«История игрушек» против дяди Дерека
К вечеру меня уже тошнило при мысли о сладостях. Как говорится, каков отец, такова и дочь, два сапога пара, вернее, два удачливых вора в воровском логове. Может, мама тоже грабитель? Я бы с удовольствием провела вечер с мамой на диване – смотрела бы вместе с ней очередной слезливый сериал, жевала бутерброды с арахисовым маслом и попивала банановые молочные коктейли, но вместо этого сегодня будут дядя Дерек и Элли.
Этим вечером мама и дядя Дерек поменялись местами. Она ушла на работу, а он вернулся, чтобы присмотреть за нами.
«Присмотреть» – это явное преувеличение. Он вернулся, чтобы спалить несколько сосисок и, пока те превращались в угли, устроить с Сидом сражение в ванной.
Они всё ещё были там. Мне было слышно, как Сидни оказывал стойкое сопротивление. Он уже задействовал все обычные орудия войны, и теперь, как я догадывалась, вступал в римскую фазу. В ход шло буквально всё: мёртвые коровы и огненные шары в катапультах. Сидни отстреливался мыльной пеной и брызгалкой. Перевес сил явно оказался на его стороне, так как дядя Дерек сдался и выпустил Сидни из ванной.
Сидни бывает довольно смелым с дядей Дереком.
– Сегодня миссис Гейтон снова наговорила гадостей, – сказала Элли поверх подгоревших сосисок.
– Хм? – уточнил дядя Дерек, запихивая картошку в рот Сидни.
– Именно, – сказала Элли. – Как ты выдерживаешь, Скарлет? Она только и делает, что оскорбляет твоего отца.
Я лишь пожала плечами и набила рот горохом. С её стороны, конечно, очень мило сочувствовать мне, но лучше бы она этого не делала.
– Неужели? – уточнил дядя Дерек, глядя прямо на меня. – И часто она это делает?
Я промолчала. Открой я рот, я бы точно разревелась. Вместо этого я посмотрела на свою тарелку и сложила из сосисок рожицу. Больше они ни на что не годятся.
Когда Сидни, наконец, лег спать, дядя Дерек подсел к нам на диван перед телевизором. Мы смотрели «Историю игрушек‑3» уже в шестой миллион раз, но, поскольку он не разрешил нам смотреть ничего, кроме детских и семейных программ, выбор был невелик – или это, или «Барби на льду». По крайней мере, я смотрела на телеэкран; Элли – на свою игровую приставку.
На экране игрушки совершили побег, но теперь конвейерная лента несла их к мусорному баку. Здесь, в гостиной, дядя Дерек бежал рядом с нами на месте с секундомером в руках. Я заметила, что он отращивает усы. Не иначе как решил, что с ними он будет выглядеть круто. На самом же деле он просто похож на человека, который не умеет отращивать нормальные усы.
– Двадцать один, двадцать два, двадцать три, – считал он, задыхаясь.
Игрушки провалились в мусоропровод.
Дядя Дерек остановился и пощупал пульс.
– Пятьдесят пять, пятьдесят шесть.
Игрушки вцепились друг в друга и полетели к печи.
Дядя Дерек возобновил бег.
Игрушки прощаются – в этом месте моя мама, будь она здесь, точно бы расплакалась.
– Тридцать девять, сорок, сорок один – ох! – Дядя Дерек без сил рухнул в кресло. – Ну, всё.
Пластиковые инопланетяне спасают игрушки, подцепив их когтем.
Я поняла, что он хотел сказать этим «ну, всё сделал», но я рада, что всё закончилось.
Дядя Дерек меня просто бесит. Я не возражаю, когда он выступает в роли няни, но помимо этого… пока дядя Дерек проверял «скорость восстановления», я получила минуту спокойствия и вновь переключила внимание на телеэкран.
Игрушки возвращались домой, значит, всё будет хорошо.
– Чёрт побери! – воскликнул дядя Дерек, вскакивая на ноги.
Я не стала отрываться от экрана. Я очень надеялась спокойно досмотреть фильм, без новых фокусов дяди Дерека, но на этот раз он принялся скакать как угорелый.
Даже Элли оторвалась от приставки.
– Откуда они у тебя? – Он заглянул в мой школьный рюкзак.
– Папа, – одёрнула его Элли. – Что ты делаешь?
– Вот это. – Дядя Дерек подцепил отмычки.
– Что это? – удивилась Элли.
Они оба в упор уставились на меня.
Потому что я оставила рюкзак открытым.
Я даже не пошевельнулась, по-прежнему глядя в телевизор и чувствуя, как заливаюсь краской до корней волос.
– Это папины, – пробормотала я.
– Да я уже догадался. Они всё это время хранились у твоей мамы? – спросил дядя Дерек.
Похоже, он разволновался.
Я с минуту тянула с ответом.
– Нет, их принёс папин адвокат.
– Но что это? – повторила свой вопрос Элли.
Дядя Дерек пристально посмотрел на меня.
– Твоя мать в курсе?
Я пожала плечами. Я не стану ничего ему говорить, это не его дело.
– Понятно. – Он положил отмычки на подлокотник кресла и откинулся на спинку.
Мы все трое таращились на них, на них не смотрели только Вуди и Базз, которые в этот момент то залезали в картонные коробки, то вылезали из них.
Лицо дяди Дерека сделалось белым, с двумя розовыми пятнышками на щеках.
– Ты знаешь, для чего они? – спросил он.
Я снова отвернулась к экрану. Если не проявлять интереса, может, он отстанет от меня?
Но нет. Он осторожно развернул отмычки. Теперь они, поблескивая, лежали на полу. Я снова посмотрела на них. Длинные тонкие спицы с крючковатыми заострёнными концами. Он полез в карман в задней части сумки и достал ключ. Или что-то вроде ключа. Головка была как у обычного ключа, но остальная часть больше похожа на пилу. Почему-то я раньше его не заметила.
– Бампинг-ключ, – сказал он, вытаскивая самую длинную из отмычек. – А вот эта штука очень удобна на врезных замках.
– Вы это о чём? – недоуменно спросила Элли, посмотрев сначала на меня, затем на отца.
На лице дяди Дерека промелькнули паника, растерянность, печаль и, наконец, усталость. Он посмотрел на часы.
– Во сколько должна вернуться твоя мама?