Комонс III. Игра на чужом поле - читать онлайн

Глава вторая

…пустота – вне времени, вне пространства, вне всего сущего. Одна только пустота…

А потом титанический звездоворот выплюнул захваченные его вращением сознания – так океанский прибой выбрасывает на песок доски разбитого судна. А реальность не заметила этого микроскопического события, одного из мириад и мириад других важных и ничтожных, крохотных и грандиозных, каждое на свой, манер приближающее тепловую смерть Вселенной. Или хотя бы изменение, встряску какой-то её части – пусть и исчезающе малое на фоне бесконечного, миллиардолетнего бега часовых стрелок…

Ш-Шух!

Па́рья успел отшатнуться в последнюю долю секунды. Острые, зазубренные зубцы пронеслись мимо лица, едва не задев кончик носа, волна воздуха обдала щеки.

Ш-шух! Ш-шух!

Противник длинным прыжком переместился в сторону и нанёс ещё два удара. От первого, пришлось уходить, качнувшись назад. Второй прилетел обратным махом, в голову – уклониться от него не получалось, и пришлось парировать палицей-мака́той, зажатой в левой руке. При соприкосновении с её древком, режущие пластины, усеивающие кромки макуати́ля произвели снопы лиловых искр – словно дуга трамвайного токосъёмника, скользящая по контактному проводу под окнами квартиры на Войковской.

Парья на миг замер, поражённый неожиданной мыслью. Какая ещё «Войковская»? Что за «токосъёмник» и «контактный провод»?

А противник, тренировочная кукла, с какими упражняются лучшие бойцы касты, не терял времени даром – он продолжил атаку каскадом ударов с обеих рук. Его макуатиль был короче и шире оружия Парьи, а кромки усеивали не прямоугольные, а остроконечные резцы, повторяющие форму зубов хищной рыбы из океанов легендарной планеты-Прародины.

«Как вообще драться этими нелепыми штуковинами? Шпагу мне, шпагу! А ещё лучше, шит-баклер и шотландский палаш, тогда я уделаю прыгучего урода как бог черепаху!..»

Дз-занг!

Зубцы прочертили поперёк грудной клетки полосу острой боли. Парья полетел с ног спиной вперёд – при этом он упустил макату, и та, дробно стуча, укатилась в угол зала. А кукла шагнула вперёд и замерла, широко раскинув руки. На груди часто замигал оранжевый круг – знак окончания учебного поединка.

Что ещё за «шпага»? Что творится в его голове? Проиграть тупой кукле? Такого конфуза с ним не случалось уже десяток циклов…

Что-то происходило. Может, он ещё не проснулся и лежит в своей постели, а малышка Чуи́ки уютно посапывает под боком – она всегда сворачивается калачиком и сбрасывает на пол покрывало…

Нет, быть того не может – он ясно помнил, как встал, поцеловал спящую подругу, понежился немного под жёсткими струями «домашнего дождика». Потом подхватил набедренную повязку и макуатиль, и как был, мокрый, обнажённый, последовал по коридору в тренировочный зал. Попадавшиеся навстречу люди (члены касты Жнецов, как и они с Чуикису́со) уступали дорогу, раскланивались, хлопали, широко разводили ладони – знак «Небесной Реки Ма́йю», пожелание удачи. Бойца Парьякаа́ку здесь уважают – кто лучше его отстаивает честь касты в ежемесячных Играх?

«…вы сейчас о чём? Какой ещё Парьякааку? Меня зовут Евгений Абашин, и ни к каким вашим кастам я отношения не имею!»

…Евгений? Абашин? Что за бессмысленный набор звуков, Уку-Па́ча его проглоти?..

«Кто ты такой, парень?»

Я сидел на полу, опершись на стену, и пялился на торчащее посреди зала чучело с парой зубчатых дрынов в растопыренных руках. Грудь его мерно пульсировала оранжевым, приковывая взгляд, подобно маятнику гипнотизёра.

Нечто со мной уже случалось. В тот раз «Линия Девять» отправил мой Мыслящий, преодолев сорокапятилетнюю пропасть, слился с сознанием пятнадцатилетнего Женьки Абашина, когда тот, ни о чём не подозревая, упражнялся в фехтовании на дорожке Дворца Спорта «Динамо»? Вот и сейчас – я вывалился из ничто в самый разгар учебного поединка. И тоже сразу пропустил удар! Правда, боль от тонкого клинка спортивной сабли не сравниться с тем, которую произвёл зубчатый дрын…

Быстрая ревизия нового, на это раз без оговорок, чужого тела повергла меня в оторопь. Для начала – я был голый. Совсем. Если, конечно, не считать густой вязи татуировок да браслетов на запястьях и лодыжках, скрученных из разноцветных нитей…

Поперёк груди горел длинный рубец. Отметина макуатиля – так называется инструмент, служащий здешним бойцам вместо мечей и сабель. Довольно нелепое приспособление: то ли бита для игры в лапту, то ли архаичная штуковина в виде рубчатой доски с ручкой. Помнится, бабушка когда-то стирала с помощью точно такой же бельё – наматывала на круглый валёк, а потом прокатывала на доске.

Кромки макуатиля утыканы острыми зубцами из материала, похожего на обсидиан. Попадание такими должны были разорвать грудные мышцы, выворотить наружу обломки рёбер. А тут – всего лишь отпечатавшийся на коже рубец, как от удара гимнастической пластиковой палкой.

Кожа. Оказывается, она у меня красная. Точнее, кирпичного цвета, как у индейцев, коренных обитателей Перу и Боливии, на которых я вдоволь насмотрелся во время недавнего путешествия. Под кожей перекатываются твёрдые, как дерево мускулы – похоже, «реципиент» не только фехтовальщик, но и завзятый культурист-качок.

Зеркало мне, зеркало!

Нету зеркала…»

Ладно, с внешностью разберёмся позже, а пока – имя-то у меня есть? Я обратился к памяти «реципиента» и тут же получил ответ. Это не было диалогом, как с оставшимся на Земле альтер эго – нужная информация просто всплыла в моём сознании.

Оказывается, меня теперь зовут Парьякааку, для друзей и близких – Парья. Имя это – своего рода знак доблести, завоёванный в сотнях ритуальных поединков на этих самых макуатилях. Или на другом оружии, например, на дубинках с изогнутыми в виде вопросительного знака рукоятями или коротких копьях с миндалевидными наконечниками. Настоящий Парьякааку – один из богов «Народа Реки», покровитель воды, шторма, бури, селевых потоков, сходящих с гор. Кроме всего прочего, известен амурными похождениями, в частности – соблазнением богини Чуикисусо, покровительницы девственниц.

«Народ Реки»? Какой ещё Реки? Разве я не на далёкой периферии Солнечной Системы?

Кстати, о богах. Девушка по имени Чуикисусо существует на самом деле, только никакая она не богиня, а подруга Парьи, с которой они давно делят ложе и крышу над головой.

Давно – это сколько? Год, два? Подчинённый разум отделывается невнятным упоминанием каких-то циклов, но понять, что это означает, пока не удаётся.

Стоп! Да стоп же! Принятая здесь шкала времени, и даже важнейший вопрос: «а «здесь» – это, собственно, где?» – это всё может подождать. А вот что подождать никак не может: если у «реципиента» имеется постоянная пассия – то не Карменсита ли владеет сейчас её телом? «Линия Девять» собирался отправить нас вдвоём, а значит, такой выбор выглядит вполне логично…

Я торопливо вскочил на ноги и направился к выходу из зала, на ходу закручивая набедренную повязку. За моей спиной мигал оранжевым огоньком тренировочный манекен.

Если судить по недолгой прогулке по коридору – здесь принято ходить частично или даже полностью обнажёнными, независимо от пола и положения в обществе. И всё равно, я был не готов к тому, что случилось, когда я вернулся в своё новое обиталище, небольшую комнату, лишённую окон и мебели – если не считать двуспального лежака у стены. Зато света, неяркого, приглушённого, в избытке казалось, его испускают сами стены, поскольку никаким скрытых ламп я так и не заметил.

Но мне было не до изучения интерьеров. Открыв дверь, к которой привела меня память Парьи, я оказался лицом к лицу с Чуики – и все фразы, тщательно продуманные по дороге из тренировочного зала, моментально вылетели из головы. Назначение их было самое простое: убедиться, что в теле подруги «реципиента» действительно Кармен, и её сознание там главенствует. Но когда я увидел перед собой меднокожую экзотическую красавицу, одежду которой заменяли узоры татуировок и браслеты на запястьях и лодыжках – все «заготовки» испарились без следа. Как выяснилось, «животные инстинкты» контролирует сознание «законного» владельца тела, а отнюдь не непрошеный гость, будь он хоть трижды комонс. Ментальная мощь – ментальной мощью, а против природы не попрёшь.

Опомнился я уже на ложе – партнёрша оседлала мои бёдра и склонилась так низко, что тёмные, почти чёрные бусинки сосков оказались прямо перед моим лицом. Я пытался ловить их губами, а она упёрлась мне в плечи, прижав плечи жёсткими, как дерево ладошками и энергично двигалась, сопровождая каждый толчок страстными криками и невнятными фразами на испанском и каком- то другом языке. Это была древняя речь «Народа Реки» – подчинённое сознание Парьи подсказало, что на этом языке говорят все жители «Облака». Обитатели же планет пользуются пользоваться местными наречиями, поскольку далеко не всегда речевые аппараты аборигенов способны издавать нужные звуки. И в теле Чуики действительно находится Кармен – сама подруга Парьи, не может знать ни единого слова по-испански, и уж точно не стала бы называть меня «Эугени́то».

Эта утешительная мысль мелькнула и тут же пропала, унесённая горячей волной, пропитанной ароматами незнакомых горьких трав, масла какао и возбуждённого женского тела. Кармен-Чуики изогнулась, обхватила мои бёдра пятками, издала долгий, пронзительный крик, и всё – я сам, комната, «Облако», окружающее нас мироздание, – провалилось в омут мучительно-острого наслаждения.

Первая волна страсти схлынула, оставив после себя теплую нежность и покой. Кармен свернулась калачиком и спряталась у меня под мышкой. Парья подсказал, что Чуики любит лежать так по ночам, но я-то понимал, что девушке сейчас попросту неловко. Не ожидала она от себя (да и от меня тоже) такого поведения – и то, что подчинённое сознание взяло верх, воспользовавшись шоком от переноса, было слабым утешением.

Задумавшись, я провёл пальцем по линиям татуированного узора у неё на плече, стирая капельки пота. Кармен вздрогнула, прижалась сильнее, и я ощутил, как отозвалось моё мужское естество. Так, прочь игривые мысли! Я что, здесь ради банального траха? Для начала надо расслабиться, и постараться усвоить содержимое памяти Парьи, втянуть его разум, растворить в своём сознании. Я избегал этого на Земле, в отношении моего юного альтер эго – но на это раз всё будет иначе. Сознания и память Парьи – не более, чем полезный ресурс, не освоив который, нечего и мечтать добиться своей цели.

Знать бы ещё, что это за цель такая…

– Думаешь, он сам нас разыщет?

Кармен заворочалась у меня под боком – похоже, постепенно приходила в себя.

– Ты о «Линии Девять»?

Вместо ответа она помотала головой, пытаясь одновременно натянуть на себя простыню. Я отодвинулся, чтобы не мешать этим жалким потугам. Снявши голову…

– Мы до сих пор оглядываемся на книгу. Это там Десантник- Учитель выходит на связь с подростками-засланцами буквально в первые же минуты. Но кто сказал, что с нами будет так же? Откуда вообще уверенность, что «Линия Девять» здесь, чтоб Супа́й уволок его в свою бездну?

И осёкся – эта фраза исходила не от меня, а от Парьи. Откуда Женьке Абашину знать о демоне-владыке тёмной бездны У́ку-Па́ча?

Ладно, с мифологией будем разбираться потом. Кармен права: я сам неосознанно ожидал чего-то в этом роде: вот-вот из пустоты возникнет полупрозрачный профиль «наставника», и он даст мне какой-нибудь ценный совет. Или, хотя бы намекнёт, что всё развивается по плану, надо только освоиться в новой обстановке, в новых телах…

Кармен села на ложе, не забывая придерживать простыню на груди.

– Но он же обещал найти нас, разве нет?

Обещал? Или нет? Не помню, хоть убейте. В голове – сплошной кавардак. Вроде, припоминается то, что предшествовало переносу – и бой за Долину Хрустального Черепа, удар с воздуха, ранение Карменситы… А вот события суточной давности – как отрезало. Побочные эффекты переноса Мыслящего? Вполне возможно.

– Может, и обещал. Но сейчас, мне кажется, рассчитывать на это не стоит. Мало ли, что могло случиться с ним самим? Скажем, Миладка не справилась, не смогла отправить его вслед за нами?

– Но… как же так? – от растерянности девушка опустила руку, и ткань соскользнула, открывая моему взору прелестную грудь, всю в свежих моих поцелуев. Хе-хе, а ведь неплохо постарался…

Карменсита перехватила мой взгляд, густо покраснела – в сочетании с татуировками и густо-медным цветом кожи это выглядело крайне необычно – и подтянула тонкую ткань повыше.

– Как там говорил один умный человек? «Не знаешь, куда идти – иди с народом».

Кармен удивлённо вздёрнула брови – на Кубе, как и по всей Латинской Америке, «маленькая красная книжка» до сих пор весьма популярна.

…что за вздор лезет в голову? При чём тут вообще Председатель Мао?..

– Это я к тому, что раз уж мы получили тайм-аут, то имеет смысл включиться в местную жизнь.

Я изо всех сил старался, чтобы голос мой звучал уверенно.

– …сама подумай: «Линия Девять» рано или поздно объявится. И какой вид мы будем иметь, если к тому времени не сумеем разобраться в самых элементарных вещах? А то – «Облако» какое-то загадочное, «Река»…

– Чего же тут загадочного? – Кармен выпрямилась. – «Облако» – это место, где обитают «Искры», личности, покинувшие смертные тела. К примеру, мы с тобой сейчас такие «Искры». А «Река» – это звёздная дорога, по которой странствует наш народ многие тысячи лет. Потому он так и называется – «Народ Реки».

Она выговаривала эти слова – «Облако», «Река», «Народ Реки» – с придыханием, и Парья внутри меня поддакивал подруге: «конечно, как же иначе? Речь ведь о первоосновах бытия, и говорить о них по другому – кому это вообще в голову придёт? Разве что немногим безумцам, сознательно поставившим себя вне закона. Но ничего, Облачные Стражи многочисленны и верны своему долгу, а этих несчастных единицы, они обречены на то, чтобы их «Искры» растаяли без следа в тёмной бездне Уку-Пача…

…так, стоп! «Искры», Стражи, какие-то парии, живущие вне закона… нет, надо разобраться во всём этом спокойно, не торопясь…

Я встал с ложа (Кармен-Чуики отвела глаза и запунцовела ещё сильнее) и направился в дальний угол комнаты, где при моём приближении приветливо зашуршал струйками «домашний дождик». Сперва приведём себя в порядок, и только потом – будем думать о проблемах космического масштаба.

Что есть «Майю»? «Небесная Река», грандиозный звёздный рукав, рассекающий надвое небосвод любой планеты в Галактике. И она несёт благословенный народ, подхваченный великим течением несчитанные века назад, когда их праотцы решились покинуть мир- Прародину и пуститься в тысячелетние странствия к чужим звёздам – чтобы сделать их своими.

В сердце любого из «Народа Реки», где бы он ни обитал – на одной из бесчисленных планет, или в благословенной виртуальности «Облаков» – живёт мечта: вернуться однажды на берега священной реки Вилькано́че, затерянной в скалах Прародины – реки, которая и есть исток вечного течения «Майю».

На то, что когда-то покинул пески…» – напевал я. Всегда подозревал, что Бутусов сопричастен к чему-то эдакому – недаром его песня припомнилась мне, когда сознания Парьи и Чуики вывалили на нас с Кармен этот ворох всей этой древней инкской, майянской и ещё невесть чьей чертовщины.

Вот вам и «могучая межзвёздная цивилизация!» Нет, не зря мы с генералом до хрипоты спорили о том, что Пришельцами могут двигать и религиозные мотивы…

Несчётные века миновали с тех пор, как горстка людей, отколовшихся от соплеменников, живущих в отрогах снежных гор (а может, и изгнанных за какую-то провинность) перебрались через заснеженные перевалы и осели в безымянной долине. И там они нашли нечто, круто изменившее их судьбу – а вместе с нею, и судьбы сотен разумных рас по всей Галактике. Наследие невообразимо древней цивилизации, предтеч человечества? Или пришельцев со звёзд? Теперь уж не узнаешь.

«На земле мы не навсегда – лишь на время» – говорил древний поэт. – «Даже нефрит дробится. Даже перья Кетса́ля рвутся. На земле мы не навсегда – лишь на время».

И он был прав, сын давно исчезнувшего народа – не настолько, впрочем, давно, чтобы застать следы тех, кто ступил когда-то с берегов горной речки в звёздное течение «Майю». Тайна же так и остаётся тайной: от тех событий сохранились лишь смутные отголоски в коллективной памяти «Народа Реки».

В теплых лесах безымянной реки…» – промурлыкал я припев. Беглецам-изгнанникам невообразимо, космически повезло. Жрецы, изучив находку, открыли соплеменникам рецепт вечного существования, и теперь их Мыслящие (или «Искры», как они их здесь называют), после смерти бренной оболочки не растворялись без следа в тёмной бездне Уку-Пача, которую современные учёные называют кто подпространством, кто антимиром, кто мировым океаном энтропии. Нет, они продолжали существовать в виде обособленных информационно-энергетических сгустков. Мало того: они обрели способность вселяться в тела других разумных существ, подчинять себе их личности. Это и стало главной, сакральной целью «Народа Реки»: наделить каждого из своих «покойников» новым телом. Бессмертие – гигантский соблазн, что тут говорить…

Но тут имелась загвоздка: соседи по планете не соглашались на роль безропотных жертв. Это в наши дни способности комонса сохранились лишь у детей до шестнадцати лет, да у немногих счастливчиков, вроде меня. А в те допотопные (в буквальном смысле) времена ими обладал чуть ли не каждый второй, и подчинить себе их разумы получалось с трудом. Вскоре соседи возненавидели колдунов, похищающих чужие тела – и стали целенаправленно их истреблять. Так что хочешь – не хочешь, а пришлось «Народу Реки» планету- Прародину вместе со своими бренными оболочками и двинуться к звёздам – благо обретённые способности позволяли и это.

Они находили миры с разумными обитателями и занимали их тела. Но время шло, у новых хозяев планет рождались дети, они взрослели, жили и, когда приходил срок – умирали, оставляя после себя новые «Искры», так же нуждающихся в телесных оболочках. Получался замкнутый круг, и в поисках выхода из него «Народ Реки» совершил следующий шаг. Они стали создавать своего рода сообщества «Искр» «Облака», своеобразные симуляторы реальности, дающие обитателям ощущение полноценного существования. Подобно хакеру Нео внутри Матрицы, «Искры» живут в «Облаках», ожидая своей очереди выйти в реальный, физический мир для захвата новых планет, каждого из обитателей которых в свою очередь предстоит наделить «Искрой».

В таком «Облаке» и пребываем сейчас мы с Кармен – инопланетные комонсы, подчинившие себе двух его законных обитателей.

Впрочем, инопланетные ли? Неудержимое расползание по Галактике продолжалось многие тысячелетия, пока не попалась на пути маленькая зелёная планетка, третья по счёту от своего жёлтого солнца. Легендарная Прародина «Народа Реки», предмет грёз любого из обитателей «Облаков». Место, где в ледяных струях священной реки Вильканоче берёт начало звёздное течение «Майю».

Земля.

Контур входной двери пульсировал голубым – знак того, что обитателям жилища скоро пора будет покинуть его и отправиться на работу. А пока время есть, надо привести себя в порядок – в Зале Жнецов следует соблюдать строжайший (куда там убогой, лишённой фантазии корпоративной этике!) дресс-код. Ещё одно подтверждение родственной связи землян и «Народа Реки»: любому понятию из их культуры можно отыскать более или менее подходящий аналог из нашей. Хотя, не всякому очевидно, что деловые костюмы бизнесвумен и крахмальные сорочки офисного планктона играют ту же роль, что бронзовые колпачки с бубенчиками, прикрывающие женские соски, или дополнительные цветные линии и завитки, вплетаемые в узоры татуировок.

Дополнения в «боевую раскраску» Парьи вносила Чуики. Я послушно поворачивался, поднимал и опускал руки, а сам исподволь рассматривал подругу. И отмечал незначительные, но заметные различия: голова непривычно удлинена и слегка вытянута назад, глаза скошены, а переносица начинается выше бровей.

…где-то я это уже читал… Ну, конечно: «Фаэ́ты» Казанцева – писатель именно так описал облик пришельцев с погибшей планеты Фаэтон, вступивших в контакт с древней цивилизацией Южной Америки. Любопытный фактик, в копилку его…

Кармен нанесла на моё плечо последний символ, отошла и остановилась, слегка склонив голову – любовалась выполненной работой. Я крутанулся на месте, демонстрируя подруге плоды её усилий, и потянулся за набедренной повязкой. У нас с Кармен они были ярко-синего цвета, традиционного для касты Жнецов, с серебряными каймами, обозначающие ранг. Далеко не последний, кстати – Парьякааку и Чуикисусо стояли на четвёртой сверху из полутора десятков ступеней на лестнице местной иерархии.

Контур двери запульсировал ярче – пора! Чуики поправила на мне повязку, мы вышли и направились по коридору, ведущему в Зал Жнецов.

На ходу я с озирался по сторонам. Чуики когда не видели попадающиеся навстречу люди, пару раз чувствительно ткнула меня локтем в бок – она-то понимала, что любопытство исходит не от Парьи, а от Женьки Абашина, её бестолкового напарника по «спецгруппе».

А вот и зал Жнецов. Мы переступили порог – и замерли в восхищении. Дальняя, прозрачная стена открывала фантастический вид на заполненную мириадами звёзд бархатисто-чёрную бездну. И это великолепие рассекал раздвоенный сияющий рукав – Млечный Путь, величественная звёздная река, именуемая соплеменниками Парьи и Чуики «Майю».

Цель “Майю» – вечное движение к звёздам.

Песчинки, которые эта вечная река несёт через пространство, и из которых складываются дрейфующие по нему «Облака» – это «Искры» их обитателей, «Народа Реки».

А благословение «Майю», энергия, подпитывающая «Искры» и вдыхающая жизнь в «Облака» – «Ча».

Я не зря вспомнил киношедевр братьев Вачовски. Это действительно «Матрица», только без ульев, в которых киснут в своих капсулах тела-батарейки, и без кальмароподобных машин-убийц. Нематериальная среда, в которой обитают «Искры» тех, чьё тело выработало ресурс. Их существование подпитывается энергией «Ча», которая накапливаются в течение всей жизни в физической оболочке.

Но ресурс этот весьма ограничен, и лишённая подпитки «Искра» рискует раствориться в тёмной бездне Уку-Пача – как растворяются с ней личности прочих носителей разума, чей жизненный путь подошёл к концу. Поэтому «Ча» надо пополнять – благо, те, кто, обитает на поверхности планет, могут делиться ею с лишёнными тел соплеменниками. Но «Искр» в «Облаках» бессчётно, их становится всё больше. Планет же, пригодных для жизни, не так уж много, а те, что есть – способны вместить лишь ограниченное число обитателей. Потому и нужны новые захваты, потому от "Облаков" отпочковываются и расползаются по Галактике их малые копии, с которых высаживаются на обитаемые миры хищнические Десанты – подобно тому, как раковая опухоль распространяет с током крови вредоносные клетки, порождающие губительные метастазы. И если прервать это зловещее расползание – неоткуда станет черпать энергию «Ча» для подпитки мириад и мириад «Искр», заключённых в нереальную реальность «Облаков».

Собирать потоки «Ча», производимые обитателями планет, направлять их в «Облако» – это забота касты Жнецов, к которой принадлежат Парья и Чуики. Но сейчас «Ча» черпать неоткуда. Десант провалился, «Облако» висит на далёкой периферии звёздной системы – вот и приходится скрупулёзно учитывать и по крохам распределять «Ча», запасённую «Искрами» внутри себя..

Обязанность касты Навигаторов – перемещать «Искры» между звёздами. Члены касты Воинов (мы с Кармен по привычке называли их Десантниками) первыми высаживаются на планеты с разумными обитателями и готовят их захват. Каста Стра́жей поддерживает порядок – ведь «Искры» обладают всеми свойствами человеческих личностей, а значит, способны порой слететь с нарезки, выкинуть какую-нибудь глупость, даже совершить преступление.

Знающие – те, кто вглядывается в течение «Майю», выбирает объекты для нового Вторжения. А в промежутках – изучают и совершенствуют структуру «Облаков», создают нематериальные, но весьма эффективные инструменты, позволяющие Навигаторам перемещать «Искры», Жнецам – собирать и распределять «Ча», а Воинам-Десантникам – захватывать чужие тела. Правят всем этим сложнейшим механизмом Бдящие, немногочисленная группа, состоящая из высших представителей всех каст – правительство этой невозможной, наполовину виртуальной, наполовину реальной цивилизации.

Зал Жнецов казался пустым – наверное, из-за его необычной формы. Потолок и стены, за исключением дальней, распахнутой в космос, не образовывали прямых углов, а стыковались плавно изогнутыми поверхностями. И повсюду люди – крошечные мураши на фоне бездны.

А вот и наше с Парьей рабочее место – голубая пульсация панели извещает о скором начале рабочего цикла. Добропорядочному обитателю «Облака» опаздывать не полагается – тем более, если он, как Парья, управляет потоками «Ча», питающими бестелесные структуры «Облака». Это конечно, иллюзия, как и звёздная пропасть за прозрачной стеной зала – трёхмерная модель в невероятно изощрённой компьютерной игре со стопроцентным эффектом присутствия.

Матрица – она и есть Матрица.

Ладошка Чуики-Кармен коснулась моего локтя – оказывается, я замер у входа в зал и рассматривал его, словно ребёнок, впервые попавший в музей с полноразмерными макетами динозавров. Я кивнул и последовал за ней.

Рабочая смена в Зале Жнецов началась.

Пальцы Парьи порхали по барельефу на алтаре. Мне же отводилась роль наблюдателя, взирающего за действиями реципиента из глубины общего сознания, а в действия его не вмешивающегося. Как тут не вспомнить добрым словом предусмотрительность нашего с Кармен «наставника» не будь этот приём многократно отработан ещё на Земле, я вполне мог наломать сейчас дров. Или, что ещё хуже, привлечь внимание «коллег», неумелым обращением с алтарём- терминалом – массивной каменной тумбой, словно вырастающей из пола.

Её верхняя панель, с выпуклым узором-барельефом оказалась своего рода клавиатурой. Прикосновение к разным элементам активировало ту или иную служебную команду, текущие сведения отображались в голубоватом облачке, повисшем над алтарём – местный аналог компьютерного монитора. Не так уж сильно, выходит, различаются наши цивилизации: если не считать архаичного внешнего вида, всё было организовано как в операционном зале центра управления космическими полётами или, скажем, атомной электростанции.

Поначалу я пытался вникать в манипуляции Парьи, но скоро понял, что так толку не добьюсь. Тогда я доверился навыкам «реципиента», предоставив ему выполнять привычную работу – а сам стал не спеша впитывать сведения о сути процесса. Выходило гораздо лучше, и вскоре я с удовлетворением осознал, что начинаю кое-что понимать.

Это занятие так меня увлекло, что я перестал замечать, что происходит вокруг, и даже перестал бросать взгляды на Чуики, чей алтарь-терминал стоял в десятке шагов от моего. И лишь уголок панели, требовательно замигавший оранжевым, вернул меня к реальности.

Парью требовало к себе начальство.

Руководитель сектора, в котором трудились Парья и Чуики, занимал вторую сверху ступень в иерархии касты, то есть был одним из полутора десятков избранных заместителей Верховного Жнеца. К такому высокому рангу полагался рабочий алтарь возле прозрачной стены – и не каменный, как у рядовых работников на два-три ранга ниже, а словно отлитый из прозрачного густо-тёмного стекла. Рядом имело место удобное седалище – высокое начальство трудилось на благо «Народа Реки», не напрягая лишний раз мышцы своих бестелесных ног.

– Жнец четвёртой священной ступени Парьякааку! – бодро отрапортовал Парья. – Прибыл согласно вашему распоряжению!

Добавка «священная» полагалась к ступеням от четвёртой до наивысшей, первой, как и серебряная оторочка набедренных повязок. Ступени с восьмой по пятую ранг носили приставку «лучезарная», к ним следовала бронзовая отделка. Мелочь двенадцатой-девятой ступеней довольствовалась рангом «почтенная» и медными каймами.

Те же, что, прозябал в самом низу иерархической лестницы, обходились вовсе без добавлений – как и без излишеств в одежде. Парья и Чуики редко сталкивались с такими – в «Облаке» всяк сверчок знал свой шесток, так что «Искры» его высокопоставленных обитателей имели возможность наслаждаться обществом только близких по статусу. Носителям медных каёмок нечего было делать в Зале Жнецов – не говоря уж простолюдинах, которых и на полёт стрелы не подпустили к этому месту.

– Жнец четвёртой священной ступени Парьякааку к вашим услугам! – снова гаркнул Парья. Мне же немедленно захотелось щёлкнуть каблуками. Увы, от этой идеи пришлось оказаться за неимением таковых – в «Облаке» принято ходить босиком, и мой реципиент в этом смысле не составлял исключения.

Обладатель священной второй ступени наконец изволил обратить внимание на посетителя.

– Мнэ-э-э… Парьякааку, значит? Ты-то мне и нужен. Слышал, ты собираешься порадовать нас выступлением на ближайших Играх? Будешь сражаться как обычно, на макуатилях, или предпочтёшь другое оружие?

«Ещё бы ты не слышал, старый Йа́зи! – усмехнулся про себя Парья. – Да в касте на всех уровнях только об этом и судачат. Как же – межкастовые Игры, важнейшее событие!

«Йази» – это было прозвище начальника. Не слишком почтительное – такое имя носил бог отдыха и лени, и босс Парьи удостоился его за неистребимую тягу переваливать свои обязанности на подчинённых.

– На макуатилях, апу. – Парья, почтительно склонил голову. – Если, конечно, на это будет ваше благоволение.

Он с трудом скрывал отвращение к собеседнику: имея возможность как угодно откорректировать свою внешность, тот предпочитал сохранять облик, напоминающий о домашних животных, которые разводят в пищу на одной из планет «Майю». Спасибо хоть, «чистоплотности» этих тварей он не стремится подражать…

Впрочем, в бестелесном мире «Облака» грязи и мусор всречаются нечасто, и даже «домашний дождик» – это не столько обязательная гигиенической процедурой, сколько ещё одно удовольствие. Доступным, кстати, далеко не всем – в общих, на полтора-два десятка особей, жилищах «медных повязок» их и в помине нет…

– А что мне остаётся? – ухмыльнулся в ответ начальник. – Мне не простят, если я решусь навязывать лучшему бойцу касты выбор оружия. Да из меня «Ча» до капли за это высосут…

Парья почтительно улыбнулся – начальству угодно шутить.

– Напомни, какой предполагается предел «Ча»?

– Четверть от исходного, апу.

Начальник покачал головой.

– Ты всё же постарайся быть осторожнее. На Играх всякое может случиться, а мне не хотелось бы лишиться образцового сотрудника.

Парья пожал плечами.

– Я тоже не жажду растворить свою «Искру» во тьме Уку-Пача.

– Вот и славно, клянусь священным истоком Вильканоче. – довольно хрюкнул «шеф», и Парья вновь едва успел скрыть гримасу отвращения. – Если понадобится что-нибудь…

– Я обязательно обращусь к вам, апу. И – благодарю за заботу.

– Это моя приятная обязанность. Ладно, иди, работай. Если нужно дополнительно потренироваться – можешь уйти пораньше.

Парья поклонился.

– Спасибо вам, апу. И вот ещё, если позволите…

– Что такое?

Начальник удивлённо вздёрнул бровь – с его точки зрения разговор был закончен. Однако, комонс, обосновавшийся в сознании подчинённого имел на этот счёт своё мнение.

– Вы изволили упомянуть о выборе оружия… Дело в том, что время последней тренировки я обнаружил, что мой макуатиль можно усовершенствовать. Надо только придать боевой кромке и рукояти иную форму, и тогда я смогу…

– Избавь меня от подробностей. – отмахнулся старый Йази. – Тебе, видимо, нужно дополнительное «Ча»?

Парья кивнул, обмирая от собственной наглости – точнее, от наглости незваного гостя, оккупировавшего его сознание. Никакого понятия о почтительности – и как они живут с этим на своей зелёной планетке?..

– Вы, как всегда, прозреваете течение «Майю», апу. Да, немного лишнего «Ча» мне не помешает. Если бы вы распорядились…

– Распоряжусь. – кивнул начальник. – Иди, займись этими своими… усовершенствованиями.

– Мне показать вам расчёт потребности в «Ча», чтобы вы убедились..

– Незачем. – отмахнулся старый Йази. – На Играх всё покажешь. Ты, Парьякааку – лучший боец касты и, стало быть, знаешь, что делать.

Намёк был прозрачен: каста в его лице готова щедро оплачивать подготовку, но не потерпит неудачи.

Похоже, сидящий в его голове чужак на иное и не рассчитывал.

– Лёгкой ряби «Майю» вам, апу!

– И тебе лёгкой… – отозвался тот. – Да, и подружку свою можешь забрать. Пусть отдохнёт, чтобы от души ублажить нашего героя. И передай ей лично от меня, чтобы старалась хорошенько! После твоей победы, в которой никто из нас не сомневается, немало девушек захотят разделить с ней эту сладостную ношу. Надеюсь, она не будет против компании на вашем ложе?

И подмигнул – игриво, с похабной усмешечкой.

Парья ответил вымученной улыбкой, склонился ещё ниже и, не разгибая спины, попятился прочь от начальственного алтаря.

Я шагал к нашему с Парьей рабочему месту. В бесплотной груди вскипал самая, что ни на есть, настоящая ярость – этот начальственный боров посмел отпускать грязные намёки в адрес Кармен! Остро захотелось сходить за макуатилем, вызвать мерзавца на поединок и отправить его "Искру" в тёмную бездну Уку-Пача, откуда никто ещё не возвращался…

Увы, всплеск праведного гнева пришлось задавить в зародыше. Во- первых, Облачная Стража бдит, и попытка вызвать на поединок непосредственного начальника, да ещё и на рабочем месте, будет пресечена мгновенно. И тогда в Уку-Пача (откуда, как известно, никто ещё не возвращался) отправимся уже мы с Парьей. А во-вторых, подобный вызов выглядел бы попросту глупо: оргии любой степени разнузданности и с любым количеством участников были здесь почтенной традицией и даже составляли часть многих ритуалов. А вот верность партнёру, выставляемая напоказ Парьей и Чуики, наоборот, вызывает у окружающих недоумение, а то и язвительные насмешки.

Впрочем, к этой их странности давным-давно привыкли. И немного находится желающих нарваться на вызов от лучшего бойца касты. Ведь дуэль – это не схватка на Играх, она ведётся до полного истощения "Ча", и никак иначе.

Задумавшись, я потёр грудь – там, где её пробороздил макуатиль куклы-тренажёра. Значит, мой реципиент – то ли гладиатор, то ли чемпион-поединщик, кумир экзальтированной публики, киснущий в своём виртуальном болоте без острых ощущений? Что ж, всё правильно: если придётся принять участие в этих Играх, то имеет смысл поднять шансы на победу. И я, кажется, знаю, как это сделать.