Очнулся я не в своей кровати, окруженный взволнованными друзьями из Черной Перчатки. И не в медпункте в башне лекарей. Нет, я лежал в небольшой комнатке с окном. Ставни распахнуты, впускают свежий морской воздух. И матрас мягче, и кровать чуть шире, чем я привык.
Вместо друзей на спинке стула сидел ворон.
– Ничего не говори, ибо твои слова будут слышны, в отличие от моих, – заявил он. – Ты поступил крайне глупо, потребовав учителя. Ты совершенно не обучен! Да, ты прочел пару книг по использованию посоха, но заклинания творить не умеешь! Палочки волшебной в руки не брал. Создал ты только несколько фей, не более! Кстати, они все еще чистят пол, книги этим жутко недовольны.
– Ты мне здорово помог, – фыркнул я.
– Я же говорил – молчи! – прикрикнул пернатый.
– Где я? – сменить тему казалось здравой идеей.
– В башне боевых колдунов. В своей новой комнате. Твое обучение началось. Где-то неделю займет создание посоха, за это время сотворишь и волшебную палочку. Тогда восемьдесят процентов магического искусства станет тебе доступно, – ворон взмахнул крыльями и потребовал: – Я хочу персик!
– А я – вернуться домой, к невесте!
Встав и одевшись, я вышел в гостиную. В ней оказалось еще три двери, которые вели на лестницу, в ванную и в комнату моего учителя.
Последнюю дверь я выбрал зря, так как Эйрис переодевалась и вырубила меня третий раз за день.
Когда я вновь открыл глаза, голова раскалывалась. Эйрис предстала передо мной во всей красе. С волос капала вода, мантия, абсолютно черная, как космос, сидела на ней идеально, кольца поблескивали на пальцах. А белая, цвета молока, сфера пульсировала на древесине, подобно чистейшему снегу в горах.
– Что ты хочешь создать? – Эйрис не стала церемониться и перешла к делу.
Я встал перед ней на колени, что ей явно понравилось, и она перестала испепелять меня взглядом.
– Я заметил, у вас есть серебряный клинок для изготовления зелий. Есть посох, два кольца разума, одно кольцо, творящее огненную сферу, и одно – накапливающее магическую энергию. Я хочу изготовить посох и палочку. Меч, вы меня убедили, явно лишний.
– Кольца разума? – уточнила наставница.
– Говорят, что одно кольцо уменьшает эмоциональность. Второе у некоторых вызывает галлюцинации. Третье убирает их, а заодно и все чувства своего носителя. Он становится хладнокровен настолько, что готов прикончить собственного ребенка ради решения проблемы. Четвертое кольцо убивает, заставляя покончить с собой. Пятое же вызывает немедленную смерть. Так что нет, я не хочу носить кольца разума для расширения памяти и интеллекта. Эти артефакты опасны, мастер!
– Любое, даже самое хилое заклинание – удар по твоему здоровью. Любой шаг в магическом искусстве приближает конец. Посох и палочка будут вытягивать из тебя жизнь при простом прикосновении. Ты ведь ощущал ту сладостную усталость, которая возникает после использования заклинания? И после того как сваришь зелье или залечишь рану, применяя магию? Сотворишь фею? – ее глаза горели жаждой познания, так знакомой мне. – Магия убивает колдуна.
– Тогда почему вы стали колдуньей?
– Потому что тот, кто хоть раз услышал всесильный зов, уже не устоит. Власть магии превыше жизни. И я в дни своей молодости была готова кровью заплатить за каждую каплю знания, дарованную мне.
– Зачем? – меня заинтересовали ее слова, так как она превыше всего ставила магию, а не власть или семью. Хотя, возможно, истинных мотивов мне просто не раскрыла.
– «Чтобы нити бытия с богами прясть», – цитируя одну из книг, бросила она. – Магия убивает, так что если ты не готов, то спускайся вниз и оставайся башенником до конца своих дней.
– Я готов!
– Ты знаешь, в чем разница между магическим боевым посохом и волшебной палочкой?
– Они противоположны по назначению. Палочка концентрирует магию, тем самым позволяя выстрелить точно. Посох, наоборот, ее распыляет, давая возможность притягивать и отталкивать предметы.
– Правила изготовления палочек и посохов?
– Да все просто! Для посоха нужны два зелья. Первое заливают в сферу. Второе выплескивают на дерево. При помощи воображения я смогу воссоздать древко и держатель для магической сферы.
– Хорошо, знаешь ли ты, что в первое зелье ты должен добавить то, что для тебя является смыслом жизни: волос возлюбленной, прах матери, землю из родного города…
– Это будет ваша кровь, для меня нет ничего важнее обучения, – мой ответ ей явно понравился, а сам я втайне улыбнулся, понимая, что хотя бы так заставлю гордячку пролить кровь. На самом деле последний ингредиент зелья просто придавал ему цвет.
– Хорошо, материал, из которого будет сделан твой посох, должен тебя характеризовать. Например, для своего я взяла Ириминсуль[1], в простонародье ледяное древо, только оно способно расти в вечной мерзлоте. Его корни проникают в толщу льда и становятся «якорем». Ириминсуль не сломит даже самый сильный ветер. Вместо листьев на ветвях ледяные пластинки, а древесина почти всегда покрыта инеем. Интересно, что Ирминсуль горит и может согреть путника, забредшего на самый север, или высоко в горы, но нужно помнить, что разжечь его труднее, чем обычную древесину. Тебе бы я посоветовала либо Огненное дерево, либо Ловпуль[2].
Я знал про оба. Исторической родиной Огненных деревьев являлся малый континент. Их отличительная черта – ярко-красные листья, напоминающие листья клена, издалека они создают впечатление, будто дерево горит. Еще одной особенностью является толстый ствол, растущий ровно и способный достигать до ста пятидесяти метров в высоту. Они очень хорошо горят из-за огромного содержания смолы и используются для строительства кораблей, так как свойства древесины препятствуют гниению. Огненные деревья – это благородные и распространенные растения, покрывающие большую часть западного континента. Раньше они доминировали и на востоке, но туда завезли Ловпули, также известные как сиреневые деревья.
И эти красивые, но экономически не выгодные деревья стали экологической катастрофой малого континента. Их доставили из владений руссов. Ловпули никогда не вырастают высокими, максимально до сорока метров. Стволы их тонкие и редко бывают ровными, зато ветвей у них много. Горят они не так хорошо, как Гоферы, так как в них содержится немного влаги, однако разгоревшись выделяют приятный запах. Листва внешне имеет сходство с ясенем, но фиолетового цвета. Из-за столь необычного оттенка ей, вероятно, и придают мистическое значение. Сами Ловпули очень агрессивны и живучи, они забирают почти все питательные вещества у соседствующих с ними видов.
– Учитель, мой характер предполагает одиночество. Я хочу использовать мертвое плакучее дерево.
На самом деле, как выяснилось из книг, скрытых в тайной комнате, наиболее правильным выбором было именно это дерево. Оно лучше пропускало магию. А мнение о том, что посох – это отражение души и жизни колдуна, – лишь романтическая чушь, вытеснившая истину. Ведь сказка всегда приятнее правды.
– За ним далеко идти, – Эйрис нахмурилась. – Оно не любит соседей и встречается редко. Растет одиноко на полях или в лесу Белонов.
– Найти его – часть ритуала, – уверенно заявил я, вспоминая изученные карты.
– Хорошо. Форма и структура посоха?
– Ровная прямая палка без изгибов и заноз, длина – две мои вытянутые руки. Вместо резной фигуры четыре острых пики будут удерживать мою сферу.
– Твой посох сможет взять кто угодно.
– Будь в нем занозы, ничего не изменилось бы, разве что нахал потом ковырял бы себе руку ножом, избавляясь от стружки. Прямая палка позволит проводить магию, пики проткнут человека насквозь. И так как они симметричны, не возникнет дисбаланса.
– Подходишь к изготовлению с пониманием, – одобрила Эйрис. – А из чего будет сделана палочка?
– То же дерево. Длина – от моего локтя до кисти.
– Логично. Ее нужно на неделю оставить вымачиваться в зелье. Не забудь добавить в него собственную кровь, чтобы палочка слушалась только тебя.
– Да, учитель, я так и сделаю.
Вскоре в Черной Перчатке зажглось несколько костров. Эйрис одолжила мне фей, чтобы помогли готовить зелья. Я раздавал им указания и следил за исполнением.
Немного древесины для моей волшебной палочки нашлось, а вот за посохом предстояло идти. Я изготовил сферу, которая оказалась кроваво-алой. Выточил палочку и кинул ее отмокать в волшебный раствор. Потом залил зелье в три склянки. Это заняло целый день.
Между тем Эйрис читала, ела и спала. Я не зря никогда прежде не видел ее в замке. Она почти все время проводила на миссиях и пользовалась уважением у всех членов конклава и других колдунов. Хотя ее больше боялись, чем уважали. С ней не хотели сидеть рядом, на нее часто косились, а когда она проходила, слышался шепот: «Гляди, та самая ученица…»
Учителем Эйрис оказалась жестким и мало объясняющим. Я всего за день успел соскучиться по ворону. Жирная птица ворчала не переставая, но в процессе давала дельные советы. Эйрис же просто исправляла ошибки, моим обучением не интересовалась вовсе. Казалось, ворон исполняет ее работу, подобно тому, как я мою пол у себя в комнате. Колдунье явно хотелось от меня побыстрее избавиться, причем ее не волновало, перейду я на новый уровень или просто паду в бою.
Из замка мы выехали на следующий день. Два абсолютно черных единорога скакали на поиски мертвого плакучего древа.