– Куда ж стоять? Там с Андреем что-то происходит! Помочь надо! – Наташка попыталась выдернуть руку и снова побежать к дому Клавдии. Помощница нашлась.
– Нет! Там…Там может быть опасно. Не ходи! А я…
Мляха муха, ну что вот ей сказать? Незачем девчонке идти со мной. По-любому. Это потом новых разговоров не оберешься. Только затихла история с моей фальшивой влюбленностью в продавщицу. Не то, чтоб Наташка рванет по селу в каждый двор стучаться и новую версию, где теперь фигурирует Андрюха, рассказывать, но блин… Ни к чему опять ворошить. Да и сам Переросток, думаю, не обрадуется.
– Что? Жорик, договаривай. А ты… – Девчонка от нетерпения притопывала ногой.
– А я боюсь тебя потерять… – Сжал крепче Наташкину руку, потом потянул к себе и обнял.
Не руку обнял. Наташку. Конкретно так, со всей силы. Надо же выразить степень своего волнения. И заодно отвлечь от происходящего в Клавкином дворе.
Тем более, до дома продавщицы оставалось всего-ничего, я уже, например, видел ворота. Так вот, там начало происходить нечто очень интересное. Сначала калитка приоткрылась, из нее показалась половина братца. Точнее – его спина и задница. При этом Андрюха прыгал на одной ноге, а костылем пытался ткнуть кого-то впереди себя. Кого, я пока не видел. Мало того, темно, так ещё братец загораживал соперника. Но думаю, вряд ли это сама Клавдия. Не стал бы Переросток, при всей своей природной дури, лупить Клавку костылями. Они, конечно, оба с приветом, в плане сложности отношений, но такие ролевые игры точно не про них.
– Жорик, мне дышать не́чем…
Я так увлекся ролью романтичного героя, что Наташкино лицо оказалось расплющено по моей груди.
В этот момент костыль братца был взят в захват соперником, который дёрнул его на себя. Андрюха исчез и калитка снова закрылась.
– Ты…давай. Иди к своему дому, жди меня там. С матерью. – Я отодвинулся и заглянул девчонке в лицо. Взгляд сделал проникновенным, переживательным.
– С какой матерью? Да что ты рожи корчишь?! – Психанула Наташка.
А я не корчил, я просто старался изобразить волнение. Даже обидно как-то стало. Что за девка, блин. Я ей тут романтику на блюдечке, а она "рожи корчишь".
– С моей матерью. Она там на лавочке осталась.
– О-о-о-о-о… это…твоя мать? – Сказать, что Наташка охренела, это ничего не сказать. Она моментально вспомнила свое появление и то, как нахамила Светланочке Сергеевне.
Со стороны Клавкиного двора снова раздался громкий мат, а потом грохот. Сейчас этот придурок разбудит все село.
– В общем, давай, беги. Не женское это дело в разборках участвовать.
– Жорик, я не хочу. – Девчонка затрясла головой, чтоб точно было понятно, насколько сильно она не хочет. – Это же… стыдоба какая. Твоя мать… Ох…А я ей…
– Вот! Вам точно есть о чем поговорить. Ты только особо там не вникай в подробности. Будет если расспрашивать, а она точно будет, скажи, вышло недопонимание. А мы с тобой товарищи. Хорошо? Или как там оно правильно называется… Друзья, кореша, коллеги. Выбирай, что нравится. Все. Давай. Иди.
Я развернул девчонку на сто восемьдесят градусов и подтолкнул в спину. Что бы не творилось в доме продавщицы, но если кто-то покалечит Переростка, будет очень обидно. Потому что покалечить его хочу я сам. Идиот, блин.
Наташка сделала несколько шагов вперёд, но потом снова оглянулась. Вид у нее был несчастный и растерянный. Она явно с гораздо бо́льшим удовольствием отправилась бы на спасение Андрюхи, даже если там целая банда головорезов, лишь бы не встречаться с госпожой Милославской. Тем более, имя маман известно в этом селе каждой собаке.
– Иди, иди… – Поднял руку вверх и сжал кулак, изображая интернациональное приветствие. Типа, "Рот Фронт", "Но пасаран", вся фигня. – Я с тобой. Давай!
Что "давать", не поняла ни Наташка, ни я сам. Плету какую-то ерунду. Но мне надо было быстрее ее спровадить. Девчонка вздохнула, однако, потом шустро пошла вперёд, к своему дому и подальше от двора продавщицы.
Как только она скрылась за кустами, я рванул к воротам Клавдии. Толкнул калитку и залетел во двор.
Назвать это дракой не повернулся бы язык. Отвечаю. Два мужика просто толкали и пинали друг друга. Причем, клавкин сын, держал одной рукой Андрюхин костыль, чем сильно ограничивал Переростку возможность приблизиться. Правда, и сам из-за этого не мог развернуться в полную силу. Если она, там, конечно, есть, сила.
– Эй, вы чего?! Хорош!
Я подскочил к этой парочке и принялся оттаскивать их друг от друга.
– Ворьё! – выдал вдруг ветеринар, а потом снова попытался пнуть Андрюху.
В итоге, так как я оказался между ними, он засандалил мне прямо в колено.
– Твою мать! – Было больно. Такими темпами мы отсюда вдвоем с братцем поскачем. Наперегонки.
– Сам ворьё! – не остался в долгу Переросток. Хорошо, ему пинать нечем. Итак на одной ноге прыгает. А то и оттуда бы мне прилетело.
– Да хорош, говорю! Что за бред? Славик, угомонись!
Я даже вспомнил, как зовут Клавкиного сына. Судя по всему, ветеринар явился на бой с братцем прямо из постели. Потому что из одежды нам нем были лишь семейные трусы и майка, любовно называемая в народе "алкоголичкой".
На крыльце, кстати, бестолково суетилась звезда этой ночной битвы, ее главный, идейный вдохновитель – Клавдия.
– Что происходит? Да отпусти ты костыль! – Я со всей силы дёрнул "ходулю" из рук Славика.
Тот покачнулся, разжал пальцы и, не удержавшись, по инерции, упал назад. Плюхнулся прямо на задницу.
– Ворьё! – Повторил Клавкин сын, с возмущением тыча в Андрюху. – Шляется тут ночью, присматривает, что стырить! А еще говорят, деревенские порядочнее городских!
– Да ошибся я! Ошибся! Обознался! – Переросток, заполучив свое средство для передвижения, оперся, наконец, о него, а затем принялся разыскивать второй костыль. Прыгал на месте и крутил головой в разные стороны, как дурачок.
Пропажа обнаружилась в стороне от основного места событий. Валялась рядом с воротами. Наверное, в процессе столкновения интересов Андрюхи и ветеринара, последний ухитрился вырвать одну ходулю и отшвырнуть ее.
– Обознался? Чем? Двором? Совсем с головой плохо? – Славик поднялся на ноги.
Ясное дело, добрее он не стал от того, что почти голым задом, трусы – такое себе защита, отирает родной двор.
– Да. Действительно. Что ж ты так, Андрей. Внимательнее надо быть. Порядочные люди спят давно. – Заявила Клавдия. На братца она смотрела с выражением лица, типа, "не пали контору."
Но момент был точно не подходящий для двойных смыслов и намеков. Переросток, разгоряченный боем со злым драконом в лице Славика, который охраняет его, прости Господи, принцессу, не услышал в интонации продавщицы подтекста, и принял сказанные Клавдией слова за чистую монету.
– А-а-а-а-а-а… Чего это я?! Порядочные люди, значит… Хорошо! – Братец крутанулся на месте, причем, реально крутанулся, на одной ноге, а потом рывками поскакал в сторону калитки.
– Ты это… ты его врачу покажи. Психиатру. – Сказал ветеринар с абсолютно серьезным выражением лица. – Слышу, во дворе кто-то шебуршит. Думал, может кошка. Встал, подошёл, смотрю. А тут в окно стук. И голос что-то бубнит про тоску в сердце. Наверное, меня заметил, стал выкручиваться. Или что там у него в голове, понятия не имею. Точно не мозги. Это хорошо, в материной комнате я сегодня спал. А если бы она сама? Напугал бы этот придурок ее. Куда он хотел попасть, не пойму… Деревню знает хорошо. Каждый угол. Обознался …Как можно было обознаться?
Продавщица посмотрела на сына и вздохнула. Очевидно, Переросток, который бубнил бы ей под окном о своих страданиях, точно вызвал бы у Клавки много чувств. И это – однозначно не страх. Однако, вслух Клавдия сказала совсем другое.
– Слав, ну, может правда он ошибся. Мало ли.
– Ошибся?! Куда он шел, не могу сообразить. У нас и девок-то в соседних дворах нет…
Ветеринар завис, осмысляя ситуацию.
Мы с Клавдией переглянулись. Такими размышлениями Славик может пойти в направлении, которое очень сейчас не нужно и даже опасно.
– Да бывает, правда. У него в последнее время лунатизм. – Не знал я, как ещё объяснить, какого черта Андрюха, всю жизнь проживший в Зеленухах, ухитрился ошибиться домом. Причем, сразу на пару улиц. Ближе точно нет ни одной особы, к которой Переросток мог наведаться в ночи.
– Лунатизм? Издеваешься? – Поинтересовался Славик.
– Нет. Серьезно. Встанет ночью и идёт. Как завороженный. Ну, распространенное явление.
– Не знаю, где оно распространённое … Я о таком особо не слышал. – Ветеринар задумчиво почесал затылок, но вроде стал спокойнее. – Ты смотри, а то за этот лунатизм твоего завороженного брата кто-нибудь так разворожит, потом вообще соображать перестанет.
– Да ладно, Славик, ну, все, разобрались. Давай спать. – Принялась суетиться Клавдия. – Ты иди. Иди в дом, я за Жориком калитку закрою. От греха подальше…
Как только ветеринар скрылся за дверью, продавщица сбежала по порожкам и рванула мимо меня к выходу со двора. Ага! Щас!
Поймал ее прямо на бегу, за шиворот.
– Значит, слушай сюда, Клавдия…Про Андрюху забудь. Поняла? Вообще забудь.
– Чего это? – Она поправила халат, края которого слегка разошлись на груди от моего резкого движения, а потом игриво повела плечом. – Ревнуешь, что ли? А я так и подумала. Не с проста ты в тот раз в курятнике сидел. Меня ждал? А поздно, Жорик. Поздно…
– Ага. Ревную. Манданешься как. Сил нет. Ты главное запомни. В случае чего, Андрюху в селе оправдают. Он – мужик. А вот насчёт тебя… Но если не соображаешь сама, чем чревата ваша связь, то давай тогда по-простому. Сунешься к брату, сделаю все, чтоб ты из Зеленух на ПМЖ в другое место переехала. Ясно? Андрюхе надо нормальные отношения заводить. С ровесницей. Чтоб там – семья, детишки все дела. А с тобой…Ну, ты женщина взрослая, сама понимаешь.
– Угрожаешь? – Клавдия прищурилась.
Однако, при этом ее эмоции очень мало были похожи на испуг. Наоборот. Великовозрастная Джульетта злилась. Причем злилась на меня. Обоссышься, вообще. Типа, если бы не я, то они могли быть счастливы? Вот правда говорят, когда баба себе в голову вбила, что она должна строить будущее с каким-то мужиком, ее ничто не остановит. Только если этот мужик помрет. От ее великой любви, например.
– Предупреждаю. Все. Спокойной ночи.
Обошел продавщицу и демонстративно хлопнул калиткой перед ее носом.
Андрюха нарезал круги неподалеку. Скакал на своих костылях, как психованный.
– Ну, чего так долго? – Набросился он, как только я подошёл ближе.
– Ты мне объясни, родственник. За каким хреном поперся к Клавке? Мало было приключений?
– Да я… ну, так вышло… – Братец тут же сбавил обороты.
– Андрюх, думать писюном в некоторых ситуациях это, в принципе, естественное, нормальное состояние, но не в ущерб остальному организму же. Я понимаю, Клавка для тебя – первый учитель. Но ешкин кот. Все. Было и прошло. Вспоминай о ней с благодарностью. А лучше так и вообще не вспоминай. Что ты хотел? Ну, вот честно. Если бы она ночевала в своей комнате, как положено? Опять по углам и погребам с ней прятаться? А дальше? Хватит. Понял? Что тебя вечно несёт?
– Кто бы говорил… – Буркнул Переросток и поскакал вперёд. В сторону дядькиного дома. Обиделся, типа.
Я тоже не против пойти следом, если честно. Поскакал бы, быстрее Переростка. Во-первых, тупо хотелось спать. Во-вторых, с Андрюхой мы давно не ругались и на душе возилась какая-то муть.
Но у меня ещё Светланочка Сергеевна и Наташка. Оставлять их надолго вдвоем тоже никак нельзя. Девчонка – открытая, честная, без двойного дна. С заскоками, это да. Но без подлости. А маман… Сто процентов уже водит носом, пытается вызнать детали.
Я вздохнул, посмотрел в сторону, куда умчался братец, а потом развернулся и пошел к Наташкиному дому. Надеюсь, там все живы.