На «Ленинские горы» ребята поехали на метро. Тоже своего рода ностальгия, причём не столько его собственная, сколько унаследованная от «Второго». Ведь и двух лет не прошло, как Женька катался во Дворец дважды в неделю, и вряд ли он успел соскучиться по широченному, пронизанному с двух сторон дневным светом перрону, и по виду на реку с высоты Метромоста. А так же, по эскалаторной галереей, по которой можно, выйдя на улицу, подняться до самого верха, к шоссе. Помнится, «Второй» упорно называл его «улицей Косыгина», уверяя, что именно так шоссе назовут после кончины председателя Совета Министров, до которой осталось меньше года. Факт, аккуратно занесённый в блокнотик генерала…
Галерея, построенная в виде гигантских лестничных ступеней из стекла и бетона, исправно несла пассажиров вверх и вниз на трёх своих эскалаторных лентах. «Второй» рассказывал, что с закрытием станции метро на ремонт в восемьдесят третьем году её тоже закроют. За сорок последующих лет сооружение сначала лишится стёкол и оборудования, потом станет местом сборищ разного рода неформалов, покроется копотью, мусором и уродливой паутиной граффити. И в итоге, будет разобрано до основания, оставив после себя уродливый шрам на лесистом склоне, стыдливо прикрытый покосившимися от времени заборами. И придётся москвичам, отправляющимся на прогулки по Воробьёвым горам, карабкаться по узкой крутой лестнице, проклиная нерасторопность городских властей, так и не нашедших времени и средств на ремонт такого полезного сооружения.
Парой ступенек выше на эскалаторе стояла стайка мальчишек – из- под распахнутых курток и пальто выглядывали у них тёмно-синие, военного образца рубашки с красными галстуками. Женька узнал форму кружка юных космонавтов – он сам два года подряд ходил туда: сидел на семинарах, крутился, натянув лётный костюм с трубками и клапанами, на колёсах-тренажёрах и в решётчатом бочонке центрифуги…
«Юные космонавты» не обращали на случайных попутчиков внимания. Они громко обсуждали, что в после занятий возвращаться лучше не по эскалатору, а по «тропе Ханума́на» – невесть почему названной так крутой дорожке слева от галереи, по которой так весело спускаться летом бегом, перепрыгивая древесные корни, а зимой скатываться кубарем, сидя на сумках и портфелях. Женьке на секунду стало завидно – им-то с Астом несолидно предаваться подобным забавам. Хотя – почему? Шестнадцать лет, самое время для всяческих головоломных безумств. "Экстрима", как выразился бы "Второй".
Впрочем, чего-чего, а безумств в их жизни хватает и без катания на пятой точке…
Они вошли во Дворец с главного входа, оставили куртки в гардеробе. Полюбовались на плавающих в бассейне рыбин с золотой чешуёй, отблёскивающей в электрическом свете вместе с набросанными на дно монетками. Поднялись на балкон-галерею, идущий вдоль всего главного корпуса, и повернули влево. Там, где в дальнем крыле располагались планетарий и тренажёрные залы кружков юных лётчиков и юных космонавтов. И даже «всамделишний» стенд-стимулятор полёта на Луну – большой, усеянный лампочкам, шкалами и тумблерами. Выглядел стенд до ужаса солидно – если не знать, что электронную начинку из стенда вынули ещё в семьдесят пятом году…