэнишэна и смотрю во двор замка короля Лота. Я вижу сборище людей, пламя факелов отражается на их кольчугах, сверкает на шлемах и мечах. Я прошёл через эти северные пределы от голых равнин Альквайда до топких болот Гембера. Я видел одиннадцать замков, всюду склады оружия, всюду в горнах пылают огни, слышно шипение закаливаемой стали. Созови совет и подожди моего возвращения, ибо теперь тебе, государь, предстоит сражаться за королевство и собственную жизнь!
Смолк голос, и одновременно рассеялась тень.
Через три дня в зале совещания собрались королевские советники, когда внезапно вошёл Мерлин.
– С какими вестями, Мерлин? – раздались восклицания.
– Междоусобная война! – ответил чародей. – Предупреждаю вас, что шестеро королей, потерпевших поражение в Керлеоне, вошли в союз с четырьмя другими и с могущественным герцогом. Они угрожают Артуру, называют его низкорождённым. Они слывут сильными, храбрыми, и с ними, к сожалению, храбрейший и благороднейший великий Урия! Если Артуру не удастся выставить войско больше, чем страна может дать, – он погиб!
– Но мы и так сильны! – раздались возгласы.
– Нет! – возразил Мерлин. – Кто из вас мог бы изгнать из страны язычников? Кто может помериться силой и лукавством с королём Лотом или военным искусством с великим Урией?
– Но что же делать? Посоветуй нам!
– Я советую вам, – сказал чародей, – послать посольство к Бану Бретанскому и королю Борсу Галльскому, обещая им содействие в борьбе с их общим врагом Клавдием, если они помогут нашему королю в борьбе за жизнь и престол.
Через несколько дней всё было улажено. Бан Бретанский и его брат король Борс переправились в Британию с пятитысячным войском, клятвенно обещая поддержать короля Артура.
С королём Баном прибыл его сын, юный Ланселот, на долю которого впоследствии выпало подвигов и славы больше, чем на кого-либо из рыцарей короля Артура.
Раннею весною войска Артура и его союзников расположились в Шервудском лесу, и разведчики, посланные Мерлином, донесли, что войска одиннадцати королей стоят всего в нескольких милях к северу от Трента.
Тайными путями ночью Мерлин провёл войска Артура к неприятелю. Тут он приказал устроить засаду, и король Бан и король Борс скрылись со своими воинами во рву, заросшем деревьями.
Поутру, когда войска увидели друг друга, заговорщики порадовались, видя малочисленные силы Артура.
Звуки барабана и клики воинов возвестили наступление боя, и король Артур двинул свои войска. Над ним развевалось большое шёлковое знамя с красным драконом, освящённое архиепископом во время торжественного богослужения перед выступлением войск из Лондона.
Весь день длился жестокий бой.
Король Артур со своими четырьмя телохранителями совершал чудеса храбрости. Одиннадцать королей неоднократно пытались сразить Артура, но одних оттесняли в общей свалке, другие, тяжело раненные, отступали сами.
Наконец королю Артуру показалось, что его войско вынуждено уступить численному превосходству врага, и он решил прибегнуть к военной хитрости. Советники одобрили его план, и надёжные гонцы отправились к союзникам, всё ещё находившимся в засаде.
Между тем Артур скомандовал отступление. Согласно плану, войско Артура отступало в беспорядке, и враг бросился его преследовать с торжествующими криками.
Войско Лота торжествовало победу. Но ликование скоро сменилось воплями отчаяния, и по рядам врагов пронёсся крик ужаса: когда они поравнялись с местом засады, в тылу из ложбины выросло свежее войско, налетевшее на них, как пчёлы из роя. Надежды на победу было мало, и воины сражались не на живот, а на смерть.
Увидев в битве короля Борса, король Лот воскликнул:
– Спаси нас, Дева Мария, от верной смерти! Вот король Борс, один из самых достойных и храбрых воинов на свете; а с той стороны я вижу его брата-близнеца, короля Бана, столь же страшного. Они в Британии, а мы ничего об этом не подозревали!
– Это всё дело рук чародея Мерлина, я не сомневаюсь, – заметил король Урия. – Очевидно, что нам всем пришёл конец. Но знаешь, Лот, – продолжал он, – кто бы ни был этот Артур, клянусь, он не может быть плебеем: это настоящий муж и удивительный воин!
– Что же! Если мужество тебе изменяет, поди и поклянись ему в верности! – язвительно предложил король Лот.
– Побереги свои остроты! – серьёзно возразил Урия. – Я помню свой обет и до последнего вздоха останусь верным своему знамени.
Войско короля Лота было частью уничтожено, частью разбежалось. Под вечер короли, израненные, измученные, удручённые своим поражением, отступили с несколькими сотнями воинов, поклявшись умереть в бою. Оглядевшись, они увидели, что Артур загнал их на утёс, обрывом спускавшийся к глубокой реке. Единственный путь к спасению был через скалы.
– Глядите-ка! – со смехом заметил Урия. – Пока мы дрались, как дикие вепри, ни о чём не помышляя кроме битвы, этот король-плебей всё обсудил и распоряжался нами, как пешками на шахматной доске. Сперва он загнал нас в засаду, а теперь грозит нам гибелью. Мы, умудрённые опытом, поседевшие в боях воины, одурачены мальчишкой!
Однако горсть мятежных королей, видя перед собою смерть, всё отступала, ожидая, когда Артур скомандует своим воинам кинуться на них.
– Злобные гордецы! – проговорил раздражённый Артур. – Даже перед лицом смерти они не хотят просить пощады у меня, плебея, каким они меня считают!
– О, государь, – заметил король Бан, – не порицай их; они поступают, как надлежит храбрым; я не видел равных им доблестью и искусством. Если бы они были на твоей стороне, ни один король на свете не мог бы сравниться с тобою могуществом, славой и величием.
– Моя душа не лежит к ним – они хотели меня погубить, – с горечью возразил Артур.
Между тем король Лот собрал вокруг себя своих товарищей и, глядя на поле, усеянное трупами павших в битве, промолвил:
– Мой совет – держаться до последней возможности и, если суждено, умереть, как подобает воинам и королям! Мы добивались короны и королевства и потерпели неудачу. Когда настанет последний час и вы увидите, что кто-нибудь из наших готов бежать или сдаться, убейте его! Что скажете вы на это?
Все согласились и, невзирая на раны, собрали последние силы.
Артур приказал наступать, и воины его бросились вперёд. В эту минуту сэр Кэй ввёл к нему пойманного гонца с севера, принёсшего мятежным королям важные вести. Артур спросил его, кто он и откуда.
– Моё имя сэр Элиот, государь. Я несу грустные вести моему господину королю Урии и его друзьям. Но, кажется, их жребий ещё более тяжкий. Если моему господину суждено умереть, я хотел бы разделить его участь. Прошу тебя, государь, прикажи меня убить или отпусти к моему господину.
– А каковы твои вести? – спросил король Артур.
– Язычники-саксы высадились в трёх местах по ту сторону Гембера и предают мечу и грабежу земли моего господина и его союзников.
– Но, если я истреблю мятежников и в том числе твоего господина, к кому перейдут их владения?
– К тебе, государь, если ты сможешь истребить неверных.
– Если я со своим войском мог уничтожить войска мятежных королей, неужели ты думаешь, я не смогу справиться с саксами?
– Я верю в твоё могущество, государь! По дороге сюда я слышал удивительные рассказы о тебе и твоих воинах. Но, милорд, я вижу, как теснят моего господина! Ах, если бы я мог перед смертью отвести от него хоть один удар!
– Ты сделаешь больше того! – ответил Артур.
Сэр Элиот изумился.
Король скомандовал своим войскам отступать, и воины с удивлением и недовольством повиновались. Затем король Артур, окружённый свитой, подъехал к мятежным королям. Кровь текла по их разбитым панцирям, но они стояли на своих местах с тем же непокорным видом.
По приказанию Артура сэр Элиот передал свои вести королю Урии.
– Теперь выслушайте меня, – заговорил король Артур, поднимая забрало. Его лицо хранило серьёзное, строгое выражение. – Вы в моих руках, я могу вас убить или пощадить. Но вы сражались как подобает храбрым, и, видя вашу доблесть, я предпочёл бы иметь в вас друзей, а не врагов. Теперь я предлагаю вам, клянитесь быть моими вассалами, какими вы были королю Утеру! Я обещаю вам помощь против язычников, а затем мы будем взаимно помогать друг другу, как надлежит верноподданным и государю. Если вы не согласны, ваше безумие падёт на ваши головы; вместе с жизнью я возьму и ваши владения.
Король Урия бросил свой меч и, подняв забрало, обратился к своим союзникам:
– Друзья! Безумно отказываться от такого милостивого, по-царски сделанного предложения. Мы пытались противостоять, но потерпели поражение. Признаем же превосходство этого мудрого юноши и постараемся впредь жить с ним в мире.
Короли согласились; только мстительный король Лот и подозрительные Нентрес и Брэндигорис, опасаясь, что за словами Артура скрывается коварный замысел, воздерживались покориться, пока другие не пригрозили оставить их на произвол судьбы. Короли встали на колени посреди бранного поля и, протянув руки к королю Артуру, поклялись своей рыцарской честью служить ему верой и правдой до самой смерти.
Когда они поднялись, к Артуру подъехал Мерлин на вороном коне.
– Ты мудро поступил, государь, – заметил он, – своим королевским поступком ты вернее, чем клинком, покорил себе сердца этих мятежных храбрецов. Теперь ты завоевал свой престол и обеспечил себе верность храбрых вассалов.
– Вы, – обратился Мерлин к мятежным королям, – сомневались в происхождении короля Артура. Так знайте же: он сын благородного короля Утера, который по моему совету скрыл его. Вам известна ненависть Корнваллийского герцога к королю Утеру за его брак с Игреной. Вы помните, что у герцога было много сторонников, и королю Утеру приходилось охранять свою страну от распада. Герцог поклялся отравить или иным способом извести мужское потомство Утера, и потому я скрыл Артура. Никто не знал о нём, пока король Утер на смертном одре не признал в вашем присутствии его своим наследником. Вы обязаны были присягнуть молодому королю, ибо Артур сын великого Пендрагона и его любимой супруги леди Игрены Лайонесской.
Все были изумлены, и многие порадовались тому, что их король столь высокого происхождения.