Той же ночью Юлий с Моисеем пробрались во дворец. В лунном свете они напоминали призраков, беззвучно крадущихся по пустынным коридорам. Для маскировки оба натянули на головы холщовые мешки из-под муки и сделали в них отверстия для глаз.
Путь до опочивальни Князя проделали, на удивление, без происшествий. Моисей легко открыл замок хвостом и заглянул внутрь.
Князю снился тревожный сон. В нём он боролся с толпой кредиторов, которые требовали отдать им все земли Киевские. Владыка отбивался и временами бормотал:
– Нет… Нет… Нет… Нет…
Юлий испугался, что Князь сейчас проснётся и начал напевать:
– Баю-баюшки-баю…
Государь всхрапнул, перевернулся на другой бок и затих.
Конь вздохнул с облегчением и занялся сборами. Бесшумно открыв шкаф, он быстро покидал в мешок пару кафтанов, сапоги и корону. В это время Моисей аккуратно завернул Князя в одеяло, словно младенца. Почувствовав прикосновение, правитель снова беспокойно заворочался. Юлий подхватил его и начал укачивать. Князь блаженно улыбнулся и сладко засопел, но тут у коня некстати начал отчаянно чесаться нос – в мешке, надетом на голову, осталась мучная пыль. Юлий боролся с собой изо всех сил, но всё-таки не удержался и громко чихнул. Князь тут же распахнул глаза. Увидев над собой незнакомца в жуткой маске, он испугался и отчаянно закричал.
Моисей сработал мгновенно. Он достал невесть откуда большую соску и заткнул ею рот Князю. Тот ещё несколько раз всхлипнул, но через пару мгновений опять провалился в сон. Ослик аккуратно обмотал спелёнутого государя верёвкой и коротко кивнул Юлию.
Вместе они оттащили мирно сопящего Князя к окну и спустили вниз. Затем Моисей ловко скатился по той же верёвке. Юлий собирался сделать то же самое, но изяществом товарища не обладал, а потому не удержался и рухнул на землю.
На следующее утро Антип, как обычно, пришёл будить Князя. Он открыл дверь в опочивальню спиной, так как в руках у него был тяжёлый поднос с чаем и завтраком.
– Князь-батюшка, пора вставать, – весело сказал он, водрузил поднос на стол и сразу налил чай в чашку. – Там кредиторы опять дожидаются. Я им вчера весь вечер анекдоты рассказывал. Смеялись! – Боярин улыбнулся в бороду: он был крайне доволен тем, как справился с поставленной задачей. – Мне опять к ним али как?
Он повернулся к государевой постели и тут только заметил неладное – кровать правителя покосилась, повсюду лежали разбросанные вещи, а самого владыки нигде не было. Поднос с грохотом свалился на пол.
– Светлый Князь! – ахнул Антип и бросился к открытому окну.
С подоконника всё ещё свисала верёвка, по которой спускались коварные похитители, а на земле красовалась вмятина, которую оставил после неловкого падения внушительный круп Юлия.
Во дворе Алёшиного дома кипела работа. Богатыри неистово рубили дрова. Илья с хозяином дома орудовали пилой, а Добрыня раскалывал чурки топором.
Из дома за ними осторожно подглядывали не на шутку встревоженные жёны.
– И пилят, и пилят, – покачала головой Любава. – Сколько можно уже?!
– Да… На два года вперёд напилили! – Настасья указала на огромную поленницу, которая уже была выше самого дома и продолжала пополняться дровами.
– Ты давеча отошла, – сказала Алёнушка, – а я, знаешь, что услышала?
Настасья нахмурилась:
– Что?
– Илюша мой… Вон то дерево видишь? – Алёнушка подвела подруг к другому окну. Девушки выглянули на улицу и увидели лежащий поперёк дороги огромный ствол… точнее, две его половины. – Схватил его и так – бабах! – об голову. Дерево – хрясь! – и пополам. На службе, говорит, мы теперь права быть не имеем.
Любава схватилась за голову.
– Ой… Видать, случилось чего, – сказала она горестно.
Богатыри тем временем продолжали заготовку дров.
– А всё-таки странное дело, – сказал Алёша. – Всем уже давно ведомо, что равных богатырям русским во всём мире нету.
– Однако же… имел место случай, – хмуро заметил Илья.
Добрыня сокрушительным ударом расколол очередное полено и добавил:
– Трижды.
– Да не было никакого «трижды», Добрыня! – возразил Алёша. – Это всё за один раз считать следует.
– И что, легче от этого? – Илья сердито взглянул на товарища.
А Добрыня прорычал:
– Вот именно. Здесь честь богатырская задета!
Он снова занёс топор и вдруг заметил, что на бревно перед ним сел почтовый голубь. Несчастная птица так испугалась, что тут же лишилась чувств. Добрыня отбросил топор и осторожно отцепил записку, которая была привязана к голубиному ошейнику.
– Письмо от Антипа, – удивлённо проговорил Добрыня, разворачивая послание. Он быстро пробежал глазами по строчкам и воскликнул: – Ах, Князь пропал!
Все трое переглянулись, побросали инструменты и побежали ко дворцу.
В мгновение ока богатыри оказались под окнами княжеской опочивальни и стали осматривать примятую траву. Виновника определили быстро.
– Его это копыто, видите? – Добрыня указал на след на земле.
– Ну, Юлий! – Вне себя от гнева, Алёша сжал кулаки. – Поймаю – убью.
В это время Юлий уже приближался к границе Руси – к тому месту, где совсем недавно расстался с султаном Рашидом. За ним семенил ослик Моисей, на спине которого лежал закрученный в одеяло Князь.