Надев рюкзак на плечо, я поспешила на кухню. Наверное, мне пришлось бы потратить много времени на выбор сегодняшнего наряда. Но выбора у меня не имелось. Я должна была носить школьную форму, состоящую из юбки и блейзера. Однако я все же уделила несколько минут своим ресницам, которые выделила тушью, и блеску для губ. В пятницу вечером Мэттью Колдуэлл обратил на меня внимание! Я просто не могла не закрепить недавний успех.
Остановившись у двери, я заметила на полу свои кеды. По крайней мере, выглядели они точь-в-точь, как мои кеды, только пятна исчезли и сбоку пропала дырка. Я подняла их и провела пальцем по тому месту, где теперь виднелись еле заметные маленькие швы. Прямо как новенькие. Дядя не оставил записки. Я улыбнулась еще шире, сняла туфли и надела кеды. Затем вышла из дома и поспешила по коридору к квартире Кеннеди.
Она открыла, держа в руках тарелку с едой.
– Выглядишь отпадно! – воскликнула подруга, пережевывая омлет. – А еще ты собралась на двадцать минут раньше. В чем дело?
– Просто так получилось, – пожала плечами я.
– И это никак не связано с Мэттью?
Как ей удалось так быстро раскусить меня?
– Это Бруклин? – послышался из глубины квартиры голос мамы Кеннеди.
– Здравствуйте, миссис Алькарас. – Я вошла в квартиру и проследовала на кухню.
– Mi amor 2, ты не голодная? – Она поцеловала меня в щеку, не открываясь от готовки. Ловко перевернула омлет и улыбнулась.
– Нет, я поела. Но все равно спасибо.
– Sí sí.3 Кеннеди, ты должна доесть завтрак! – возмутилась миссис Алькарас, когда Кеннеди поставила тарелку на стол. – Это самое важное время для приема пищи.
– Я уже наелась. К тому же нам надо пораньше прийти в школу, так как Бруклин влюбилась в одного парня и хочет увидеться с ним до начала уроков.
Ого! Правда и ничего, кроме правды? Она могла бы придумать какую-нибудь историю про несуществующий проект или другую причину, из-за которой мы спешили в школу. Но я не рассердилась. Если честно, будь вместо нее моя мама, я бы тоже ей все рассказала.
– Парень? – удивилась миссис Алькарас. – Из… вашей школы?
От тона ее голоса мне стало не по себе. Я понимала ее скептицизм, но ведь она никогда не видела Мэттью и не понимала, что он совсем не похож на других ребят из «Эмпайр-Хай».
– Мама, не волнуйся, – сказала Кеннеди. – Я не позволю ей связаться с дурной компанией.
Миссис Алькарас улыбнулась.
– Меня больше беспокоит ее сердце. Как бы его не разбили! Но защитить свое сердце сможет только она сама. – С этими словами она подмигнула мне. – Хорошего дня, mis nińas4. Смотрите, не попадите в историю!
– Nunca! – крикнула Кеннеди через плечо, схватив меня за руку и таща к двери.
– Что значит «nunca»? – спросила я, когда мы вышли на улицу.
– Никогда.
– Ты свободно говоришь по-испански? – Я всего несколько раз слышала, как она использовала отдельные испанские слова в разговорах с матерью. Отец Кеннеди не был таким же смуглым, как мама. Я видела его фото у них дома. Кеннеди унаследовала от матери ее красоту, но кожа у нее была светлее. Глядя на нее, казалось, что она просто загорела на солнце.
– Честно говоря, нет. Но запомнила несколько важных словечек. Например, nunca, – со смехом напомнила она. – Это правда самое важное слово. Я его часто использую.
Я засмеялась, и Кеннеди взяла меня под руку. Мы прошли по тротуару мимо бродяги, который стоял на углу улицы, облизывая кусок пиццы.
– Смотрю, ты решила надеть новые кеды, – заметила Кеннеди. – Не думала, что ты купишь новые. Если тебе так нравятся старые, носи их дальше.
– Я не покупала новых. Это все дядя, он их починил.
Или подруга считала, что я ей вру, а на самом деле у меня куча денег? К тому же мне нравились мои кеды. Я не позволю всяким дурам указывать мне, что я могу носить, а что – нет!.. Даже если эти дуры угрожали мне… Были отвратительными… и я их немного боялась.
– Серьезно? Дядя Джим? – Кеннеди внимательно рассматривала мои кеды, когда вдали показалось здание школы. – Выглядят, как новенькие! Дядя Джим молодец. Он, оказывается, не только сплетник, но еще и мастер по ремонту обуви! Значит, я его плохо знаю. Он для тебя все что угодно сделает.
Я улыбнулась. Дядя действительно удивил меня. Когда я только переехала, мне казалось, что я доставляю ему одни неприятности. Что я ему не нужна. Но теперь? Возможно, он был таким же одиноким, как и я.
– Их еще нет, – сказала Кеннеди, кивнув на пустое место, где обычно парковался мерседес «Неприкасаемых».
К школе не прилагалась своя парковка, и все ученики знали, что рядом со зданием нельзя оставлять машины. Удивительно, поскольку большинство учащихся ездили на своих авто, либо их привозили личные шоферы. Как-то даже глупо, что такая престижная школа располагалась в самом центре города, в то время как основная часть ее учеников жила в роскошных поместьях на окраине Нью-Йорка. Некоторые приезжали из Джерси-Сити. – Пошли, – скомандовала Кеннеди и потащила меня к входу. – Нельзя же просто стоять и ждать, пока они приедут. У тебя какой-то потерянный вид.
Я и правда чувствовала себя потерянно, но все же позволила подруге увести себя от места, где парковались «Неприкасаемые». Все выходные я никак не могла сосредоточиться на домашнем задании. На работе дела обстояли еще хуже. К счастью, на второй день я больше не роняла подносы, иначе меня бы просто уволили.
Но как я могла думать о чем-то еще, кроме тех нескольких минут, которые провела с Мэттью в туалете? О том, как он смотрел на мое отражение в зеркале. Как прикасался ко мне. Он снова позволил мне ощутить себя живой. Пробудил желание жить.
В раздевалке мы сначала подошли к шкафчику для одежды Кеннеди, а затем – к моему. «Неприкасаемые» все еще не приехали, что странно, ведь уже совсем скоро нужно было торопиться в класс. К счастью, Изабелла тоже исчезла с радаров. Может, она наконец захлебнулась своим ядом и умерла?
Кеннеди сфотографировала меня, пока я смотрела на часы в коридоре.
– Не волнуйся, увидишься с ним за ланчем. Пойдем в класс, а то опоздаем.
Забавно слышать подобное от Кеннеди. Как будто она переживала за учебу.
Обычно подруга говорила противоположные вещи.
Я немного завидовала ей, ведь ей предстоял урок с Мэттью. Так как моя фамилия находилась не в той части списка по алфавиту, меня ждали другие занятия, в другом крыле школы.
– Может, он поздоровается с тобой на уроке, – предположила я.
– Сомневаюсь, – ответила Кеннеди, не отрывая взгляда от дисплея фотоаппарата. – Он ведь не на меня запал. К тому же Мэтт никогда со мной не разговаривал, а мы ведь учились в одном классе весь прошлый год. Но я расскажу тебе, если он все же снизойдет до меня. – Кеннеди толкнула меня плечом и пошла в свой класс.
Звонок должен был прозвучать с минуты на минуту, но я все равно решила подождать еще несколько секунд, прежде чем закрыть шкафчик. Мне просто хотелось попробовать, каков Мэтт на зубок… В смысле, взглянуть, конечно. Взглянуть хоть одним глазком. Но входные двери школы все не открывались. Я направилась в класс.
Наверное, придется подождать до ланча.
Едва я об этом подумала, как раздался голос Мэтта. Я обернулась. В школу вошли «Неприкасаемые». Без Мейсона. Мэтт и Роб, судя по всему, о чем-то спорили, но я стояла слишком далеко, чтобы разобрать их диалог. Джеймс молчал. Его глаза были налиты кровью, галстук болтался, пиджак был расстегнут. Я вспомнила, как он пил шампанское на вечеринке в пятницу. Неужели он и сейчас был пьян? Джеймс засмеялся. Я не поняла, над чем именно, но остальные его не поддержали.
Мэтт потащил Джеймса в сторону туалета.
– Мэтт, угомонись! – выстрелил Роб, повысив голос. – Я же сказал, что у меня все под контролем. – По-твоему, это под контролем? – Мэтт указал на Джеймса. – Его исключат, если узнают, в каком он состоянии. Ни черта у тебя не выходит контролировать!
Джеймс опять начал смеяться.
– Джеймс, да заткнись ты! – разозлился Мэтт.
Мне показалось, что Роб сейчас размахнется и ударит его, но он только покачал головой. Я никогда еще не видела его таким потерянным. Обычно он всегда смеялся и шутил.
– Я сам все улажу, – заявил Мэтт. – А ты иди в класс.
– Да неужели? – спросил Роб.
– Я еще ни разу не опаздывал. В отличие от тебя. Давай, иди на урок.
Роб, вероятно, снова хотел ему возразить, но Мэтт потащил Джеймса к туалету, закончив спор.
Я понимала: что бы там у них ни случилось, мне этого видеть не нужно. Они опоздали не случайно. А в коридоре не было больше никого, кроме них и меня. Я повернулась и ушла, пока они меня не заметили.
Прозвенел звонок, возвестивший об окончании урока английского языка и литературы. Мы с Кеннеди стали собирать вещи.
Она застегнула свой рюкзак и повернулась ко мне.
– Мэттью опоздал на урок, и мистер Льюис накричал на него. И, предвосхищая твой вопрос, нет, со мной он не поздоровался.
Я кивнула, но ничего не сказала. Тем утром я очень быстро бежала на урок, но мой класс находился в противоположном конце коридора. «Неприкасаемые» меня точно не заметили и не знали, что я все слышала. Во всяком случае, мне хотелось в это верить. Впрочем, я все равно понятия не имела, о чем именно они говорили. Однако чувство вины не покидало меня. Подслушивать неправильно. Обычно я так не поступала. Просто мне трудно не смотреть на них. И, вероятно, не слушать тоже.
– Эй, с тобой все хорошо? – спросила Кеннеди, когда мы встали из-за парт.
– Угу. Прости, я что-то замечталась.
Она засмеялась.
– Предаешься бесстыдным мечтам о Мэттью? Ничего страшного, я могу одолжить тебе мой конспект.
Я думала о Мэттью все выходные! Но сегодня для фантазий не осталось места. Из головы не выходило то, что произошло в коридоре. Как об этом рассказать Кеннеди и при этом не выглядеть глупо? – А что ты знаешь о Джеймсе?
– Только не говори, что теперь ты решила замутить с другим!
– Нет, – усмехнулась я. – Но на вечеринке я заметила, как он пил шампанское. А ему ведь еще рановато это делать.
– Назови мне хоть одного старшеклассника, который не пьет алкоголь!
Я, к примеру. Я не пью. В старой школе я не ходила на вечеринки, так как всегда работала. У мамы дома алкоголя тоже не было, да мне и не хотелось пробовать.
– Ну да, конечно.
– Почему ты так переживаешь из-за того, что Джеймс пьет?
Потому что сегодня он пришел в школу пьяным. И, судя по тому, как вели себя Мэтт и Роб, не в первый раз. Вместо того, чтобы рассказать правду, я просто промолчала. Меня это не касалось. И меньше всего я хотела бы распространять слухи, возможно, еще и лживые. Я знаю, каково это, когда тебя обсуждают за твоей спиной, и не собиралась поступать так с кем-то другим.
– Интересно, – я пожала плечами. – Как-то несправедливо: они пьют шампанское, а мы – нет. – На следующих выходных можем выпить немного на кухне.
Я кивнула, хотя не имела ни малейшего желания делать это. Забирать еду, оставшуюся после вечеринки, это одно. Но пить шампанское на работе? Нет. Ни за что. Nunca.
– Увидимся на ланче, – улыбнулась подруга. – Желаю тебе хорошо позаниматься на физкультуре, чудачка!
Кеннеди знала, как я любила физкультуру. У меня не было возможности заниматься спортом после уроков, так как я серьезно подходила к выполнению домашних заданий. Физкультура являлась единственным предметом, на котором я ощущала, как бьется мое сердце. Довольно быстро я ее по-настоящему полюбила.
– А тебе хорошо пофотографировать! – крикнула я ей вслед.
Кеннеди махнула рукой и вышла из класса.