Глава 4
Я отталкиваю Фергуса и поправляю платье и причёску.
Не ради женишка, само собой, просто после танцев я лохматая и разгорячённая. Самое то знакомиться и оставить о себе плохое впечатление, но этот пузатик чему-то радуется.
Может, видит во мне родственную душу? Сам он выглядит взмокшим, будто и впрямь торопился сюда. Лысина ловит отблески светильников, словно специально её полировал.
Потрясающе просто. Я в восторге (нет!).
Бросаю раздражённый взгляд на отца, но тот и бровью не ведёт. Смотрит на меня спокойно, будто так и надо. И это ранит ещё сильнее.
Ему не просто всё равно, что меня собирается забрать толстый, неприятный мужичок, он сам меня ему продать собрался. Это всё его идея, а меня даже не спрашивают…
С усилием выдыхаю. В принципе, чего я ожидала? Что такой сухарь станет чутким? Или вообще рассмеётся и скажет, что разыграл меня.
Почему-то я жду, что Фергус хмыкнет и уйдёт куда-нибудь. Что ему мои проблемы? Но тот спокойно стоит рядом и рассматривает опоздавшего гостя с тем же презрением. Мне хочется злиться на него, всё же именно этот мерзавец помешал мне сбежать, но за неимением других союзников я согласна и на этого. Совсем уж одной против всех стоять трудно.
– Такие яркие рыжие волосы, – не унимается мужик, имя которого я благополучно забыла. – Ты была бы очень ярким цветком императорских садов.
– Цветник – пережиток прошлого, – возражает Фергус. – Или вы ссылаетесь на него, потому что скучаете по тем временам, советник Хунфрит?
Так вот как его зовут. Я даже пытаться запоминать не буду.
– Вовсе нет, – услужливо кивает советник. – Я лишь отметил красоту и изящество своей невесты. И то, как мне повезло.
Фергус кривится.
Я ещё раз окидываю взглядом «женишка». Он даже издали не кажется добрым, отличительная черта советников, которые остались со времён старой власти. Наверняка ему очень лестно, что отец пришёл к нему с потрясающим предложением.
Мне было четырнадцать, когда девушкам с необычной внешностью перестали ставить метки в храмах драконьих богов. Теперь такие, как я, не обречены оказаться в императорском гареме, но, боюсь, меньше проблем от этого не станет. Особенно, когда Хунфрит выдаёт:
– Я готов заплатить за неё два сундука золота.
Потрясающе. Времена изменились, но традиции остались. Я для него корова или лошадь?
Отец, ты настолько меня ненавидишь, что готов продать будто животное? Ещё и заработать с этого?
– Она девушка, родившаяся и выросшая в Сердце Серифеана, – возражает лорд Эверт. – Думаешь я отдам дочь по цене девчонки из провинции?
– Твоя правда, – смеётся Хунфрит. – Но я должен был попытаться сбить цену.
Обалдеть… Он ещё и торгуется! Собирается заработать больше на моём несчастье!
Если раньше я не ждала от своего отца любви и ласки, то теперь снизу постучали. Этот человек вообще меня за семью не принимает. Я бы подумала, что он просто бесчувственный, так нет, вон как обнимает свою новую женщину, а та жмётся к его боку, глупо хлопая ресницами и молча наблюдая за всем этим кошмаром.
Обвожу взглядом толпу. Многих из них я знаю с детства, некоторые дамы дружили с моей мамой, но все они лишь молчаливые свидетели этого кошмара. Кто-то смотрит с сочувствием, но по большей части всем безразлично. Происходящее – драматичное представление, не более.
Как же это меня бесит!
Чувствую, как в крови разгорается огонь. Воздух вкруг меня приходит в движение и слегка подрагивает, как бывает в знойный летний день. Пальцы морозит, а в груди, наоборот, распускается большой огненный цветок, для которого мои злость и обида становятся лучшими удобрениями.
Кто-то зовёт меня по имени, но я не узнаю голоса из-за грохота пульса в ушах. Вдоль позвоночника проносится покалывающая волна мурашек. Я чувствую, как в груди под ямочкой между ключицами собирается сила, но не могу, да и не сильно хочу её сдерживать.
Чей-то голос совсем рядом. Меня хватают за руку, и я теряю концентрацию, а в следующую секунду слышится металлическое звяканье.
Огромная люстра, которая стоит как целый посёлок, не меньше, срывается с цепи и летит вниз. Прямо на блестящую макушку советника Хунфрита.
Меня будто вытягивают из воды. Секунду назад пространство было вязким, а мысли приглушёнными. Время тянется медленно и неспешно.
Теперь всё с точностью до наоборот. Звуки обрушиваются на меня так, что ушам становится больно.
Грохот, звон, визг и крики. Что случилось?
Я осознаю себя прижатой к груди Фергуса. Мерзавец стоит полубоком, правая рука вытянута. Проследив за направлением, я вижу рухнувшую на паркет люстру, осколки которой разлетелись во все стороны и, кажется, кого-то ранили.
О, боги, там же… там стоял советник. Что с ним… Он погиб?
– Какого хрена происходит?! – визгливый, очень похожий на поросячий голос проносится над общим шумом.
Присмотревшись, я вижу тяжело поднимающегося на ноги Хунфрита. Он же был прямо под люстрой. Кошусь на Фергуса. Неужели… оттолкнул советника? Не могу понять, я рада или разочарована.
– Кассандра, что это ещё такое?! – к нам сбегает отец. – Это ты сделала?
– Я… не знаю.
– Она-она! – верещит советник, обходя несостоявшееся орудие убийства и направляясь к нам. – Я видел, как у неё глаза светились! Эверт, какого хрена, я тебя спрашиваю?! Ты уверял меня, что твоя дочь владеет лишь крупицами магии! Собирался продать мне кота в мешке, ещё и цену задрал?!
Я опускаю голову. Неужели это я сделала? Уронила люстру, которая висела тут целую вечность… Я даже не поняла…
Похоже, всё же моих рук дело. Иначе откуда такая слабость? Мне плевать на то, что за меня развернулись настоящие торги. Хочется присесть где-то и чтоб не трогали меня лет сто.
– Прекратите сейчас же, – в приятном голосе Фергуса отчётливо слышатся какие-то звериные нотки. – Вы что, основу основ не знаете? Само собой, у неё есть магия, как и у всех остальных анионцев, это отпечаток магического потенциала.
– Наверняка от магии можно избавиться, – отец сегодня просто кладезь «гениальных» идей. – Фергус, есть какие-то способы лишить её магии? Девушке её положения это ни к чему.
Я вздрагиваю и смотрю на него, не веря своим ушам. Мерзавец хмыкает и отвечает.
– Без сомнения, лорд. Вы бы ещё спросили, есть ли способ лишить вас обеих ног или рук.
– Фергус! – я только сейчас замечаю, что к нам приблизилась ещё и его мать. – Следи за языком. Мы в приличном обществе, здесь твои сравнения совершенно неуместны.
– Отчего же? Твоему жениху можно говорить о насилии, а мне нет?
– Он о магии.
– Это одно и то же. Даже хуже.
– Мне всё равно, лучше или хуже! – возмущается советник. – Ни я, ни кто-либо другой в Серифеане никогда не возьмёт девку, которая может устроить нечто подобное! – он раздражённо взмахивает рукой в сторону упавшей люстры. – Пока ты не запечатаешь её, будешь нянчиться с ней до конца жизни.
Мне бы радоваться такому заявлению, но что-то после сегодняшнего у меня не осталось желания оставаться с отцом под одной крышей. Нужно придумать, как выбраться и обрести самостоятельность. Вот только есть проблемка.
Я не почувствовала, как воздействовала на люстру. Раньше мне требовалось мысленное усилие, чтобы создать искры, но теперь…
А ведь это и правда может повториться. И рядом не окажется мерзавца, который оттолкнёт и не даст мне кого-нибудь убить. Нужно как-то брать мою силу под контроль, но как?
– Прежде чем пытаться устроить судьбу дочери, вам следовало дать ей возможность закончить магическую академию.
Из толпы гостей появляется ещё один мужчина. Тоже военный, судя по форме, но цвета белые.
– Генерал, – отец, его женщина и советник склоняются в почтительном поклоне, гости, Фергус ограничивается кивком.
– Обучение в академии – дорогое удовольствие, – начинает отец. – Я не уверен, что…
– Дороже жизни вашей дочери? Ведь в случае запечатывания она никогда не сможет вернуться к обычной жизни и будет лишь тенью себя прежней.
– Отдавай, – взмахивает руками Хунфрит, затем извлекает из кармана платочек и вытирает лысину.
– Если отдам, сделка в силе? – уточняет отец.
– В силе, – хмыкает советник. – В конце концов, это справедливо. И для цветника девушек сперва обучали в академии. Будет правильно позволить цветочку набрать бутон покрупнее.
Хорошо, что я ничего не ела этим вечером. Потому что меня сейчас стошнило бы.
– Если вы сейчас не закроете рот, – опускает подбородок Фергус…
– Хватит, – обрывает его генерал.
– Ему говори, – огрызается мерзавец. – Сколько боролись с этим мерзким определением!
– Прошло не так много времени, – пожимает плечами Хунфрит. – Не успел привыкнуть.
– Вы советник, а значит, обязаны в первую очередь следить за языком. Если это слишком сложно, можно избавить вас от бремени.
– Нет-нет, что вы, генерал. Я буду внимательнее, вам больше не придётся беспокоиться на мой счёт.
– Не думаю, что академия – хорошая идея, – возражает отец. – Нет гарантий, что Кассандра не ввяжется в какую-нибудь историю. Она проблемная.
Чего, блин?!
Это я проблемная? Не отец, который продаёт меня будто скотину первому, кто готов заплатить четыре сундука золотом?!
– Так Фергус за ней присмотрит, – вмешивается Марла, глядя на сына сузив глаза. – Как раз наладят отношения. Как сводные брат и сестра.
Я давлюсь воздухом. Чего, блин?! Она говорит так, будто это уже решённый вопрос!