Глеб Тихомиров, кандидат исторических наук, а по совместительству «черный» археолог (впрочем, неизвестно, что называть совместительством; скорее его научные изыскания) валялся на диване в своем кабинете и бездумно пялился куда-то в пространство. Мысли, конечно, шевелились в голове, но все какие-то мелкие и приземленные: «Пора ремонт делать… Вон, даже потолок в пятнах. Это когда же я котлетами швырялся? Но запустишь в дом бригаду маляров, сам не будешь рад. Проходили эту науку, знаем. После них потом полгода дом драили…».
В этом году он рано вернулся с «поля». Так у «черных» археологов-кладоискателей назывались незаконные раскопки. «Улов» оказался неплохим: полрюкзака мелких бронзовых и медных вещиц XVII–XVIII веков, серебряная и оловянная посуда, немного керамики, целый кошель монет эпохи Николая I – в основном медь и немного серебра, почти все приличной сохранности, серебряный портсигар девятнадцатого века с рубиновой монограммой на крышке и шкатулка необыкновенной красоты. На глаз Глеб определил, что скорее всего это работа знаменитого мастера Позье*, и порадовался – такая коробушка стоила немалых денег.
На этот раз Глеб не стал ездить далеко от города. В архивах он нашел упоминание о графской усадьбе, которую крестьяне умудрились сжечь еще до большевистской революции. Наверное, больно много граф залил сала им за шкуру, что они взялись за вилы и пустили ему «красного» петуха.
Судя по документам, и дом, и службы сгорели дотла – тушить-то было некому. Отчаявшихся от голодной жизни крестьян частично порубали казачки, кое-кто сбежал, – матушка-Русь велика, а кого с семьями пустили по этапу обживать Сибирь. Сколько их дошло до нового места жительства, в бумагах не указали. Что касается усадьбы, то ее так и не восстановили. Возможно, потому, что она стала могилой графа и его приказчиков, измывавшихся над людьми.
Координаты оказались точными. На месте усадьбы Глеб нашел лишь холмики, а вокруг были заболоченная низменность, лес и до ближайшей деревни, в которой жили в основном старики, километров десять. До пожара графская усадьба стояла в центре большой деревни, но с течением времени жизнь в ней прекратилась, дома разрушились, поля заросли лесом, часть их заболотилась, дорог не стало и в помине, и чтобы добраться до раскопок на своем вездеходе, Глебу пришлось немало поработать топором. И все равно: эти раскопки были мечтой любого кладоискателя: тишина, спокойствие, никто не мешает и никто не зарится на застолбленный участок.