Под высокими пушистыми соснами было прохладнее, слежавшиеся сухие иглы мягко пружинили под ногами, а корявые ветви кедрового стланика кололи голые икры, подгоняя набедокуривших мальчишек. Местами вдоль тропинки попадались заросли малины и шиповника, стелились по земле длинные плети ежевики, усыпанные белыми незрелыми ягодами, поднимали опахала высокие рубчатые листья папоротника. Под кронами деревьев царил таинственный полумрак, и воздух, напоенный прелыми запахами настоящей летней тайги, приятно щекотал ноздри, отвыкшие в городской пыли от ароматов живой природы. Женька временами приостанавливался: то поднять попавшуюся на глаза сосновую шишку, то углядев в траве яркую спелую ягоду земляники, потом торопливо догонял Вовку, голубая рубашка которого мелькала далеко впереди между деревьями.
Лес оборвался неожиданно, уступив место широкому песчаному берегу Черемшанки. Вовка выскочил на пляж первым, на бегу скинул сандалеты, стащил рубашку и прямо в шортах прыгнул в быструю воду. Женька с восторгом посмотрел на него, сбросил на песок одежду и тоже с разбега влетел в речку. Горная вода сначала обожгла холодом разгорячённое тело, так что дух захватило, а через минуту из неё и выходить не хотелось.
Мальчишки долго барахтались в тугих струях течения, заходили далеко вверх по берегу, и, откинувшись на спину, плавно покачивались на упругих валах, которыми бугрилась река, обтекая огромные подводные валуны. Над головами ребят проплывали склонённые ветви ив и черёмух, прилепившихся к противоположному обрывистому берегу и судорожно цеплявшихся голыми корнями за скальные расщелины. Женька, раскинув руки, медленно перебирал в воде ногами, поддерживая тело в горизонтальном положении, и скользил взглядом по отвесным скалам, возвышающимся над рекой, словно крепостные стены сказочного замка, как вдруг увидел карабкающегося по обрыву Вовку. Тот обернулся и махнул рукой, приглашая следовать за собой.
– Причаливай, покажу кое-что.
Женька перевернулся на живот, подгрёб к осклизлым угловатым глыбам, кое-как встал на острый выступ, и, хватаясь за корневища деревьев, полез вверх.
Через минуту они оказались на ровной площадке, шириной метра три, которая тянулась плоской ступенькой по крутому склону горы в обе стороны, насколько хватало взгляда. С того берега её совсем не было видно за густыми зарослями черёмухи и березняка.
– Казимирыч рассказывал, здесь узкоколейка во время войны проходила, – сказал Вовка. – Свинцовую и медную руду в город возили. А вот это, наверное, строители оставили, что дорогу прокладывали.
Он раздвинул руками ветви и указал на рыжее круглое пятно, прилепившееся к сколотой грани отвесной скалы.
Женька подошёл ближе и пригляделся. Это была железная болванка в форме печати, впрессованная в серую глыбу гранита, изъеденная ржавчиной так, что с большим трудом на поверхности можно было разобрать несколько букв по кругу: Р.С.Ф…Р, а в центре год: 193…
– Он тогда совсем пацаном был, как мы с тобой, – продолжал Вовка. – Бегал к рудокопам тайком от матери, картошку с огорода таскал.
Женька во все глаза смотрел на товарища, ожидая продолжения. Вовка присел на корточки под деревом и задумчиво смотрел на речку, беспокойно бурлящую внизу.
– Диверсанта здесь помог однажды поймать. Тот у взрывников украл ящик с толом и заложил несколько зарядов вдоль дороги, а дядя Петя как раз в этом месте его увидал. Вон там, внизу, – Вовка бросил камешек в воду. – Ну, и пока тот копошился, он в деревню сгонял, позвал мужиков. Ему за это горнозаводский начальник часы подарил серебряные, на цепочке. Сам видел. Настоящие, с гравировкой.
Женька с огромным интересом слушал рассказ нового друга, присев рядом, и представлял себе счастливого маленького Казимировича, почему-то с бородой, в бархатной жилетке и с серебряными круглыми часами, болтающимися на цепочке у голого пупа. Картина эта нарисовалась ему так ясно, во всех подробностях, что Женька не выдержал и рассмеялся собственной глупой фантазии. Вовка насупленно глянул на него.
– Чего лыбишься? Сейчас леща отвешаю.
– Прости, Вовка! Я больше не буду, – Женька перестал смеяться и умоляюще посмотрел на товарища. – Расскажи ещё что-нибудь, пожалуйста!
– Ладно, уговорил, но смотри мне, хоть разок загогочешь, схлопочешь по шее. – Вовка сунул под нос Женьке поцарапанный кулак и, успокоившись, продолжил:
– Ещё Казимирыч рассказывал, что в давние времена, при царях ещё, был в здешнем краю один знаменитый разбойник, по прозвищу Орёл. По его имени и гору вон ту назвали, – Вовка указал рукой на далёкую скалистую вершину, вздымавшуюся слева за излучиной реки. – Тогда недалеко отсюда англичане золото добывали, а разбойник, со своей шайкой из беглых каторжников, их грабил помаленьку. Жили они в пещере на берегу реки несколько лет, и там же золотой песок и слитки прятали. Поймать их никак не могли, хотя и выследили до самого логова. Как ни сунутся солдаты в пещеру, буквально на пятки разбойникам наступают, а там и нет никого. Тогда пошёл по деревням слух, что в пещере нечистая сила водится и охраняет Орла и его клад. А через какое-то время пропал он совсем, вместе с дружками и с золотом. Никто их больше никогда не видал.
Вовка замолчал. Женька в нетерпении схватил его за руку, всей душой прося продолжения.
– Ну, Вовка, ну расскажи дальше, что было! Неужели Казимирыч не пробовал эту пещеру найти?!
– Конечно, пробовал, по молодости. Да он говорит, её и искать-то особо не надо было. Знали туда дорогу многие, но ходить не каждый отваживался. Однажды дядя Петя расспросил стариков знающих, хоть и отговаривали его, и отправился в пещеру один. Подошёл к горе, отыскал приметную скалу, а под нею провал. Вошёл внутрь, пятьдесят шагов сделал, и вдруг – выход впереди светится! Пошёл дальше и… вышел там же, где и входил! Несколько раз пробовал войти, всё равно назад возвращался. Как будто разворачивает тебя какая-то сила незаметно на полдороге, говорит. Хоть за стенку держись, хоть верёвку за собой тяни, всё бесполезно. Так и ушёл ни с чем.
Вовка и сам увлёкся, пересказывая историю Казимировича, и искоса наблюдал за реакцией друга. А у того разве что слюнки не потекли от восторга.
– Ну, и где же она?! Ты знаешь? – спросил Женька недоверчиво, не надеясь на желанный ответ.
– Нет, не знаю. И никто не знает, – Вовка вздохнул. – После того случая было на Зайсане землетрясение, отголоски его и сюда докатились. С тех пор пропала пещера. Сколько ни искали её, так и не нашли больше. Завалило, наверно, скалами или речка залила.
Женька чуть не завыл от горя, подскочил на ноги и забегал вприпрыжку туда-сюда. Потом остановился и снова схватил друга за руку.
– Слушай, Вовка, это же здорово интересно! Давай завтра пойдём искать!
– А что на завтра откладывать? Пошли сейчас, – Вовка тоже поднялся. – Тут недалеко.
– Так на обед опоздаем, хватятся нас.
– Ты что, голодный? – Вовка ехидно усмехнулся.
– Нет, не очень, – Женька неловко отвёл глаза.
– Ты в лагере первый раз?
– Ага, а что?
– То-то я смотрю, неотёсанный ты какой-то, домашний сильно, – Вовка примирительно улыбнулся. – Не обижайся.
– Да нет, я ничего.
– А насчёт еды будь спокоен, там за нас Серёга Бегемот всё слопает. Вожатая и внимания не обратит, что двоих не было. А за ужином мы своё наверстаем. – Вовка протянул напарнику руку. – Идёт?
– Идёт, – Женька согласно кивнул и крепко пожал Вовкину пятерню.
– Ну вот, а ты говоришь: завтра. Завтра мы, может быть, вообще из лагеря не сможем выйти, а сейчас – пока обед, потом сон-час, вот тебе и вечер уже. Сколько времени зря пропадёт. – Вовка скинул почти высохшие шорты и повесил на ветку. – Поплыли за одеждой.
Они осторожно спустились вниз, ёжась, вошли в воду и быстрыми саженками пересекли реку. Обратно зашли выше по течению, плыли медленно, подгребая под себя одной рукой, а вторую держа высоко над головой, чтобы не замочить одежду и сандалии.
Наверху Вовка долго прыгал на одной ножке, вытрясая воду из уха, а Женька хохотал над ним, выжимая мокрые трусы. Потом оделись и зашагали по старой заросшей дороге вверх по реке.
– Всё-таки раньше интереснее жить было, – рассуждал на ходу Вовка. – Приключения всякие случались, а нам ничего не осталось, только режим выполнять.
Он состроил рожу:
– Дети, сон укрепляет здоровье!
Женька покатился со смеху: так похоже изобразил Вовка отрядную вожатую.
– Ну и спала бы себе целыми днями, если жить неохота. Вот в том году у нас вожатый был, Олег Борисович. Так мы с ним и в походы ходили, соревнования всякие устраивали, КВН-ы, и спектакль даже ставили. Нас потом по соседним лагерям на гастроли возили. Вот это мужик был! С куревом засечёт – вечером перед сном получай десять горячих мокрым полотенцем! После этого, знаешь, как спать хорошо! И курить не тянет совсем.
Женька недоверчиво посмотрел на него, Вовка подтверждающе кивнул.
– Зато любили его все, а девчонки прямо с ума по нему сходили. Записочки писали, вот цирк был! Сейчас он в армии служит. А тут с мелюзгой ходи, да фантики с дорожек подбирай целый день, – он обречённо махнул рукой, сбил прутиком голубой цветок василька, попавшийся на глаза, и остановился. – Здесь нам сворачивать.
Вовка остановился, глянул вперёд и вдруг столкнул Женьку с насыпи под черёмуховый куст. Следом скатился сам. Женька от неожиданности кувыркнулся через голову и снова вскочил на ноги, потирая макушку.
– Ты чего? С ума спрыгнул?!
– Тише ты, спрячься! – зашипел Вовка и притянул за руку в самую гущу ветвей. – Смотри!
Насыпь в этом месте, вынырнув из лесных зарослей, плавно спускалась с горы, пересекала русло речки и уходила вправо по пологой дуге. От моста, давным-давно провалившегося в воду, остались лишь торчащие из галечника трухлявые обломки деревянных свай. На том берегу, вниз по течению шла светловолосая худенькая девчонка в джинсовом костюмчике, с небольшим чемоданчиком в правой руке. На плечах у неё было наброшено махровое полотенце, а волосы влажными соломенными прядями топорщились во все стороны. Рядом широко вышагивал высокий мужчина в серых брюках и белой рубашке с галстуком. Его чёрные короткие волосы тоже были мокрыми и отливали на солнце лаковым блеском. Он что-то говорил, склоняя голову и пытаясь заглянуть девчонке в лицо, а она сердито отворачивалась и часто проводила рукой по глазам.
– Кто это такая? – шёпотом спросил Женька, наклонившись к Вовкиному уху.
– Не знаю, – так же тихо ответил Вовка. – У нас в лагере такой нет. Может, комаровская.
– Откуда они здесь взялись?
– Кто его знает, – Вовка, прищурившись, наблюдал за скрывающимися за деревьями фигурами. – А, ладно, пошли дальше. Они нас не видели, а мы их.
Ребята выбрались из кустов и огляделись вокруг. Река уходила левее в широкую межгорную долину, разрезав её на несколько островков бурливыми рукавами проток.
– Ты хоть приблизительно знаешь, где? – спросил Женька. – Далеко ещё?
– Примерно знаю, – Вовка почесал в затылке. – Вон она, гора, рядом. Пойдём напрямую к подножью, там снова в ущелье к основному руслу выйдем, потом ещё немного вверх до водопада, и где-то в том районе и нужно искать.
Кажущаяся близость горы, сложенной из гранитных тысячелетних напластований, оказалась обманчивой. Ребята шли долго, продираясь сквозь заросли карагача и шиповника. Ноги мальчишек скоро покрылись красной сеткой царапин от колючек, но путешественники мужественно шли вперёд, с сопением раздвигая корявые ветки. На пути часто попадались огромные каменные валуны, будто разбросанные по долине расшалившимся великаном. Через них приходилось осторожно перебираться на четвереньках или обходить стороной, петляя, словно в гигантском лабиринте.
Наконец маленькая разведочная экспедиция вышла к каменистому ущелью, в котором река опять собралась в один широкий поток, сбегавший через пороги в долину. К негромкому плеску воды на перекатах примешивался гулкий ровный шум, исходящий из глубины горного распадка. Ещё несколько минут ходьбы по нагромождениям скальных обломков, и ребята оказались прямо перед водопадом, пенными закрученными струями низвергающимся с пятиметровой, искрящейся кварцевыми блестками скалы. Вода разбивалась о широченный каменный язык у основания отвесной стены на мириады крошечных капелек. Воздух весь был пропитан водяной пылью, на которой горела в лучах солнца маленькая яркая радуга, перекинувшись с одного берега речки на другой.
– Здорово! – восхищённо проговорил Женька, не в силах оторвать взгляда от сказочного природного явления.
– А ты думал! – Вовка с гордостью посмотрел на друга, как будто сам сотворил это чудо. – Вот здесь и будем искать. Ты пошарь вокруг понизу, а я заберусь наверх. Да смотри внимательней, какая-нибудь щель должна быть.
Около часа они ползали зигзагами по крутому склону, усыпанному такими же каменными глыбами, что и в долине, и так же жизненное пространство между камнями захватили колючие непролазные кустарники, в переплетении которых трудно было что-нибудь разглядеть. Толку от поисков не было никакого.
Умаявшись на жаре, напарники вновь сошлись у водопада.
– Ничего нет, – Женька виновато развёл руками.
– И у меня пусто, – Вовка вздохнул. – Давай искупнёмся под «душем» и домой, а то нас точно потеряют. В другой раз ещё придём, обследуем противоположный берег.
– Смотри, что это там, – Женька вдруг уловил краем глаза какое-то голубое пятнышко, мелькнувшее на той стороне реки и тут же пропавшее в густом переплетении кустарников.
– Где? – Вовка проследил за его взглядом, но ничего не увидел.
– А-а ладно, показалось, наверное.
Друзья быстро разделись и с восторгом, забыв все огорчения сегодняшнего дня, нырнули под упругие прозрачные струи. Тяжёлая вода заливала глаза, жгутами хлестала по плечам, сбивала с ног. Они долго плескались, захлёбываясь водяной пылью, и, находясь в двух метрах друг от друга, играли в прятки, скрываясь за пенящимися валами. Вот тут-то Женька и поскользнулся случайно, упал на коленки и ухнул головой в рычащую воду. Испугался, что стукнется сейчас о камень, и выставил вперёд руки, защищаясь. Но за стеной воды вдруг оказалась пустота. Он очутился в глубокой нише, скрытой водопадом.
Женька разлепил веки и в сумеречном рассеянном свете кое-как разглядел чёрное пятно провала, уходившего вглубь и вверх под скалу. Оттуда слегка тянуло холодным воздухом.
Женька осторожно развернулся на четвереньках, задержал дыхание, снова окунувшись в тугую завесу водяных струй, с трудом поднялся на ноги и выскочил наружу.
– Вовка, пещера здесь! – радостно завопил он, бросаясь из воды на берег, к испуганному другу. – За водопадом!
– Где?! – Вовка изумлённо смотрел на него.
– Да вон там, внизу под водой, – Женька заплясал по камням, не в силах сдержать накативший на него восторг.
– Только там темно, – наконец остановился он.
Вовка схватил рубашку и вытряс из кармана коробку спичек.
– Пошли, посмотрим, – он завернул коробок в лист репейника, подвернувшийся под руку, сунул спички в рот, и, надув щеки, побрёл к водопаду.
Женька не отставал. Ребята, взявшись за руки, преодолевая упругое сопротивление потока, прошли сквозь двухметровую водяную толщу и упёрлись в скалу. Нашарив пальцами ступни край ниши, Женька потянул друга за собой вниз.
Слабенький дрожащий огонёк осветил низкий сводчатый потолок, и серые, покрытые белёсыми пятнами лишайника, стены. Спичка быстро погасла.
– Эх, фонарик бы! – огорчённо проговорил Вовка и зажёг вторую.
Он осторожно двинулся вперёд, короткими вспышками высвечивая дорогу. Когда темнота сгущалась, у Женьки по спине пробегал неприятный холодок, но Вовка упрямо шёл дальше, и через несколько минут они снова оказались у выхода из пещеры, хотя ни разу не сворачивали. Яркий огонек пламени последней спички осветил две пары испуганных глаз, уставившихся друг на друга, и мальчишки, схватившись за руки, вырвались на свободу.
Обратный путь в лагерь показался совсем коротким. К ужину друзья успели вовремя, еле переведя дух.
Отряд строился возле корпуса и Вовка с Женькой, незаметно вывернув из-за угла, как ни в чём не бывало, зашагали вместе со всеми к столовой. Впереди, между спинами ребят Женька вдруг увидел знакомый синий костюмчик. Он толкнул Вовку локтем, показал глазами на девочку. Вовка удивлённо присвистнул и кивнул.
Когда усаживались за столы, Серёга Жиров, по прозвищу Бегемот, вклинился между друзьями, и, сметав за пару минут свою порцию, нагло спросил:
– А чего это вы на ужин пришли? Могли бы ещё задержаться, я бы не обиделся.
Вовка в ответ молча пнул его под столом ногой.
– Давай компот, Пьеро, а то заложу вожатой, что на обеде не были, – невозмутимо продолжал Бегемот.
Женька пододвинул ему свой стакан. Бегемот облапил подачку и победоносно посмотрел на Вовку, но тот демонстративно облизал указательный палец и макнул в компот вымогателю.
– Вожатая и так знает, что нас не было, в сон-час, поди, заходила в палату, – с улыбкой ответил он Бегемоту, и, отпив половину, отдал стакан Женьке.
Бегемот обиженно запыхтел, брезгливо отодвинул компот и выбрался из-за стола.
– Эй, жиртрест, что за новенькая у нас появилась? – окликнул его Вовка.
– А-а, Ольга Бельчикова. её только сегодня отец привёз, директор к нам определил. Девчонка как девчонка. А что?
– Да так, ничего, – ответил Вовка, потом в изумлении вскинул брови. – Как, как ты сказал?
– Ольга Бельчикова. Чего ты вылупился?
Но Вовка промолчал, отмахнулся нетерпеливо и задумался. Бегемот покрутил указательным пальцем у виска и ушёл.
Женька украдкой глянул на другой конец стола и отыскал лицо новенькой среди знакомых ребячьих физиономий. Подбородок с ямочкой, тонкие губы, чуть вздёрнутый носик, пушистые ресницы под светлыми бровями, длинные волосы, собранные в хвостик на затылке. Действительно, ничего особенного.
Ольга почувствовала его взгляд, повернула голову, и Женька, утонув вдруг в её искрящихся голубых глазах, смешался, покраснел и поспешно вскочил со стула. Вовка хмыкнул, уловив замешательство друга, и вышел вслед за ним на веранду.
После ужина на асфальтовой площадке перед столовой вожатые устроили танцы. По углам шиферной крыши висели два громкоговорителя, шнур от них тянулся высоко в ветвях сосен к радиорубке, где «командовал парадом» старший пионервожатый. Пластинки и магнитофонные записи были старые, «колокола» шипели и хрипели, но ритм отбивали исправно, и довольные пацаны скакали по площадке, выпендриваясь перед девчонками, неприступными, словно великосветские дамы.
Вовка с Женькой долго сидели на перилах веранды, наблюдая за танцующими. Солнце закатилось за ближние горы и на лагерь опустились быстрые сумерки. Над площадкой зажглись фонари, в их жёлтом свете роилась мошкара и ночные бабочки. Малышня нехотя отправилась спать, толпа немного поредела, и Женька отыскал глазами фигурку Ольги.
Она стояла чуть в стороне с девчонками и задумчиво покусывала травинку, не участвуя в общем разговоре, который вели местные красавицы, постреливая блестящими взглядами из-под накрашенных ресниц в сторону ломающихся под музыку парней из первого отряда. Шейк сменился медленным танго, и стайки ребят начали несмело распадаться на пары.
Женька помедлил немного, потом решился. Соскочил с перил, подошёл к Ольге и пригласил на танец. Она спокойно положила руки ему на плечи и уверенно повела сама, плавно вписываясь между другими парочками. А на Женьку словно столбняк напал. Ладони тут же вспотели, и он, чуть касаясь её талии, неумело топтался, деревянно переставляя негнущиеся ноги и чувствуя дрожь в коленках. Ольга смотрела ему прямо в глаза, улыбаясь уголками губ, и молчала.
Медленный танец закончился. Вновь застучал в динамиках ударник. Женька проводил партнёршу к шушукающимся подружкам, и, переведя дух, пошёл обратно к столовой. Но, в дёргающейся вокруг толпе, дорогу ему неожиданно заступил высокий красивый парень в яркой цветастой рубашке.
– Ещё раз к ней подойдёшь, получишь по мозгам, – процедил он сквозь зубы и несильно ткнул противника кулаком в живот.
Женька опешил, не нашёлся сразу, что ответить обидчику, а тот уже отвернулся и снова вклинился в круг дружков.
Вовка сидел на веранде, с ленивым интересом наблюдая за происходящим. Когда Женька подошёл, соскочил с перил и потянул за собой за угол корпуса, в темноту.
– Ты с Толяном Юговым лучше не связывайся – деловой сильно, накостыляет. Не зря у него кличка – Змей, – говорил Вовка на ходу через плечо. – Идём в отряд, разговор есть.
Женя кое-как унял колотящееся в груди сердце, вздохнул глубоко и направился вслед за товарищем. К своему коттеджу они пошли по короткой тропинке, мимо радиорубки. Музыка сразу увязла в кустах за спиной, а вокруг длинными трелями перекликались сверчки, замолкая, едва заслышав шорох приближающихся шагов.
– У тебя соображалка как работает? – спросил, не оборачиваясь, Вовка, угадывая в сумерках ветви деревьев и отводя рукой в сторону.
– Да вроде ничего, – удивлённо ответил Женька. – А что?
– А то. Я тебе, например, скажу, что эта девчонка никакая не Ольга Бельчикова, а мужик тот, с которым она шла, никакой не её отец. Ну, в смысле не отец Ольги Бельчиковой. Что ты на это скажешь?
– С чего ты взял?
– С того, что Бельчиковы года три назад у нас во дворе жили, потом переехали куда-то. Так что я их хорошо помню.
– Так может, они просто однофамильцы, – Женька запнулся и ткнулся носом в спину другу.
Вовка остановился, развернулся.
– Подожди, не падай. Сейчас совсем упадёшь. Раз тебе мало, вот второй факт.
Женька непонимающе уставился на него, пытаясь разглядеть его глаза.
– Помнишь откуда они шли?
– Сверху по реке спускались.
– И волосы у обоих мокрые были. Были?
– Ну да, я сразу заметил.
– Ну, и где, ты думаешь, они могли искупаться?
– В речке, конечно, где же ещё? А лучше всего под водопадом… – Женька тихонько присвистнул. – Ты считаешь, они тоже там были, в пещере?!
– Были?! Да они оттуда вышли! В той стороне никакой дороги и близко нету. Так что, каким транспортом они приехали, неизвестно. Может она иностранная шпионка, через подземный ход из Китая к нам заброшенная!
– Ну, ты загнул!
– Загнул не загнул, а наблюдение за ней нужно установить. И в пещеру надо обязательно пробраться, разведать всё. В общем, завтра поглядим, что дальше делать.
Даже в темноте Женька уловил в глазах друга лихорадочный блеск ожидания захватывающих приключений. Вовка замолчал, прислушался к ночным шорохам и зашагал дальше по тропинке.
Ребята вышли к своему отряду и поднялись по ступенькам в палату. На угловой кровати прямо в одежде разлёгся Бегемот, и, увидев входящих друзей, тут же притворился спящим, усиленно засвистев носом. Женька недовольно кивнул головой в его сторону, а Вовка приложил указательный палец к губам, и они стали разбирать постели.