3

– Колян, на фиг нам на эту сопку лезть? – выдохнул Череп в спину Колыме, идущему шагах в трех перед ним. Оба беглеца поднимались по склону высокой сопки, поросшей лиственницей и елями.

– Осмотреться надо, Андрюха. Сориентироваться, – не оборачиваясь, отозвался Колыма. – Карта у нас хорошая, но все же осмотреться не помешает. А заодно, может, речку какую-нибудь увидим с вершины.

– На фиг нам речка?

– Следы прятать. В детстве книжки читал? Войдем в одном месте, пройдем по воде вдоль берега, а выйдем в другом. Собаки след и потеряют. Старый трюк, но действенный.

– Ты же следы табаком засыпал! Говорил, он собакам нюх отобьет! – недовольно сказал Череп.

Колыма и правда спустя пару часов после побега, едва они успели углубиться в тайгу, добрую четверть взятых у охранников сигарет потратил на то, чтобы засыпать следы. А теперь выясняется, что придется еще и по речке топать!

– Отбить-то отобьет, – ответил Колыма, – но если с собаками человек пойдет опытный, то он по тому, где они чихать начнут и в стороны рыскать, определит, куда мы пошли. А как определит, отведет собачку подальше и пойдет по кругу, рано или поздно на след наткнется.

– Так и с рекой та же фигня! Можно собак вдоль берега пустить, рано или поздно нам же все равно выходить придется!

– Так-то оно так, но они знать не будут ни в какую сторону мы двинули, ни на каком берегу вышли. Пока все проверят, времени много уйдет, вот мы на этом и выиграем. Тем более, в паре мест мы выходить не будем, а табаку насыплем. Собака опять собьется, проводник ее кругом водить станет, еще больше отстанут. Нам сейчас главное – время выиграть, оторваться подальше.

Колыма говорил спокойно и обстоятельно. Сейчас он вспоминал, как сам первый раз попал в тайгу, при таких же, кстати, обстоятельствах, как и Череп сейчас, при побеге. И как его тогда всем этим премудростям учил Нестер, старый блатарь, погибший несколько лет назад во время бунта на якутском этапняке. Сейчас пришла его очередь передать эти знания дальше по цепочке.

Через несколько минут блатные добрались до вершины сопки. Она возвышалась над вершинами самых высоких лиственниц метров на десять, и видно отсюда было далеко. Однако Колыма не удовлетворился этим.

– Помоги-ка, Череп, – обратился он к корешу, подзывая его к одной из стоявших на вершине лиственниц. – Подсади меня.

Череп подошел, сцепил руки в замок и помог Колыме добраться до нижней ветки. Дальше дело пошло быстрее – через несколько минут сверху перестала сыпаться кора, блатной долез, докуда хотел.

– Порядок, – сказал Колыма, через несколько минут спустившись вниз. – Сейчас небольшого крюка на восток дадим, там километрах в трех как раз подходящая речушка. Шириной метров десять, и неглубокая.

– Откуда ты знаешь, что неглубокая? – недоверчиво спросил Череп.

– А по цвету видно. Она под солнцем светло-голубым отливает, значит, не больше полуметра глубиной. Иначе цвет темнее был бы. Ладно, пойдем. – И Колыма шагнул к восточному склону сопки.

Череп шагнул следом, посмотрев на Колыму с уважением.

Надо же, четыре ходки у человека за плечами, да и возраст уже не самый ранний, а силен! На сопку влез, на дерево забрался и без отдыха вниз собирается. Он сам, хоть и моложе, а и то за время, пока Колыма на лиственницу лазил, только-только отдышался. Вообще, Череп уже успел осознать, что с товарищем по побегу ему здорово повезло. По паре обмолвок Колымы он понял, что побег этот у него далеко не первый, и тайгу он знает. А без этого знания даже весной выжить здесь было бы трудно. Например, Череп прекрасно понимал, что сам бы он не догадался лечь спать на здоровенном камне, подложив под бок хвороста, лег бы просто у костра. Но Колыма предупредил его, что как раз так и можно себе почки поотморозить. Слой почвы тут тонкий, а под ним вечная мерзлота. И костром от нее не спасешься. А камень за день от солнца худо-бедно нагревается, так что если с боку на бок вовремя переворачиваться, то переночевать на нем можно без особого ущерба для здоровья.

Вообще идти по тайге пока казалось не так трудно, как скучно. Пейзажи были на редкость однообразными – бесконечное море лиственниц, редкие сосны и ели, в основном на вершинах сопок, заросли папоротника и можжевельника. Идти было нетрудно, но вот понять, куда идти… Здесь Черепу снова приходилось полностью полагаться на Колыму, который, судя по всему, ориентировался прекрасно. Вот и сейчас, изредка поглядывая на компас, Колыма уверенно пробирался через лес шагах в пяти впереди Черепа, выбирая наиболее удобный путь, в обход поваленных стволов и особенно густых зарослей кустарника. Минут через двадцать сквозь просвет в деревьях впереди блеснула река.

– Ага, – довольно хмыкнул Колыма. – Вот она. Давай, Череп, скидывай сапоги и штаны закатывай. – Сказав это, Колыма сам нагнулся и принялся стягивать кирзачи.

– Что, прямо так пойдем? – с легкой растерянностью в голосе спросил Череп. Он прекрасно понимал, что температура воды в речке сейчас в лучшем случае градуса три. И по такой босиком идти?

– А как же? – отозвался Колыма. – Так тебе и идти будет легче, и сапоги с портянками сухими останутся. Как вылезем, быстро согреешься.

Череп несколько секунд поколебался, а потом с недовольным вздохом тоже принялся снимать сапоги. Колыма к этому времени уже разулся и зачем-то вернулся на несколько шагов назад, к лесу. В руке он держал взятый у начальника конвоя штык-нож.

– Что ты там ищешь, Колян? – окликнул его Череп. – Пойдем скорее! Холодно стоять!

– Погодь… Сейчас я веточку подходящую найду… – С этими словами Колыма подошел к невысокой лиственнице и сильно рубанул ножом по основанию одного из ее нижних сучьев.

Через несколько секунд в руках блатного оказалась примерно метровой длины палка, толщиной пальца в три.

– На фиг она тебе? – спросил Череп, недоумевающе наблюдая за Колымой.

– Увидишь… – Колыма вытащил откуда-то из-под бушлата моток бечевки и быстро примотал нож к концу палки. Череп пожал плечами, но спрашивать больше ни о чем не стал.

– Пошли, – скомандовал Колыма, подходя к речке, и первым вступил в ледяную воду.

Даже на юге России в середине мая купаться не очень приятно. А про север и говорить нечего. Ноги блатных обожгло холодом, а спустя считаные секунды они практически полностью онемели и потеряли чувствительность. Ощущения как при местном наркозе, невозможно даже почувствовать, куда наступаешь: на мягкий гладкий песок или на острый камень.

Чтобы немного отвлечься от обжигающего холода, Череп заговорил:

– Колян, а на фиг мы на юг идем? Вертухаи ведь, когда до речки дойдут, сразу догадаются! Надо на север идти, а потом по берегу крюка дать!

– Нет, Череп, – отозвался Колыма. – Вот если бы за нами кто неопытный шел, тогда бы я сам на север повернул. Но вертухаи-то не первый раз беглых ловят. Что мы на юг пробираемся, они уже поняли. И как раз этого от нас и ждут, что мы их запутать попытаемся и на север по реке ломанем. А мы как раз наоборот поступим. И крюка делать не придется – уже считай час выиграли, и проверять они в первую очередь север пойдут, еще часов пять наши, пока они с собаками в ту сторону оба берега прочешут. А если у них собака одна, то совсем отстанут.

– Хитер ты, Колян. Как бы себя не обхитрил.

– Ничего Андрюха, не менжуйся. Если эта мутка не пройдет, у меня еще в запасе есть. Например, можно… – Не договорив, Колыма сделал молниеносное движение правой рукой, и палка с примотанным к концу ножом ушла под воду.

– Что… – начал Череп, но в следующий момент уже все понял без слов. На вытащенном из воды ноже билась здоровенная рыбина с темной спиной и серебристыми боками.

– По-орядок! – довольно протянул Колыма. – Вот нам и ужин. Череп, возьми ее, понеси, может, мне еще попадется. Только не урони, она хоть и раненая, но, если в воду попадет, уплывет.

– Ну ты даешь, Колыма! – удивленно сказал Череп, принимая тяжелую, килограмма на два, рыбину. – Где ты научился так?

– Да тут и учиться нечему. Главное, чтобы реакция хорошая была – увидишь ее под водой, и бей посильней. Вот и вся наука.

– Что это за рыба-то?

– Нельма. Ел такую?

– Есть-то ел, но только из магазина.

Колыма кивнул, но продолжать разговор не стал – он повернул к берегу и высыпал на песок немного табака. Потом вернулся к Черепу, и они пошли дальше. Еще минут десять блатные шли по воде, а потом Колыма негромко сказал, что по реке идти хватит и начал забирать к берегу. И вовремя – Череп уже не чувствовал ног ниже колен, и мерзкий холод с каждой секундой поднимался все выше.

– Сейчас, как выйдем, сразу растирай ноги, – сказал Колыма. – Да посильнее.

– Л-лад-дно, – пролязгал зубами Череп. – З-зря мы сюд-да полезли, если какая-нибудь б-болячка прошиб-бет, з-здесь и останемся.

– Не прошибет, ты, главное, растирай посильнее, – ответил Колыма, выходя на песок. Он отошел на два шага от воды, сел на землю и принялся что было сил тереть побелевшие ноги. Его примеру последовал и Череп, негромко шипя сквозь зубы какие-то ругательства.

– Ладно, хватит, – минут через десять сказал Колыма. – Пошли.

– Колян, может, костер разожжем, погреемся? – предложил Череп.

– Не стоит. Мы сейчас на ходу согреемся лучше, чем у костра. Да и задерживаться не стоит.

– Ну, как скажешь…

И снова потянулся путь через тайгу. Но теперь Коля Колыма немного расслабился. Он чувствовал, что погоня если и не совсем слетела с хвоста, то уж поотстала порядочно. Теперь он позволял себе время от времени уклоняться от основного направления движения, чтобы сорвать с куста несколько горстей прошлогодней кислицы, или нагибался за морошкой. Без погони самой страшной опасностью, которая могла угрожать беглецам, был голод, и Колыма предпринимал меры заблаговременно.

– Это-то нам на фиг?! – спросил Череп, когда Колыма вернулся из кустов с длинной гадюкой в руках.

– Как зачем? Жрать, – с легким удивлением в голосе ответил Колыма. – А в чем проблема, Череп? Ты ж не фраер, на киче, бывало, и не такое жрали.

– Так то, когда больше ничего не было. А сейчас ты рыбу поймал, да и тушенка есть.

– Тушенку на самый край оставим. А рыбу мы сегодня съедим, а как завтра повезет, неизвестно. Надо, чтобы запас был. Змею сегодня вечером на костре зажарим, значит, завтра точно со жратвой будем.

– Да ладно тебе, Колян! Что, получше кого-нибудь не поймаем?

– Всякое может быть. Если поймаем – выкинуть никогда не поздно, – с неодобрением в голосе сказал Колыма. Он не одобрял людей, которые живут только сегодняшним днем и совершенно не думают о будущем, а Череп был как раз из таких, это он еще на зоне за ним замечал.

Постепенно в лесу темнело. Солнце еще не скрылось за горизонтом, но в тайге уже царил полумрак, редкие лучи света терялись среди веток.

– Колян, смотри, вон камень подходящий. – Череп кивнул на здоровенный серый валун, который огибала еле заметная тропка, по которой они сейчас шли. Камень и правда был хороший, даже лучше того, на котором они провели первую ночь – более широкий и плоский, с такого ночью не свалишься.

– Пройдем еще маленько, – ответил Колыма. – Может, что получше подвернется.

– Да куда уж лучше! Самое то, что надо.

– Да я не про камень. Может, сейчас зимовье будет, по всем признакам похоже.

– Что за зимовье?

– Обычное, охотничье. Люди, когда на охоту надолго ездят, да не один раз, а каждый год, ставят себе в тайге зимовья, домики такие маленькие.

– А с чего ты взял, что мы сейчас его найдем?

– По этой тропке не только звери, люди тоже ходили. Я пару зарубок видел.

– Так, может, до этого зимовья еще полдня идти!

– Нет, – покачал головой Колыма. – Вон, видишь пенек? Посмотри внимательнее, там на нем зарубки от топора. Стояло сухое дерево, а его свалили, то ли на дрова, то ли как раз на строительство зимовья. Издалека бы его не потащили, а я таких пеньков уже штук семь вдоль тропы насчитал. Значит, уже близко.

Череп недоверчиво хмыкнул. Он был человеком городским, и все эти лесные приметы казались ему делом ненадежным. Но спорить с Колымой, конечно, не стоило – в конце концов ориентируется он здесь явно лучше. Да и к камню вернуться можно будет, если это зимовье они так и не найдут.

Однако Колыма оказался прав. Минут через пять тропинка вывела беглецов на поляну, в дальнем конце которой темнел невысокий домик, сложенный из неошкуренных бревен.

Колыма спокойно двинулся к нему.

– Погодь, Колян! – громким шепотом окликнул его Череп. – А не нарвемся мы здесь на кого?

– Нет, – покачал головой Колыма. – Сейчас же весна, все охотники уже разъехались. Пойдем.

Внутри зимовья оказалось довольно уютно. Вдоль двух стен шли широкие нары, в одном из углов стоял грубо сколоченный, но крепкий стол, а в другом чернела печка-буржуйка, рядом с которой лежали уже готовые нарубленные дрова.

– А дрова откуда? – удивился Череп.

– Оставил хозяин, когда уходил. Принято так. Чтобы если кто с мороза придет, сразу согрелся. Раньше в таких зимовьях и продукты кое-какие оставляли, но сейчас-то уж вряд ли. Времена не те. Ладно, давай разводи огонь, а я пока рыбу разделаю.

Через час оба блатных уже лежали на нарах, укрывшись нашедшимися в зимовье одеялами и глядя на огонь. Они были сыты и чувствовали себя в относительной безопасности, а чего еще надо беглому зэку? Разве что знать, что дальше будет так же. Об этом сейчас и подумал Череп.

– Слышь, Колян, а что это за пацан, который нам должен помочь? Ну, ты говорил, с ксивами поможет, с лавэ на первое время? И как нам, долго еще до него идти?

– Дней семь, если пойдем нормально. А кто он такой? Золотой пацан, вот увидишь. Я его уже давно знаю, было дело – он мне помогал, было дело – я ему. В общем, знаем друг друга.

– А верить ему точно можно?

– Точно. Когда придем – сам увидишь.

Череп понял, что рассказывать о своем кореше подробнее Колыма сейчас не хочет, и не стал настаивать. Какая разница, кто он такой, в конце концов? Главное, чтобы ментам не сдал! Но раз Колыма ему верит, значит, не сдаст. Колян человек битый и осторожный, кому попало бы не доверился.

С этими успокоительными мыслями Череп и заснул.

Загрузка...