Как ограбить Центробанк?
Как ограбить Центробанк – этот неприступный Измаил российской финансовой системы? В девяностые и такое было возможно. Причём речь идёт не о вооружённых до зубов преступных группировках в стиле чикагской мафии тридцатых годов. И не о взломе ультрасовременных сейфов. Обворовывать государство удавалось с помощью таких нехитрых инструментов, как авизо.
Вот такими были они, авизо…
Авизо – банковский термин. Проще говоря, это платежное поручение. Его используют, как правило, во взаиморасчетах между банками. Технология заработка на фальшивых авизо отличалась простотой. Мошенники договаривались с представителем какого-нибудь банка, чтобы тот напечатал авизо на определенную сумму. Добытая таким образом бумага направлялась в Центробанк – и ловкачам оставалось только получить деньги. В официальном пресс-релизе Центробанка говорилось, что «с декабря 1992 года по сентябрь 1995 года в московских РКЦ было выявлено около 2900 фальшивых авизо на общую сумму более 800 млрд рублей». Они явно поскромничали. Но и эта сумма впечатляет. Проверки в девяностые годы проходили нечасто, а утекали таким образом даже не миллиарды, а триллионы. Дело Ситдикова и Пилюгина, о котором мы поведём речь.
В девяностые общество узнавало о мошенниках не из скупых репортажей прессы из залов суда, а из ярких рекламных клипов, которые каждые полчаса демонстрировались по главным телеканалам. Ох уж эти громкие рекламные кампании финансовых пирамид! Помните? МММ, Лёня Голубков, Телемаркет, «Мы сидим, а денежки идут», «В «Гермесе сомневаться нет причины…», «Мы сидим, а денежки идут»… В трудные времена они играли на чувствах людей, мечтавших о сказочном успехе… Купил акций на тридцать рублей – через неделю продал их за пятьсот. Такое бывало. Но куда чаще «партнёры» теряли последние деньги.
Все понимали, что это противозаконно, но многих привлекала возможность лёгкого и быстрого барыша. Мошенники издавна наживаются не только на доверчивости, но и на азарте. Как в старой песенке из кинофильма «Приключения Буратино»: «На жадину не нужен нож. Ему покажешь медный грош – и делай с ним, что хошь!». На тех же струнах играли и примитивные уличные мошенники, которых в те годы развелось – пруд пруди. Они практически в открытую действовали на людных улицах.
Любимые всеми герои рекламы пирамиды «МММ»
О более крупных авантюристах того времени можно слагать былины, хотя для них привычнее – уголовные дела. Жил да был в славном городе Оренбурге некий Андрей Пилюгин. Образование – десять классов с горем пополам. Трудовая биография – нулевая, зато гонору на десятерых. И было у него две судимости. Последняя – за незаконное хранение оружие. Молодой человек стремился крепко стоять на ногах в штормовых условиях «эпохи перемен». Дело было на закате Советского Союза – и Пилюгину удалось отделаться условным сроком. Скорее всего, уже тогда у него имелись влиятельные покровители.
В середине девяностых многие в России знали фамилию «Пилюгин». Шёл громкий судебный процесс, и этот господин наделал шуму. На первый взгляд – один из многих авантюристов того времени, но именно он сыграл ключевую роль в самом громком и затяжном коррупционном детективе первой половины девяностых.
Нам неизвестно, читал ли этот молодой человек «Золотого теленка». Вряд ли он был поклонником литературы. Но в разговоре с задушевными друзьями за рюмкой водки он говорил почти дословно словами Остапа Бендера:
«Пришло моё время. Сейчас главное – не зевать. Деньги в нашей стране лежат на дороге. Нужно только нагнуться и поднять». Приятели не верили, что этот хвастун и выпивоха сумеет реализовать свою мечту – станет богатым и влиятельным джентльменом.
Остап Бендер, великий комбинатор? Но Бендер промышлял обыкновенным шантажом. И в качестве жертвы избирал людей уязвимых – теневых предпринимателей, которые собственной тени боялись. Он и помыслить не мог о государственном банке в качестве дойной коровы. Пилюгин тоже знал толк в шантаже. Но в свои сети затягивал вполне солидных государственных чиновников. Для него первое дело – запустить руку в государственный карман, поживиться за счёт бюджета… Пилюгин не гнушался самыми прямолинейными и грязными приёмами. Нужный человек получал приглашение в приватную сауну. Там они предавались разнообразным утехам. Только наивный директор магазина или вице-президент небольшого банка не знал, что их снимает любительская камера. Обыкновенная камера ценой в пятьсот долларов. На следующее утро, проспавшись, незадачливый гуляка получал письмо с ворохом фотографий… После этого воленс-ноленс он не мог отказать Пилюгину в какой-нибудь пустяковой услуге.
У гражданина Пилюгина была мечта – чтобы государственная казна стала его личной «тумбочкой», из которой в любой момент можно достать заначку. И шаг за шагом, расширяя круг приятелей и клиентов, он подходил всё ближе и ближе к сотрудникам Центробанка. Но как взять их на крючок? Он прокручивал в голове испытанные ходы: надавить, скомпрометировать, похитить… Нет, не то. Грубо для такого тонкого дела. Шанс пробиться к Центробанка выпадает только раз в жизни. Значит, и вести себя с новыми партнёрами следует крайне осторожно. Подкуп, взятка? Дело вроде бы верное. Но этого мало. Пилюгин решил явиться к центробанковцам не только с тучными пачками ассигнаций, но и с перспективным предложением. С бизнес-планом! Сначала Пилюгин столковался с Георгием Летуновым – председателем коммерческого Союхпрофбанка. А уж через Летунова в его орбите оказался Равиль Ситдиков – начальник Центрального операционного при Центробанке России. Человек, принимавший решения по кредитованию самых разных организаций. С ним Пилюгин повел осторожную игру с дальним прицелом.
Конечно, Пилюгину были необходимы помощники. То бишь, сообщники. Верных друзей у него не было: мешал крайне эгоистичный характер. Но он умел мобилизовывать временных союзников… Референт Пилюгина (да, у него имелись и референты!) Андрей Бутко коротко охарактеризовал своего бывшего начальника как «большого лгуна, который тем не менее умудрялся производить впечатление делового человека». Лгал он упоённо. То выдавал себя за бывшего офицера КГБ, то хвастался мифической дружбой с тогдашним премьер-министром… Успешному мошеннику необходим актерский талант. Вот и Пилюгин по мере необходимости менял маски и в разных амплуа выглядел убедительно.
Летунов договорился с Ситдиковым о кредите для фирмы, которую представлял Пилюгин. Чиновники Центробанка сами выбрали себе вознаграждение: холодильники, пылесосы – по списку Пилюгина. В Записной книжке Пилюгина значилось: «Кредит 25000$. ВАЗ-21099 – 7500$. Обналичка 50000$ = ВАЗ-21063 – 5170$. ВАЗ-21041 – 6200$»
1. Видеокамера – 5 шт. x 1200$ = 6000$
2. Тел. «Сони» – 5 шт. x 1350$ = 6700$
3. Холодильник «Филипс» – 5 шт. x 1180$ = 5900$
4. Стереомагнитофон авт. – 5 шт. x 275$ = 1375$
5. Радиостанция – 5 шт. – ?
6. Пальто зимнее меховое – 1 шт.?».
Скромненько, но со вкусом.
Советская власть объявила «банковое дело государственной монополией» через несколько недель после взятия Зимнего дворца, ещё в декабре 1917-го. В 1992-м в России действовали частные банки. Да и статус Центробанка вызывал споры… По крайней мере, у правительства не было надёжных рычагов для управления этой финансовой громадой.
Не будет преувеличением сказать, что в девяностые годы коррупция стала сутью государственного аппарата, а обход законов – образом жизни большого и малого бизнеса. Казалось, что все они действуют в условиях полной безнаказанности. Но это обманчивое впечатление. Многие оперативники обновлённой Службы работали на совесть, оттачивали новые методы, осваивали новую технику…
И в это самое время инженерам, рабочим, врачам на полгода задерживали заработную плату… Задолженность по зарплате в 1992-м росла ударными темпами: от 39,7 миллиардам рублей в январе к 221,6 миллиарда рублей в середине лета. Главные виновники этого кризиса – финансовые ловкачи, которые торопились прихватить всё, что, как им казалось, плохо лежит.
В Центробанке деньги, разумеется, имелись. Кого поддержать ссудой? Подбросить пару миллионов какому-нибудь заводу, который давным-давно выполнил государственный заказ, но денег так и не увидел? Дать ссуду предпринимателю, который пытается модернизировать производство? Всё это для господина скучно. Банальщина. Другое дело – отправить казённые деньги на счёт банка, о котором замолвил словечко полезный человек по фамилии, скажем, Пилюгин.
Пилюгину удалось приспособить к Центробанку хитроумно продуманный насос, выкачивавший государственные деньги. Целая кавалькада декоративных фирм с громкими названиями («Валентина», «Славянский торговый дом», «Профиль») создавалась с единственной целью – выкачивать из банков наличные. Пилюгин создавал всё новые и новые каналы для кредитов и обналичивания средств, которые, по большей части, приплывали из центробанковской гавани. Сотрудник «Славянского торгового дома» так сформулировал кредо своего шефа: «Основным видом бизнеса Пилюгина являлось не производство и торговля, а превращение безналичных денег в наличные». С этим не поспоришь. По словам одного из следователей, Андрей Пилюгин «имел особый нюх – кому, как и сколько дать в виде взятки». До поры, до времени это помогало ему и обогащаться, и сохранять в неприкосновенности собственную шею.
Но он попал в ловушку. Авторитеты из криминальной группировки предъявили ему счет в 50 миллионов… Заперли в гараже, избивали. Но ему удалось бежать. И тут снова сказался авантюрный характер Пилюгина: он пошёл на сотрудничество со следствием, стал давать не просто откровенные, а по-настоящему сенсационные показания. Он понимал: терять ему нечего. Лучше оказаться под защитой милиции, чем оказаться в яме, в подмосковном гараже…
Оперативники из Главного управления по экономическим преступлениям давно следили за художествами Центробанка, но система доказательств не складывалась. А тут – такой подарок.
Обыск в квартирах Ситдикова и его коллег подтвердил показания Пилюгина. У чиновников Центробанка изъяли именно те машины, ковры и даже холодильники, о которых поведал наш Остап Бендер.
Откроем показания Пилюгина: «В апреле я познакомился с Летуновым Георгием Ивановичем, работавшим председателем правления Союзпрофбанка. Подружились, он даже приглашал меня в гости. Примерно в декабре у меня возникла идея создать сильную производственно-коммерческую структуру, замыкающуюся на банк. Одновременно я познакомился с президентом концерна «ГОАР» Сержем Джиловяном. Ранее я знал этот концерн, его мощности и обороты. «ГОАР» закупал крупные партии товара и реализовывал их через свою торговую сеть». Структуру они, конечно, создали. Причём – с прицелом на капиталы Центробанка.
История с Пилюгиным на этом не закончилась. Он залечивал раны в госпитале МВД. Там он занял отдельную палату, в которой расположился весьма вольготно, хотя и под охраной. Его даже девушки навещали. Но в какой-то момент его охватила смутная тревога – и Пилюгин бежал. Скрылся в неизвестном направлении. Вместе с его исчезновением рассыпалось всё центробанковское дело… Оперативники ГУЭП Олег Степанов, Иван Еськов, Виталий Лавренев энергично взялись за поиски. Их телефонных разговоров с дамами сердца Пилюгина удалось установить, что он бежал в Литву, в Паневежис. Он даже успел получить литовский паспорт! В Литве он некоторое время поиграл с российскими спецслужбами в кошки-мышки, но в итоге все-таки вернулся на Родину. Под конвоем. Только госпиталь пришлось сменить на следственный изолятор… Он снова давал откровенные и подробные показания. Указал все подношения центробанковцам – вплоть до магнитофона.
Собрав толстую папку показаний, оперативники решились на арест «государственных банкиров». Несмотря на очевидный разгул коррупции в стране чиновники такого ранга считались неприкосновенными. И вдруг – как гром среди ясного неба – арест одного из руководителей Центробанка 8 июня 1993 года! Взят под стражу начальник Центрального операционного управления (ЦОУ) Равиль Ситдиков, а за начальником последовали и трое его заместителей – Раиса Турова, Валентина Попруга и Владимир Мартынов. Люди почтенные, обросшие полезными связями в правительственной элите… Их обвинили в получении крупных взяток за выдачу наличных денег и кредитов с заниженными процентами коммерческим структурам. Кроме того, речь шла о хищениях по фальшивым авизо.
Фигурировали в деле и представители коммерческого бизнеса – вся пилюгинская компания. Пресса в 1990-е действовала бойко, но сведения об аресте Ситдикова и компании несколько месяцев оставались в секрете. Потом, когда начался суд, пресса активизировалась – и в этом тоже примета времени.
В Центробанке своих не выдавали. В качестве свидетельницы в суд пригласили заместителя председателя правления Центробанка Татьяну Парамонову. Она произнесла речь в защиту отличного работника Равиля Ситдикова. По ее логике выходило, что Центробанк – государство в государстве, что отдельный статус, и его деятельность регламентируется только «Законом о ЦБ», согласно которому единственным госслужащим в структуре Банка России является его председатель. То есть, на сотрудников ЦБ не распространяется закон о госслужащих, а значит, обвинения в злоупотреблениях служебным положением и взятках несостоятельны. При этом госпожа Парамонова предпочитала не замечать, что распоряжался не личными и даже не чьими-то частными, а государственными миллиардами… И на ветер пускал не бабушкино наследство, а деньги из госбюджета. И всё-таки защита предлагала относиться к руководителям важнейшего центробанковского департамента как к свободным коммерсантам.
В обвинительном заключении, как водится, всё разложено полочкам: «Следствие указало на грубые нарушения со стороны руководителей ЦОУ в выдаче и пролонгации Союзпрофбанку централизованных кредитов в период получения Ситдиковым, Туровой, Попруга и Мартыновым организованных Летуновым в интересах Пилюгина взяток… Можно сделать однозначный вывод о корыстной заинтересованности перечисленных обвиняемых в необоснованной выдаче Союзпрофбанку крупных сумм наличных денег».
В былые времена за такие шалости могли и к стенке поставить. А в 1995-м газеты наперебой критиковали следствие за слишком жесткие методы работы… Финансовые тузы уже тогда умели работать с прессой и компрометировать милицию.
И – вот она, специфика девяностых! Пока оперативники расставляли сети, разоблачая взяточников из Центробанка, рубль заметно похудел. Да и масштабы коррупции изменились. Преступления Ситдикова и кампании в 1996-м уже выглядели «детскими играми на лужайке». И адвокатам, и прокурорам, и экспертам приходилось пояснять, что украденные миллиарды равнозначны нынешним десяткам, если не сотням, миллиардов. Равиля Ситдикова, Владимира Мартынова и Георгия Летунова приговорили к семи годам лагерей. К женщинам суд отнесся снисходительнее: Валентина Попруга получила шесть лет, а Раиса Турова три года. Три года они уже отсидели…
Адвокаты, как водится, подняли шум в прессе. У них работа такая. Критиковали методы следствия, кричали о неправомерности сурового наказания… Но кто определит меру вреда, который нанесли обществу такие вот банкиры? Дело Центробанка в середине девяностых доказало: в нашей стране существует не только экономическая преступность, но и экономическая милиция… Если бы не такие дела – разворовывание государственного бюджета шло бы еще более активно.