Такого жаркого августа, как в этом году, лично я не помню. Синоптики, что вещают из телевизора, говорят примерно так: «Подобная аномально высокая температура зафиксирована впервые за последние восемьдесят лет». Продлится экстремальное тепло, опять же, по словам ведущих прогнозов погоды, ещё минимум две-три недели.
Знаете, говорят: «асфальт плавится под ногами»? Так вот, сейчас это никакое не преувеличение, всё буквально.
На календаре 20 августа. Я изнываю от жары в своём кабинете. Кондиционер не справляется с потоками горячего воздуха. Была бы моя воля, разделся бы до трусов, а может быть и дальше. Но нельзя, жду гостей.
Сейчас ко мне придёт не кто иной, как майор Лиходеев – полицейский, заслуженно считающийся лучшим сыщиком города.
Зачем? Законный вопрос. Давайте, расскажу всё с самого начала.
Я – хиромант. Сейчас, возможно, вы улыбнулись. Поверьте, не нужно снисходительно хмыкать и считать меня шарлатаном. Если так, вы ошибаетесь. Как, возможно, ошибаетесь и в том, что считаете людей моей профессии кем-то вроде гадалок. Да, мы читаем линии ладоней, но это далеко не всё. Я, например, владею гипнозом, знаю травы, обряды и загово́ры. В общем, считайте меня экстрасенсом широкого профиля, если угодно.
И ещё – я помогаю нашей доблестной полиции намного чаще, чем об этом нужно знать обычному обывателю. Услуги людей, так или иначе связанных с паранормальным, как вы понимаете, власти не афишируют. Я их прекрасно понимаю и на первые полосы газет не рвусь.
– Ну и жара! Думал, у тебя попрохладней, – майор явился ко мне ровно в 10:00, как и договаривались.
– Обойдёмся без предисловий, – обмениваться любезностями не было настроения. Все эти «как поживаете, как здоровье драгоценной супруги» пусть остаются до более прохладных времён.
– У нас серия убийств, – Лиходеев тоже прекрасно понимал, что сейчас не до расшаркиваний. – Каждые два дня – новый труп.
– К выводу, что перед вами серия вы пришли потому что… – я попытался ещё более ускорить рассказ майора.
– Нашли объединяющий фактор. И не один, – Лиходеев хотел выдержать драматическую паузу, но, перехватив мой измождённый духотой взгляд, тут же продолжил. – Трупы холодные.
– Логично, – я не смог удержаться от саркастичного замечания.
– Минус десять градусов, эксперт замерял. Ты, думаю, в курсе, что на такой жаре это невозможно, – мы с майором давно были на «ты». – Пока довозили до морга, тела остывали ещё на 3–5 градусов. Впрочем, в бумагах всё написано… Поможешь?
Лиходеев принёс с собой толстую папку с документами, но смотреть их я не спешил.
– Почитать – всегда успею. Рассказывай дальше, – я скрестил руки на груди, показывая, что пока к бумагам даже не притронусь.
– Уговорил, – произнёс майор так, будто это я и вправду его уговаривал. – Трупов уже десять. По одному каждые два дня. Никаких следов насилия. Тела мало того, что холодные, ещё и твёрдые, как камень. Наш прозектор сломал три пилы. Достаточно? Смотри бумаги!
Я всем видом показывал Лиходееву, что ему стоит продолжать. Нужны все факты.
– Мало, что трупы холодные и твёрдые? Они ещё и бледные, будто из людей слили кровь. Не хватит? Ну, слушай дальше. Кровь на месте, только замёрзшая, внутренних повреждений нет. Майор замолчал.
Лиходеев явно чего-то не договаривал. Он же не зря обратился ко мне? Это могло произойти только в одном случае – майор знал… догадывался, что соглашусь помочь.
– Давай уже, выкладывай главное. Думаю, из-за него ты ко мне и пришёл.
– У каждого из десяти – на руке знак. Идентичный, будто под копирку, до миллиметра. Ну, будешь смотреть бумаги?
После этого я раскрыл казённую бумажную папку серого цвета с белыми верёвочными завязками. Там, прямо сверху (ох, и майор, ох, и шельмец), лежали фотографии ладоней.
Я разложил снимки на столе. Десять рук десяти человек. На каждой будто выжжен силуэт цветка. Я сразу опознал эдельвейс – редкое растение, растущее высоко в горах. Пойти в горы и найти его считается очень хорошей приметой. Точнее – знаком. А тут – вот как. Символом удачи помечены мёртвые тела. Как говорится, со знаком везения у них не сложилось.
– Они выдавлены, потом почернели, – Лиходеев ответил на мой незаданный вопрос. – Ну, поможешь?
– А куда тебя девать, майор?! Чай будешь?
– Не до чаёв. Да и в такую жару… Минералочки холодненькой не найдётся?
Минералки не нашлось, Лиходеев согласился на чай.
– Где произошли убийства? В каких местах? – я сразу решил взяться за дело.
– У тебя есть карта города? – майор поворошил бумаги в той же бумажной папке и вытащил список.
Карта города у меня была, и Лиходеев это знал. Он просто хотел, чтобы я сам пригласил его туда, куда, обычно, никого не пускаю. Это небольшая комнатка за неприметной дверью. Майор там бывал. Кроме карты в моём «секретном месте» находятся некоторые артефакты и вообще то, что обычным посетителям лучше не видеть.
Лиходеев надел очки и, читая начал вкалывать в карту булавки согласно своего списка, булавки нашлись в его кожаном планшете. Надо же, он и это предусмотрел. Неужели я стал таким предсказуемым? Скорее всего – это его полицейский опыт. Профессиональная деформация, так сказать. Или дедукция, чем бы она не была.
– Ничего не замечаешь? – закончив втыкать иглы, обернулся ко мне майор.
Тут уже я показал, что тоже умею догадываться:
– Доставай нитки, или что там у тебя? Не думал, что ты такой любитель драматических эффектов.
Лиходеев вытащил из внутреннего кармана форменного пиджака катушку с красными нитками и соединил отмеченные булавками места.
– Ну как? – Лиходеев явно оказался доволен результатом.
На карте вырисовался идеальный десятиугольник. Я взял из рук майора катушку и соединил иглы крест-накрест.
– Вот здесь. Завтра, – я ткнул пальцем, хоть это и не совсем культурно, в место пересечения нитей.
Я имел в виду, что следующее убийство серии, если оно всё-таки планируется, произойдёт завтра именно в той точке. На самом деле, всё просто, я сложил два и два. Между булавками одинаковые расстояния, фигура сложилась, а сегодня двадцатое. Если по трупу через день с первого августа, то завтра, двадцать первого, будет ещё один. Оставалось только одно свободное место – в центре фигуры, иначе нарушатся пропорции, и вероятнее всего, труп будет последним. Если завтра убийцу не поймаем, можно забыть о нём навсегда. Или до следующего десятка смертей.
– Ладно, майор, садись и раскрывай карты полностью. Ты же знал, что получится идеальная фигура и пересечение линий тоже делал. Признавайся, репетировал заранее всю эту геометрию? Хотел меня впечатлить? Впечатлил, – я засмеялся, представляя, как Лиходеев у какой-нибудь доски оттачивает движения, чтобы своим профессионализмом сразить меня наповал. – Теперь говори, что всё-таки надо от меня. Только чётко и прямо, по-полицейскому. Думаешь, орудует маньяк, спятивший на почве какой-то эзотерики?
– Я хотел тебя заинтересовать, – майор тяжело осел на стул.
– Считай, что заинтересовал…
– Убийца, или убийцы, явно по твоей части. Мы не знаем, сколько их. Свидетелей нет ни в одном из эпизодов. А значит – нам нужна защита. Твоя. Понятно? Оперативники будут работать в любом случае, но мы должны знать, с чем, с кем имеем дело. Не хотелось бы, чтобы мои парни тоже это… Холодными трупами с цветочками на ладонях в морг. Понимаешь?
– Слушай, Лиходеев, с этого нужно было начинать. Я подумаю.
– Если одиннадцатый труп намечается… Времени мало, завтра уже… – Лиходеев снял очки и ёрзал на стуле, как школьник.
– Это я сказал. Забыл?
– Не забыл, – майор встал и без прощаний направился к выходу. Всё логично. Если мы обошлись без приветствий, то легко можем обойтись и без всяких «до новых встреч». – Думай до вечера, больше времени нет.
Ишь ты! Он ещё и приказывать мне будет. А с другой стороны, я майора понимаю. Завтра он и его люди пойдут рисковать. Что с ними случится, когда они встретятся с убийцей, или убийцами, лицом к лицу? Вот поэтому я и простил Лиходееву и его приказной тон, и весь этот спектакль с картой, нитками и иголками.
Я рассмотрел фотографии ладоней трупов. Снимки качественные, ничего не скажешь, но лучше бы увидеть их живьём, если так можно говорить по отношению к мертвецам.
Что-то я становлюсь циником. Не находите? Хотя, а кем мне ещё быть?
Время приближалось к полудню – самая жара, я ехал в морг. Автомобиль решил не брать, отправиться на метро. Там, под землёй, по-любому должно быть попрохладней.
Остановившись в дверях морга я сообщил охраннику:
От Лиходеева, – всё равно же закончится звонком майору, если меня не пропустят.
– Он предупреждал, проходите, – охранник в помятой униформе нажал кнопку турникета, и я прошёл внутрь помещения.
И снова Лиходеев меня опередил…
Внутри препятствий не чинили, и согласились показать всех убитых непонятным способом. Я имею в виду этих, заледеневших в жару.
– Иероглифы у всех одинаковые, японские – прозектор перед тем как открыть первый холодильник, попросил меня расписаться в специальном журнале, что мол был такой-то, такой-то во столько-то.
– Какие иероглифы? – я удивился. Неужели майор что-то от меня скрыл?
– На ладонях, – прозектор положил журнал под стол.
У первого убитого на руке действительно красовался иероглиф. А как же эдельвейс? Куда он подевался? И где линия жизни? Как я выяснил при ближайшем рассмотрении, таковой не оказалось ни у одного из убитых. Как она могла стереться? Прав Лиходеев. Дело однозначно по моей части.
– И самое интересное, когда их привозили, рисунок был другим. После вскрытия изменился. Чудеса! – болтливый прозектор, которому, что вполне объяснимо, в морге не с кем поговорить, не умолкал.
– И что же там написано? Что означает иероглиф? – я решил поддержать разговор, ожидая ответ типа «а кто его разберёт?» или простого «не знаю».
– «Высшая справедливость». Я в интернете узнал. Там два иероглифа, на самом деле, просто сплетены чудно́, сразу не разберёшь.
– А кто же такой умный, что догадался? – я ухватился за ниточку.
– Друг из Японии подсказал. Я на наш хакерский форум фото скинул, – прозектор понял, что сказал что-то лишнее. А с другой стороны, какая мне разница, хакер он или нет? Вообще не интересно. Свои прозекторские обязанности он выполняет, а в свободное время – чем бы не тешился. Хоть Пентагон пусть взламывает. Мне-то что?
– Мне бы поговорить с этим умным японцем. Организуешь? – я как бы невзначай достал из кармана портмоне и вытащил оттуда купюру в тысячу рублей.
– Да не нужно денег. Мне и самому интересно. Расскажете потом, чем закончилось?
Пришлось пообещать.
Прозектор провёл меня в свою коморку, где на столе валялся недоеденный гамбургер и стоял ноутбук.
– Моя машинка, – прозектор погладил клавиатуру. – Рабочая лошадка.
Не знаю, как прозектор вообще тут находится и ещё умудряется есть. Запах, какой бывает только в моргах, стоит невыносимый. Наверное, одежду теперь придётся сдавать в химчистку. Иначе от амбре не избавиться. А ведь я совсем недавно переживал о запахах в метро. Всё познаётся в сравнении, как говорится.
Когда хакер, наверное, в этой комнатушке называть прозектора лучше именно так, отвернулся, я посмотрел характеристики ноутбука. Ого! Впечатляет. Сколько же стоит такая «рабочая лошадка»? Думаю, не меньше какого-нибудь внедорожника. А наш хакер не так и прост, получается. На зарплату прозектора подобное не купишь. Конечно, от моей тысячи он легко отказался. Она ему, как слону дробина. Что же он тогда делает в морге? Почему работает за копейки? Неужели для удовольствия?
Я отогнал от себя дурные мысли. Не хочется думать о парне плохо. Тем более, у него такая обаятельная улыбка.
«Друг из Японии», с которым связал меня хакер-прозектор, оказался девушкой лет семнадцати-восемнадцати. Она, через программу-переводчика, конечно, поведала и об эдельвейсе, который превращается в иероглифы, и ещё кое о чём, что я сам никогда бы так быстро не нашёл. Повезло. Всё-таки везение – это часть моей работы. Без него – никуда.
Главное, я знал, что теперь нужно делать, чтобы защитить парней Лиходеева. Дело, как выяснилось, настолько же далеко от обычного криминала, как Луна от Токио.
Я позвонил майору и рассказал, что знаю, как всё безопасно обставить. Завтра на операцию, это я тоже ему сообщил, я пойду вместе с ним и его людьми.
Мне нужна была ещё кое-какая подготовка. Для этого я заехал в магазин бытовых и садовых инструментов.
На следующий день мы с Лиходеевым и тремя оперативниками, переодетые в дорожных рабочих, с самого утра имитировали в нужном месте ремонт тротуара. И, конечно, смотрели по сторонам. Главное, чтобы к нам сильно не присматривались. Рабочая одежда на нас пятерых смотрелась, мягко говоря, как на корове седло. Ни майор, ни оперативники, ни я на работяг-дорожников похожи не стали даже в касках и комбинезонах. Мне ещё и отбойный молоток в руки сунули. Хорошо, что не включили. Я с этой адской машиной обращаться точно не умею. Остальные, наверняка, тоже.
Моё внимание привлекла женщина с белоснежной кожей, восточными чертами лица и волосами цвета воронова крыла, одетая в платье, очень похожее на японское кимоно. Белое, с голубыми цветами. Я узнал эдельвейсы. Незнакомка будто бы плыла над дорогой, передвигаясь настолько плавно, что это завораживало и даже… Гипнотизировало? Точно! Вот это да! Об этом мне «друг из Японии» не говорила. Я знал только про гипнотический взгляд.
Майор, наконец, тоже её заметил и подал знак оперативникам, но я успел быстрее полицейских. Купленный мной вчера в магазине бытовых и садовых инструментов мешок для цемента я мгновенно надел женщине на голову, а к горлу приставил приобретённый там же большой нож.
Незнакомка замерла, а я внезапно почувствовал, что очень хочу её поцеловать. Что на меня так подействовало? Я уже стал снимать с неё мешок, но подбежавшие оперативники, не обращая на меня внимания, повалили женщину на асфальт и защёлкнули за спиной наручники.
Перед «задержанием» мы с майором договорились, что первый допрос проведу я, раз уж случай в моей компетенции.
Женщина не упиралась и стала говорить, как только её провели в допросную.
Она японка, родилась в Японии. Сюда, в Россию, приехала около 40 лет назад с русским мужем, бывшим торговым атташе. А в Японию он попал с каким-то партийным функционером.
В стране восходящего солнца между молодыми людьми случилась любовь и прочие мелодраматические подробности. Партия против их брака не возражала, выставив одно условие – жить молодожёны должны в нашей стране.
Я слушал и молчал, не решаясь спросить главное.
– Ты Юки-онна? – наконец я решился. – Ты – Снежная женщина?
Легенда о Юки-онна, что означает, как вы уже наверняка поняли, Снежная женщина, произошла от очень старых японских рассказов про ёкаев – сверхъестественных монстров, духов и демонов. Юки-онна живет в заснеженных горах и долинах, а выглядит почти прозрачной и белоснежной, хотя имеет длинные черные волосы. Она невероятно красива и изящна и в целом это что-то вроде Снежной Королевы. И она также достаточно жестока, питаясь от человеческой энергии и охотясь на заплутавших путников.
Когда Юки-онна нападает на человека, то целует его и высасывает через рот жизненную энергию. После этого несчастный падает замертво, твердый и холодный, как кусок льда. Юки-онна умеет маскироваться и жить среди людей, но её можно опознать по белоснежной коже. Снежная женщина даже может выйти замуж и жить с мужем, как примерная жена. Обо всём этом мне по интернету рассказала японка. Она же сказала, что единственный способ убить Юки-онна – отсечь ей голову. Для этого я купил большой нож. А чтобы Снежная женщина не загипнотизировала меня взглядом понадобился мешок. Это я сам придумал. А как иначе мне мгновенно её ослепить?
Мешок оставался на ней даже сейчас.
Женщина, вместо прямого ответа, рассказала, что её муж погиб. Его сбила машина.
И она не могла жить дальше. В прямом смысле.
– Я брала у него энергию, понемногу. Только чтобы жить. Я никого не убивала. Я любила его. Вы, русские, лучше всех знаете, что значит «любить».
Водитель, убивший моего Виктора, оказался пьян, как выяснилось позже. Мужа увезли в больницу. Он умирал, требовалась операция, но тут туда же доставили того пьяного водителя. За ним гнались полицейские, он на всей скорости въехал в столб. Ему, этому убийце, тоже нужна была срочная помощь. Он, к нашему несчастью, оказался сынком какого-то крупного чиновника. Врачи взялись спасать его! Его, а не Виктора! Мой муж мёртв из-за них!
– И теперь ты мстишь?
– Да! Лжесвидетели, адвокаты… Все, кто спас и прикрыл этого убийцу. Они свалили всё на моего Виктора. По их бумагам, виноват мой муж!
– Ты убила не всех. Кто остался? Водитель? – я посмотрел на зеркало в допросной. Там, за этим с виду непрозрачным стеклом, в другой комнате, стоял Лиходеев. Он всё видел и слышал. Надеюсь, майор подумал то же, что и я. У меня от этих мыслей по спине побежали мурашки.
Я угадал. Остался самый главный преступник. Снежная женщина не умеет лгать. Я сердцем чувствовал её боль и понимал, что она говорит правду.
Юки-онна творила обряд отмщения. После его завершения душам убитых преступников, станем называть вещи своими именами, не будет покоя. Они вынуждены будут скитаться между нашим миром и миром духов.
Снежная женщина, она так и не сказала своего настоящего имени (а было ли оно у неё?), выманивала своих жертв в нужные места и там убивала. Так нужно для обряда. Должен был получиться десятиугольник – совершенная форма, он, как и эдельвейсы, и иероглифы – часть древнего действа. То, что все виновные – мужчины, сыграло Юки-онна на руку. Она умеет принимать любой вид. Что ей стоит стать молодой привлекательной девушкой и заставить захотеть себя поцеловать? Как меня в тот момент, когда я надел на неё мешок. Что она там сделала? Лица я не видел, значит – какие-то жесты? Запах? Не думаю, что Юки-онна выдаст свои секреты. Я решил вообще у неё об этом не спрашивать.
А ведь оставались и ещё вопросы. К примеру, она «нарисовала» десятиугольник, потому что предстояло убить одиннадцать человек? Если бы их было, скажем, пять, она бы творила квадрат или убивала невиновных до нужного количества?
В точке, где должен был умереть последний, одиннадцатый человек, погиб Виктор. Об этом я догадался сам. Впрочем, Лиходеев, со своей прозорливостью, тоже это понял. Нужно будет потом поднять старые полицейские бумаги, поинтересоваться.
Теперь мне требовалось принять решение, и я его принял. Я уговорил майора отпустить Снежную женщину со мной. Лиходеев тоже считал, что справедливость важнее всего. Не даром я его уважаю.
Я был рядом с Юки-онна, когда она…
В живых больше нет ни одного виновного в смерти её мужа. Сейчас на руке последнего выдавлен и скоро превратится в сплетение иероглифов знак эдельвейса.
Я видел смертельный поцелуй, наблюдал за ним, как за казнью приговорённого к высшей мере. Хотя, если разобраться, так оно и было. Только в роли судьи и палача выступала она, женщина из японской легенды.
– Ты ответишь мне на один вопрос? – после всего я старался не смотреть на Юки-онна. Меня, признаться, увиденное шокировало, хоть я и сам на всё это подписался.
– Один вопрос. Задавай.
– Куда исчезли линии жизни с ладоней твоих… Обидчиков, – я чуть было не сказал «жертв».
– Я забрала их себе, – женщина замолчала, а я понял, что она не произнесёт больше ни слова. Вероятно, она решила, что её ответ расставляет все точки над i. Ну что же. Будет о чём подумать. Ещё одна загадка ко всем остальным, не более.
После этого я отвёз Юки-онна на могилу Виктора. Она подошла к гранитному памятнику, легла и больше не встала. Дух Снежной женщины, совершив отмщение, ушёл. Сам, по собственной воле.
Тело Юки-онна похоронили рядом с мужем. Я решил, что каждый год, 21 августа, буду посылать на их могилу цветы.