Уже довольно пожилой, но пока еще бодрый мужчина, невысокий, полноватый, с любопытством оглядывался по сторонам. В его жизни происходило всякое. Бывал он в резиденциях королей и министров, в домах серьезных деловых людей… Причем не в России – тут настоящих деловых, тех, кого называют промышленниками и финансистами, не может быть в принципе, – а в других странах, которые, в отличие от горячо любимой Родины, принято считать цивилизованными. Пусть даже они и находятся на Африканском континенте.
А вот здесь, в администрации президента родной страны, оказался впервые. И разговор, надо сказать, шел такой… Странный.
– Кхм… – Хозяин кабинета был несколько смущен. – Короче, так, Виктор Ильич. Последние успехи нашей разведки… как вы понимаете, успехи более чем сомнительные… вызвали серьезную озабоченность президента. После ряда консультаций было принято решение – создать дополнительный координирующий орган. Что-то вроде межведомственного управления. Формально это будет комитет Совета безопасности. Ну, а неформально… – Чиновник замолчал. Оно и понятно. В отличие от гостя, он не был специалистом в области разведки. Интриговать, угадывать желание Хозяина, подставлять конкурентов – это запросто. А вот так… Однако он никогда бы не добился своего положения, если бы не умел с самым уверенным видом рассуждать о вещах, просто недоступных его восприятию. – Вам предлагается возглавить этот комитет, – чуть приосанившись, закончил хозяин кабинета.
– Я согласен, – просто ответил Виктор Ильич. И его ответ чиновника удивил.
То, что ему предлагалось, не было синекурой, кормушкой для чинуш, по какой-то причине отодвинутых от власти. Новую структуру предстояло создавать с нуля, на пустом месте, не имея никаких теоретических и практических наработок. А ведь человек далеко не молод. И вот так, не потребовав времени на раздумье, не попытавшись выторговать себе чего-нибудь такого… Чтобы и самому хватило, и внукам чтоб осталось. Соглашается?! Ему что, за державу обидно?! Так не осталось же таких! Не могло остаться! Их же всячески – это уж хозяин кабинета знал не понаслышке, сам принимал участие – всячески изживали, давили, «стирали» из этой жизни. Не потому, что они могли чем-то повредить. Просто рядом с такими очень ярко чувствуется собственное убожество и гниль. Они – постоянное напоминание о том, что ты – низок. Не в смысле физического роста…
– Я согласен, – повторил Виктор Ильич, нарушив затянувшуюся паузу.
– Ну… Хорошо. – Чиновник постарался взять себя в руки. – Будем считать, что вы получили карт-бланш. Продумайте структуру, штаты, основные направления деятельности. Учить вас нечему – вы известный в этой области специалист.
– Кого я могу взять в штат? – деловито спросил Виктор Ильич.
– Кого хотите! – развел руками хозяин высокого кабинета. – Хоть Анну Чапмен.
Это он пошутил так. Однако его собеседник на шутку отреагировал несколько своеобразно. Не улыбнулся, а только скривил лицо в брезгливой гримасе и сказал:
– Хорошо. Через неделю я представлю свои соображения.
– Отлично! – обрадовался чиновник и поднялся, тем самым давая понять, что аудиенция закончена. Протянул руку, прощаясь. – И имейте в виду, президент очень на вас надеется…
Последняя фраза была сказана тоном интимным, доверительным. Но Виктор Ильич и на это не отреагировал. Только кивнул, пожал протянутую руку и вышел за дверь. Чиновник отметил, что, несмотря на возраст, двигается он довольно легко. Незаметно в нем пока старческой немощи. После ухода визитера он долго смотрел на дверь, за которой тот скрылся. Разговор оставил неприятное ощущение. Для хозяина кабинета, привыкшего считать себя лицом важным, значительным, олицетворением государства, такое было внове. Этот старик вел себя так – вроде бы не тот, кто его пригласил для беседы, главный, а он сам. Не было в нем почтительности, угодливости, стремления понравиться важной персоне. Он вообще не видел в хозяине кабинета этой самой персоны. Хорошо хоть, не выражал открыто свое презрение.
«Он себя еще покажет, – подумал чиновник. – Наплачемся мы с ним». Впрочем, не ему решать. Он всего лишь исполнял указание шефа. Хозяина. А уж чем тому приглянулся этот старик – вникать в это не входило в его задачи.
«По подозрению в совершении умышленного убийства разыскивается Бобошеров Тошали Шералиевич, тысяча девятьсот… года рождения, уроженец и гражданин Республики Таджикистан…» Ну, и так далее. Это зачитывается во время инструктажа заступающих на службу нарядов. Милиционеры-полицейские записывали ориентировку в служебные книжки. Толку с этого никакого. Вот только существуют определенные правила игры, которые не меняются вместе с названием. И их должны соблюдать все, кто в эту игру вступил.
Новоявленные полицейские не будут напряженно искать этого самого Бобошерова. Не до того – им надо план выполнять, доставить за смену определенное количество нарушителей общественного порядка. Если же патрульный участок оказался более или менее спокойным, значит, придется эти нарушения искать. Полицейское руководство – так же, как и милицейское – в своей деятельности исходит из того, что наши люди в булочную на такси не ездят и просто не могут не нарушать закон.
Но… Порядок есть порядок. И ложатся на листы бумаги корявенькие строки, которые никто, кроме проверяющего, читать не будет.
Однако если разлетевшаяся по городу ориентировка и не способна помочь в задержании опасного преступника, помешать она очень даже может. В самом начале патрулирования два сержанта – наряд патрульно-постовой службы – зашли в шашлычную, расположенную на их маршруте. Порядок такой. Если генералитет в долях с серьезными банками и крупными компаниями, полковники «отдаивают» торгашей средней руки, начальники помельче «помогают» малому – уже совсем малому – бизнесу, то сержанты просто пользуются халявой. В частности, в шашлычной им перепало по две порции шашлыка. В другое время они бы и водочки с удовольствием тяпнули, но сейчас, в период, когда решается вопрос, войдут ли они в новые полицейские структуры, рисковать нельзя. Пришлось ограничиться теплым жидким чаем.
После позднего обеда сытый и довольный старший наряда подошел к хозяину шашлычной – добродушному круглолицему азиату.
– Слушай, Саид, – спросил он, вытирая рукавом жирные губы. – Ты ведь у нас таджик?
– Да, да, таджик! – закивал головой Саид. Врать ему смысла не было – сержант, пользуясь данной ему властью, может просто проверить документы, из которых станут известны не только национальность, но и некоторые другие данные, которые незаконный гастарбайтер предпочел бы не афишировать.
– Ты такого Бобошерова знаешь? – с хитрецой покосился страж порядка на торгаша. – Тошали Шералиевича?
– Нет, не знаю, – помотал головой Саид. – А что?
– Да нужен он… – тяжело вздохнул сержант. – Подозревается в организации умышленного убийства.
Этот сержант не был предателем. Он выполнял один из приказов МВД, в котором говорилось, что каждый патрульный должен иметь на маршруте нескольких секретных информаторов. То, что уровень профессиональной подготовки этого сержанта просто не позволяет ему при всем желании успешно работать в этой области, «умные головы» в МВД просто недодумали.
– Ай, шакал, какой шакал! – горестно поцокал языком Саид. – Вот из-за таких, как этот…
– Бобошеров, – подсказал сержант.
– Из-за таких паршивых ишаков и нам никому жизни нет! – продолжал свою речь хозяин шашлычной. А покончив с демонстрацией возмущения, чуть склонился к уху сержанта и заговорил тихо, интимно, доверительно: – Я спрошу кое у кого, Вася, насчет этого Бобошерова. Ты вечером, когда меняться будешь, зайди, поговорим…
Сержант ушел вполне довольный собой. У него состоялся «оперативный контакт», который он сможет поставить себе в актив. А вечерком, когда придет время уходить с маршрута, явно перепадет еще «халявного мясца». Теперь уже точно с водочкой. Пусть и «паленой», но очень даже ничего. Одним словом, день удался…
Не успели сержанты покинуть маленький зал шашлычной, как Саид, сразу же став серьезным и утратив все свое добродушие, вызвал за стойку стоящего у мангала племянника и выскочил во двор. Огляделся по сторонам – нет ли рядом лишних ушей, достал сотовый телефон и набрал знакомый номер.
– Менты ищут Бобошерова Тошали Шералиевича, – выпалил шашлычник, как только ему ответили на той стороне. – Вроде бы организовал убийство… – И отключил телефон.
Саид действительно не симпатизировал убийцам. И имя этого самого Бобошерова он слышал впервые. Но тот, кого искали местные глупые и ленивые менты, был таджиком, как и сам Саид. А земляки обязаны помогать друг другу. Там, у себя на родине, они могут ругаться, драться, стрелять друг в друга. А здесь все они – братья. Иначе не выжить…
Неосторожно брошенное старательным полицейским слово волной разбегалось по городу. Снизу вверх.
Напрасно считают, что приезжие – этакое неорганизованное стадо, в котором каждый сам за себя. Это далеко не так. В неорганизованной, на первый взгляд, толпе выделяются лидеры. Эти лидеры поставляют рабочую силу в нужном работодателям количестве, руководят процессом работ, получают и распределяют деньги. На всех. Спорить и что-то доказывать просто глупо. На родине, в Таджикистане, работы нет, следовательно, нет и денег. И стоит лишь слово сказать против, проявить какое-то непослушание – не станет для непокорного работы и в России. Вот тогда хоть с голоду помирай. Так что авторитет лидера среди подчиненных практически безграничен, а его слово – закон.
Однако и у мелких руководителей бригад «вольных таджиков» есть свои лидеры, свои начальники, пусть и неформальные. Мелкий руководитель прекрасно знает – за любой «косяк» будет наказан даже не он сам – будут жестоко наказаны его родственники, оставшиеся там, на родине. Человек, которому есть что терять, уязвим. И, стало быть, управляем. Поэтому никому даже в голову не может прийти сделать попытку проявить независимость, освободиться от обязательной для всех дани или не сообщить вовремя о надвигающейся опасности…
Прошло совсем немного времени, как руководители самого верхнего эшелона областной таджикской диаспоры уже знали – объявлен в розыск Тошали Бобошеров.
Это он здесь, в России, просто приезжий – то ли строитель, то ли торговец фруктами. А вот старшие таджиков точно знают – там, где остались их семьи, жены, дети, отцы и матери, Тошали Бобошеров – очень серьезный и уважаемый человек. Да, он торговец наркотиками, что не приветствуется ни русской полицией, ни, кстати, самими земляками. По крайней мере, из тех, кто давно уже осел в Красногорске, обзавелся кое-какой недвижимостью и ведет легальный бизнес. Но уровень торговцев наркотиками тоже бывает разный. Кто-то в собственном желудке везет несколько граммов героина, шарахаясь от каждого встречного русского мента и моля Аллаха, чтобы выдержала упаковка, подвергающаяся атаке агрессивной среды желудка. А кто-то легко управляет переброской тонн отравы, сам при этом ничем не рискуя – за него подставляются другие.
Бобошеров был из вторых. Несмотря на относительную молодость – всего лишь около сорока, – он был одним из наиболее влиятельных наркобаронов независимой республики, уважаемым и представителями криминалитета, и легко вхожим в самые высокие властные кабинеты. Это не значит, что всего в своей жизни Тошали добился сам. Этакий преступный гений… Еще раз приходится напоминать о том, что Таджикистан – не Россия. Там, за границей, в самом верху иерархической лестницы стоят потомки ханов, баев, беков, местных князей и князьков, феодалов, а также тех, кто стоял у истоков басмаческого движения. Многие поколения славных предков стоят за Бобошеровым. И курбаши, и первые секретари… Не помочь такому человеку просто нельзя. Фактически руководитель таджикской диаспоры в Красногорске был лишен выбора.
Конечно, земляк повел себя высокомерно. Не зашел по приезде, не познакомился, не посоветовался… Даже чаю не выпил. Но он – в своем праве. Выражать свое недовольство и протест в этом случае просто глупо. Нельзя ему не помочь, никак нельзя. Даже в том случае, если этой помощи никто и не просил. Поэтому, пусть и немного недовольный «проблемным» земляком, старший позвал одного из своих доверенных людей.
– Вот этот человек сейчас находится по этому адресу, – передал он в руки почтительно склонившегося перед ним подручного бумажку. – Возьми машину, съезди, предупреди. Его ищет полиция. За убийство. Ему необходимо срочно покинуть город и Россию вообще. Если же он пожелает остаться… Позвонишь нашим, пусть найдут жилье. Все, иди.
Ему не было нужды уточнять, все ли понял подручный. Он знал – все будет исполнено как надо.
– Ну, ладно, Вася… – Максим притормозил на углу. – Спасибо тебе большое. Теперь уж и без тебя как-нибудь…
– Щас! – ухмыльнулся Скопцов и демонстративно устроился в пассажирском кресле поудобнее. – Без меня! Это когда самая веселуха начинается? Не, не пойдет!
– Ну, смотри сам. – Уговаривать приятеля Оболенский не стал, прекрасно зная, насколько бесполезное это занятие.
Гуднул сигналом пристроившийся позади «Рейндж Ровера» «уазик» ОПОНа – дескать, что за задержки? Поторапливаемся!
Максим тронул машину с места. Оставленный в лесу плачущий адвокат рассказал все, что знал. А знал он, приходилось признать, немного.
Тошали Бобошеров нашел его через своего земляка, который привлекался за хранение наркотиков, но благодаря правозащитнику, который сумел передать взятку судье, отделался легким испугом и относительно небольшими финансовыми потерями.
Предложение таджиком было сделано более чем щедрое. Адвокат Пупырченко не должен был «разваливать» уголовное дело в отношении Бобошерова-младшего, а всего лишь добиться изменения меры пресечения с содержания под стражей на подписку о невыезде. Ну, или залог. Деньги, как сказал Тошали, большого значения не имеют, главное, чтобы он оказался на свободе. И тогда любящий старший брат быстренько организует ему отъезд на родину, где Рустама никто никогда не выдаст.
Были куплены несколько справок о том, что Рустам Бобошеров страдает тяжелыми хроническими заболеваниями, которые никоим образом не позволяют ему находиться в условиях СИЗО. Дело оставалось только за судьей. Но Рустаму не повезло – судья Малышева славилась своей принципиальностью.
– Она не берет… – застенчиво сообщил Пупырченко своему нанимателю.
– Значит, мало давали. Просто ей попадались жадные люди, а в таких делах жадность ничего, кроме вреда, принести не может. Надо предложить ей столько, чтобы взяла – и все.
– Она совсем не берет, – попытался объяснить адвокат, но Тошали его просто не понял.
– Таких не бывает, – отрезал он.
И господин Пупырченко отправился к судье. Получилось даже хуже, чем рассчитывал правозащитник. Судья не только выставила его вон, но и пообещала, что Рустаму Бобошерову, гнусному отравителю русского народа, не светит изменения меры пресечения ни под каким видом. И что этот вопрос она проконтролирует лично.
– Значит, будет другой судья, – просто и буднично решил Тошали, выслушав отчет адвоката.
Артур Венедиктович клялся и божился, что он даже не догадывался, какой именно смысл вкладывал старший Бобошеров в эти слова. Откровенно говоря, очень неубедительно клялся. Хотя, конечно, вряд ли таджикский наркоторговец напрямую обсуждал с правозащитником свои планы. «Знаешь, друг Артур, мы хотим эту судью убить. Не подскажешь ли, как лучше это сделать?» Конечно же, такого не было. Вот только хороший адвокат – а Артур Венедиктович был хорошим адвокатом, вдобавок и неплохим психологом – должен был понимать, что подразумевает под своими словами его клиент.
Но Скопцова и Оболенского в первую очередь интересовало не это. Две встречи происходили на квартире, которую арендовал таджикский делец в Красногорске. Вот адрес этой квартиры и нужен был приятелям. Пупырченко сдал его без малейших колебаний. Особенно после того, как Скопцов слегка подвигал лезвием ножа из стороны в сторону.
– Игорь, есть подозреваемый! – Сразу же, как только машина Оболенского отъехала от оставленного у дерева адвоката, позвонил Максим приятелю и начальнику. – Бобошеров Тошали Шералиевич. С ним – еще трое. Организуй ОПОН, пусть встретят меня на въезде в город. Будем брать…
…Первыми в подъезд прошли Василий и Максим. Осмотрелись, можно сказать, «обнюхались». Изучили дверь квартиры, послушали… Но по ту сторону двери стояла мертвая тишина.
Максим спустился на два пролета ниже и, набрав номер на сотовом, сказал командиру выделенной в его распоряжение группы:
– Входите…
Крупные ребята в камуфляже, бронежилетах и касках, с укороченными автоматами в руках двигались, на удивление, легко и бесшумно. Поднялись на площадку, рассредоточились у стен.
Командир группы вопросительно взглянул на Максима. Тот кивнул – поехали!
Не прошло и секунды, как дверь рухнула вместе с косяком, подняв клубы пыли. Ахнули заброшенные в глубину квартиры светошумовые гранаты. И тут же пятнистые тела, в определенном, установленном и отработанном на многочисленных тренировках порядке, ворвались внутрь.
Максим и нетерпеливо переминающийся с ноги на ногу Василий ждали бойцов группы захвата на площадке. Не потому, что испытывали какой-то страх. Оба прекрасно знали очень простую истину – нельзя лезть под руку профессионалам. В наработанных на многократных тренировках схемах и «раскладах» нет места посторонним. Поэтому нужно запастись терпением и ждать, если, конечно, не хочешь помешать успешной работе специальной группы.
Примерно через минуту, когда на площадке начали собираться любопытствующие жильцы подъезда, привлеченные взрывами гранат, командир группы вышел из квартиры:
– Там никого нет…
– Как, никого?! – в один голос удивились Василий и Оболенский.
– Вообще никого, – повторил опоновец. – На кухне посуда стоит, еда еще теплая… А людей – нет. И шмотья – тоже…
– Вот, значит, как… – Максим развернулся и пошел вниз. Василий последовал за ним.
– А с хатой что? – крикнул вслед опоновец.
Оболенский, не поворачиваясь, пожал плечами. Это его сейчас заботило меньше всего.
Бобошеров прохаживался по квартире, тоже арендованной, как и прежняя. Той, что была снята с помощью земляков, через принадлежащее им агентство недвижимости. Интересно, а если бы в Душанбе приезжие русские задумали торговать таджикской недвижимостью, долго бы они продержались?
Впрочем, эта мысль, так, мелькнула – и пропала, не оставив ни малейшего следа. Не это сейчас заботило Тошали.
Местные правоохранители – не так уж и важно, милиция ли, полиция, – что называется, сели ему на хвост. Идет преследование. По идее, надо быстренько бежать из этой страны на родину, где его никто и никогда не достанет. Брату он уже вряд ли чем-то поможет. И наверное, местный старший, предлагавший помочь с отъездом, в чем-то был прав.
Но оставалось еще одно дело, которое никак нельзя было отложить или вообще забыть. Месть. Он должен отомстить тому человеку, который сдал Рустама местной службе наркоконтроля.
Пусть местные менты думают, что они самые умные и самые хитрые. Пусть. Сам Бобошеров прекрасно знал, кто именно совершил такую неслыханную подлость. Просто пока еще не нашел этого человека. Потому-то и стрелок, который убил судью, – ничтожный наркоман, не способный нескольких часов прожить без дозы, – пока еще жив.
Вообще-то, сам Тошали не собирался связываться с красногорскими таджикскими авторитетами. Ни к чему они ему. Расслабились, позабыли родину, позабыли религию. Наверное, свинину кушают. И сало. Однако теперь, когда время, отпущенное на поиски предателя, ограничено, придется воспользоваться их помощью. И Тошали сейчас ждал звонка.
…Звонок этот поступил уже в начале двенадцатого часа ночи.
– Тот, кто тебе нужен, сейчас живет… – Неизвестный назвал адрес, после чего повесил трубку.
Вот так. Предатель не скроется от возмездия. Бобошеров был доволен. Подмывало отправить стрелка на адрес прямо сейчас. Но, поразмыслив, Тошали отказался от этой мысли. Спешить не стоит. Сейчас вечер, на улицах много ментов, а его стрелок выглядит именно так, как и должен выглядеть человек, долгое время сидящий на героине. Любой наряд может его остановить. Не потому, что будут в чем-то подозревать, а просто, на всякий случай. Лучше уж утром. Все спешат-торопятся на работу, многие с похмелья. Да и менты с утра не такие злые – их просто нет на улицах. У них как раз планерки и разводы по постам. Значит, так и будет. Утром свершится возмездие, и Бобошеров наконец покинет этот негостеприимный город. Скорее всего, навсегда…
– Ого! – Высокий, худощавый, подтянутый пожилой мужчина, одетый в хороший цивильный костюм, радостно улыбался. – Виктор Ильич! Какими судьбами?
Вопрос, конечно, в большей степени носил «дежурный» характер. Ибо встреча старых знакомцев произошла в одном из коридоров довольно известного в народе здания, с легкой руки одного предателя получившего название «Аквариум». А в этом здании как-то не принято всерьез интересоваться делами даже самых близких знакомых.
– Да вот, Николай Петрович… – улыбнулся Виктор Ильич. – Решил заглянуть по старой памяти, посмотреть, что тут и как…
– Понятно! – Генерал-лейтенант Оболенский отступил на шаг, разглядывая собеседника почти что с любовью во взгляде. Уж очень многое их связывало в прошлом. – Не стареют душой ветераны!
– Николай Петрович, хорошо, что я тебя встретил, – неожиданно произнес Виктор Ильич. – Сынок-то твой, Максим, кажется? Как он? Служит? Наверное, уже полковник?
– Служит, – чуть изменился в лице генерал-лейтенант. – В полиции он служит. В Красногорске. Который в Сибири.
– Вот как?! – удивился Виктор Ильич. – А чего же так? Я его помню – перспективный паренек. Очень перспективный.
– Так получилось, – неопределенно ответил Оболенский-старший. – Долго рассказывать. Да и неинтересно это.
– Да, жаль, жаль… – Виктор Ильич о чем-то задумался. – Помнится мне, ты и сам из Красногорска? Отец там вроде у тебя…
– Умер отец, – нахмурился генерал-лейтенант. – Максим сейчас в его квартире и живет. В Москве вообще не появляется. Совсем отца забыл.
Несколько секунд помолчали. Потом Николай Петрович взглянул на часы:
– Ты уж извини меня, Виктор Ильич. Бежать надо. Дела.
– Конечно-конечно! Дела – это святое. Рад был тебя видеть! От души рад!
– Так и я, Виктор Ильич, тоже! – Крепко пожав на прощанье руку старому боевому товарищу, Оболенский-старший двинулся дальше по коридору. А Виктор Ильич не спеша направился в управление кадров ГРУ.
Там он предъявил свое удостоверение – роскошное, снабженное пятью ступенями защиты, в котором значилась должность: «заместитель председателя Совета безопасности». Заполнил установленную форму запроса. Через некоторое время получил дело. Учитывая то, что выносу из помещения оно не подлежало, присел тут же, в специальном зале, и занялся изучением. Просмотрев дело, хмыкнул себе под нос, сокрушенно покачал головой и направился к выходу.
Примерно через час он уже был в своей резиденции. Нет, не в здании ГРУ и даже не в Совете безопасности. Где? А вот это уже как-то и неважно. Не имеет значения.
Секретарь, уже немолодая женщина, встретила Виктора Ильича сообщением:
– Вам звонили…
– Все потом, – остановил он ее коротким жестом. – Вы мне, Лариса Андреевна, сделайте-ка вот что… Закажите билеты в Красногорск и обратно.
– Красногорск какой? – Секретарь проявила осведомленность в географии родной страны. – Подмосковный или сибирский?
– Сибирский, – сказал Виктор Ильич. – Надо бы мне туда слетать денька на три.
– Хорошо. – И секретарь сделала пометку в своем рабочем блокноте.
Виктор Ильич прошел в свой кабинет, сел за стол и о чем-то задумался.