Я отбросила со лба мокрую от пота челку, когда мы побежали четвертую милю.
– Так ты придешь вечером? – спросил Феликс. Он совершенно не выдохся, хотя по-прежнему предпочитал проводить большую часть урока на трибунах. Сегодня, однако, у него не было выбора, потому что остальные ученики играли на улице во фрисби-гольф, и тренер Картер хорошо видел трибуны и беговую дорожку.
Мне хотелось пойти на вечеринку Феликса. Что бы там ни говорила Кеннеди, но он казался мне неплохим парнем. После нашей первой встречи на трибунах он каждый день разговаривал со мной. Редкость в «Эмпайр-Хай». Я пыталась прогнать от себя мысли о Мэтте. Не понимала, почему та глупая встреча в туалете так запала мне в сердце. Мэтт оказался засранцем. С понедельника он делал вид, будто меня не существует. Словно я была той самой невидимкой, которой всегда себя ощущала. Но с каждым днем обида ощущалась уже не так остро, словно мы с ним и не были знакомы. Кроме того, я привыкла жить, терпя душевную боль. Какая разница, если у меня на сердце появился еще один шрам? Я уже сожалела о том, что он вообще заговорил со мной.
Что же до Феликса… Я посмотрела на него краешком глаза. Добрый, милый, симпатичный. Продает наркотики.
– Кто еще приглашен? – спросила я.
Он улыбнулся.
– Значит, ты все-таки придешь.
– Я этого не сказала. Я же говорила, что у меня сегодня вечером работа.
Но я осознавала, что улыбаюсь ему в ответ. Он уже второй раз приглашал меня на свою вечеринку. Я все время думала об этом. Дома я не ходила на вечеринки, но не только потому, что у меня на это не было времени. Просто меня никто не приглашал. – Я уже сказал тебе, что эта вечеринка будет до утра.
Я рассмеялась, хотя на самом деле мне просто хотелось узнать точное время, когда тусовка завершится.
– И ты, кстати, не ответил на мой первый вопрос. – Честно говоря, я переживала, что там соберется кучка наркоторговцев. Или наркокурьеров. Или каких-нибудь еще более зловещих личностей. – Если ты переживаешь, что там будет Изабелла, то я ее не пригласил. И сомневаюсь, что она бы пришла.
– Почему это?
– Ты еще не поняла? – Феликс подбежал чуть ближе и прошептал: – Я не один из них. – Он кивнул в сторону остальных учеников, игравших во фрисби-гольф на соседнем поле.
– Плохо играешь во фрисби? Знакомо. Когда я бросаю фрисби, диск вечно приземляется не там, где мне нужно. Именно поэтому сегодня я выбрала бег. – Хотя, по правде говоря, я всегда выбирала бег. – Нет, новенькая. Я не один из них, потому что не происхожу из древнего рода, владеющего огромными капиталами из поколения в поколение. Мои родители не учились здесь, в отличие от родителей большинства учеников. Студенты со стипендией – не единственные изгои на этой помойке.
На этой помойке? Мы бежали по дорожке, которая в прямом смысле слова стоила огромных денег. Но я поняла, что он хотел сказать.
– Тем не менее, ты им нравишься.
– Нет. Я им нужен. Это огромная разница.
– Почему ты им нужен? – Я сразу же поняла, какую глупость сморозила. Он продавал им наркотики.
Его улыбка стала шире.
– Я просто достаю то, что им нужно.
Кеннеди думала, что Феликс заговорил со мной, чтобы я стала его клиенткой. Но он никогда не обсуждал со мной свои делишки. Возможно, он почувствовал, что я не желала иметь с этим ничего общего.
Я вспомнила о том разговоре между «Неприкасаемыми», который подслушала в понедельник утром. Каким растрепанным выглядел Джеймс. Неужели он принимал наркотики? Наркотики, которые продавал ему Феликс? Сама не знаю, почему меня это так встревожило. Но Джеймс все никак не шел из головы. Я знала, как внезапно может оборваться жизнь. Складывалось впечатление, что Джеймс намеренно пытался свести с ней счеты. Мэтт сказал, что обо всем позаботится, но я не верила ни единому его слову.
– Почему ты их продаешь? – спросила я, ускоряя бег. – У тебя ведь нет нужды в деньгах.
– А почему все в этой школе принимают наркотики? – ответил Феликс вопросом на вопрос. – Они могут получить что угодно, верно? По щелчку пальцев! Но все дело в кайфе, новенькая. Он помогает убежать от действительности. Почувствовать себя живым.
Только потому, что ты принимаешь наркотики? Или продаешь их?
Я всегда считала, что живой ты, пока бьется твое сердце. Но еще я понимала, каким лицемерным было это утверждение. Ведь я убедила себя, что лишь присутствие Мэттью помогало мне ощутить счастье. Он стал моим кайфом. Моим дурманом. И я знала, что должна вывести из своего организма этот наркотик. Одного только биения сердца мне было более чем достаточно. Я справлюсь и без Мэтта.
– Знаешь, что еще помогает почувствовать вкус жизни? – спросил Феликс. – Вечеринки.
Я засмеялась.
– Постараюсь прийти. Если смогу убедить Кеннеди.
Это «если» было ключевым. Потому что Кеннеди уже один раз отказалась, а я сомневалась, что мне хватит смелости пойти туда одной, без нее.
Тренер Картер свистком объявил о завершении урока.
– Напиши мне, чтобы я рассказал, как добраться. – Феликс достал из кармана ручку и зубами снял с нее колпачок. Затем он написал номер своего телефона на тыльной стороне моей ладони.
Я не призналась, что мобильного у меня не имелось и я не смогла бы написать ему сообщение, даже если бы захотела. А я хотела. Феликс не слыл изгоем, в отличие от меня. Но, по его словам, он все равно ощущал себя одиноким. Возможно, ему, как и мне, не помешали бы настоящие друзья.
Феликс поднес мою руку к своим губам. На секунду я подумала, что сейчас он поцелует ее, как принц из диснеевского мультфильма. Но он только подул на ладонь, чтобы чернила высохли.
Холодок пробежал по спине. Как же я сразу не догадалась? Принцы не торгуют травкой.
– Я тебе обещаю, – сказал он, – сегодня вечером ты поймешь, что такое жить по-настоящему.
Я чувствовала, что от Феликса не стоило ждать ничего хорошего. Знала. Но впервые в жизни мне было все равно. Какой смысл следовать правилам? Не существовало никакой гарантии, что меня вообще ждало какое-то будущее. Я не сомневалась – биения сердца недостаточно. Мое сердце билось, но я все равно чувствовала себя так, словно… все потеряла. Каждый удар напоминал мне о том, что сердце моей мамы остановилось.
Я не догадывалась, как именно Феликс собирался сдержать свое обещание. Но хотела, чтобы он попробовал сделать это. Оставалось только убедить Кеннеди.
– Нет, – сказала Кеннеди и со стуком опустила свой поднос на стол в кухне отеля.
У нас оставалось несколько минут перед подачей десертов. Эти несколько минут – мой последний шанс убедить ее.
– Но… – начала я.
– Нет, боже, я поняла, что ты примешься уговаривать меня пойти на эту дурацкую вечеринку, когда увидела телефон Феликса на твоей руке.
Я попыталась смыть цифры, хорошенько их заучив. Меньше всего мне хотелось, чтобы дядя задавал лишние вопросы. Или же Кеннеди.
– Не понимаю, почему ты так рьяно отказываешься.
Кеннеди поставила руки в боки.
– Мы и так всю неделю торчим в школе с этими ребятами! Неужели тебе хочется пойти с ними еще и на эту идиотскую тусовку?
– Есть одно важное «но». – Я заговорчески шагнула вперед, а подруга смерила меня хитрым взглядом. – Изабелла не приглашена.
– Я бы на это особо не рассчитывала. Изабелла умеет эффектно появиться. Думаю, что она ведьма. – По крайней мере, она точно монстр.
Кеннеди наконец-то улыбнулась.
– Я все равно не понимаю, почему так ты хочешь туда пойти. Даже если там не будет Изабеллы, возможно, придет Мэтт. А ты вроде бы решила избегать его до окончания школы.
Да, такой план имелся, хотя я сомневалась, что исполнить его в моих силах, ведь Мэттью на занятиях по предпринимательской деятельности сидел прямо передо мной. Может, сесть перед ним, и тогда я быстрее его забуду? По крайней мере, он обо мне уже давно забыл. Кто знает, вдруг этот вариант действенный.
Впрочем, сейчас мне было не до Мэтта. Плевать, придет он или нет. Феликс сказал, что сегодня я вспомню, каково это – жить по-настоящему, а это все, что мне необходимо. Я не хотела возвращаться в квартиру дяди и торчать в своей комнате, которая даже не являлась моей на самом деле. Я мечтала хотя бы на одну ночь забыть о том, что моя жизнь распадалась на части.
Я расставила на подносе последние яблочные розочки.
– Может, мне хочется пойти, потому что раньше меня никогда не приглашали на подобные мероприятия.
Кеннеди засмеялась, но совсем скоро улыбка исчезла с ее лица. Она нахмурилась и спросила:
– Постой, ты серьезно? – И снова эта жалость. Я привыкла к таким взглядам. Но не ожидала увидеть его у Кеннеди. – Но почему?
Никто не собирался звать на вечеринку девчонку, мама которой умирала? Не знаю. Наверное, я просто была ужасной занудой. Но вместо того, чтобы ответить нечто в этом духе, я только пожала плечами. – Я все время работала. Или ходила в больницу.
– Кхм… – Кеннеди подняла взгляд. Она несколько раз медленно вздохнула, как будто собиралась сказать нечто очень неприятное. Меня это не на шутку взволновало. – Ладно. Заглянем к нему ненадолго.
– Правда?
– Да. Если только ты уверена, что не хочешь умыкнуть бутылку шампанского и провести этот вечер гораздо интереснее со мной.
– Звучит заманчиво… но мне очень хочется поехать к Феликсу.
Кеннеди надула губы, словно моя просьба сильно ее оскорбляла.
– Отлично! – буркнула она. – Но за такси платишь ты.
– Договорились.
– Если ты меня бросишь, я тебя убью. – Подруга тоже начала раскладывать десерты на своем подносе.
– Мне подобное и в голову не придет! – Ради кого, по ее мнению, я могла так грубо поступить? – Я буду держаться рядом, честное слово. Только не ругайся постоянно с Феликсом.
– Я не ругаюсь. Я просто честная. – Кеннеди решительно подняла поднос одной рукой. – И мы не можем оставаться там допоздна, ясно? Иначе моя мама будет переживать. Званые ужины, которые мы тут обслуживаем, заканчиваются в час ночи. Дольше нам нельзя задерживаться.
Будет ли дядя волноваться за меня? Он никогда не говорил, к какому времени я должна возвращаться домой. Но я раньше и не давала ему повода переживать.
– Хорошо.
– И…
– Сколько еще будет таких «и»? – взвыла я.
Кеннеди засмеялась.
– Всего одно. Пообещай, что не будешь курить траву или делать чего похуже.
– Обещаю.
Боже, а вдруг именно таким образом Феликс собирался мне напомнить, что значит жить по-настоящему?
– К счастью, я взяла сменную одежду для нас обеих. Она у меня в сумке.
Меня мучило множество вопросов. Но самый главный из них… Что это за микроскопическая одежда, если она уместилась у Кеннеди в сумочке?